Раны не лечатся | Убивая ворона

Месяц спустя

Уэнсдей провожала взглядом сменяющиеся в окне сосны, дабы избавить себя от тошнотворной картины впереди. Гомес и Мортиша не видели ничего плохого в том, чтобы показывать любовь друг к другу даже при дочери. Прошлый семестр закончился чуть больше месяца назад - раньше, чем обычно, из-за инцидента с пилигримом - и сейчас Аддамсы вновь направлялись в Невермор. Несмотря на то, что на дворе стоял январь, в этой части страны зимы достаточно тёплые, и только в лесу сохранялся тонкий слой нетронутого снега. Дождь идёт здесь чаще снега, даже в такую пору года. Поэтому, находясь в лесу, очень легко испачкаться, ведь вся земля является одной большой лужей грязи. И все же это лучше жаркого лета и его палящего солнца, которое выжигает глаза. Та ещё пытка для Аддамс. Но в сезоне жары есть и плюсы. Обычно летом люди одеваются в светлые тона, ведь, по их мнению, они не поглощает солнечные лучи и не нагреваются слишком сильно. Поэтому девочка, одетая во всё чёрное и закрытое, вызывает у них весьма противоречивые чувства. Уэнсдей никогда не пыталась вписаться в рамки современного общества, ведь считала его абсурдным во многих аспектах. Она совсем не против быть белой вороной, тем более, что привлечение к себе отрицательного внимания нравится ей больше, чем положительного. Как правило, запомниться кому-то хорошими качествами и поступками почти невозможно. Но зато на что-то, что в обществе считается аморальным, люди реагируют очень быстро, такова их природа. Уэнсдей ведёт себя так, будто ей плевать, если она не нравится людям. Однако глубоко внутри она в тайне наслаждается этим. - Уэнсдей, я тут подумал, - позвал ее брат, сидящий на переднем сиденье. - Я уже удивлена, - своим будничным тоном ответила темноволосая, отвлекшись от созерцания природы Арканзаса. - В прошлый раз, когда мы вот так сидели в машине, ты сказала, что эта школа не удержит тебя, как предыдущие. А теперь добровольно едешь туда. - Пагсли повернулся так, чтобы увидеть сестру, и та поступила аналогично, ловя его взгляд на себе. - Мою волю никто не учитывал, Пагсли. - Правда? - мальчик нахмурил брови. - Не сомневайся, - утвердила Уэнсдей. - Однако, должна признаться, мне понравилось расследовать тёмное прошлое моей семьи, подвергаться похищениям, пыткам, и покушениям на убийство, - она пожала плечами. - К тому же, это дало мне необходимое вдохновение для завершения моего романа. Младший Аддамс сел в кресле ровно, даже и не скрывая истинного непонимания. Он не был мазохистом и не разделял подобных интересов сестры. И что-то ему подсказывало, что сестра все же не была расстроена началом нового семестра в этой её школе для разношёрстных тварей. Совсем скоро они уже были на месте. На этот раз Уэнсдей не требовалась личная встреча с директором или экскурсия, поэтому она оставила родственников ждать её на улице и отправилась в замок одна. Проходя по коридорам жилого корпуса, она встретила множество незнакомых ей взрослых людей - все родители сегодня привозили своих детей. Аддамс же напрочь отказалась от помощи с багажом, она дотащила огромный старинный чемодан до своей комнаты сама. Пока девушка подходила к уже знакомой двери на вершине поместья Офелии, воображение рисовало вскакивающую с кровати волчицу, и её лицо, переполняемое эмоциями. Уэнсдей приготовилась встретить волну тошнотворного позитива, но, когда она открыла дверь, то не увидела никого внутри. Только тошнотворные вещи, которые заполняли половину комнаты Энид. Значит, она здесь. В каком-то смысле это обрадовало Уэнсдей. Конечно, Энид часто раздражает Аддамс своими привычками, но она не хотела бы обнаружить в этой комнате другого человека. К тому же после того, как Энид спасла ей жизнь в лесу, Уэнсдей прониклась искренним уважением к соседке. Брюнетка поставила достаточно тяжёлый чемодан у своей кровати и сняла с плеч футляр с виолончелью. Её она поместила за шкаф, и стала распаковывать чемодан, чтобы отнести его назад родителям. Лишнего захламления и без того небольшой комнаты ей не нужно было. В ее части