***
Они не то, что притираются друг к другу, но что-то определённо происходит. Медведева пытается забить на вообще всех, в попытке разобраться в самой себе. Осознание, что на этом проекте в ней действительно что-то меняется, слишком инородное. Периодически ей хочется закрыться и плакать так сильно, что бы на следующий день глаза опухли и все увидели какая «Кирюха в деле» в грустной, жестокой реальности, но она держится, потому что нет в ней ещё той решимости, чтобы проявить настолько яркую слабость. А потом наступает блядская родительская неделя. И тогда Лиза протягивает свою руку цепляясь за чужие плечи в попытке поддержать, когда Кира впервые осознаёт, что ей придётся встретиться и провести столько времени с собственным дядей. Нужно будет заново пережить, вспомнить унижения и возможно даже простить мудака, ради красивого шоу, который вдалбливал в голову, что быть женщиной — это унижение, что испытывать слабость — это недостойная мерзость, что мужчина имеет право делать всё, что ему заблагорассудится. Её потряхивает от одних только мыслей и она не может контролировать свои нахлынувшие эмоции, потому что она не готова, к такому, по правде, вообще никак нельзя быть готовой. Это отвратительная грязь, которая душит её толстой верёвкой на шее до сих пор. Девушка отворачивается от камер, но чувствует как её прожигают несколько десятков чужих глаз, им так интересно смотреть на её растерянность. И только рука Индиго будто закрывает её от всего, давая время заново собраться. После чего сама брюнетка незамедлительно ломается, когда к ней никто не приезжает, и Кира ощущает себя слабачкой, потому что не может ответить тем же, не может поддержать, просто ничего не может, даже когда слышит, как старшая заходится в слезах в объятиях внезапно сочувствующей Кристины и ничего толком не соображающей Виолетты. Парад лицемерия родительской любви во всей красе продолжается, слава богу, если он существует, недолго и они вскоре едут домой. Чувство горечи оседает на языке и пока кто-то радуется встрече, Кира уставшим взглядом окидывает то меньшинство, которому нахрен не сдались семейные связи и натыкается на Андрющенко. Всё ещё блять особенную, которая ждала и надеялась, а получила очередной пинок от жизни. Она, как всегда, где-то там, не рядом с другими девками, стеклянными глазами смотрит куда-то, где никому из них нет места. Сочувствие кому-то отдаёт ядовитой кислотой разъедающей сталь, блондинка и позабыла какого это. Но плевать, сейчас она нуждается только в отдыхе.***
Дядя просит около прощения, а ей хочется только дать ему по лицу, чтобы он очнулся и прекратил этот фарс. Мерзко слушать эту наглую ложь, мерзко желать услышать что-то искреннее, мерзко от самой себя, которая сжимает руки за спиной лишь бы удержаться от внезапного срыва. Этот человек недостоин ничего с её стороны. Он никогда не узнает что такое прощение, только не он. По приезде домой у Киры только два желания: выть раненым зверем и крушить всё вокруг себя. Ни то, ни другое она позволить себе не может и это убивает. Она сидит в своей комнате на неидеально заправленной кровати и чувствует тупик. Кристина пыталась с ней поговорить, но видеть её запредельно счастливое лицо от времяпрепровождения с мамой стоит комом в глотке и блондинка только фыркает на потуги Захаровой. Так и хочется сказать — «Наслаждайся пока есть возможность, не тяни за собой утопающего, которому не сдалось твоё спасение.» — но, к счастью, это всё ещё остаётся только в её мыслях. Крис неплохая баба, не стоило отталкивать человека только потому что завидуешь чужому счастью. От плохих привычек необходимо избавляться. Индиго всегда ходит тихо. Особенность, мать его. Вновь слиняла от большой компании, совершенно в её стиле. Лиза сразу садится около ног Киры, пытаясь сохранить личное пространство. Они долго молчат, пока брюнетка прожигает её взглядом. С терпением у младшей в последнее время проблемы, поэтому: — «Чего тебе, блять?» — говорит она осипшим голосом. — «Ничего, просто интересно, как долго ты сможешь ещё всё вот так в себе держать?» — девушка пытается заглянуть