Смотри на меня

Джисона до невозможности задолбал этот видеофайл, валяющийся на рабочем столе уже несколько недель, и сегодня было принято решение наконец-то довести дело до конца. Но, как обычно, любая мелочь во вселенной должна была помешать его планам, что отсрочило работу до самого позднего вечера, и теперь Джисон сидит на кровати с ноутбуком, сонный и недовольно бурчащий из-за каждой своей ошибки в редактировании рекламного ролика. Обычно они занимают максимум два часа полной концентрации, но в этот раз внимание перетягивает на себя самая большая мелочь в его жизни, которая лежит под боком, уткнувшись носом в сгиб локтя Джисона, и неоднозначно ползает рукой по животу. Чонин, сколько бы не строил из себя недотрогу, на самом деле, любит прикосновения и часто сам же лезет потрогать всё, что можно и что нельзя. Однако Джисон уже научился отличать его будничные ласки от тех, у которых имеется определённый подтекст и намерения. Он знает, что произойдёт, но старается оттянуть этот момент, хоть и работать в таких условиях получается с трудом. Джисон едва ли успел совершить хоть какой-то прогресс в редактировании, потому что голова уже начинает барахлить из-за пальцев, с осторожностью и нежностью гладящих голую кожу под футболкой, легонько царапающих короткими ногтями. Ноги, спрятанные под одеялом, время от времени елозят по простыне, едва заметно шуршат тканью, но Джисон прекрасно это слышит и чувствует, как перемещается вес на кровати, пока Чонин меняет положение, то ли стараясь скрыть своё возбуждение, то ли, наоборот, выставляя его напоказ. Его лицо спрятано от взора, а в руках нет телефона, и значит это только одно — его мысли были спущены на самотёк. Приводит это всегда к одному и тому же варианту развития событий: до Джисона будут докапываться через три, два, один... — Хён. Вот оно. Начало конца рабочего настроения Джисона. — М? Чонин ничего не говорит, только опускает руку ниже и требовательно хватается за бедро. И хотя для того, чтобы понять, о чём просят Джисона, много смекалки не нужно, он решает никак не реагировать из вредности. Ему принципиально хочется доделать эту грёбаную рекламу именно сегодня, даже если до конца "сегодня" осталось полчаса. Может, ему чуточку нравится мучить Чонина и заставлять его смущаться от того, что нужно говорить всё вслух. — Ну, хён... — Что? Пальцы перестают теребить бедро, замирают, вжавшись в кожу. Плечи Чонина заметно напрягаются, Джисон чувствует сопение у себя на руке и полностью игнорирует это. — Ну... ебаться хочется. — Поздравляю! — восклицает Джисон, закатив глаза. — Когда тебе не хочется ебаться, такое бывает? — Кто бы говорил. Джисон лишь фыркает, но от работы не отвлекается. Точнее, делает вид, что не отвлекается, а на деле просто бесцельно водит курсором по экрану в попытках собраться и понять, что делать дальше. Не с Чонином, а с работой, он ещё не настолько потерянный человек. Чонин, очевидно, ждёт какого-то более чёткого ответа и в этой затянувшейся паузе прижимается напряжённым телом ближе, недвусмысленно потеревшись бёдрами об ногу Джисона несколько раз. Отчаянный шаг. — Тебе обязательно сейчас эту штуку заканчивать? — ноет Чонин, его голос звучит приглушённо из-за того, что он всё ещё упирается носом в бок и пыхтит от недовольства. — Может, ты и одной рукой справишься? А второй мне поможешь. — Я не настолько король мультизадачности, — бурчит Джисон, с каким-то чрезмерным остервенением ткнув по кнопке мыши. — Можно я хотя бы потрусь об тебя? — бормочет Чонин, подняв голову. — Пожалуйста. Джисон не смотрит на него, потому что знает, что столкнётся с мольбой в щенячьих глазках, надутыми губами и вообще всем арсеналом природного шарма Чонина, и отказаться уже будет сложнее. Джисон даже загораживает себе обзор на левую сторону кровати рукой, чтобы и боковым зрением никак не увидеть это адское создание. — Нет, у меня работа, — твёрдо говорит Джисон, потрепав Чонина по волосам, чтобы как-то смягчить свой отказ. Младший ласково льнёт к прикосновению, и, возможно, у Джисона что-то ломается внутри из-за этого жеста, что он чуть ли не сиюминутно меняет свой ответ. Чонин обречённо роняет голову на плечо Джисону со вздохом, совсем уж злобно сопит, то и дело шуршит ногами под одеялом из-за