комнаты всегда царил идеальный порядок, контрастируя с хаосом из разноцветных плюшевых зверей и абсолютно бесполезных вещей Энид. Вещь, что до этого был в чемодане, выбрался наружу и ринулся на противоположную часть комнаты. - Предатель, - проговорила Уэнсдей. Она решила, что если что-то случится с вещами Энид, то это будут не ее проблемы. Пока что она доставала из чемодана свою одежду и другие предметы на кровать. Позже она разместит это все по полкам шкафа, на столе и тумбочке с особой аккуратностью. Много времени ей не понадобилось, и уже через пятнадцать минут Уэнсдей выходила из замка, встречая взглядом семью. Она передала пустой чемодан их верному дворецкому Ларчу и была готова прощаться. - Кого же они взяли директором? - спрашивала Мортиша мужа. Видимо, их разговор уже начался до прихода Уэнсдей. - Уверена, директора Уимс не обойти никому, - вмешалась девушка. Хоть та и мешала расследованию Уэнсдей, наказывала ее и несколько раз собиралась отчислить, но свои обязанности она выполняла хорошо - защищала школу. Даже отдала жизнь за это. Уэнсдей испытывала к ней уважение. - Ты права, - Мортиша тепло улыбнулась. В этот момент она гордилась дочерью. - Потом расскажешь нам, кто стал новым руководителем. Темноволосая согласно кивнула. Пагсли полез обниматься и Уэнсдей метнула в него холодный и острый как японская катана взгляд. Он выглядел достаточно напуганным, отстраняясь, ведь обычно сестра отправляла в него не только острые взгляды, но и предметы. - Желаю тебе провести этот семестр так же весело, как и прошлый, наш скорпиончик, - сказал отец, перед тем как положить руку на плечо сына и направиться к машине. Сама она надеялась, что так и будет. Ибо жизнь без приключений неимоверно скучная. Особенно хорошо, когда эти приключения пугающие и кровавые. Оставляя позади себя облако серого дыма, машина тронулась с места и вскоре скрылась из поля зрения девушки. Тогда она вернулась к замку. На этот раз, перед тем, как дёрнуть за ручку своей комнаты, она уже не подготовилась к тому, что ее ждёт. И зря. Ведь, как только дверь открылась, Энид уже было не остановить. - Уэнсдей! - вскрикнула светловолосая и пулей влетела в подругу. За этим последовал невнятный вопль волчицы, обозначающий восторг. Аддамс еле устояла на ногах, когда произошло нападение, но вовремя нашла равновесие в руках Энид. Всего на секунду. - Энид, мы падаем. Было уже поздно и они обе рухнули на пол. - Я бы предпочла настоящее удушье. - с обычным сквозным холодом в голосе сказала Уэнсдей и устремила взгляд в потолок. Она даже не собиралась отвечать на это странное объятие. Так как никто не находился на одре смерти, она не видела в этом необходимости. Энид уже заранее знала, что ее мрачная соседка появится в стенах академии вновь. Ещё в тот момент, когда Уэнсдей вошла в комнату с подарком от Ксавьера, Энид с помощью ее удивительной способности надоедать узнала и о том, что это телефон, и об её номере. За время каникул она не стеснялась ей писать. Переписка была наполнена красочными описаниями будней Синклер и её фото. Большинство из сообщений Уэнсдей игнорировала или отвечала коротко и сухо, но на некоторых моментах им все же удавалось завязать разговор. Энид спрашивала её, приедет ли та в следующем семестре, но Уэнсдей не отвечала. Тогда она стала более настойчивой, а в понимании Аддамс - навязчивой. Настолько, что Уэнсдей пришлось удовлетворить ее интерес, дабы остановить поток выводящих из себя сообщений на экране мобильного. Это не все, кто числился в ее переписках. Ксавьер, чей номер был первым сохраненным номером в этом телефоне, все же не дождался инициативы со стороны девушки и написал ей сам. В первые дни разлуки, конечно же. Он тоже хотел знать, вернётся ли она, но был не настолько убедительным, как Энид, и получил лишь размытое "Как сложатся обстоятельства". Был ещё анонимный преследователь. Он писал Уэнсдей только один раз, когда она уезжала из Невермора. Значит, его не было рядом с ней, пока девушка была дома. Значит, он не знает, где она живёт. Значит, не настолько хорош и не стоит внимания