ей в глаза, её не отталкивает угнетающая атмосфера. — «Тебя волновать не должно.» — у Киры сами по себе сжимаются кулаки, никто не смеет так с ней разговаривать, не в том она настроении. — «Да, не должно, но знаешь, ты не обязана нести всё это дерьмо в себе, уткнувшись в уголок.» — Лиза поразительно спокойная, будто заранее предполагала, что столкнётся с подобным. — «Иди нахуй отсюда, Индиго. — она впервые повышает голос. — Ты ничего не знаешь обо мне и том, что я несу в себе, блять» — желваки на лице проявляются острыми контурами. — «Ты не веришь в искренность людей, но сейчас здесь только ты и я, мне нет никакой выгоды от всего этого, я просто хочу помочь.» — брюнетка протягивает руку, накрывая чужой сцепленный кулак. Кира чувствует жжение в глазах и острый пронзающий холод.- «Не трогай меня. — откидывая руку одноклассницы. — Мне не нужна помощь. Побудь спасателем для кого-то другого» — как же хуёво у неё дрожит голос. — «Чего ты так боишься, Кир?» — она и не думает отступать. Ловит наконец-то тёмный взгляд и видит чужие покрасневшие глаза. — «Что используют мою слабость против меня же, когда я меньше всего этого буду ожидать» — позорище, в этот момент Кира уже не может сдержать слёз, которые так долго старалась скрывать. Она ненавидит себя, но назад нет никакого возможного пути. — «Мы обе знаем, что я не стану этого делать, Кира. — старшая аккуратно и очень осторожно вытирает мокрые дорожки на чужом лице — Отпусти это, расскажи мне и станет легче, доверься хоть в чём-то, я клянусь, что всё останется здесь же.» И Кира, впервые не думая, отпускает себя. Она говорит долго, рассказывает как ей страшно и что она не справляется. Выделяя ненависть к родне и ненависть к самой себе за то, что стала продолжением этих уродов. Медведева плачет в чужое плечо и не хочет думать правильно ли поступает, что доверяет кому-либо, но в груди становится так легко, будто камень обиды потихоньку крошится. Брюнетка не вставляет ненужных комментариев и просто слушает поглаживая по волосам. В тот вечер Кира выходит на балкон и выкуривает всего лишь одну сигарету чисто для галочки. Засыпает она крепко и с тяжестью только уставших от слёз век. Лиза молчит и даже не смотрит последующие дни на неё, хоть и находится где-то рядом. Всё, как и было обещано. Дальше Кире по-странному всё равно на дядю и желания выбить из него дерьмо куда-то исчезает. Это чертовски приятно.***
Находясь на балконе, Медведева ощущает себя в мылодраме, которые ненавидит. В голове вертится только счастливое лицо Индиго, которая перевоплощению родных удивлялась и радовалась, наверное больше всех остальных. Этот детский искренний восторг подкупал пиздец как. Это уже была вовсе не гадюка, не бешеная псина, как раньше. Непонятно только как, зачем и почему. Была благодарность, но вспоминать за что не было желания. — «Ты молодец. Хорошо со всем справилась.» — появляясь, как и всегда неожиданно, опираясь о стену. — «Я не стану говорить спасибо.» — отвечает, заранее зная, что неправа, но не стоит ожидать от неё милости. Лиза об этом прекрасно знала. Кира поворачивается окончательно, делая последнюю затяжку. Андрющенко улыбается. — «Мне это и не нужно. Я просто рада за тебя.» —***
Пиздёжь её планы и всего, как бы неприятно было признавать. Лучше вообще никогда не строить никакие планы. Она встаёт, высказывая просьбу в том, что нуждается в поддержке и проявлении себя, как лидера. Кристина и Лера напрягаются, но тактично молчат. Здесь речи о дружбе и не шло, глотку закололо от чужих острых зубов, готовых вцепиться в неё. Но Лиза громко говорит, что они обязаны поддержать Киру и её подхватывают остальные. А затем улыбается указывая, что хочет быть в её команде. И Медведевой действительно стоило бы поучиться у Индиго, как оставаться такой же непоколебимой и ужасно доброй, находясь в лицемерном стаде, которое гасило её ещё несколько недель назад. После появления Мишель, Кристина отказывается говорить с ней. Она задумчивая и Кира заранее предполагает что и как, тут и дураку ясно. Проявить слабину перед тем, что хочется, но никак не выходит получить, ну