***
Она потянулась, разгибая напряженную спину. Все конечности затекли и даже шея хрустнула при попытке выпрямиться. Во рту было мерзко и сухо, привкус нагадивших кошек. Много-много кошек. Сакура простонала, открывая глаза. За ночь похолодало. По коже табуном пробежались мурашки и последовавшая за эти дрожь. — Черт, — выдохнула девушка, хватаясь за голову. Сколько они вчера выпили? И закончилось ли это вчера? Последнее, что было свежо в памяти — предложение Ино купить бутылку вина и послать всех к черту. Кажется, после этого Дейдара послушно отправился в ближайший алкомаркет. Сакура резко повернулась назад, стараясь не засмеяться. Ино полулежала на сидении, закинув ноги на колени мужчине, и прижатая головой к его груди. А тот ведь даже не пил. Что ж, по крайней мере, те двое были накрыты курткой, а она — очень сильно замерзла. После бутылки вина последовала еще одна, и еще, и так до их полного беспамятства. Спасибо, что новый знакомый не выкинул их вон. Своим поведением под градусом, Сакура точно не гордилась. В телефоне мигали сообщения, но уже было понятно, что… ничего хорошего от них ожидать не стоит. 11:24 «хэй Сакура, тебя нет дома ты все еще у мудацкого саске? Хотел попросить домашку по химии;)» — Наруто был в своем репертуаре. Неудивительно. Дальше. 11:40 «Можем поговорить? Я приеду» — Саске. Чуть-чуть неприятно, но все еще не удивительно. 01:10 «Тебе явно нужна поддержка, Сакура, давай просто поговорим» 02:20 «Ты у Ино? Я сейчас буду» 02:35 «Где вы?!» 02:40 «я признаю, что был неправ и должен был тебе все рассказать. Не понимаю, почему тебя так удивило поведение Итачи, если у вас был договор» 03:02 «Скажи, что не очаровалась им» 03:14 «Это слишком, даже для тебя» 03:20 «Нам все равно придется все обсудить» Дальше. Все еще прозаично, Учиха. 06:24 «Завтра будет стыдно, родная» Твою за ногу. Почему стыдно? И что вообще он хотел этим сказать? Сакура встрепенулась, еще раз вчитываясь в последнее сообщение от Итачи. Хорошо. Она понимала мотивы Саске, даже его реакцию, но зачем писать… этому совершенно чужому мужчине? Разве у них с невестой не состоялась величайшая сцена примирения? Ему стоит забыть номер девушки и перестать писать. — Эй, ребята, а что вчера было? — спросила она в пустоту. Ино спокойно посапывала, весело пуская слюни на джемпер глубоко спящего соседа. Прелестно. Хорошо, что она еще с вечера написала матери, что останется у подруги. — Твою мать, руки! Сакура, кусая губы в надежде, что подруга не заметит ее насмешливого настроя, с радостью следила, как та резво отталкивает мужчину: — Руки, говорю, убрал! — для надежности взвизгнула блондинка, поправляя хвост. Халат задрался и стала ясна причина ее тревожности: руки Дейдары касались обнаженных бедер. Они раздвинулись в разные стороны, старательно не глядя друг на друга, а через несколько минут тот и вовсе пересел за водительское сидение. — Что вчера было? — продублировала вопрос Сакуры, Ино. — А то, что вы обе ненормальные. Девушки одинаково нахмурились, выражая недоумение. Хорошо, после прошлого раза, когда они втроем — с Тэмари, естественно, — пробирались в полной тишине в дом Шикамару, чтобы там отоспаться, и перебудили всю его семью. Кажется, сама Сакура тогда столкнулась с отцом одноклассница, ползком добираясь до дивана. — Объяснись! — потребовала Ино. Дейдара бросил скептический взгляд, словно говоря: «боюсь, пиздец уже случился». — Ты взяла мой телефон. — Так, — кивнула блондинка, соглашаясь, что она может это сделать. — Набрала Итачи. — Ой, — Сакура прижала ладонь, прикрывая рот. — И под рыдания своей «несчастной», — он изобразил кавычки руками. — Подруги, ты высказала ему все, что хотела и еще многое другое… Девушки переглянулись, представляя себе одинаково бедное положение, в котором оказались. Жесть, предупреждала