***
Предположить, что первый день в своей комнате Сону проведет так, он даже не мог, учитывая то, как давно он последний раз находился тут. Он уснул в одних боксёрах? Удивительно, как ночью ему было нехолодно спать, ведь он так легко может замёрзнуть. Когда он последний раз спал полуголым? Наверное, в их первый раз с Рики… Но и это, казалось бы, уже так давно было. Голова слегка трещит от выпитого вчерашним вечером алкоголя. Он не пьёт слишком часто, да и не может позволить себе подобного, ведь он студент и живёт в общежитии. Хотя, с таким соседом, как у него, можно было бы уже давно спиться. К слову о нём. Сону даже не проверял свой телефон, предпочтя сначала умыть своё сонное лицо. Родителей давно не было дома, и состояние их мальчика заметить не успели. Сегодня они работают не допоздна и должны успеть навестить Хогён; Сону бы привести себя в порядок перед тем, как поехать туда вместе с ними. Смотреть на себя в зеркало он уже не может, поэтому натягивает футболку и решает заняться уходом за кожей лица. Вечером даже не удалось сделать нужные процедуры и нанести любимый крем, ведь он быстро вырубился после того, как отправил фото Ники. Осознание того, что и кому он отправил вчера, повергло в немой шок. Конечно, Сону помнит, что писал вчера что-то Рики, будучи не в самом лучшем состоянии для разговоров, но он совсем забыл, что делал именно фото… А ведь у Нишимуры в это время наверняка была пара, и он, чтобы позвонить ему, выбежал из аудитории и пропустил малую часть материала. Сону смотрит на сделанное фото, окутанное ночным светом комнаты. Он неплох, но то, как ему стыдно за это, вряд ли кто-то может сейчас представить. Ники не писал больше, не звонил, да и у него сейчас глубокая ночь, с чего бы ему звонить? А вдруг он не спит… Нет. Сону не станет звонить. Уже через пару часов он должен быть в больнице у сестры, поэтому нужно собираться. Мысли о Нишимуре его совсем не покидают, его поникшее состояние заметно, скорее всего, любому прохожему. Сестра дала ему, на самом деле, ценный совет: разобраться и придумать, что сказать Рики, когда он вернётся. В голове слишком много предположений этого разговора. Время проходит так быстро. Сону суёт руки в карманы куртки, неспеша идёт по улицам родного города, вспоминая то, что забылось на какое-то время. Он смотрит с таким сожалением на здания домов, вжимается в шарф в надежде согреться, по щеке катится слеза. Почему он заплакал? В последние дни, недели, может, даже месяцы, все слишком давит на него. Окончательный точкой стала сестра, из-за которой сердце почти разорвалось. Его переживаниям не было предела, когда он метался по больнице как бешеный, только прилетев из штатов. Близкие люди всегда были для него на первом месте, он не думал о том, что могло случиться что-то подобное. В голове полнейший хаос, Сону решает, что не будет думать ни о чём по пути к сестре. Его состояние всё ещё оставляет желать лучшего, он выпил таблетку, привел себя в порядок, принял душ, но голова все еще немного раскалывается. Или всё-таки это от предвкушения будущего разговора с Рики? Сону выглядит так, будто прямо сейчас идёт говорить с ним, а не через пять дней. Родители уже сидят около сестры. Она, наконец-то, улыбается. Сону счастлив, что с ней всё хорошо. Он бы не выдержал другого исхода. Тихо стучится в палату, и родители улыбаются, увидев сына. — Сону! Хогён очень скучала по тебе, проходи, — мама ставит стул для Кима, чтобы он сел рядом. — Сону-я, как ты? Успел ведь соскучиться по родным стенам нашего дома? — сестра смеётся, ведь уже знает историю с бутылкой вина. Сону косится на папу, и он отводит взгляд, будто не виновен, но Ким его вовсе не осуждает. В принципе, что такого, что они немного выпили, правда? — Есть такое, да. Засыпать дома впервые за полгода было приятно, я быстро уснул, — Сону улыбается, его ладонь ложится на чужую. Он спрашивает о самочувствии Хогён, и она говорит, что чувствует себя очень хорошо, питается на «ура» и радует врачей своими результатами выздоровления. Но пролежать тут еще дней пять ей точно придётся. — Ладно, ребята, мы пока пойдём, поболтайте тут, — мама подгоняет папу, чтобы поскорее ретироваться из палаты. Старшей сестре с братом всегда было о чём поговорить, поэтому родители уважают их личные границы. — Ты такая умница, Хогён. — Ты так переживал за меня, Сону. Теперь всё будет в порядке, обещаю. Родители и Джиун позаботятся обо мне, когда ты уедешь! Не забывай о сестрёнке только, Сону-я. Я скучаю! — Дай мне номер своего