охуеть как легко. Около полуночи блондинка сидит на кухне и слушает нудятину от Виолетты, которая никак не может заткнуться о том, что к ним приходила Юля с Гелей и рассказывала о плане Крис, с твёрдым намерением сдаться. Ей как-то очень похуй, Захарова достаточно взрослая, чтобы понимать, что проебётся. Сама будет разгребать потом. Не видя заинтересованности в перемывании чьих-то костей, шатенка уносится дальше искать новых жертв для насеста на уши. И именно тогда спускается Лиза. Набирает воду и садится рядом. — «Я очень заебалась слушать это дерьмо, кис. Только не ты.» — сразу выдаёт, не готовая к пустому трёпу вновь. — «Кристина знает твоё мнение?» — брюнетка смотрит совершенно не сонно, хоть и ушла спать достаточно давно. — «Думаю, оно ей нахуй не сдалось.» — закатывая глаза, здесь её мнение скорее всего интересно только человеку сидящему рядом. Неожиданно? Да. Неприятно? Абсолютно нет, потому что ей также всё равно на других. Это норма. — «Она в неё влюблена?» — оглаживая грани стакана, вопрос заёбистый. — «Без понятия.» — отвечает, а сама думает «Как нынче отделить влюблённость от желания поиметь в своих руках очередную красивую девчонку?». — «Ты сдалась бы ради любимого человека?» — снижает голос, будто боится, что услышат. — «Думаешь мой по-настоящему любимый человек хотел бы собственного выигрыша ценой моего поражения?» — обосанная философия льётся из рта, Кире хочется блевать. — «Никогда.» — правильные девочки, всё ещё правильные девочки. — «Но ты бы сдалась, да?» — Кира усмехается, задавая вопрос. — «Возможно.» — пожимая острыми, голыми плечами. — «Какая тупость.» — хочется рассмеяться в чужое красивое лицо. Оно раздражает своей наивностью. — «Именно. Но я хочу видеть счастье в его глазах.» — кто бы думал так же о тебе, вокруг нынче одни моральные уроды. — «Никакое счастье не стоит твоих унижений.» — жертвенников нельзя уважать, но это всё ещё Лиза, которую уже нахуй не пошлёшь. Единожды разрешив и выделив место в своей тёмной грязной берлоге, назад не выкинешь. Андрющенко очень резко переводит тему — «Спасибо.» — улыбается, говорит непопадя. — «За что?» — уже даже не удивляясь чужой странности. — «За то, что меняешься. Я в тебя верю.» — обводит взглядом и Кира ощущает себя снова маленькой, помнит, как бабуля также говорила, что верит в неё, что её «Кирочка всегда для неё самая лучшая девочка». Воспоминание неприятно бьёт куда-то в грудину. — «Зачем, Лиз?» — отвечает ей, а внутри снова страх, потому что бабулю она уже заочно разочаровала, хоть та пока этого и не знает, не хватало ещё подобного от кого-то вроде Индиго. Она очень хорошо знает каково на вкус разочарование. — «Не знаю, просто мне так хочется. Я давно не делала чего-то просто потому что хочется. — происходит заминка, Лиза размышляет, но в итоге всё же говорит — В первый день, я увидела в тебе опасность, потому что я жила прошлым. — смотрит вновь в пустоту, или может отправляясь куда-то в воспоминания. — Там тоже был весь такой страшный монстр, который давил во мне всё живое, а ты была поразительным олицетворением всего чего я боюсь. Представляешь, как поджались мои поджилки в первый день. — грустно усмехаясь. — И не все это понимают, но мы здесь потому что оказались на дне, дальше ведь только в гроб, поэтому нужно менять что-то в себе, в своей жизни. Я давненько разочаровалась в людях, но тут разрешила себе поверить в того, кто вызывал во мне больше всего животного страха. Это была не Кристина, которая под алкашкой готова разбить мне лицо и не Мишель искусственно создающая коалиции против меня и имеющая потуги напасть, — впервые она чётко смотрит в глаза, продолжая — а ты — потому что тебя никто и ничего не цепляло, ты напомнила, что не обязательно бить и вымазывать руки или сладко улыбаться, а затем вставлять нож в спину, тебе ведь достаточно сказать, что кто-то ничтожество, не представляющее ничего в собственной жизни и тебе поверят, уничтожить словами, перекрыв кислород одним своим существованием лучшая стратегия, да?» — «Лиз» — ей нечем дышать, это невозможно объяснить. Её подноготную так легко озвучили, будто это не было приговором для того, чтобы до конца своих дней вариться в адском котле. — «Уйди от этого, я же вижу, что ты можешь. Обрети счастье, ради себя в первую очередь, Кир.» — она накрывает её руку своей, а затем встаёт и разворачивается уходя, не давая ответить. — «Спокойной ночи.» — оставляет в одиночестве, в котором сейчас обе так нуждаются.***