же их Тэмари не пить без нее. Вечно с ними случалась херня. — И что он? Ино шептала, отпивая от бутылки простой воды, которую ей любезно предоставил мужчина. Явно заинтересованный в ней мужчина. Который в данный момент пожал плечами, ведя машину: — Лучше спросить у него. Выслушал он ваши вопли до конца. — Это коне-е-ец, — простонала Харуно, чувствуя приближающуюся истерику. Вот мало было ей прошедших событий. Могла заткнуться в тряпочку и сидеть тихо! Забыть об Учихах, отпустить ситуацию с Итачи и готовиться к экзаменам. Зачем она вообще полезла в котлован? — Спишем все на алкоголь и грустные мысли, — посоветовала подруга. — Они сами, блин, виноваты! Хорошо, что сегодня у них не было занятий, и весь оставшийся день можно было пролежать, уткнувшись лицом в подушку. Это была восхитительная идея, которую никто не мог испортить. Доехать до дома, принять душ, а после — подвергать свою голову самоистязанием. По Ино было видно, что она оправилась и уже стала собой. Никакие ночные неприятности более не тревожили. Вот бы и ей научиться отпускать себя. — Пришло время прощаться, — сказал Дейдара, останавливаясь возле ее дома. Они совсем не сделали круг, чтобы Сакура попала домой первой. Очень естественно. — Да. Пока. Спасибо тебе. Блондин чуть покровительственно кивнул. Послав такой же кивок тут же засмущавшейся подруге, она покинула машину. Пришло время думать и принимать решения. *** Сакура сразу же отключила мобильный, на случай, если непримиримые Учихи решат показаться. К черту. Достаточно неприятностей на один месяц. Мама недовольно сощурилась, провожая ее взглядом. Похоже, видок был еще тем испытанием. — Саске искал тебя. Девушка замерла на полпути, решив, что ослышалась. Пусть повторит или замолчит, чтобы не провоцировать новые эмоции. Пожалуйста. — В три часа ночи. Скажи своим парням, чтобы соблюдали режим посещения, пожалуйста. — У меня нет парня, мама, — твердо заключила она, поставив точку в разговоре. Все равно той не понять, в каком положении оказалась ее непутевая дочь. Сакура выполнила все необходимые водные процедуры, переоделась в пижаму и тут же вывалила на ладонь пригоршню таблеток со снотворным эффектом. Кажется, в прошлый раз их забыла Ино. Прекрасно. Она проглотит их все, а потом будет являться обнаженным призраком в дом к Учихам и пугать их всякими пустяками. Какого черта это вообще было? Чем Итачи думал? У них же было то незримое доверие, хотя бы на уровне плана, которое стоило того, чтобы посвятить ее в дело. Можно было написать сообщение, со словами: «хэй, сегодня все решится, и мы с моей возлюбленной девушкой сможем помириться. А ты погуляй, ок?» Да тогда бы не пришлось сидеть перед всеми, изображая монумент непониманию. Чувствовать себя, будто облитой нечистотами. И зачем она вообще так себя чувствовала? У них изначально был всего лишь договор, по которому ей доставался младший брат. Не старший, идиотка, а младший — любимый, родной и желанный. Было бы прекрасно, вспоминай они этот случай, сидя на веранде больно дома семьи, обнимаясь и смеясь с ситуации. Она бы даже подружилась с Изуми. Две чудесные семьи и их, не менее чудесные, дети, которые играли бы в это время на улице. Сакура скривилась, представляя картину. Почему-то, мысль о создании детей с Саске больше не привлекала. Но она ведь не должна была так быстро себе изменить. Нельзя любить кого-то так долго, а потом просто отключиться от этого чувства. Это иррационально. И неправильно. Что ж, она просто запуталась. Не без помощи двух отвратительных отпрысков, один из которых возомнил себя вершителем чужих судеб, а второй, с чего-то решивший, что она принадлежит ему, поехал кукухой. Она представила двух мальчиков, которые всегда что-то не могли поделить. Игрушки, внимание родителей, восхищение окружающих. Как