Попробуй поймать

*от лица Стива* Злой и нахмуренный я ехал, сложа руки, с мамой в машине. И ехали мы в дом Джонсов. – Какой в этом смысл? – Такой, что вы на тусовки свои ходите, а учиться лучше не стали! Вот будете теперь сидеть, впитывать знания. – Ничего, что прошло всего три дня? – продолжал возмущаться я. – Да, но каждый из вас за три дня успел набрать по три незачета! – парировала мама. – Ладно, это ясно, но зачем мы едем заниматься с ними вместе? Я мог у себя посидеть, Стефани у себя. – Потому что мы с Ненси тоже хотим повидаться, так что убьем двух зайцев, – улыбалась женщина. – Думаю, Стеф тоже не в восторге, – успокаивал себя я. – А я думал, что она только за, так ведь веселее! – Кстати, а Оливия всегда плохо училась, но она делала, что хотела. Где справедливость? – Оливия может найти себе богатого мужа, и дело с концом. – От тебя попахивает сексизмом, – я зажал нос и сделал вид будто отмахиваюсь от мерзкого запаха. – Так, не хами здесь матери и не паясничай, как десятилетка. – А теперь от тебя еще и эйджизмом разит. Мама лишь грозно на меня посмотрела, но ничего мне в ответ не сказала. Я улыбнулся своей словесной победе над ней и отвернулся. Пейзажи за окном были мне все известны, потому что такой же дорогой езжу в свой институт. Зеленый парк полностью уставлен массивными деревьями, который закрывают вид на внутренности этой локации. Черные прутья палками были вбиты в землю, охраняя территорию. Детский смех разлетался вокруг. Проехав парк, мы уже были почти у семьи Джонсов. Надеюсь, что мы справимся с этим быстро, а то я на вечер договорился о встрече с Грейс. Пока думал о своей девушке, мы успели уже доехать и припарковаться. – Веди себя прилично, – заверила мама. – Так говоришь, как будто я обычно дебоширю, – я усмехаюсь, засунув руки в карманы. – Ты можешь! Я только закатил глаза на нервные комментарии этой женщины, пока мы дошли до двери. Постучав, мы ожидали. – Ненси! – воскликнула мама. Её светлые, почти белые волосы были аккуратно заколоты почти на затылке, а легкий макияж только придавал свежести её и так нестареющему лицу. Я был копией своей матери, будто отец вообще не участвовал в зачатии. – Джил! Проходите же, – миниатюрная женщина с короткими, каштановыми волосами провела рукой и распахнула дверь. Стеф и её мама тоже были точными копиями друг друга, только из-за покраски Стефани в блонд, они отличались цветом волос. Я кинул взгляд на девочку из моего детства. Та облокачивалась на стену в своей прихожей, сложив руки на груди и улыбнувшись широко, будто радуясь, что нас заперли вместе за домашкой. Её передние пряди падали на лицо, пока остальные волосы держались в небрежном пучке. На ней был обычные серые спортивные штаны, белая оверсайз футболка и длинные носки. Стефани все равно выглядела красиво даже в таком «домашнем» наряде. – Привет, – помахала девушка. – Привет, – я встал перед ней в ожидании. – Пойдем, Джил. Пусть идут к Стеф в комнату и там позанимаются. – Правильно! – поддержала мама, и они скрылись на кухне. Мы со Стефани проводили их взглядом. Махнув мне рукой, она направилась вверх по лестнице. И я последовал за ней. Её комната была первой. Светлые, персиковые обои придавали комнате уюта и тепла. Слева при входе стояла заправленная кровать и тумбочка, в другом углу стоял большой шкаф, который освещало солнце, пробивающееся из окна напротив, в ногах кровати. С другой стороны от окна стоял комод с телевизором. Сбоку от него стоял её рабочий стол, над которым расположилось пару полок. Это была уютная и незахламленная комната, хотя у меня мебели вообще почти нет. – Располагайся, – подала голос девушка. Я кивнул, направившись к столу. В это время она принесла нам второй стул из родительской комнаты. Я кинул свои тетради и учебник на стол, вздохнув от предстоящей работы. – Что за предметы? Я подпрыгнул от неожиданности её голоса. – Высшая математика, физика и история. У тебя? – Психология, история искусств, информатика, – она нахмурилась от недовольства. – Заметила, у нас по одному предмету, который отличается от других двух спецификой? Улыбнувшись, Стефани закивала: – Так понимаю, это второстепенные предметы. – Да, – я еще раз прокрутил в голове список. – А на кого ты учишься? – Психолог. И взяла еще историю искусств, как второстепенный предмет, вместе с информатикой. – Почему именно информатика? – Захотелось проверить себя, но в итоге я второй год подряд попадаю на пересдачу. – Как ты умудрилась по основному предмету не получить зачет? – Английский ведет ничтожно дотошный препод, мне пришлось сделать упор на него, от чего я забыла про работу по психологии, – её лицо помрачнело. – С каждым бывает, – я пытался подбодрить. – А ты как умудрился? – Репетиции забрали все силы, и я совсем забил на уроки, надо исправиться. – Предлагаю поменяться! – Стеф