неудобства от стояка. Джисон уже мельком начинает уговаривать себя отложить работу, он успеет и завтра с утра, или, может быть, они быстро потрахаются, и получится с новыми силами сесть за работу. Хотя, его скорее вырубит, ведь спать и так хочется без всяких оргазмов. Пока Джисон мысленно ломается, Чонин вдруг резко вскакивает на кровати, его взъерошенные волосы смешно подпрыгивают от резкого толчка. — Ладно! — вздыхает Чонин, одарив Джисона негодующим взглядом. — Тогда я подрочу, если тебе похуй. — Как твоей душе угодно, — бросает Джисон с самым беспристрастным видом, который только может выдать, сгорбившись над ноутбуком. Он чувствует, как Чонин ещё несколько секунд прожигает его глазами в надежде, что что-то изменится, но молчание никто не нарушает, и в комнате повисает напряжённая тишина. Чонин поднимается с кровати, с очередным драматичным вздохом роется в шкафу и достаёт любимый вибратор. — Всё в этом доме приходится делать самому, — бормочет Чонин с таким видом, будто его предали. — Я сегодня, блин, посуду помыл и попылесосил! — встревает крайне оскорблённый Джисон. — И не стал меня ебать! — огрызается Чонин и уходит из спальни. Джисон смотрит ему вслед какое-то время, прикидывая, стоит ли крикнуть в ответ колкий комментарий о том, что его вообще не ебут в этом доме. Но тогда бы непременно завязался их извечный спор, а жертвовать возможностью вернуться к незаконченной работе не хочется. Джисон с облегчением потирает щёки, переводя своё внимание на дорожку видеоряда, выстраивает план действий, но Чонин тут же возвращается обратно в комнату со стаканом воды, громко ставит его на прикроватную тумбочку и падает на кровать так резко, что Джисон аж подпрыгивает на матрасе вместе с жалобно сипящим ноутбуком. Между ними сразу же возникает напряжённый зрительный контакт. Распластавшись по кровати и заняв большую её часть, Чонин напористо и раздражённо смотрит на Джисона, будто предпринимает последнюю попытку в убеждении. Джисону же приходится уткнуться обратно в ноутбук, чтобы не сойти с ума под этим взглядом. Он чувствует себя пойманным в капкан, потому что с его стороны кровать упирается в стену, а с другой стороны на него озлобленно сопит похотливый Чонин, и путей к отступлению нет. Поэтому когда до ушей доносится первый вздох, режущий тишину как острое лезвие, Джисон уже одной ногой в могиле. Он никак не рассчитывал, что всё действо будет разворачиваться перед ним, а больше ожидал, что Чонин пойдёт в душ, спокойно там уединится, как делал уже не раз. Джисон случайно слышал его всхлипы даже сквозь шум воды и пелену полудрёмы, когда только просыпался или уже падал в сон, эти редкие звенящие восклики оставляли яркий след в памяти. Джисон никогда не спрашивал, стесняется ли его Чонин или просто уходит, чтобы не мешать, но сейчас, сжав свою шею длинными пальцами и опустив вторую руку на пах, он точно не стесняется. Джисон не может определиться, благословение это или проклятье — его хорошее боковое зрение. Чонин внимательно смотрит на Джисона из-под полуприкрытых век, ищет любой отзыв на свой действия, любой признак того, что старшему не всё равно на то, что происходит под боком, поэтому Джисон прилагает все силы к тому, чтобы безучастно тыкать в какие-то абсолютно случайные функции редактирования, пока внутри медленно, но верно вспыхивает пожар от одной искры. Почему-то они всё подряд превращают в соревнование, и Чонин всегда не на шутку заводится, когда понимает, что ему нужно доказать свою правоту и сломать Джисона. И Джисон даже не сомневается, что сегодня его сломают снова, ведь взгляд то и дело уползает на руку, медленно надрачивающую через трусы, и голые ноги, теперь в открытую ползующие по простыне. Да, он прекрасно понимает, что ничего не успеет сегодня закончить, но хочется услышать, как Чонин будет его умолять о прикосновениях раньше, чем Джисон сам бросится к нему. Джисон вслушивается в то, как дыхание Чонина начинает непроизвольно дрожать, и через какое-то время трусы оказываются сброшены на край кровати, и рука уже свободнее скользит по члену. Джисон вздрагивает от неожиданности, когда слышит звук включённого вибратора, специально отворачивается к стене и закусывает губу, изо всех сил стараясь не представлять, как именно Чонин его