Уэнсдей. Энид наконец поднялась с Уэнсдей и протянула ей руку. Встав, Аддамс отряхнула одежду. В комнате явно следовало убраться перед тем, как заполнять ее своими вещами. Уэнсдей могла видеть, как Синклер прямо таки сияет, и хайлайтер был не при чем. Точно щенок, который ждёт хозяина у двери весь день, и, когда наконец встречает его, бросается облизывать ему лицо. - Мне столько нужно тебе рассказать! Мы с Аяксом... - Прошу, избавь меня от подробностей твоих любовных похождений. - перебила её Аддамс. Энид и правда собиралась описать все в подробностях. И хоть соседка просила этого не делать, она очень хотела поделиться своей радостью, поэтому было решено уместить всю информацию в одной фразе: - В общем, он предложил мне встречаться. Уэнсдей изменилась в лице. Обычно за этим выражением следует междометие "Оу". Это казалось ей серьезным шагом, и Энид выглядела такой счастливой, что Аддамс просто не могла использовать сарказм в этот раз. - Мои поздравления, - искренне сказала она, и даже почти улыбнулась глазами, после чего вновь приняла серьезный вид. Скорее даже пугающий. - Но учти, если он разобьёт тебе сердце, ты больше его не увидишь. Никто не увидит. - Спасибо.. наверное, - не спуская улыбки с лица, ответила Энид. Для нее мнение подруги было важно, и она была рада, что та не пропустила это мимо ушей. Угроза её новому парню была воспринята как своеобразная забота. В стиле Аддамс. И все же что-то кольнуло внутри Уэнсдей, когда волчица поделилась с ней своей новостью. Оттого, чем закончилась её собственная влюбленность. Больше всего в этой истории ей не понравилось ощущение жалости к самой себе. За то, что не смогла разглядеть наигранную привязанность и позволила вонзить себе нож в спину. Правда, в ее случае, в живот. Все это время она копала могилу Ксавьеру, не отступая от него ни на шаг и не стесняясь высказывать ему все свои подозрения. Но на Тайлера она бы никогда не подумала, конечно нет. В этом вся проблема. Дело в эмоциях и чувствах к человеку, они могут серьезно затуманить рассудок, не давая увидеть того, что видят все вокруг кроме тебя. А ведь Ксавьер не один раз предупреждал её о Тайлере. И Энид он тоже не нравился. Но каждый раз Уэнсдей упрямо думала, что сама сможет распознать неправильного человека рядом с собой. Дело даже не в том, что он Хайд, что он убил несколько человек и почти убил Юджина. Он мог бы просто помочь своей хозяйке похитить её в нужный для жертвоприношения момент, а не втираться в доверие, притворяться, что у него есть чувства к ней, и заставлять ее подумать тоже самое о себе. Такое не прощают. Хуже всего то, что Уэнсдей правда доверилась ему, чего не делала никогда до этого. И хоть она этого не показала, предательство ударило по ней. Наверное, в следующий раз у нее будет меньше желания подпустить к себе кого-то в плане таких отношений. Незадолго до этих событий Уэнсдей сказала матери, что не собирается влюбляться. Любовь и отношения казались ей чушью, которой не следует забивать голову. К тому же, если у тебя есть близкие люди, ими могут манипулировать. Но в этом она уже провалилась - у нее появились люди, которыми она дорожила, и которых защитила бы в нужный момент. В этом проявляется ее привязанность - в верности, а не в сопливых разговорах и объятиях. Когда Уэнсдей стала разбираться в себе и своих эмоциях по этому поводу, то думала, что самоненависть оправдана изменой своим взглядам на счёт романтики и всей этой драмы. Но причина была не в этом. Напротив, когда она стала на место людей, кто испытывает эти чувства, то поняла, в чем фишка любви - это приятно. Копнув глубже, Аддамс осознала, что жалость к себе преследовала её не потому, что она позволила себе испытать это, а потому, что позволила себя обмануть. Впредь она не будет считать отношения других людей пустой тратой времени и сил. Это относилось и к Энид сейчас. Что же касается её самой.. - Ты меня вообще слушаешь? - Энид, активно жестикулируя, прервала ход мыслей брюнетки. Аддамс поняла, что, следя за рассказом волчицы, на какую-то минуту задумалась не о том. Не смотря