Сакура стала вписываться в этом список? Итачи же и правда относился к ней с нежностью и заботой. Всегда приносил дополнительное одеяло, когда они были детьми и оставались смотреть кино в большой гостиной. Она всегда мерзла. И он замечал. Всегда замечал какие-то мелочи. Собаку, влюбленность в Какаши, ее познания в медицине. Даже Наруто с Саске не были такими… близкими по духу. И почему он так резко переставил ее с пьедестала «близких людей со стороны младшего брата» на другой — «девушка, которой я должен разбить сердце и уничтожить душу»? Не стоило ей целовать его в ту ночь. Не стоило разжигать какую-то искру, которая вылилась в это отвратительное состояние и грозила перерасти в полное отвращение ко всему миру. Он же не был таким. Да, бездушный, эмоциональный импотент, с замашками бога. Жестокий и непрощающий. Все так, но… преданно любящий свою семью и карающих тех, кто этого заслуживал. Никак не ее. Слишком близка и слишком симпатична его близким. Все это так запутано. Сакура не успела переключиться на мысль, почему она так резко сбежала с ужина. Могла ведь просто принять с улыбкой тот факт, что Итачи открыл ей линию с младшим братом, и тот совсем не был против. Просто уснула, сжимая в кулаках конец покрывала.***
Пробуждение было прекрасным, — в комнате еще оставалось присутствие недавно зашедшего солнца, постельное белье издавало свежий запах, и все было хорошо, — пока она не поняла его причины. С ней рядом кто-то был, и мама навряд ли стала бы молча сидеть, наблюдая за спящей дочерью пристальным и напряженным взглядом, то… — Мой самолет через три часа, — раздалось негромкое. — Нам нужно попрощаться. Сакура откинула покрывало, сдувая растрепанные волосы. Уставилась в потолок. Задумчиво нахмурилась. Сладко потянулась. — Мы уже попрощались, — отрезала она, решив даже не смотреть на причину своей странной реакции. — Саске сказал, что ты отказалась от отношений с ним. Иногда, самую малость, но все же, ее очень волновало наличие хоть каких-то рациональных мыслей у этих братьев. Они, что, стали лучшими подружками, чтобы обсуждать личные отношения с одним, когда речь шла про другого? — Мы не будем об этом говорить. Тебя не касается. — Очень сложно иметь дело с партнерами, которые в процессе сделки, отказываются от первоначального соглашения, — может показалось, а может, в его голосе и правда скользила злая ирония. — Как сказал твой друг, делай скидку на возраст. Сакура очень сильно устала вступать в его головокружительные диалоги. Для нее это ничем хорошим не заканчивалось. Итачи помолчал, большим пальцем поглаживая подбородок. Как всегда идеально выбритый, с иголочки одетый, нога на ногу, ноль эмоций на лице. Девушка мысленно прокляла его двести раз, чтобы перестал быть таким. Знаете, таким… мог быть только он. Ее наблюдение не осталось незамеченным, и он чуть улыбнулся, казалось, грустно и вообще невесело. — Привет, — тихо сказал он. Сакура невнятно простонала, резко поднимаясь. Обняла колени, положив на них голову, и с обидой посмотрела на неожиданного гостя. — Мне очень больно. Я знала, что, в конце концов, мы придем к этому и не строила розовых замков в отношении тебя, но… Все равно больно. Ты мог бы сделать все менее неприятно? Итачи встал, приближаясь к ней неторопливо, опустился напротив и ответил таким же невеселым взглядом. — Я был уверен, что ты с моим младшим братом, Сакура. — Ты действительно думал, что я соглашусь стать его девушкой и ничего тебе не скажу? Мы договаривались ничего не скрывать, если это касается нас двоих. А ты… просто при всех. Не думаю, что смогла бы когда-либо снова в это окунуться. Она отвернулась, чувствуя предательские слезы. Как будто бы он может понять. Ему все так же все равно, и эта печаль на лице… не смешите, это просто актерская игра высшего