парня! — Зачем это? Тебе мало того японца… — Хогён! Я на случай, если вдруг ты не будешь брать трубку, я ведь переживаю. Хоть мы с ним и не знакомы, все же он твой парень теперь, — сестра смеётся, все же продиктовав ему номер. Её брат всегда был беспокойным к своим близким и заботился о них так, как может. И это было тем, что так грело сердце каждого из его семьи. — А что с японцем? Он ведь звонил, да? — С чего ты взяла? — Мне кажется, он переживает за тебя. — Всё слишком… Тяжело. Да, он звонил… Господи, он попросил поговорить по видеозвонку и назвал меня «деткой». Это так смутило меня. Мне пришлось рассказать всё о своих чувствах. Он спрашивал меня… Я, на самом деле, так испугался, не зная, с чего начать, но, кажется, я всё испортил… — рассказывать свои проблемы друг другу у них пошло с самого детства. Сону не стесняется, падает лбом на белые простыни и выдыхает. Ему тяжело сейчас. Рики мог испугаться ответа Сону. Это тревожит его больше всего. Ведь им предстоит разговор, так о чем же он будет? — Сону, милый! Правильно, что признался ему, ведь такое нельзя долго скрывать. Я не хочу, чтобы тебе было больно, но и он должен знать всю правду. Ты молодец. Он ведь сказал что-то в ответ?.. — Он сказал, что будет ждать, когда я вернусь… И мы поговорим об этом лично. — Он прав. Такие темы лучше обсуждать лично, не по телефону. — Я совершил еще один странный, глупый поступок на пьяную голову. — Что? Ты писал ему сообщения? — Хогён заинтересованно смотрит на брата. Он выдыхает. Все, кажется, еще хуже, чем обычные сообщения. — Я прислал ему… Фото. Ты понимаешь, какое. Он позвонил мне ночью и сказал, чтобы я ложился отдыхать. Он понял, что я пьян, ах… Мне стало так стыдно на утро, но ночью я чувствовал себя хорошо, зная, что, наверняка, ему понравилось фото. — Оу, Сону… Ты такой милый. Мне кажется, он просто смутился так же, как и ты. — Я совсем не знаю, о чём мне говорить с ним, как только я приеду обратно. Такое чувство, будто я не дойду до нашей комнаты и убегу, испугавшись как трус. — Ты такой сильный, если выдержал всё, что происходило по сей день. Я, наверное, не смогла бы так долго страдать от неизвестности чужих чувств. Ты же знаешь, какая я, когда влюблена… Да и ты точно такой же, как я. Копия. Я уверена, что ты сможешь, Сону. Постарайся держать себя в руках и говорить только то, что чувствуешь и как думаешь, что бы он не сказал. Если он будет тебя обижать, я приеду сразу же! Сестра Сону всегда была такой. Поэтому он любит её так сильно, как только можно представить. Он готов расплакаться от этих слов, но он лишь поднимает глаза и благодарит её ментально, и она понимает все лишь по взгляду. — После той ночи я боялся рассчитывать на что-то с ним… Но у меня будто появилась надежда? Невзаимные чувства, ох, это так больно. Но сейчас я даже не знаю, что Рики может чувствовать ко мне… Хогён, я так запутался. — Всё будет хорошо. Я уверена, что Рики хороший. Просто запутался, как и ты сейчас. — Я зайду к тебе завтра, хорошо? Думаю, мне точно нужно подумать обо всём в одиночестве. Не забудь кушать фрукты, которые я принес! Я знаю, ты их любишь.***
Чемодан, который отдали после посадки и про который Сону совсем забыл, стоит позади. В его руках телефон, открыт контакт Чонвона с целью позвонить, извиниться в крайнем случае… Он чувствует себя виноватым во всём, его разъедает от чувства страха и вины, но он двигается вперед. Чемодан неприятным звуком отдаёт в ушах, Сону смотрит вниз, не замечая даже людей, которые возмущаются на молодого парня, что смотрит только в свой смартфон. Плевать ему на всех. Люди будто растворились, он не видит их, идёт вперед, в тумане рассматривая экран мобильника. Он уехал в день, когда сестру должны были выписать. Но оставаться он не мог, потому что уже через два дня его академ-отпуск заканчивался. — Ким Сону! Сону медленно поднимает голову, услышав слишком знакомый голос, ласкающий слух. Неужели это он, или Сону просто кажется? Он все ещё спит ведь, да? — Ты что, в облаках летаешь? Тебя чуть не сбили… Давай сюда, — это реально он. Самый настоящий Рики стоит прямо перед ним: как всегда высокий, улыбающийся, и желающий помочь. Хотя, ранее Сону не сильно замечал такую заботу со стороны младшего… Что вдруг нашло? И как он вообще тут очутился? Разве Ким рассказывал, когда он прилетает обратно? — Рики…? Как ты тут… — Я спросил о твоем академ-отпуске, мне сказали, что ты должен быть тут уже пятнадцатого числа, значит тринадцатого прилетаешь. Я глянул рейс, вот и приехал. Я