на все события прошлого семестра, время, проведенное в стенах особняка Аддамсов в окружении безумных родственников и орудий наиболее жестоких пыток, полностью изничтожило любую жалость к себе. - Повтори, - сказала она, соглашаясь с тем, что на самом деле не слушала. - Я сказала, все сейчас только и делают, что обсуждают нового директора, - спокойно сказала девушка. - И что говорят? Что вообще о нем известно? - Ну, это точно мужчина, - отвечала Энид. - Говорят, он выпускник академии. - Следовательно, он тоже изгой? Нужно будет узнать о его способностях, - говорила Уэнсдей. - Об этом мне ничего не известно, - пожала плечами оборотень. - О нём в принципе никто больше ничего знает, большинство изгоев родом из других городов, а этот, похоже, живёт здесь. Что ещё из новостей.. Ксавьер не приедет. - Почему? Энид намеренно выбрала такую формулировку и тон, чтобы дождаться вопроса. И тот факт, что Аддамс беспокоит отсутствие Ксавьера, серьезно порадовал блондинку. Она считала, что Ксавьер достаточно милый, и он добивался Уэнсдей не смотря на все её, иногда весьма грубые, отказы. Она посадила его за решетку, а тот все равно видит звёзды в её глазах. Просто парень мечты. И вряд-ли за этот месяц его отношение к Уэнсдей изменилось. Откуда Энид узнала обо всём этом? Аякс рассказал. Они с Ксавьером проводили много времени вместе, а в этом семестре и вовсе решили жить в одной комнате. И, если Уэнсдей интересно, почему Ксавьер не приедет, то возможно, не всё потеряно. - Не приедет в ближайшие недели, - уточнила Энид, ухмыляясь. - Аякс говорит, у него какие-то важные семейные вопросы. Уэнсдей очень быстро сообразила, в какую игру играла соседка. Она прикинула, насколько быстрыми могут быть рефлексы у волка, если, например, в него летит нож для конвертов. От того, чтобы потянуться за тем самым ножом, который находился в чемоданчике на кровати, ее остановил Вещь, который вскарабкался ей на колени, принявшись жестикулировать. - Считаешь сюрикены лучшим вариантом расправы? - с абсолютным спокойствием сказала Уэнсдей Вещи. Энид не понимала, что говорил он. Только могла догадываться по пугающим ответам соседки. - Нет. Понять и простить, это не для меня. Темноволосая перевела убийственный взгляд на Синклер и ей тут же стало не по себе. Она могла поклясться, что Уэнсдей умела смотреть в душу, высасывая из нее жизнь. Это точно какая-то темная магия. Дабы не смотреть на пугающее лицо соседки дальше, Энид сменила тему. Она стала рассказывать о том, как провела последние две недели в Европе с родителями, и как они были рады, что она все же обратилась. Уэнсдей больше слушала, чем говорила, попутно разбирая свои вещи, как и Энид. "Большинство примет утверждают, что если вы намеренно причинили ворону вред, то готовьтесь к страшным последствиям." Таковы были первые слова нового романа Уэнсдей, который она назвала как "Убивая ворона". Очевидно, название было связано с ней самой. Ей не нравилось, как мать сравнивала ее с этой птицей. В греческой мифологии вороны являлись символом неудачи и были посланниками богов в мире смертных. С давних пор их связывают со всякого рода несчастьями, хаосом и злом. Конечно, зло и несчастья привлекали Уэнсдей, и любой, кто знал её, подтвердил бы её сходство с птицей, но именно поэтому сравнение казалось ей слишком простым и банальным. В любой книге главный персонаж является отражением автора. Возможно, лишь в какой-то одной черте, но это так. Писателю нужно откуда-то брать знания о том, как герой будет поступать в тех или иных ситуациях, и он списывает это с себя. И главный персонаж Уэнсдей был её отражением. Подробный сюжет романа ещё не был готов, и все, что она успела напечатать, это название и первый абзац. Пока она знала только, что главным героем будет девушка, поглощённая идеей мести. Вставая на этот путь, человек копает сразу две могилы, одна из которых предназначена ему. Энид пожелала спокойной ночи уже час назад, и давно спала. На этот раз даже не под звук печатной машинки, ведь Уэнсдей не находила слов, которые могла бы запечатлеть на бумаге. Пока