можешь только смотреть, но трогать... а, смей ;)

      –"Кажется, прошло уже два месяца, как мы съехались, а я с каждым днём влюбляюсь всё сильнее. Как там было… «Сложно быть рядом с русской принцессой»? Да, в общем-то, совсем несложно. Особенно если это твоя принцесса. Твоя вечноцветущая орхидея, символ нежности и непорочности. Твой бодрящий кофе после бессоной ночи. Твоя Маша Миронова в жестокой революционной действительности. Испытывала ли я хоть когда-то нечто подобное к другому человеку? Определённо, нет. И не думаю, что когда-либо…" –Севрюкова! – размышления были прерваны грозным криком преподавателя, очевидно, заметившего отсутствие всякого интереса к лекции. — Выскажите, пожалуйста, своё мнение по обсуждаемому ныне вопросу.       Взгляд резко метнулся сначала на доску, потом тетрадь, потом вновь на доску. Ни одного слова, хоть на толику наталкивающего на мысли о теме лекции. Это фиаско. Да какое там фиаско, задница полная. –"Ладно, будем вывозить актёрской игрой, дай Бог прокатит." Сделав самое удручённое выражение лица, которое вообще имелось в арсенале, и выразив в глазах страдания всего еврейского народа, Лина затянула уже ставшую привычной тираду: –Игорь Антонович, извините, пожалуйста, я не очень хорошо себя чувствую и прослушала последние несколько предложений. Напомните, пожалуйста, о чём мы сейчас говорили.       Маска праведного гнева на лице преподавателя резко сменилась на лукавую улыбку, всем своим видом показывающую, что отделаться так просто уже не получится. –Посетите, пожалуйста, медпункт на досуге. Вам в последнее время слишком часто нездоровится. — съязвил преподаватель, уже не первый год слышащий подобные отмазки от десятков студентов.       Откуда-то из глубины аудитории послышалось пару смешков. Кажется, на этом перформанс окончен. Удовлетворенный реакцией публики Игорь Антонович вернулся к теме лекции.       Весь оставшийся день в колледже прошёл без происшествий. Изредка решая всё же послушать, о чём ныне вещают в фиологическом, Лина периодически то возвращалась в реальность, оставляя пару заметок в тетради, то вновь погружалась в мир собственных мыслей и фантазий, обдумывая ситуации из прошлого и размышляя на темы, касающиеся дальнейшего будущего. Учиться уже совсем не хотелось: май месяц на дворе, ебучее солнце плавит мозг не хуже душных лекций. Да и к чему учиться, когда дома есть такой котёночек, о котором думать куда приятнее, чем о происхождении очередной группы слов.       Наконец, ключ глухо провернулся в замочной скважине. Тяжёлая дверь поддалась, из дверного проёма приятно пахнуло женскими духами. Пустая, удручающая тишина… Безусловно, у них с Любой невероятно уютное семейное гнёздышко, но когда её нет рядом, здесь становится невыносимо. Гирлянды, висящие на стене, кажутся какими-то блёклыми, фото над рабочим столом — словно какой-то сон, фальшивые и неискренние, а белое постельное бельё уже не кажется таким свежим и чистым. Будто это уже совсем не их квартира, а чья-то чужая, неприятная, страшная. Стены начинают словно медленно сдавливать пространство, воздух становится с каждой секундой всё тяжелее и тяжелее, будто приобретает вполне ощутимый объём. Вязкий и липкий, неприятный, он словно обвивается вокруг горла и начинает душить. Хочется бежать. Бежать на все четыре стороны, куда угодно, лишь бы не терпеть этого одиночества. Но вместо этого приходится смиренно ждать, когда пустота внутри наполнится вновь с приходом её лапки. –"Она так устанет, когда вернётся с тренировки." — пронеслось в голове Лины, пока та открывала окно.       Вдруг, вместе с душным воздухом, ушла куда-то вся усталость. Голова вдруг резко опустела, а сразу после этого наполнилась оптимистичными планами на ближайшее будущее. Сразу захотелось куда-то бежать, что-то делать, словно бабка из автобуса с громадной клетчатой сумкой рано утром.       Уже через пол часа кухня наполнилась ароматом пряностей, шипением кусочка масла, весело скользящего по разогретой сковороде и звуками ритмичного шинкования ветчины. В помещении царила атмосфера домашнего тепла и уюта. Кажется, сегодняшняя карбонара получится особенной: помимо чеснока и сливок, добавляемых по рецепту при приготовленнии ужина для родителей, в этом блюде есть главный ингридиент — любовь. Чистая и нежная, словно клубничный зефир, но при этом яркая и страстная, словно танго под бледным светом луны. В этой комнате ей пропитано всё: спагетти, стены пол и потолок, пара деревянных стульев, небольшой кухонный столик, только что натёртый пармезан и даже сервиз с верхней полки, стоящий там ещё со времён усатого вождя мирового пролетариата. Как приятно осознавать, что где-то среди серых панелек и грозных человейников есть кто-то, кто прямо сейчас спешит к тебе. Кто-то, кому ты правда нужен. И в ком ты также сильно нуждаешься в ответ.       