думаю, тебе тяжело и морально, и физически, поэтому приехал поддержать. — А как же пары… — Сону плетётся рядом, пока Рики заботливо помогает тащить тяжелый чемодан. Ему даже стыдно, ведь там половина ненужных вещей, еще и мать в дорогу дала кучу вкусностей, хотя сын и отговаривал её… — Я отпросился сегодня. Молчание. Они идут до такси в тишине, решив, что так будет комфортнее. Да и вопросы задавать сейчас неловко, Сону наверняка устал после перелёта, ему нужно отдохнуть, принять душ и хорошо покушать. Чемодан Рики помогает засунуть в багажник машины и садится с Сону назад, взяв его ладонь в свою. Он выглядит не очень: бледный, усталый — может, его тошнит? — Тебе плохо? — Нет-нет, просто очень устал… Есть хочу, — он вздыхает и падает головой на плечо Рики, ища в этом успокоение и комфорт. Он тёплый, от него исходит то самое тепло, которое Сону ощущал и ранее, находясь с ним в тесном контакте. Рядом с Рики ему всегда было спокойно и хорошо, несмотря на то, что они молчали о серьёзных проблемах между ними. Ладонь Рики касается его плеча, он приобнимает Сону, прижав поближе к себе. Он знает, как ему будет комфортно, потому что выучил это за недолгое время их сближения. Чувство, будто он знает Сону настолько хорошо, как не знает своих собственных друзей, с которыми дружит намного дольше. Почему-то то, что сказал ему Сону в тот день, не смущает и не вселяет страха, он обнимает уверенно, не стесняясь того факта, что Сону — по уши влюблённый в него парень. Ранее это могло показаться бредом, но теперь же, Ники видит это сам. Его глаза всегда слишком блестели, когда он даже не пытался сказать о чувствах. Они приехали быстро. Сону даже успел уснуть на плече Рики, которому было так жаль будить его, ведь видно было, в каком состоянии парень. Пришлось. Они зашли в комнату, Рики помог Сону стянуть курточку, и он тут же упал на свою любимую кровать, прикрыв глаза. Это было бы слишком мило, если бы не так грустно. Ведь хён устал, слишком устал, чтобы и дальше стоять на ногах, когда рядом есть кровать, на которой можно, наконец-то, полежать. Рики справился сам: он достал все вещи Сону из чемодана, выложил вкусняшки от мамы Сону и улыбнулся, увидев любимые сладости Сону. Он тоже знал, что Ким любит мятный шоколад и всё, что с ним связано. Это мог знать каждый, кто был близок с этим парнем. Его вещи он аккуратно сложил в их общий шкаф, поставил чемодан на место и сходил умыться. Сону на тот момент уже уснул, прижав к себе ладошки. У них в общаге не так и тепло было, поэтому, чтобы не будить парня, Нишимура накинул на него своё одеяло. Он сам себя не узнаёт, замечая за собой столь сильную заботу к Ким Сону. Ранее это, может, и проявлялось, но не в такой степени, как сейчас. Им всё еще предстоит разговор, может, сегодня, а может, завтра, но Рики абсолютно точно должен разобраться в себе за это время. Он сидит на краю своей кровати и смотрит, как мирно и спокойно спит Сону, набираясь сил. Ники улыбается и одновременно хочет заплакать. Какие-то эмоции внутри него берут вверх, и он прикрывает лицо ладонью, вытирая влагу под глазами. Он мучил Сону своей неопределённостью. Бахи, Чонвон, глупая ревность, случайный секс, произошедший по его вине, а не по вине Сону, как он сам сказал. Ведь не Сону ворвался к нему в душ, не налетел на него как сумасшедший, желая ощутить, какие же губы его соседа на вкус. Рики подарил ему надежду и растоптал почти так же быстро, как и подарил. Не объяснялся, уходил, целовал, повергая в шок каждый раз, как только пухлые губы касались чужих. И сейчас Сону все ещё влюблён, не послал, не испытывал отвращения к Нишимуре. Но почему? Возможно, чувства так сильно заставляют его верить, что Рики на самом деле не такой? А какой он на самом деле-то, Рики? Человек не всегда понимает и осознает свои чувства к другим людям. Чувство тяги лишь путает, заставляет задавать себе вопрос «а что это значит?», заставляет перебирать всевозможные варианты, кроме одного. Влюблённость в свою бывшую оставалась лишь внушением, как только он видел яркую улыбку своего соседа. Мог ли он понять, что влюблен? Нишимура думал о том, что ничем не отличается от человека, который использует всех в своих целях. Но ведь он не делал это умышленно, его странная тяга была необъяснима, ему казалось это правильным и неправильным одновременно. Куча мыслей о том, каково Сону, хочет ли он точно так же почувствовать чужие губы на своих, или только Ники сходил из-за этого с ума? Всё встало на свои места, как только ласковый