***
— Ты понимаешь, что я говорю? Саша настороженно рассматривал чёрную маску с блестящими бляшками между глаз, ничего не отвечая. Такой костюм он никогда не встречал. Надо признаться, что людей вблизи он вообще видел впервые. Как-то жизнь берегла его от таких нежелательных встреч. Берегла чтобы погубить именно сейчас. Одеяния совершенно не подходило к душной жаре: плотная мантия, полностью скрывающая силуэт; маска, обезличивающая лицо, и плотные кожаные перчатки. Ещё у этого человека находился целый арсенал странных и страшных инструментов. Знать, для чего они придуманы, Саше совершенно не хотелось. — Ну? Впрочем, я всё равно думаю, что ты меня понимаешь, морская тварь, — мужской голос звучал вкрадчиво. — Если ты будешь нам помогать, твоё существование будет вполне сносным. Если будешь нам мешать, то познакомишься со всем, что так внимательно рассматриваешь на столе. Через мои руки прошло много русалок. Не все выжили, конечно, но ото всех мне удалось получить то, что мне нужно. Саша убрал мешающие пряди за ухо, сглотнул, пытаясь вспомнить, как говорить. — Что тебе нужно? — Ничего из того, чего ты не можешь дать. Так уж вышло, что нас интересует твой лечебный эффект. Если не будешь скупиться на слёзы, то может быть, мы даже скоро тебя отпустим обратно на свободу. У тебя же есть девочка? — Причём здесь это? — Совершенно не причём. Я просто заинтересован в том, чтобы вы размножались, — по голосу Саша понял, что человек улыбался. — Вы удивительные существа. Достаточно пару месяцев пить хотя бы по капле в день, добавляя в чай или суп, чтобы поставить на ноги неходячего или заставить видеть мир слепого. Ты же любишь людей? Саша скосил взгляд на свою больную руку и покачал головой. Нет, он не любил людей. Он раньше их боялся, а теперь немного ненавидел. — Одна из библейских заповедей — возлюби ближнего своего. — Боюсь, от любви ближнего я уже достаточно пострадал, — Саша приноровился к тому, как на воздухе извлекать из своих связок звук, не переходя на слишком высокие частоты. Голос обрёл объём, хоть и был слабоват, и «чёрной маске» наверняка приходилось внимательно вслушиваться, чтобы разбирать, что он говорил. — Зачем мне помогать людям, если они не дают нам покоя? — У тебя нет выбора. Тем более я предлагаю вполне честную сделку. Мы потратили время, потратили силы, чтобы тебя поймать. Мы тебя привели в норму, твои условия сносны, капитан достал даже откуда-то этот аквариум. Ещё ты не стеснён в движениях. Не связан. Чего тебе нужно? Не хочешь быть благодарным. — Очень интересно, — Саша не смог подобрать слов из-за возмущения. — Логика ваша чисто человеческая. — А ты не человек. Разумная рыба. Знаешь, если бы я был обидчивым, то мог бы обрубить твой хвост и скормить тебе же в виде ухи. «Чёрная маска» встала с низкого столика, расправила складки мантии и, немного постояв, пошла прочь. — Ты ещё можешь пожалеть, если не пойдёшь с нами на сотрудничество. Саша посмотрел ему вслед. — Боюсь, что я пожалел уже о том, что меня поймали.***
Его никто не трогал всё то время, пока они плыли к суше. Бассейн, как его называли моряки, или аквариум, как его называла «чёрная маска», закрыли железной решёткой, и Саша умирал от скуки и невозможности размяться. Он ютился в маленькой клетке с затхлой водой, маялся от солнца и ночью впадал во что-то наподобие спячки из-за голода. Его кормили, но совершенно не тем, что помогло бы ему восстановиться и попытаться сбежать. «Чёрная маска» приходила только пару раз. Они больше не разговаривали. Где-то через неделю они добрались до шумного города. Саша даже выплыл из апатичного состояния, с интересом выглядывая из воды на разбросанные то тут то там разномастные домики, оценивал суда, огромные фрегаты и маленькие ветхие лодочки. Он почти сумел разглядеть кого-то из людей, но тут про него вспомнили и бесцеремонно накрыли плотной тёмной тканью, полностью скрывая и его от мира, и мир от него. Дышать стало тяжелее, а интерес сменила тревога. Это странное положение рыбки в аквариуме должно было сменится чем-то другим, намного