уровня, чтобы она больше не устраивала истерик и не доставляла проблем. — Раньше мы с Саске не могли быть вместе, потому что ему было плевать. А сейчас мы не будем в отношениях, потому что я больше не хочу это чувствовать. — Он тебя любит. — Нет, не любит, — девушке хватило сил фыркнуть. — Это дурацкое чувство, что в нем играет, исчезнет сразу же, как ты свалишь. Ему нужно подтверждение, что я все еще принадлежу ему. И только. Мужчина смело встретил ее обвиняющий взгляд. Покачал головой, отрицая сказанное выше: — Не путай наши с ним методы, родная. Младший брат еще не достиг того уровня мерзости, чтобы так лживо выкручиваться. Ты — один из самых близких ему людей. Сакура спрятала голову, приглушено сопя: — Не называй меня родная. Больше никогда. Все зашло слишком далеко. В тупик, проще говоря. Она больше ему не верила и не хотела слушать, желая только одного: чтобы Итачи убрался из ее жизни. Возможно, через несколько лет, когда ее сердце будет покрыто корочкой безразличия, будет не так страшно встретиться и вспомнить все это… но не сейчас. — Мне не за что извиняться. Я заключал выгодные сделки больше сотни раз и всегда выполнял условия со своей стороны, требуя того же. Твои условия выполнены, и мы оба получили удовлетворительные результаты сотрудничества. И почему нам так сложно с этим смириться? Он говорил вникуда, пустым взглядом следя за ее дрожащими коленками. И было непонятно, кого он убеждал в своих словах: девушку, что сейчас судорожно рыдала, кусая себя за губы и стараясь не проронить ни звука, или себя, еще более мрачного, чем обычно. — Тебе лучше уйти, Итачи. Тебя ждет семья, — задержав дыхание, чтобы ровно произнести целое предложение, Сакура стерла влагу с лица и упрямо посмотрела прямо ему в глаза. — Не надо идти на великие жертвы ради одной меня, это контрпродуктивно для такого человека, как ты. Я не злюсь и не обижаюсь, правда. Уйди. Чувство поражения. Она, наконец-то, поняла, чем это было. То вчерашнее ощущение: ни боли, ни ненависти, ни обиды, только чувство глубочайшего и неизменного поражения, которое разлилось в воздухе до того, как им были произнесены слова. Оно изначально было в доме, по отношению к ней. Когда его взгляд, зашедшего с улицы, ни на секунду не задержался на ком-либо, сразу же обозначив свою цель — Изуми. Поражение всегда шло за Сакурой, словно собака-нюхач, взявшая след. Еще маленькой, когда Саске оттолкнул ее, заявив свое четкое «нет», позже, когда он вел за руку Хинату, обхаживая так, как не стал бы фанатичный коллекционер со своим единичным экземпляром. Она тогда шла следом, чувствуя ловушку, в которую позволила себя загнать. В ловушке ведь всегда это чувство, помимо многих других, — поражение. Оно пропитывает тебя с головы до ног, заставляет сердце испуганно замереть, а потом, наоборот, с силой биться, в надежде пробить грудную клетку и вылететь вон. Сакура все время загоняла себя в эту ловушку. — Мы должны забыть об этом моменте, — для надежности повторила она, желая ничего не чувствовать. Или обвинить его, а не копаться в себе. Потому что это она, она и только она была виновата. — Сакура. Итачи потянулся к ее лицу, проведя пальцами по теплой щеке. Она не дрогнула и не отстранилась. Только зажмурилась, мысленно умоляя прекратить. Должна же в нем остаться жалость, хотя бы чуточка жалости к ней. Просто им было не по пути, и в этом не было трагичного момента. Так бывает, когда люди разбегаются в разные углы, понимая, как близость влияет на все вокруг. Это не было любовью и не было признанием чувств, было спокойно и правильно, но… что было бы после? — Спасибо, Сакура, — несколько мягких прикосновений тонкими губами ко лбу, один поцелуй в краешек дрожащих губ, и он ушел, тихо прикрыв дверь. По-ра-же-ни-е. Это чувство привкусом отразилось во рту.