голос через экран мобильника проговорил «я влюблен в тебя так давно». Сердце забилось, улыбка, которую он пытался неловко скрыть, появилась лишь от услышанного. Он понимал всё по реакции. Но даже сейчас, сидя напротив этого парня и имея все полномочия для признания, он боится всё испортить. Его чувства, его мысли, это так сложно и непостижимо для понимания. Единственное, чего хочет сердце и разум — обнять сзади, согреть, чтобы ни один страшный сон не помешал его возлюбленному спать. А можно ли его так назвать? Неловко. Рики сжимает край рубашки, запустив свободную руку в длинные волосы. Стоит ли дать себе шанс, чтобы исправить всё, что он сделал? Самое главное — даст ли этот шанс Сону, доверится ли полностью, поверит ли в сказанные Рики слова? Он смотрит на бледноватое лицо. Улыбка всё так же не сходит. За окном темнеет, такое чувство, будто время остановилось, здесь только он, спящий Сону и море мыслей, окутывающих сознание. Неожиданно, пока Рики рассматривает парня и уходит в свои мысли, Сону приоткрывает глаз, смотря на комнату. Всё такое же знакомое общежитие, к которому он так привык и даже скучал. На кровати Рики, и он смотрит на него, подперев лицо ладонями. Чего это он?.. Приходиться открыть два глаза, чтобы приподняться. На нём плед, видимо, Рики, который очень хорошо грел. Сону даже не переоделся и уснул. Настолько вымотался за перелёт, встал слишком рано, расплакался перед вылетом из Кореи, ещё и летел огромную кучу часов. Сейчас сонливость немного ушла, как и усталость, хотя поспал он не так много. — Рики? — он садится словно кот, упираясь руками в простыни. Его волосы в лёгком беспорядке, что заставляет младшего шире улыбнуться. — Ты уже проснулся, — он поднимается, потрепав того по голове, и пытается стянуть плед, заставляя Сону встать. — Поспал? Ну что, теперь кушать? — Я бы не отказался… — Может, суши? — Ох, я так по ним соскучился… А ещё, очень хочу колу. — Тогда, я закажу? — Нишимура сам давно не ел японскую еду, правда, тут совсем мало японских ресторанов, но всё же они знают несколько, где делают хорошие суши. — Конечно, я пока приму душ, — ему приходится слезть с кровати и быстро сбежать, пока Рики ищет номер в книжке контактов. Сколько ударов за эти несколько минут пропустило его сердце, вряд ли сосчитаешь. Они ведут себя так неловко, словно это не он, Сону, пару дней назад признался в своих чувствах, будто это не Рики ещё недавно прижимал его к дверцам душевой и целовал. Всё так странно и волнующе. Плечи болят. Сону опрокидывает голову назад, наслаждаясь горячими каплями воды, которые стекают по шее вниз. Голову он не мочит, чтобы не заставлять Рики ждать, поэтому старается быстро ополоснуться и выйти. Но он не успевает, потому что… Блять. — Сону, а ты будешь суши или… роллы, — Рики открывает дверь, ожидая ответа, но вовремя понимает, что вошёл без стука, и пытается прикрыть дверь. О, чёрт, сердце Сону уходит в пятки, он пытается хоть как-то прикрыться руками, ведь их душевая слишком прозрачная, увидеть там что-то может абсолютно любой человек, который войдёт. Никакого пространства… — Н-ники… Заказывай, что хочешь–… — А, э… Извини, хён. Рики добавляет в свой список проебов один новый, бьёт себя по лбу и выдыхает, упав лицом на подушку. Заказ-то он сделал… Зато Сону снова смутил. Не хватало того, чтобы тот подумал, что Рики извращенец полный. Хотя, кажется, он и так знает это. Сону выходит почти сразу, заметив Рики в таком положении. Он смеётся. Эта ситуация удивила его лишь своей неожиданностью, а так, Сону совсем не удивлен тому, как Рики любит врываться в неудобные моменты. Сону смущён, ведь Нишимура точно видел больше, чем позволено в этот раз, и этот факт заставляет его щёки пылать огнём. Наконец поступает звонок, и Рики поднимается, чтобы спуститься вниз за заказом. Сону наблюдает за ним, хихикает, пересаживаясь на чужую постель. Они всегда кушали на кровати младшего, ведь она была чуть больше, учитывая высокий рост парня. Он возвращается быстро и обращает внимание на Кима, чудом очутившегося на его кровати, словно она на самом деле его. Он садится рядом. В его руках два сета роллов и суши, бутылка колы и вина, а взгляд уверенный, слегка пугающий, но родной. Сону улыбается и косится на бутылку алкоголя, даже не зная, как и когда он успел заказать это. Два стакана наполняются до половины, Нишимура передает один для Сону, надеясь, что он согласится немного выпить вместе с ним. Рики затаил дыхание, кажется, слишком надолго, его взгляд притягивает так