только строила жизненную историю главного персонажа в своей голове. Девушка была названа Донной. Возможно, её отец был несправедливо осуждён, а спустя много лет дочь получила письмо о том, что он погиб в тюрьме, так и не дождавшись конца срока. Взросление без единственного человека, который ее любил, сделало Донну холодной и жестокой. Она стала расследовать дело своего отца, находить и убивать всех, кто был причастен к его аресту. Донна была умелым следопытом и не питала жалости к своим жертвам. Когда ей стукнуло 23, в списке оставался только один человек, который сыграл в аресте отца самую большую роль - подкупил прокурора. У него была дочь Элизабет, и в планах Донны было порешать их обоих. Она собиралась похитить его дочь и убить ее у него на глазах, а потом уже покончить и с ним. Похищение провалилось, Элизабет оказалась не так проста. Донна проиграла драку, и ее соперница думала, что когда вернется домой, вместе с отцом сбежит из города. Однако ее опередили. Дома она обнаружила своего отца связанным с ножом у горла. Прежде, чем пустить мужчине кровь, Донна обещала, что сделает то же с его дочерью. В итоге Элизабет сбежала, пока убийца поджигала дом, дабы стереть любые улики. После этого она ещё долго искала свою цель в других городах и боролась с ней, постоянно сталкиваясь с каким-то препятствиями. Донна была вороном, и её жизнь разрушили, когда отняли отца. Но, вопреки приметам, на виновников обрушились не какие-то несчастья, посланные свыше, а гнев самого ворона. Уэнсдей планировала убить ее в конце романа, символизируя то, что месть губит людей. К тому же, ей нравилась идея того, что всякая сила имеет границы, и даже идеальный боец когда-нибудь проиграет свою битву. Довольная тем, что обозначила рамки своей истории, Уэнсдей решила, что и ей пора спать. Завтра первый день учебы, и ей стоит произвести достойное впечатление на новую администрацию академии. Утром девушки быстро собрались и отправились в учебный корпус. Нельзя было опаздывать в такой важный день. Энид хотела надеть что-то кроме формы, но Уэнсдей напугала ее, что неизвестно, как новый директор отреагирует на нарушение дресскода. Уэнсдей же забавляло, как сильно волчица зависит от её слов. Таким просто нельзя не злоупотребить. Все собрались в зале для того, чтобы встретиться с новым директором, который должен был толкнуть приветственную речь. Уэнсдей заняла место во втором ряду, рядом с Синклер. Вокруг было шумно, ученики, не видевшие друг друга слишком долго, пытались наверстать упущенное. Аддамс не нравилось. Среди толпы людей она легко нашла Бьянку, смеющуюся с вампиршей Йоко. Барклай умеет смеяться с кем-то, а не над кем-то? Удивительно. Брюнетка также уловила взглядом, как Аякс, сидящий в другом конце зала с Кентом, помахал рукой Энид, и та ответила ему тем же. Слишком много эмоций в одном помещении. Уэнсдей предпочла бы остаться сторонним наблюдателем всеобщего веселья, но Энид окликнула её: - Я так взволнована! Она буквально не могла увидеть на месте. Терпеливость - явно не её сильная сторона. - Почему? - Уэнсдей, напротив, была безразлична к происходящему. - Тебе что, не интересно, кто сейчас взойдет на трибуну? - А по мне не видно? - по ней ещё как было видно. Ей было всё равно. Энид хмуро посмотрела на нее. Гул в зале резко прекратился. Все обратили взор на человека, шагающего к трибуне. Аддамс стала невольно анализировать человека перед ней. Походка у него была уверенной, как и поза, с которой он занял место на сцене. - Добрый день всем присутствующим и отсутствующим, чьи жизни и судьбы объединяла и объединяет академия Невермор. Мое имя - Ронан Ховард. Когда-то я был на вашем месте, и могу сказать, что это были лучшие годы в моей жизни. Думаю, многие из вас сейчас разделяют мое мнение. Студенты в зале заулыбались, находя глазами своих друзей. Уэнсдей же продолжала анализ в своей голове. Выступающим был мужчина старше сорока лет, одетый в аккуратный серый костюм, как и полагает директору. Достаточно высокого роста, он носил уже почти седую бороду и усы, однако короткие волосы были