использует, пока из него вырываются сбивчивые вздохи. Экран ноутбука уже ничем не сможет заинтересовать Джисона настолько, как доносящиеся до ушей звуки. Чонин случайно задевает бедро Джисона локтём, и неожиданное прикосновение заставляет Джисона бросить короткий взгляд на своего любовника, на его спину, выгибающуюся дугой от наслаждения, на руку с проступающими венами, прижимающую кончик вибропули к головке члена, на вздымающуюся от частого дыхания грудь и судорожно захватывающие воздух губы. За подглядыванием Джисона ловят сразу же, потому что Чонин размазанно улыбается и говорит: — Если бы это делал ты... Конец предложения тонет в коротком стоне, но Джисон прекрасно понимает смысл и отворачивается вопреки тому, как его собственное возбуждение вопит в мольбе лицезреть шоу, предназначенное ему, созданное эксклюзивно для него. Губы быстро пересыхают от мыслей о том, как хорошо было бы сейчас сидеть на Чонине сверху. Джисон не стал бы сразу давать ему такую роскошь, как стимуляцию члена, он бы массировал вибратором соски Чонина поочерёдно, выбивая из него заглушённые стоны, и переместился бы ниже, только когда младший стал содрогаться в его руках и просить перестать. Джисон бы объезжал его, сидя сверху и вжимая в кровать, и неспешно бы водил вибратором по рёбрам, чтобы Чонин извивался под ним от щекотных ощущений, чтобы он стал настолько замученным и отчаянным, что любые прикосновения к телу заставляли бы его вздрагивать и прятать лицо в ладонях. Голову заполняют картинки с заплаканным перестимулированным Чонином, уже кончившим, но до сих пор с руками на шее и на члене, заставляющими его совершенно теряться в ощущениях, издавать только отчаянные крики и стоны. И Джисон мог бы всё это получить. Он снова смотрит на Чонина, теперь приставляющего вибратор к заднице и выгибающегося ещё сильнее. Его глаза зажмурены, а рот широко открыт в немом стоне, рука проталкивает самый кончик вибратора внутрь, а когда вытаскивает наружу, из Чонина всё же вырывается тихое задушенное поскуливание. Его майка задралась наверх, оголив живот, но оставив грудь прикрытой, и Джисону хочется сорвать её к чёртовой матери. — Не так приятно, как твой член, — слова звенят в ушах Джисона, готового завыть от происходящего. Он уже не делает вид, что занят работой, просто откровенно пялится на то, как Чонин себе дрочит, и сам жалко течёт в домашние шорты, которые потом придётся бросить в стирку. Такая красивая картина парализует тело и приковывает к месту, но Чонин ловит его взгляд, смотрит на него с мольбой во вскинутых бровях и дрожащих ресницах и хнычет: — Поцелуй меня. Джисон без раздумий повинуется, забыв обо всех своих принципах и обещаниях, сразу же наклоняется к Чонину и вмазывается губами в его рот. Чонин задаёт дикий ритм, лезет с языком и целует с остервенением, от которого у Джисона всё внутри млеет. Рука Джисона скользит по щеке, немного теребит мочку уха и опускается на шею, легко сжимая, но достаточно, чтобы Чонин сладко замычал ему в губы. Ноутбук съезжает с колен на кровать, и Джисон, развернувшись и перекинув ногу через Чонина, садится сверху. Вжавшись копчиком в пах под собой, Джисон опускается на локтях за поцелуем, подаётся за рукой, резко ухватившей его за волосы. Чонин тянет его на себя, будто бы ему недостаточно близости, хотя между ними совсем не остаётся свободного пространства, когда руки Джисона не выдерживают, и он падает на живот, прижимаясь к груди Чонина, пока их языки проезжаются друг по другу. Джисон не теряет времени — он задирает майку Чонина вверх, оголяя подтянутую грудь, и сразу же скручивает пальцами соски. Чонин дышит так часто, что у Джисона начинает кружиться голова от того, как его мотает вверх-вниз, пока он лежит сверху. Возможно, его разум просто утопает в тумане похоти, потому что чувствовать, как Чонин дёргается от прикосновений, — лучшее наслаждение в жизни Джисона. Приходится оторваться от разгорячённого рта и опухших губ, чтобы снова сесть прямо, как следует проехавшись задницей и ощутив под собой возбуждённый член. Чонин, закусив нижнюю раскрасневшуюся губу, выжидающе смотрит на него с жалобно приподнятыми бровями и взъерошенными волосами с парочкой прилипших ко лбу прядей. Джисон обводит кругами его соски, давит подушечками