сильно, что он забывает не только о вине, но и о том, где находится сейчас. — За что пьём? — Сону напоминает, что он тут, выводя младшего из транса. — За то, что все складывается хорошо, — бокалы соприкасаются, создав громкий звук, и Рики делает глоток, отставляя алкоголь на тумбочку. Свет включён только около его кровати, в остальной части комнаты совсем темно. — Что же хорошего? Кажется, повсюду одни проблемы, — Сону смеётся, выпив чуть больше, чем младший. Он отставляет бокал так же, как Рики, и смотрит на него в ожидании. Он чувствует что-то игривое, но волнующее чувство никак не стихает. Он даже предположить не может, что его ждёт… — Разве? Смотри, один из главных плюсов — твоя сестра в порядке, а ты тут, рядом со мной, в паре сантиметров. Разве что-то может быть лучше? Рики говорит что-то странное, ранее не произнесённое в стенах этой комнаты. Сону даже не знает, что сказать на это, опускает взгляд вниз, скрывая минутную улыбку, и поджимает ноги под себя. — Ты флиртовал только что? Тебе хватило глотка, чтобы опьянеть, — он удивлён. Его глаза сверкают, словно бриллиант, как только Сону переводит свой взгляд обратно, чтобы убедиться, что Рики шутит. — Я не пьян. Я думал об этом ещё пару дней назад, потому что без тебя в этой комнате было не так. Пусто, грустно, одиноко… Мне было одиноко, — лёгкое касание к чужим пальцам, и Сону вздрагивает, посмотрев вниз. Ладонь Рики была недалеко от его собственной, почему-то это нелепое и неоднозначное действие пустило по телу миллион мурашек. — Сону, ты ненавидишь меня? — Почему должен? — Я делал тебе больно. Ты любил меня, а я затащил тебя в постель, эмоционально сдался после нелепого расставания. Мной играло только желание и страсть, но почему-то хотелось именно тебя. Я понимаю, что эта тема закрыта, и каждый чувствует за это вину по собственной причине, но… Я использовал тебя. Я целовал тебя, не объясняя ничего. Не говорил о том, что чувствую, но целовал. Ревновал тебя… Сону помнит. Каждое воспоминание этих дней больно засело внутри, и он знает, что это всё опыт. Между ними есть что-то или пусто? Он думал об этом слишком много. Эти поцелуи… Это сбивало с толку. Сону понимал, что это лишь ложная надежда, понимал состояние Рики, не оправдывал, но и не винил. Ведь чувства обоих были важны. Только Рики ещё не научился отвечать за чужие чувства, в принципе, так же, как и за свои. Поэтому, наверное, Сону не думал о нем плохо, никогда не винил. Не понимал — да. Но знал, что у каждого человека это своего рода непонятки, в которых он не может разобраться. Не винил он Рики никогда, любил, поддавался желанию, любви, хотел услышать от него хоть что-то о его поступках, но он убегал. Он знал, что когда-нибудь они точно поговорят об этом… — Я не виню тебя. Я не был на твоём месте, но ставил себя на него. Я не мог понять, что с тобой происходит, искал причину в себе, поддавался желанию поцеловаться с тобой, поддался желанию заняться с тобой сексом, и, пусть я винил себя за это и продолжаю, все равно я не жалею об этом. Я звучу как псих, наверное, но тогда я влюбленный псих? — Прости меня. Прости, если сможешь, Сону-хён. Если бы я мог изменить прошлое и понять свои чувства ещё тогда, я бы сделал всё иначе. Но это опыт? Ведь так? Каждый проходит тяжелый период в своей жизни… Меня тянуло к тебе. Я не мог понять, что это, я закрывался в себе, выпускал всю негативную энергию в танце, приходил поздно и засыпал, не желая объясняться за свои поступки. Я был глуп. Сону… — Рики переплетает их пальцы, сжимает слабо. Его взгляд направлен на ладони, всё внутри горит, пылает от волнения, но он поднимает взгляд медленно, зная, что на него смотрят в ответ. — Дай мне шанс. — Шанс? О чём ты, Рики… — Ты мне… Нравишься, Сону. Правда. Я хочу смотреть на тебя, хочу тебя касаться, заботиться, обнимать тебя ночью, хочу, чтобы сердце билось так быстро, когда ты улыбаешься, когда смотришь любимые дорамы или снова плачешь над кучей домашки. Хочу делать её с тобой, пока ты сидишь у меня на коленках, а мой подбородок на твоём плече. Я хочу, чтобы… Ты доверился мне в этот раз. Если ты все ещё влюблен в меня, дай мне шанс… Я хочу, чтобы ты почувствовал, что я не шучу. Я думал об этом еще с тех пор, как увидел твой поцелуй с Чонвоном тогда… Меня охватила паника, это совсем не то, что я хотел бы увидеть. Тогда я понимал, что это что-то странное, я не должен чувствовать это. Но это была ревность, Сону. Я полностью это осознал только тогда, когда представил, что Чонвон влюблён в тебя. И