Кира будто в тумане заходит в ванну точно зная кто там находится. Её заебали эти размытые разговоры о чём-то красивом. Ей не нужно и никогда не было нужно что-то красивое и эфемерное. Ей необходима Лиза, стоящая сейчас в одном полотенце с мокрыми волосами. Тощая, тонкая и почти осязаемо острая. Такая, которая проткнёт грудную клетку и ни на секунду не засомневается. Убьёт, как и мечтает младшая. Брюнетка смотрит затравленно. Она не любит быть неподготовленной к чему-либо. Профессионально пытается держать лицо. Но понимает, к чему всё ведёт. — «Зачем ты здесь? Соскучилась?» — придерживая полотенце, создавая иллюзию того, что всё будто так и нужно. Кира подходит ближе. Проводит кончиками пальцев по чужому лицу. Она не чувствует нежности сейчас, внутри просто что-то тёплое. Перед ней почти что животное, которое в данный момент на голых инстинктах готово ответить ей грубостью, если она будет действовать неправильно. Но даже немного напряжённая брюнетка до мучительной боли родная. Такая искалеченная, напуганная, но раз за разом переступающая через собственные стены боли и разочарования ради непонятно чего. Медведева готова признать, что чувствует почти что выдуманные стрёмные бабочки благоговения. — «Захотелось поболтать в интимной обстановке, знаешь. Без лишних глаз и ушей. Как мы обе любим.» — опуская руку на шею, обводит проклятое тысячу раз, но любимое «Индиго», ощущая как девушка напротив сглатывает. Бледная кожа покрывается мурашками. Хватать её абсолютно неправильное решение. Но перетащить к части с тумбами и раковиной просто жизненно необходимо. Зафиксировать, чтобы не убежала, не оставила блондинку одну со всем этим дерьмом в голове. Только она одна могла помочь и успокоить. — «Сядь. — почти приказывает севшим голосом, но быстро понимает, что если Лиза не захочет, то всё не начавшееся веселье закончится тут же. — Пожалуйста.» — смягченно добавляет, потому что иначе никто ей не уступит. И Лиза садится, на краешек белой тумбы, опираясь руками позади себя. Негласно даёт разрешение. Позволяет себе и ей что-то новое, но запретное. — «Я не собираюсь трахаться в ванной, ты же понимаешь.» — закидывает голову, открывает ключицы с этими татуировками автоматов, напоминая «Главная здесь и сейчас только я». И Киру кроет потому что никому она не позволяла иметь над собой такую власть. Но сейчас это не претит вовсе, а скорее очень сильно заводит. Блондинка вновь опускает руку на девичью шею. Сжимает. Приближается к чужому лицу, к приоткрытым сухим губам. — «Мы не будем трахаться. Просто сделаем тебе очень хорошо, кисуль.» — сталкиваясь окончательно с её ртом. Углубляя поцелуй Кира заводит вторую руку в тёмные волосы, оттягивая, причиняя лёгкую боль. Они почти что животно кусают друг друга. Именно так, как давно хотелось, определяя, что всё что было между ними взаимно и они нуждаются друг в друге. Младшая отрываясь, откидывает чужое полотенце. Теперь девушка перед ней открытая, совершенно нагая, но не стыдившая себя. Она практически костлявая, без большой груди или женственной фигуры. Но красива настолько же, насколько желанна. — «Ты блядская навязчивая идея в моей голове. — целует за ухом, опускаясь к ключицам, сжимая ладонями, лаская грудь. — Кис, ты не можешь представить сколько раз я представляла тебя в таком виде, и я не буду извиняться за это». — «Нравятся отбросы?» — тяжело выдыхает, но ни капли не сдаётся под чужим давлением. Кира недолго думает, встаёт перед ней на колени, притягивая к собственному лицу. Целует разведённые худые ноги, жилистые бедра и ощущает бегущую лёгкую дрожь. Лиза не особо чувствительна. Даже в этом особенная. Молчит, смотрит сверху вниз и не испытывает перед ней никакого страха, никакого отторжения. Вызывает