больших пальцев поверх, расплющивая бугорки, резко сжимает их и крутит так, что Чонин закрывает рот рукой, чтобы подавить в себе высокий стон, который всё же вырывается наружу, пока зубы вгрызаются в скрученные от отчаяния пальцы. Ощущение широкой ладони на талии обдаёт Джисона яркой вспышкой. Рука сжимает бок до боли, так ярко выделяющейся на фоне всех остальных чувств, это заставляет Джисона скрутиться и распластаться поверх Чонина, толкнуться бёдрами вперёд. Шорты уже откровенно мешаются, но Джисон никак не может улучить момент, чтобы стянуть их с себя, потому что Чонин сам подаётся вверх, проезжаясь членом прямо между ягодиц Джисона. Только когда рука пропадает с талии Джисона, он вспоминает про вибро-пулю, за край которой хватается Чонин и вгоняет её в себя глубже, переключая режим и метаясь по кровати от удовольствия. Джисон трётся членом об пресс под собой, тянется к шее Чонина, от прикосновения к ней Чонин резко вздрагивает и бесстыдно стонет, пока Джисон обводит языком ключицы, кусает за кожу и оставляет влажные следы возле кадыка. — Хён... подожди... можно между твоих бёдер? Без лишних слов Джисон сползает с Чонина, ложится к нему спиной и отодвигает ногой ноутбук, чтобы тот не мешался, пока стягивает с себя шорты с мокрым пятном и отправляет их куда-то на край кровати к чониновым трусам. К нему прижимаются сзади, обняв рукой за талию, Джисона ведёт от жара, исходящего от тела Чонина, и от того, как сбивчиво Чонин толкается ему между бёдер, сильнее надавив на верхнюю ногу ладонью. Он горячо дышит Джисону в шею, отчего по спине бежит вереница мурашек, мельком кусает, но больше мажет губами по коже, потому что начинает терять контроль. Джисон заводит руку за спину, чтобы вжаться пальцами в ягодицу Чонина и увеличить давление, затем наощупь находит вибратор и берёт всё в свои руки. Точнее, в руку. И кончиком гладкой пули вырисовывает круги внутри Чонина, заставляет его жалобно стонать прямо в ухо, пока тот дрочит между его ног. У Джисона все бёдра мокрые, но всё равно член скользит между ними не так плавно, как хотелось бы, а проталкивается между мягкой плоти с запинкой и усилием, но до смазки в тумбочке Джисон дотянуться не сможет, а прерываться так не хочется. Чонину тоже, его движения всё больше и больше сбиваются с первоначального быстрого ритма, а тело, так плотно прижимающееся сзади к спине, начинает дрожать от напряжения. Осознание, что хочется почувствовать что-то внутри, ощутить приятную заполненность, приходит к Джисону одновременно с пониманием, что он вот-вот потеряет эту возможность. — Чонин-а! — выпаливает Джисон, а что добавить придумать не успевает. Младший издаёт вопросительное мычание, срывающееся на загнанный стон, когда Джисон проталкивает в него вибратор так глубоко, что успевает запаниковать, что он сейчас войдёт в Чонина полностью и потребуется невероятная ловкость пальцев, чтобы вытащить его, но всё же умудряется вцепится в кромку. Чонин резко толкается Джисону в бёдра, весь сжимается, пока его тело прошибает крупной дрожью. Джисон, поспешно вытащив вибратор, с разочарованием слышит, как скрипят зубы рядом с ухом, и чувствует, как сперма стекает по ноге прямо на кровать. Приходится тянуться за салфетками и с отвращением вытирать себя и мокрое пятно на простыне, пока Чонин пытается отдышаться, уткнувшись лбом в позвонки Джисона и иногда вздрагивая от послеоргазменных судорог. — Опять ты раньше кончил, — раздосадованно бормочет Джисон, растирая внутреннюю сторону бедра до красноты в попытках всё убрать, хотя понимает, что в душ придётся идти в любом случае. — Это твой коварный план, чтобы меня не трахать? Чонин сдавленно смеётся, хотя выходит больше похоже на хрип. Его большие ладони ползут Джисону на живот, заставляя от неожиданности сжаться и замереть. Всё тело ноет в жажде прикосновений и требует к себе внимания, поэтому когда Чонин снова прижимается к спине, Джисон готов скулить как самый послушный пёсик, лишь бы ему уже дали то, что хочется. — Хочешь фиолетовым? Требуется несколько секунд, прежде чем Джисон складывает в голове два плюс два, и понимает, что вопрос — про вибратор. Он яро кивает, и тепло сзади пропадает. Чонин резво шуршит коробкой, вытаскивая из пазлика игрушку и сразу же возвращаясь на