тогда это чувство поглотило меня… Я не знаю, Сону, — он касается своего лба. Он вспотел от волнения, кажется, он совершенно потерялся в своих словах и мыслях, которые подготавливал так долго. — Но я хочу, чтобы ты был со мной. Не с Чонвоном. Ни с кем либо другим… Такое разве чувствуют друзья? Я думаю нет… Сону боится. Его ладонь дрожит, но он смотрит в глаза, которые успели стать слишком родными за последнее время. Рики не отводит взгляд как раньше, смотрит до последнего, не отступает. Кажется, он хочет что-то доказать. Но Сону и не нужно… Он всё равно в него окончательно и бесповоротно. Ладонь подвигает ближе, без слов стараясь передать суть своего ответа, тянется сам, касаясь свободной рукой плеча. Он слышит загнанное дыхание напротив, его губы дрожат от волнения. Он впервые чувствует, как сердце разбивается от взаимных, казалось бы, чувств, что заставили его будто пережить жизнь заново. Поцелуй неловкий, полный страха и волнения — всё тело потряхивает, ладони вспотели, но он сжимает рубашку, продвигаясь ближе. Рики тянет на себя — уверен. Ладони на талии выглядят правильно теперь. Он прижимается к стенке, усадив хёна к себе на колени. Поцелуй не даёт разорвать, доводит до пика, заставляет задыхаться, но целует до самой дрожи собственных коленок. Слюна тянется ниточкой. Сону на голову выше сейчас, удобно сидит на коленках, греет чужую шею своими прекрасно изящными пальцами и не сводит взгляд. Всё ещё изучает, ищет подвох, но его нет. Сердце Рики выдаёт его. Они теряются во времени. — Я… Не хочу отпускать тебя надолго, — Рики останавливается, наблюдая за эмоциями на лице парня. Он, кажется, был настроен на что-то иное, но младший прервал его. — Я ведь тут, — он шепчет. Приятное чувство, что они только друг для друга и никого больше. Так хочется верить, что это не сон. Сону боится ущипнуть себя и проснуться, опять остаться один на один со своими невзаимными чувствами. А Рики боится, что Сону не доверится ему больше. Откажет, решит идти своей дорогой, что было бы понятно с его стороны. Но они оба обретают то, чего хотели, даже если осознаёт не каждый. — А вдруг… — Нишимура водит пальцами по плечам. Футболка больше на два размера. Кажется, носить такие вещи в привычку у Сону вошло именно после Рики. Рукав спадает ниже, и младший изучает молочную кожу взглядом. — А вдруг это всё сон? — Ты такой глупый, — Сону не стесняется, давит ладонями на его плечи, вжимает в стенку сильнее, чтобы отогнать плохие мысли, ведь сейчас явно не до них. Он смотрит на своё плечо, на чужие пальцы, и обвивает шею двумя руками. Ему не составляет труда наклониться, чтобы прошептать в самое ухо заветное… — Позволь себе немного больше. Как в тот раз, Рики. Рики готов, он всегда был готов взять Сону, ведь после того раза он стал еще привлекательнее в глазах младшего. Для него открылись новые границы, новый Сону, и этого невозможно было не желать, но… Сейчас им играет не давящее возбуждение, а страх, что он вновь всё испортит. Такое чувство в нём поселилось с тех пор, как он осознал свои немаленькие чувства к своему хёну. Ранее его не волновало то, что будет потом, он жаждал секса со своим соседом, его поцелуев, страсти, не думая о том, к чему это приведёт, но теперь всё по-другому. Его трясет, когда он касается его кисти руки на своих плечах, сжимает несильно, и Сону чувствует. Он чувствует, как трясет Рики, и, на самом деле, старший разделяет с ним это чувство. Они оба сыты страхами о будущем, но жизнь научила их жить настоящим… В глазах Сону отражается доверие, он улыбается и смотрит так, будто кричит, что готов. Его хочется только целовать, безостановочно покрывать шею укусами, сжимать талию до синяков. Чувство эйфории, когда ты легко можешь касаться того, кто тебе нравится, несравнимо с чем-либо. Ники не знал ранее, что он будет так привязан к прикосновениям, к поцелуям и желанию смотреть на человека двадцать четыре на семь. — Ты уверен, хён? — мутный взгляд направлен на спавшую с плеча футболку. Рики голоден. Ему не хватает того Сону, лежащего под ним совсем оголённым, но комфорт и желание его теперь куда важнее, чем его, Рики, собственное. И Сону кивает, неимоверно чувственно касаясь своим носом чужого. Его улыбка расцветает так неожиданно, он смеётся. Кажется, это получается куда искреннее, чем в любой их раз до этого… Рики ощущает огромную разницу, ведь сейчас от одного близкого контакта с ним он готов задержать дыхание на долгие минуты. — Это ведь я, тебе нечего бояться, — хватает лишь слова, как Рики