более неприятным. Чтобы чем-то себя занять и не вслушиваться в нарастающий шум извне, он принялся приводить в порядок свои волосы, про которые забыл за всю эту неделю. Прочёсывал пальцами белые пряди, выпутывал водоросли и досадовал на то, что места в его клетке катастрофически мало. Сейчас не мешало бы поплавать, отъесться и залечь на несколько дней на дно, чтобы рука полностью зажила. Она, конечно, приходила в норму, но не так быстро, как он хотел бы и привык. — Ну что, красавица? Приплыли. Судно стукнулось обо что-то, затем последовало небольшое затишье, копошения и его клетку подняли, вытаскивая на сушу. Если его так старательно прятали, имело бы смысл привлечь к себе внимание, но Саша не знал, вдруг другие люди были бы ещё хуже, чем эти, поэтому он затих, стискивая пальцами больное предплечье. Боль отрезвляла и отвлекала от липкого страха. Тащили его долго, пока не опустили на землю где-то в тени, чтобы передохнуть. — Уберите брезент. Здесь уже можно не прятать, — Саша узнал голос «чёрной маски», такой же уверенный, как и при их разговоре. Как только чёрную ткань сняли, Саша тут же выглянул, проверяя обстановку. Его тащили через лес — и спереди и сзади шла вереница людей, нагруженных кульками с вещами, сундуками и бочками. «Чёрная маска» шёл рядом с пустыми руками. — Интересно тебе? — по голосу было слышно, что поведение Саши его забавляло. — Дальше можешь смотреть, но не дёргайся, стекло хрупкое. Будет неприятно, если ты останешься без воды, так? Саша отвернулся от него, ничего не говоря. «Чёрная маска» рассмеялась, видимо, ни сколько не обидевшись на то, что его проигнорировали. К вечеру они дошли до усадьбы, и если вещи нелепо сгрудили в огромную бесформенную кучу, Сашу затащили сразу внутрь, куда-то в подвалы. Туда ему совершенно не хотелось, но он был даже немного благодарен за то, что его выпустили в небольшой каменный бассейн с не застоявшейся водой. Места всё так же не хватало, но он смог двигать хвостом. — Я приду к тебе немного позже. Пока отдыхай.***
«Чёрная маска» многое знал о русалках, к большому сожалению. Сначала Саша волей-неволей шёл на контакт, выдавливая из себя слёзы, тем более в некоторые моменты оно выходило само собой, но его захватывало равнодушие и уже через месяц «чёрная маска» показала своё истинное лицо. Ему причиняли боль. — Я не могу больше… почему вы не можете оставить меня в покое? — Саша злился бы, если бы у него остались силы. Руки выкрутили ещё сильнее, он закричал, но глаза оставались сухими и красными. Человек в чёрном с недовольным шипением отошёл от рычага и подошёл вплотную к Саше, едва державшем равновесие на носках. Две блестящих чёрных линзы, где должны были быть глаза мучителя, уставились на него. — Ну что ж… ты сам напросился. Руки в таких же чёрных перчатках потянулись к его шее, затягивая кожаные ленты до упора — Саша начал задыхаться. Лицо сначала стало красным, а потом почти фиолетовым, глаза заблестели (почему-то ему казалось важным смотреть в эти матовые линзы, хоть лицо мучающего его человека он ни разу не видел). Наконец, слёз стало достаточно для того, чтобы собрать пару капель в склянку. Не имея возможности упасть, Саша повис на выкрученных руках, безостановочно кашляя и хрипя. Он бесконечно устал, хотел спать или умереть, чтобы завтра его никто не трогал. — Сразу бы так, ну? А то возиться заставил, — грубая перчатка с какой-то необычной нежностью провела по его щеке, убирая волосы. Человек немного ослабил натяжение верёвки, позволяя опуститься с носков на колени, и в спешке ушёл, закрывая наглухо толстую обитую железом дверь. Саша остался один. Он уже не помнил, сколько был в плену, но зато прекрасно знал, зачем был нужен этим людям. Замкнутый круг, из которого, казалось, выхода не было совершенно никакого. Саша стоял на коленях, мечтая сесть, думал об этом и старался не обращать внимание на боль в теле и стойкое желание оказаться в воде. Его к ней уже не подпускали, вынуждая находиться в человеческой ипостаси. Его захватывало равнодушие. Тело ко всему привыкало — даже к