Вдруг слащавые размышления о свадьбе, детях и хомячке прервались парой лёгких шажков и… стуком коготочков по плитке? На пороге кухни тут же появились четыре пушистые лапки, стремительно приближающиеся к белым носочкам, купленным когда-то давным-давно на концерте какой-то группы. –Коо-о-о-оржик! Сыночка мой! – оторвавшись от процесса приготовления пасты, Лина подняла любимого пёсика на руки. Назвать его щеночком было уже совсем тяжело: с момента того, как этот товарищ прописался в её доме и сердечке, прошло уже больше пяти лет.       Свет в коридоре погас, в дверном проёме появилась Люба. –Приве-е-ет, зайка. — Стягивая с себя спортвную кофту, старшая мельком чмокнула Лину в губы. — а я тут к тебе с маленьким наглым сюрпризом. — девушка пару раз провела по макушке йорка на руках младшей. – Звонила твоя мама, просила забрать Коржика на выходные. Они опять куда-то уезжают. –Ну и пусть уезжают. Я только рада с малышом потискаться! – выставив собаку на руках перед собой, будущая Рамильева посмотрела Коржику прямо в чёрные бусинки глаз. –Ой, а что это у тебя пахнет так вкусно? Это что, романтический у-у-ужин? — шутливо протянула Люба, откладывая очки на микроволновку. –Нет блин, сексуальный завтрак! Порадовать тебя захотелось, котёнок. — Лучезрано улыбнувшись, Лина вернула пса на пол, ополоснула руки и вернулась к готовке. –Ооой, и откуда ты у меня взялась такая заботливая? Чудышко маленькое. — Хихикнув, Люба чмокнула Лину в щёку. –Цени, и люби, я у тебя одна на всём свете такая! А обязанность кормить, так уж и быть, возьму на себя. — младшая гордо подняла голову вверх, скинув кусочки нарезанной ветчины с разделочной доски на сковороду. –Придётся и любить, и ценить. Ладно, я пойду переоденусь. Жду не дождусь опробовать твой кулинарный шедевр.       С этими словами старшая покинула кухню, оставив девушку с собакой наедине. –Коржик, вот какая она у нас!.. Лиса. Хитрая совратительница беззащитных женских сердец! – с наигранным возмущением сказала Лина, перекладывая спагетти к шипящей на сковороде ветчине.       В ответ послышалось утвердительное «гав-гав». Девушка рассмеялась. –Ну плут. Все слышишь, все понимаешь. Только ей не рассказывай… –Что не рассказывать? Секретничаете тут без меня? А меня на кухне всего минуту не было! – младшая даже не заметила, как бесшумно в комнате вновь появилась Люба.       Обернувшись на подкравшуюся Рамильеву, Лина взбушевалась: –Чего пугаешь так?! Уже в своём же доме посекретничать нельзя! — Вдруг наигранное возмущение сменилось вполне искренним смущением. Уже тише девушка добавила: –Вот уж действительно — в тихом омуте черти водятся… Девушка, у вас соски через топ просвечивают. — будущая Рамильева хихикнула, переводя взгляд на лицо возлюбленной. –Ты лучше за пастой смотри, а то романтический ужин останется просто приёмом пищи. — Ловко парируя, Люба присела за кухонный стол. –Нет, ну вы посмотрите, она мне угрожает ещё! Коржик, я считаю, это полный беспредел! — пёс, услышав, что его зовут по имени, гавкнул пару раз в ответ — Вот видишь! Даже он со мной согласен. –Ужас, шуточки свои похабные травит, а потом сама и возмущается, ещё и поддержки ищет. Не любят меня в этом доме. – состроив обиженную мину, Рамильева скрестила руки и отвернулась. –Ещё как любят! — поставив на стол пару тарелок и бокалов, Лина продолжила — Я вон, между прочим, тоже не без сюрпризов. — откуда-то из недр холодильника на столе появилась заботливо припрятанная бутылка просекко. –Плутовка, знаешь же, что я не пью! Но ради тебя готова сегодня опустошить пару бокалов. — сменив гнев на милость, Люба улыбнулась. –Вот так бы сразу! А то сидят на своих этих ЗОЖ-ах, даже не знаешь, как удивить любимую женщину. — в тарелку отправилась порция свежеприготовленной карбонары. –Малышка, если я старше тебя на восемь лет, это ещё не повод называть меня женщиной, пусть даже и любимой. — встав и выудив с полки штопор, старшая принялась открывать игристое. –В стенд-ап подаваться не пробовала? Ты сегодня прямо шутница от Бога. — Тихо рассмеявшись, Севрюкова присела за стол.       Пробка поддалась и с небольшим хлопком выскользнула из горлышка бутылки. Лина аккуратно перехватила бутылку из рук старшей, поставив ту на стол и поднявшись со стула, еле слышно выдохнув. –Ну что, котёнок. Сегодня у нас с тобой поистине знаковая дата — прошло ровно два года с того момента, как мы начали встречаться. В честь столь значимого повода хочу задать тебе самый важный вопрос в жизни каждой женщины. — из кармана клетчатых брюк появилась маленькая коробочка, тут же раскрывшись в руках и обнажив чудесное серебряное колечко. — Ты выйдешь за меня?       Секундная пауза. Неловкая тишина, наполняемая лишь звуком ритмичного биения двух навеки связанных друг с другом сердец. –Да! Да, зайка! — вырвавшись из оцепенения сказала Люба, втягивая младшую в нежный, но при этом такой глубокий и чувственный поцелуй.       Кажется, этот жест стал решающим. Вместе с ним, наконец, пришло осознание, что отвертеться уже совсем не получится. Игра стоила свеч, но дороги назад уже точно нет. А нужна ли она? Определённо, нет.