черными. Густые темные брови вкупе с карими глазами должны были делать его взгляд серьезным и строгим, но все было наоборот. Он выглядел слишком мягким и дружелюбным. Он улыбался. Это совершенно не то, что ожидала увидеть Аддамс. Он был больше похож на консультанта в бюро туризма, или, максимум, банкира. Приветственная речь продолжалась ещё, наверное, десять минут, пока директор Ховард не перешёл к тому, как он собирается привести академию к процветанию. Кстати, всего лишь за месяц все разрушенные пожаром объекты школы были успешно отремонтированы. Новый директор не стал упоминать этого происшествия, и Уэнсдей сочла это весьма мудрым решением. Тот, кто цепляется за отрицательные эмоции людей, никогда не сможет добиться их признания. Этот человек был умён. - .. Но, что ещё более важно, вы не должны забывать, кем являетесь. Желаю вам удачного учебного года. Буду ждать возможности познакомиться со всеми вами лично, - Ховард использовал кивок в качестве прощального жеста, и ушел со сцены. Собравшиеся студенты также стали расходиться, готовясь к первому учебному занятию. - Твоё ожидание стоило того? - обернулась Уэнсдей на поднявшуюся со стула Энид. - Да! Думаю, академия в хороших руках, - Синклер повернулась, и стала вприпрыжку пробираться к выходу между стульями. Однако уже через несколько шагов она встретилась с фигурой директора. - Рад, что сумел произвести такое впечатление, - сказал тот, улыбаясь Он почти сразу переключился на брюнетку. - Уэнсдей Аддамс, так? Ему сказали, ее легко узнать. "Уэнсдей выделится в любой толпе." Так и произошло: помимо убийственной ауры, из всех учащихся академии только Уэнсдей носила черную униформу вместо синей. Её специально пошили для нее под руководством Мортиши. К тому же, у девушки была нетипичная внешность, выражающаяся в белой коже и слишком контрастном цвете волос и глаз. Как говорили ее одногруппники, они будто вышла из чёрно-белого фильма. - Всё верно, - ответила Уэнсдей, сложив пальцы в замок перед собой. - Я слышал о том, что вы сделали для школы. Вы тут местная легенда, и я хотел выразить своё уважение. Даже не каждый взрослый станет рисковать собой ради толпы людей, - он протянул ей руку с улыбкой. - Я предпочитаю вербальное общение. - ответила девушка, не двинувшись с места. Восхваление её никак не впечатлило, поэтому отвечать на него не было смысла. - Понял, - директор убрал руку так же быстро, как и протянул. Энид узнала в мужчине себя. - Так, можно узнать секрет храбрости? - продолжил Ховард. - Audentes fortuna juvat. Фортуна предпочитает смелых. - Уэнсдей цитировала одну из любимых пословиц на латыни. Ей действительно сильно повезло тогда. - Что-то в этом есть, признаю, - восхищённо ответил мужчина. - Ну а вы, юная леди? - Я Энид Синклер, - представилась блондинка, широко улыбаясь. - Приятно познакомиться, - сказал директор, - буду рад узнать вас получше. Уэнсдей же была рада, что мужчина наконец исчез из поля её зрения. Нелюбовь к нахождению в центре внимания, наверное, никогда не покинет девушку. Нечасто её подозрения обрушиваются на человека при первой встрече, но сейчас все было именно так. Новый директор ей не нравился. Он выглядел уж слишком хорошим для такой работы, а это всегда подозрительно. - Энид, привет, - это был Аякс, догнавший их на коридоре, - ты уже знаешь, кто твоя жертва? - Жертва? Я заинтригована, - вмешалась Уэнсдей. Она впервые находила слова этого парня стоящими ее внимания. Энид моментально изменилась в лице. - Боже мой, я совсем забыла об этом! - она полезла в рюкзак, чтобы достать телефон, и стала поспешно тыкать пальцем в экран гаджета. Ответ на не заданный вопрос не заставил себя ждать и уже спустя тридцать секунд блондинка воскликнула: - Что? Нет! - Что там? - спросил Аякс, усмехаясь такой реакции. Энид повернула экран смартфона к ребятам и Уэнсдей прочитала на экране "Директор", отправленное с неизвестного номера. Эта информация ни о чем ей не сказала и она продолжала терпеливо ждать объяснения. - Хааа, ты просто словила джекпот! - ответил парень, окончательно рассмеявшись. - Это не