внутреннее обоготворение. — «Кисуль, очень нравятся, особенно такие, как ты.» Кира разводит пальцами половые губы, начиная вести своим раздвоенным языком по набухающему клитору. Брюнетка сжимает руками край этой ненадёжной тумбы, закусывая губы, чтобы снизить издаваемый ими шум. Её так тяжело завести, но ни одна из партнёрш Киры не могла уйти от неё разочарованной. Она начинает быть активней, немного резче, оглядывая свою работу. Видит, как сжимаются бедра, как плывёт взгляд, который Лиза не отводит от её действий ни на секунду. Продолжая двигать пальцами, она говорит — «Кто бы мог подумать, что ты можешь быть такой секси.» — почти смеётся, глядя, как та сводит брови от раздражения. Андрющенко сама хватает её за волосы. Пытается поднять Киру с колен. Та напоследок целует всегда скрытое тату на животе, чувствуя как девушка откликается на это. — «Просто заткнись.» — когда блондинка встаёт. Вновь возвращаясь к агрессивным, больше укусам, чем поцелуям. Лиза задыхается, опираясь на крепкое тело, которое раз за разом всё больше стимулирует своими руками её удовольствие. Перед глазами мерцает вся комната, её потряхивает от приближающегося оргазма и она впервые просит Киру о чём-то, что касается её самой: — «Пожалуйста.» — «Всё, что захочешь, кис…» — она готова отдать ей всё в этот момент. Подходя к краю, она громко стонет, заглушая это только тем, что уперлась в плечо Медведевой. Кира ещё долго поддерживает ослабшее тело, поглаживая по нежной коже, целуя острые плечи. Её собственное тело переполняет приятное тепло, потому что Андрющенко в её руках было так хорошо. — «Ты очень красивая сейчас, Лиз.» — когда брюнетка поднимает голову и смотрит на неё уже осознанно. Конечно же она ей не отвечает. Только спрыгивает с низкой тумбы, поднимая упавшее полотенце на нетвердых ногах. — «Тебе стоит идти, Кир.» — стоит к ней спиной. — «Лиз.» — сама не знает, что хочет сказать. — «Просто иди, тебя скорее всего ждут.» — заходит в душевую кабину вновь. Отрезая. Заканчивая разговор. Почти прямо молча произносит, что стоит всё забыть. Что всё ошибка. И за это Кира ненавидит жертв больше всего. Она уходит, потому что знает, что тут её сейчас не услышат. Лиза отключила мозг, проиграла и сейчас девушку это съедает. Между ними должно быть что-то другое, только не секс. Не простое желание удовлетворить потребности. Всё стало разрушающей ошибкой на фоне сближения. Слабость — порок, который им не по вкусу. Что-то у них всегда будет общее. Но они стали слишком слабы по отношению друг к другу, неожиданно-ожидаемо.***
На ближайшем выгоне Кира видит, как Лизу ломает. И её ломает так же. Медведева впервые не хочет мириться с реальностью, потому что ей не плевать. Она сама не осознала как, но ранее ненавистная Индиго стала опорой для неё, единственной, кто верила в неё больше, чем она сама. Это стало больше, чем дружбой, но эти взаимоотношения нельзя было и втиснуть в рамки влюблённости или ещё чего. Кира так плоха в этом, что от собственной глупости становилось дурно. Наблюдая, как она собирает вещи, у Киры будто отнимается язык. Над Андрющенко воркует Настюха и даже Кристина, та натянуто улыбаясь, говорит что — «Вам ещё рано в общество девчонки, а я справлюсь, не переживайте». Они смеются, потому что это правда и потому что больше это не обижает, Лиза породнилась со многими, как бы не было странно такое озвучивать. Одноклассницы выносят её вещи, провожая в добрый путь. Брюнетка задерживается в дверях, останавливаясь рядом с Медведевой. — «Победи. Стань первой. Пообещай, что я буду смотреть на тебя на пьедестале из зала. Докажи, что всё было не зря» — быстро шепчет на ухо, положив руку на её плечо. И идёт дальше, не дожидаясь ответа. Кира всё ещё Кира для неё. Медведева замирает в секундной заминке, а затем направляется за девушкой. Крепко обнимает и шепчет так же тихо — «Спасибо. Обещаю, кис.» — сама не ожидая, но нуждаясь, в ответ на прощание.«Мы обязательно будем счастливы. Без разочарований. Без предательства.»
***
Между ними всё ещё не дружба и далеко не любовь. Но Кира ей благодарна, как никому прежде.