уверенно тянется к чужой шее. От него пахнет их общим гелем для душа, кажется, кожа Нишимуры сейчас пахнет точно так же. Это добавляет странный комфорт и вызывает мурашки по коже. Он оставляет пару поцелуев на нежной коже, около подбородка, выше — к ушам. Руки обвивает талию так сильно, и Ники ощущает знакомое тепло, по которому так скучал. Именно время, проведённое в компании того самого человека, становится самым особенным. Его глаза сияют, когда он поднимает взгляд на Сону. Губы парня такие пухлые и влажные от поцелуев, что он не выдерживает и касается их снова. — Вот именно, Сону, — совсем шёпотом. Старшему хочется ударить его, ведь он смущается. Таких слов от Рики он не слышал никогда, и теперь он хочет зарыться под землю, как только младший флиртует. Это так по-новому? Нишимура тушит свет. Теперь в комнате лишь свет с улицы, и тот попадает еле-еле, почти не освещая помещение. Рики медленно опускает Сону на простынь, меняя положение. Его задранная футболка дразнит, парень не ждёт какого-то особенного момента снять её, ведь он и так наступил. Вся атмосфера тишины, запаха так и не съеденных суши и темноты добавляет интимную, особенную обстановку. Рики не церемонится, стягивает вещь, не смотрит куда — просто откидывает в сторону, опускаясь вниз. Целовать его губы он может вечно. Играется с чужим языком, ласкает мягкие щечки ладонями, прижимаясь телом ближе к раздвинутым ногам. Сону давно не чувствовал такого: он, лежащий под Рики. Прямо сейчас Рики между чужих раздвинутых ног того, кто признался ему по видеозвонку. Это безумие. Обоим нравится это чувство. У каждого в голове своё представление о происходящем, свои эмоции, своя степень страха и доверия. Касания — было всем для них обоих. Именно из-за них разжигается чувство принадлежности, желания. Рики гладит мягкий живот, грудь, плечи, его взгляд жадный, горячий, а руки трясутся от волнения. Дыхание сбитое: Сону не может вдохнуть полной грудью, сжимает плечи младшего, ожидая, что он станет делать дальше. Он помнит ту страсть, его неумелые, но такие приятные действия, его ласку, сбитые движения, мягкость его кожи… Да, Сону сходит с ума, определённо. Кажется, Рики совсем жарко, потому что его длинные волосы уже прилипают к затылку. Сону приподнимается, чтобы помочь. Всё-таки как-то неправильно, что Ким не помог ему расстегнуть рубашку. Пуговица за пуговицей — Рики наблюдает. Он упирается руками в простыни сзади, рассматривая медленные движения чужих рук при ночном свете. Сону не спешит, добавляя некий экстрим, дразнит, особенно медлив с последней пуговицей. Рубашка спадает с сильных, широких плеч, и теперь Сону слишком близко к тому, чтобы наконец провести ладонями по этому телу. Нет, он вовсе не мечтал об этом каждую ночь… Но сейчас он думает о том, насколько же прекрасен Рики от головы до ног. Его грудь слегка накачена, под влажными ладонями ощущается пресс, а выше — результат его беспрерывных тренировок в зале. Нишимура улавливает момент, притягивает за шею к себе и укладывает обратно, соединяясь в поцелуе. Руками ведёт от шеи к домашним, только недавно натянутым на влажное тело штанам, и тянет за шнурки вниз. Второй секс в его жизни, и он уже нервничает, взаимно ощущая чужую ладонь на своих джинсах. А ведь он даже не успел переодеться после того, как встретил Сону в аэропорту… Застёжка на джинсах больше не мешается. Старший ловко расстёгивает пуговицу вместе с молнией, находясь всё в том же положении лёжа. Штаны японца опущены до колен, он успевает лишь стянуть ткань с красивых бёдер своего хёна, опускаясь чуть ниже, чтобы как тогда просто полапать эти шикарные бёдра. О, да, в тот раз Ники был поражен фигурой своего соседа, ведь даже не думал, что его ножки могут быть настолько привлекательны. Проще говоря, Нишимура чуть не обкончался, лишь дотронувшись до его ляжек. Это было слишком хорошо. — Рики… — он, видимо, увлёкся. Сону откидывает голову назад, его ноги дрожат от волнения. Разве он мог подумать, что кто-то с таким восхищением будет смотреть, а главное, откровенно лапать его бёдра? Это смущает. Он не сдерживает тихого писка, когда Рики касается губами, и точно ощущает себя лужицей. Еще немного, и Рики доведёт его до предела. Приходится отстраниться, потому что дышать становится тяжелее, руки Сону тянут за плечи обратно, и он просит о большем, лишь сильнее приподнимая бёдра на встречу. Это… Он действительно сделал это сейчас? О, чёрт. Его стон заставляет Рики сильно затупить. Голос его хёна слишком хорош для того, чтобы