смешно! Я впервые не хочу этого делать, - обиженно сказала Энид. - Да ладно, всё будет нормально, - поддержал её Аякс, - тем более, ты будешь не одна. Их уроки немного различались, поэтому горгона уже стал уходить. - Эй, а кто у тебя? - в догонку ему спросила Энид. - Физрук, - почти беззвучно сказал тот, и улыбнулся. Энид прочла это по губам, как и её спутница. Звонок уже вот-вот должен был прозвенеть и девушки двинулись по направлению к нужному кабинету. Энид стала рассказывать Уэнсдей обо всём по порядку: - В академии много лет существует традиция - в первую ночь зимнего семестра ученики разыгрывают преподавателей. Каждому из нас с фейкового номера присылают имя того, кого нужно разыграть. Я точно не знаю, кто вообще решает это.. но кто-то собирает пары или группы, что должны разыграть одного учителя. - Невероятно, в школе для монстров нарушают субординацию. - Энид покосилась на нее, но Уэнсдей совсем не было совестно за ее слова. - То есть эта сомнительная тенденция длится годами и преподаватели не пресекают её? - Может, они не могут, или не хотят, - пожала плечами волчица. - В любом случае, сегодня ночью ты идешь со мной. - Причина? - Ты - часть Невермора, а значит, его традиции касаются и тебя тоже, - с теплой улыбкой сказала Энид, входя в класс. Уэнсдей ответила ей неодобрительным взглядом и заняла свободную парту. Той же ночью девушки были готовы выходить на задание. В это время было легко встретить других студентов, что так же крались в учебный корпус к кабинетам разыгрываемых ими учителей, которых уже не было на месте работы. Целью же Уэнсдей и Энид был кабинет директора. Темноволосая справилась с замком двери всего за полминуты, и они вошли, закрывшись изнутри. Энид не знала, на какую реакцию рассчитывать, поэтому выбрала самый безобидный розыгрыш - взрыв конфетти при входе в кабинет. Однако, если бы на месте директора была Аддамс, ее месть была бы совсем не безобидной. Энид принесла с собой всё необходимое для своего плана: леску, крючок, контейнер, огромную упаковку конфетти, иголку и прочную изоленту. У Уэнсдей тоже был сюрприз для директора, но она не сказала о своих намерениях соседке. Энид включила свет и опустилась на пол, став копаться в своих вещах. Прежде всего ей нужно было проделать в контейнере дыру, чем она и занялась. Уэнсдей в это время пошла шариться по всевозможным шкафам. Внешне кабинет не изменился с пребывания здесь директора Уимс, но изменения явно были. Не найдя ничего интересного на полках, она двинулась к столу, который стоял у окна. Девушка взяла в руки маленькую фигурку птицы. Кажется, вороны преследуют её везде. Взгляд привлекли документы на столе. Оставив в покое статуэтку, Аддамс стала листать какие-то бумажки, но, опять же, не нашла ничего стоящего. Тогда она обошла стол и заняла место за ним, прикидывая, какой обзор открывается сидящему на этом стуле. Неплохо. Взгляд упал ниже и Уэнсдей обнаружила ящики, по три с каждой стороны. То, что нужно для её задумки. Она открыла один из них. - Что ты делаешь? - Энид вдруг отвлеклась от своего занятия. - Развлекаю себя. - легко ответила Уэнсдей, не отвлекаясь от изучения содержимого уже второго ящика. - Смотреть на твои жалкие попытки проткнуть этот контейнер слишком уныло. - Тогда может поможешь? - наигранно улыбнулась блондинка. - Нет, спасибо, - сказала Аддамс, вдруг заметив, что на одном из ящиков стоит замок. Она дернула за ручку, но тот не поддался. Это уже интереснее. Что вообще хранят в таких ящиках? Уэнсдей достала отмычку и принялась вскрывать замок. - Спорим, этот директор окажется каким-нибудь серийным убийцей? - Ты о чем? - Кто станет директором школы там, где прошлого директора убили? Я уверена, из-за этой заварушки нормисы теперь ещё больше боятся нас, а он пришел как раз от них, - говорила Уэнсдей. - А я уверена, что ты бы сама так сделала. Тебя явно притягивает всё с ярлыком "опасно". Может, он как ты? - Тут ты права. Но если я буду права о серийном убийце, ты признаешь, что твой розыгрыш глупый. - Как скажешь, - отмахнулась Энид, решив, что не велика потеря. Тем