заулыбался от своей идеи. – Я сделаю твою историю, а ты за меня информатику. Как тебе? Я почесал затылок: – Думаю, можно. Ты уж явно больше понимаешь в гуманитарных науках, а я, наоборот. Мы показали друг другу, что именно надо делать, и приступили. Тишина, витающая между нами, не казалась неловко. Слышалось лишь тихое шуршание от страниц книг и тетрадей. Иногда уголки моих губ поднимались от подглядываний, как Стеф нервно грызет кончик ручки. Видимо, это её успокаивает. Так мы просидели около часа, и то сделали лишь по одному предмету: долгов накопилось много. – Я уже проголодалась, – она посмотрела на меня своими темными глазами с искоркой азарта в них. – Аналогично, – поддержал я. – Я предлагаю заставить этих двух предательниц заказать нам пиццу. – Как месть? – Как бедные, голодные дети, запертые с кучей домашнего задания! – ответила она и встала. – Идем? Я сдержано кивнул, но в своей душе радовался как ребенок возможной горячей пицце. – Думаешь, они нас послушают? – уточнил я. – Они же не монстры, – пожала плечами Стеф. – Они запрели нас с кучей домашнего задания еще и вместе, – сказал я, ядовито улыбнувшись. Девушка смотрела на меня пару секунд: – Ладно, они монстры. Перескочив через пару последних ступенек, она оказалась внизу. Она была лишь в носках, но грохот прошелся по моим барабанным перепонкам от её прыжка. – Стефани! Я же тебя предупреждала, чтобы ты не прыгала через ступени! – крикнула миссис Джонс. Девочка из детства закатила глаза, сложив руки на груди и ждала меня, пока я вальяжно спускался. Но она быстро остыла и снова улыбалась. – Тебе ничего не сказало, что я голодная? – К чему вопрос? – К тому, чтобы ты поторопился! Я улыбнулся и стал спускаться еще медленнее. – Дурак! – выругнулась она и продолжила ждать. Когда я наконец спустился, она в припрыжку шла на кухню, я за ней. И откуда в ней столько энергии? Когда мы показались на кухне, мамы оживленно болтали. И остановились, заметив нас. – Неужели всё? – удивилась мама, смотря на свои наручные часы. – Мы хотим кушать. Закажете пиццу? – Стефани упиралась руками на стул, стоя на носочках. – За какие заслуги? – спросила женщина. – За то, что мы ваши любимые дети, – прелестная улыбка появилась на лице. Я подумал «прелестная»? Только не говорите это Грейс, она слишком ревнивая. Удивительно, что год мы жили на расстоянии. Как она это выдержала? Женщины призадумались, переглядываясь между собой. И в конечном итоге согласились. – Какую вам? – Гавайскую! – Острою пеперони! Сказали в один голос и со скривившимися лицами посмотрели друг на друга. – Так, закажем с ветчиной и грибами тогда, теперь марш обратно, – скомандовала мама. Мы вышли, направляясь в комнату Стефани. Она снова скакала по ступенькам, пока я не торопливо шагал за ней. Когда я зашел, она уже сидела в своем компьютерном кресле. – Ты реально любишь гавайскую? Она довольно закивала. – Ты извращенка! – присвистнул я. – Зато твои вкусы очень тривиальны. Я фыркнул и снова углубился в учебник. Стефани надела наушники, сказав, что с музыкой ей быстрее работается. Каждому осталось по два предмета. Но на голодный желудок мы работали медленнее, так что, когда принесли пиццу, была сделана всего лишь половина от одного предмета. Мы едва набросились на пиццу, будто и не ели неделю. Стефани закинула свои ноги на мои колени, устраиваясь поудобнее в кресле. Я удивленно на неё посмотрел. – Что? – спросила она с набитыми щеками. Я просто молча продолжал смотреть. – Да ладно тебе, я тут сижу в огромной футболке, спортивках, длинных носках с расхлябистым пучком на голове. Так что никакого соблазна. Или и так тоже красивая? – Красивая, – лицо Стеф исказилось в удивление, видимо, от моего слишком серьезного тона, поэтому я добавил, – Наверно! – и улыбнулся. Она засмеялась, отрывая второй кусок. Но Грейс лучше не говорить все равно. – Грейс ревнивая? – будто прочитав мысли, она задала вопрос. – Есть такое… – Странно, – Стеф пожала плечами, – Она дружит сама с парнями, так что в её понимании не должно быть такого, мне кажется. Призадумавшись, в своей голове я согласился с её мыслью, что это странно, когда Грейс ревнует меня к подругам, хотя сама свободно общается со своими друзьями мужского пола. – Общаешься с Джеймсом? – я выкинул корочки обратно в коробку. – Ты что не ешь корочки? – я отрицательно вертел головой, а она взяла их и, макая в соус, кушала. – Так что с Джеймсом? Её щеки покрылись румянцем, а она старалась не смотреть мне в глаза: – Общаемся все три дня. Он довольно милый. Неприятное предчувствие возникло в груди, но я промолчал. Джеймс не плохой парень, но никогда не зацикливался на одной. Однако, может, Стеф станет исключением. За уроками мы просидели еще полтора часа. Но справились с работами друг друга, условившись, что будем помогать и дальше в этом.