уши младшего могли это услышать… И Сону понимает, что ему понравилось, поэтому не останавливается, сплетая их руки в замок. — Ты можешь… Еще громче, хён, — горячие пальцы касаются внутренней части бёдер. Нишимура аккуратно подготавливает Сону к кое-чему большему, поэтому, опускается к белью, задирая его пальцами случайно. — Меня могут услышать, — и снова понимает, что он слаб перед Рики. Его руки касаются члена, и Сону вскрикивает лишь от этого невинного действия. О, он так возбужден… Его не заставляют ждать слишком долго. Тот тюбик смазки, которым они пользовались в прошлый раз, оказывается всё в том же месте — в тумбочке Рики, куда пришлось кинуть его после последнего раза. Пальцы горячие, а смазка — холодная, и контраст заставляет Сону вскрикнуть, особенно, когда чужие пальцы ощущаются внутри слишком остро. Ники решил подшутить над ним, начав сразу с двух. — Ты… Доведёшь меня. — Разве я не уже? — и ведь он прав. Два пальца Сону принимает с легкостью, всё-таки не так давно ощущал эти же пальцы внутри себя. Ему не хватает, поэтому он насаживается сам, требует большего. Сумасшествие. Крышу снесло еще от поцелуев, тогда как воспринимать реальность того, что они уже более двадцати минут дарят друг другу ласки? Сону себя не ощущает. Всё сознание делает остановку так же, как и мысли, когда Нишимура добавляет третий палец. Этого достаточно, чтобы Сону вновь закричал. И если бы от боли, ведь в этот раз ему слишком хорошо, до самых криков и звездочек перед глазами. Этого мало. Он сжимает ногами талию парня, двигается ближе, требуя большего. Его белье спущено вместе со штанами, и Сону уже не смущается, лишь замечает смятение на лице младшего и дёргается вперед. — Продолжай, Рики. — Ты хочешь этого? — его взгляд серьёзный. Сону готов был обматерить его с головы до ног, но рот закрывается. Он толкает Рики назад, усаживаясь на его живот резким движением. — Идиот, — его голос стал ниже. Рики, наверное, впервые видит такого Сону. Его страсть, что была тогда и сейчас, — разная, и это заставляет Рики загореться сильнее. Его мягкие ляжки лёгким грузом ощущаются на его собственных бёдрах, и он хватается за чужую талию, наблюдая, как легко и быстро Сону опускается на его член до упора. Его веки прикрыты, а рот раскрывается в громком стоне. Кажется, он сделал это слишком быстро. Он привыкает к знакомым ощущениям, что заменили пальцы, и поднимается вверх, упираясь руками сзади. Это тяжелее, чем он думал, но тот кайф, который он ощущает сразу же после двух толчков Рики, не сравним с тем, когда он лежал под младшим. — Чёрт, Рики… Сделай так еще. Быстрее… Сердце Рики останавливается лишь от того, что он видит перед собой. Совсем голый Ким Сону, не оставляющий и капли намёка на что-то приличное этой ночью. Его талия и широкие плечи влекут, внимание японца полностью на его теле. Он прыгает быстрее, задыхается, мешая быстрые вздохи со стонами. Его кроет — губы в губы, наклоняется, сплетает языки, грубо сжимает шею. Стоны отдаются вибрацией в поцелуй, это становится той точкой, когда Рики прикрывает глаза от приятного тепла по всему телу. Вот-вот его накроет. Сону привстает, не оставляя без внимания и свой орган, аккуратными движениями дрочит прямо перед чужим лицом. Так постыдно и сексуально. Боже. И если бы Нишимура только знал, на что сегодняшней ночью готов этот дьявол, он бы подготовил себя к этому лучше. Сону спускается вниз. Все еще неудовлетворённый до конца Рики пугается, ощущая на своём члене мокрые ладони. Движения быстрые, слишком смазанные, взгляд пошлый и яркий, а следом исцелованные пухлые губы, и Нишимура стонет. Вот блять. Это было не то, о чём думал Рики, ведь он вот-вот должен кончить. Его живот больно сжимается внутри, тело дрожит, язык Сону двигается по всей длине, и он помогает ему рукой, задерживая поток удовольствия. Ему хватает пару раз взять на половину, как младший изливается, запачкав и шею, и руки Сону. О, неловко вышло… Сону молчит. Помогает стянуть джинсы до конца, с которыми они так и не решились справиться до конца. Переползает обратно на грудь, упираясь руками, и смотрит. Так улыбается, будто не он только что делал Рики первый его в жизни минет, пусть и совсем недолго. — И чего так лыбишься? — Рики улыбается в ответ, касаясь его носа своим, как делал Сону буквально час назад. — Чувствую прилив счастья. И, наверное, Рики снова думает о том, что он чувствовал раньше. Ради такого Сону стоило жить до этого момента, чтобы потом почувствовать бабочки в животе от его присутствия.