временем Аддамс уже вскрыла потайной ящик. В глаза снова бросились папки. Темноволосая открыла одну из них. Это было что-то вроде досье на ученика Невермора. Дата рождения, фото, родители, адрес, сверхъестественные способности или принадлежность к какому-либо виду существ, характер и успеваемость по учебе. Это был один лист. На другом клочке бумаги Уэнсдей обнаружила ещё один адрес. Открыв новую папку, она увидела те же данные, только другого человека. Девушка обратила внимание на даты рождения - 1974, 1998, 1985. Она достала все папки на стол, их было очень много. Там числились оборотни, горгоны, сирены, экстрасенсы и даже кицунэ. Уэнсдей решила прочесть одно из досье полностью. На фото была изображена симпатичная светловолосая девушка с белыми глазами - сирена. 1964-го года рождения. Аддамс подсчитала, что сейчас ей должно быть 58 лет. Она, видимо, была отличницей и активисткой, ведь на ещё одной небольшой фотографии она держала в руках спортивный кубок. Дальше было самое интересное. На следующем фото ей уже было за тридцать, и ее глаза стали голубыми. Фото было сделано на каком-то фестивале судя по заднему фону, и Уэнсдей решила, что та использовала линзы, дабы не привлекать к себе внимание "нормальных" людей. Папка хранила четвертое фото - уже с мужчиной на вид 30-ти лет. Скрепкой к нему была прикреплена бумажка с именем, годом рождения, адресом, именами жены и детей. Он был на 25 лет моложе женщины, Уэнсдей сочла его ее сыном. - Энид, дай мне свой телефон, - сказала девушка, окончательно решив, что увиденное ей очень странно. Эти документы явно находились в закрытом ящике не просто так. Можно было подумать, что человек просто решил вспомнить своих когда-то одноклассников, но люди в папках были абсолютно разных возрастов. И откуда там взялась информация об их нынешних семьях? - Зачем он тебе? - Нужно кое-что запечатлеть, - ответила Уэнсдей. Во время каникул Энид записала подруге подробный туториал по тому, как работает камера телефона, однако Уэнсдей так и не воспользовалась ей тогда. - Только если ты поможешь мне чуть позже, - сказала волчица. - Возьми в моей сумке. Аддамс понадобилось некоторое время, чтобы сфотографировать весь компромат на директора. Естественно, после этого она сложила всё в точности, как было, и вернула в ящик, закрыв его на ключ. Её настигла мысль, что, возможно, эти папки уже были здесь, и новый директор даже не знает о них. Девушка сунула телефон Энид в карман джинсов и сняла свой рюкзак, в котором обычно прячется Вещь. Оттуда она достала черную коробку, похожую на подарочную. Более подходящего места, чем ящики стола она не нашла, поэтому было решено использовать их. Не те, которые содержат сомнительные папки, конечно. Итак, в первый, почти пустой ящик стола, Уэнсдей запустила два десятка пауков из своей чудо-коробки. Она были довольно большими, но вполне безобидными из-за отсутствия яда. Девушка закрыла ящик, надеясь, что его вообще откроют ещё раз. - Если бы я знала заранее, то подготовила бы ему что-нибудь в роде механизма с эффектом домино, проводящего дефибрилляцию лягушке. - Понятия не имею, что это, - ответила Энид. - Это когда через труп проводят разряды тока, чтобы оживить его. Энид поморщилась. К этому моменту она как раз закончила готовить свою ловушку. Точнее, закончила то, что зависело от неё. - Теперь иди сюда, - позвала волчица. Уэнсдей засунула уже пустую коробку в рюкзак и двинулась к Энид. Волчица поставила стул к двери, вручила подруге моток с леской и стала клеить куски изоленты на ее пальцы, чтобы потом легко использовать. Сама она залезла на стул и взяла за конец лески, вытягивая её над дверью. Первая часть успешно была прикреплена к стене, когда Энид решила задать весьма странный вопрос. - Уэнсдей.. - она начала неуверенно, - как думаешь, из нас с Аяксом получится хорошая пара? - Конечно, - ответила темноволосая. - если только он не будет обращать себя в булыжник перед каждым свиданием. - Я серьезно, - буркнула Энид. - Как и я. Давай уже заканчивать с твоими радужными бумажками для триумфальных шествий.