кровать, удивительно бодрый для человека, который только что кончил. Джисон надеется, что заряда хватит, потому что они оба слишком часто пользуются этим вибратором. Чонин разворачивает Джисона на спину, сам устраивается у него между ног, пока открывает тюбик со смазкой, которую тоже заботливо прихватил с собой. Джисону кажется, что у него уже крыша едет от возбуждения, сладкой болью прошибающего всё тело. Чонин замечает отчаяние у него на лице и быстрее размазывает смазку по пальцам. — Давай сразу, мне нормально, — потарапливает его Джисон, поудобнее выгибаясь, сгорая от желания почувствовать в себе уже хоть что-нибудь. Чонин лишь кивает, обмазывает пальцы об вибратор, добавляет ещё немного смазки и без промедлений проталкивает игрушку в Джисона, откинувшего голову назад с протяжным стоном. Тело отзывается восторгом, дрожью, мурашками. — Включай, включай сразу, — просит он, закрыв глаза. Но характерного жужжания всё нет и нет, и движения тоже, так что Джисон поднимает голову на Чонина и встречается с его проказливой ухмылкой. — Я тебя убью! — шипит Джисон, толкнув его коленом. Чонин надоедливо хихикает себе под нос. — Ты просто такой милый, когда тебе не дают кончить, хён. От этой фразы узел вожделения внизу живота скручивается максимально туго, душит откровенностью, и Джисон просто закрывает глаза, без понятия как отреагировать на подобное заявление. Он бы совершенно сошёл с ума, если бы не испытывал то же самое, когда видел перед собой Чонина на грани оргазма. — Я в следующий раз буду тебя мучить два часа! — угрожает смущённый Джисон, самостоятельно опускаясь на игрушку. Чонин всё же щёлкает кнопкой включения, и вибрации расходятся по всему телу волнами удовольствия. — Ах, я свяжу тебя, и ты будешь течь мне на ботинки, пока не станешь умолять тебя выебать. Джисон, наверное, звучит не слишком убедительно, пока сам ноет и насаживается на вибратор, закинув ноги Чонину на талию, но младший, похоже, воспринимает его слова всерьёз, потому что его глаза странно темнеют, пока он представляет себе такой сюжет во всех красках, и закусывает губу. — Хорошо, — только и говорит он, вытащив вибратор из Джисона и протолкнув обратно почти до предела. От реакции Чонина и его бесприкословного согласия Джисон судорожно вздыхает, в очередной раз поражаясь тому, как этот человек может быть таким вредным и послушным одновременно. Правда, Чонин послушный только тогда, когда ему это нужно. Джисон ёрзает по кровати в нетерпении, пока Чонин аккуратно водит внутри вибратором, прижавшись щекой к бедру, на которое сам же кончил всего несколько минут назад. Когда Чонин касается языком члена Джисона, в голове происходит короткое замыкание. Чонин не теряет времени, сразу берёт в рот, сколько может, но двигается неспешно, из-за чего Джисон совсем теряет самообладание, сжимает между пальцев пряди его волос и заставляет ускориться, мотая его голову взад-вперёд. Чонин беспрекословно следует указаниям, двигает головой, как просит рука у него на затылке, старается принести как можно больше приятных ощущений, не отстраняется, даже когда головка члена утыкается ему в стенку горла. Слюна капает с подбородка Чонина, и он, зажмурившись, проходится языком по всей длине, запыхавшийся и взъерошенный. Хватает одного взгляда на его лицо, чтобы с макушки до кончиков пальцев прошёлся ток. Джисон кусает кулак в попытках заглушить стон, суетливо отталкивая Чонина и кончая с закрытыми глазами, пока пальцы судорожно ищут и вытаскивают вибратор, не удосужившись выключить. Джисон бросает его прямо на кровать, забыв о том, что он весь в смазке, которая теперь стекает вниз и из его задницы тоже, оставляя после себя мокрый след. — Нет, ну я, конечно, понимаю, это хотя бы не в рот, но на лицо тоже не очень приятно, — подаёт голос Чонин. Джисон со стоном приподнимает голову и любуется Чонином со стекающей по щеке спермой. Джисон не придумывает ничего лучше, кроме как сказать: — Тебе идёт. За это он получает шлепок по ноге, громко кричит, преувеличивая свои боль и страдания. Чонин тащит его в душ, даже не дав толком отдохнуть, и там снова начинает приставать, чем совершенно не удивляет Джисона. — Но ты так горячо выглядел и наговорил мне всякого, — оправдывается Чонин. — С тобой невозможно жить.