пыткам. Холод пробирал до костей, боль иной раз вырывала пронзительные вопли, когда вывернутые руки сводило судорогой. Скоро его оттуда снимут. Саша уже сомневался, что был русалкой: как давно он не плавал? Забыл уже всё и не помнил почти цвет чешуи на своём хвосте. Человек в маске преследовал цель, очень злился, если не мог получить слёзы, и в такие моменты Саше его было даже немного жаль. Видимо, у него совсем крыша поехала без воды и света. Хотелось на свободу или умереть. Если подняться на ноги, и верёвку обернуть вокруг шеи, а потом расслабиться, то всего через десять минут его мучения могли бы закончиться, но он боялся смерти. Чем страшнее были его условия, тем сильнее ему хотелось жить, хоть разумом он и понимал, что долго так выдержать вряд ли сможет. Тем более что Саша только-только вышел из молодняка. Жаль, очень жаль, что так получилось.***
Раньше Кирилл с большим предубеждением относился к тем, кто верил во всякую чертовщину по типу домовых, вампиров и прочих фантастических тварей, но сейчас он определенно точно готов был поверить и в самого Дагона. Едва услышав шум и лязг клинков, Кирилл с удивительной сноровкой упал в кусты, прячась за плотными ветками и благодаря всех существующих и выдуманных богов, что те скрывали его целиком. На его берег выбежал парень, который изо всех сил стремился сбежать в море. Он даже добрался до воды, которая мгновенно его преобразила — вместо двух человеческих ног у того вдруг стал внушительный вполне себе рыбий хвост. В него выстрелили из арбалета, парень истошно завопил, и его почти удавшаяся попытка вырваться на свободу закончилась потерей сознания. Почти сразу за сказочной русалкой пришёл целый отряд из запыхавшихся охранников с оружием во главе с дворянином, чьё лицо показалось смутно знакомым. Очень хорошо, что из его укрытия никому не было видно Кирилла, который во все глаза смотрел на открывшуюся картину, забыв как дышать. — Идиоты! — дворянин, вопреки своему статному и благородному виду, кричал на охранников во всю силу своих лёгких. — Я говорил глаз с него не спускать! — Он убил Лёню… — кто-то начал оправдываться. Впрочем, закончить ему не дали. — Да даже если бы все сдохли, мне плевать. Вам за что платят?! — дворянин не сдерживался и с душой ударил говорившего арбалетом, сминая его нос как подгнившую сливу. — Уйдите с глаз моих и принесите носилки. Немедленно. Он сразу забыл о существовании наёмников, опускаясь на колени рядом русалкой: — Я понимаю, как тебе тяжело и хочется на волю, — тихо бормотал он ему, пока вытаскивал обмякшее тело из воды. — Но я должен испробовать все методы. Если мне придётся истребить всех русалок на этом свете ради жизни своего брата, я это сделаю. Удивительно, как ты вообще сумел сбежать. Потрясающее создание. Кирилл отвернулся, не понимая всю суть взаимоотношений этих двоих, но тут же вернулся на свой наблюдательный пункт, изо всех сил вслушиваясь в ласковый голос человека: — Лёгкое пробили. Ужасно, совершенно ужасно. Мы потеряем несколько драгоценных недель. Наёмники с трудом водрузили хвостатое тело на носилки, постоянно вздрагивая от окриков главаря, и потащили его прочь от берега. Кирилл немного подождал, пока они отойдут, и поднялся из укрытия, сосредоточенно рассматривая кровавые следы на песке. Русалку определенно нужно было спасать. Неважно, ради каких высоких целей её поймали. Неважно даже, что это не человек. — Гордеев, ты можешь стать благородным принцем из сказки, который спасает красивую принцессу от разбойников, — сделал вывод Кирилл и пошёл по следу отряда. Вот тебе и глупые законы, запрещающие брать в плен всякую нечисть. Значит, король осведомлён об обитателях своих владений даже больше, чем моряк и путешественник, который побывал, наверное, в каждом уголке земли и засунул нос в в каждую дурно пахнувшую неприятность. Мог бы сейчас Кирилл лишиться жизни? Вполне. Пугало ли его это? Ничуть. Дворянин набрал к себе в команду всякий сброд, если учесть то, насколько близко Кирилл смог к ним подойти, а они даже не заметили. Тот же шёл рядом с носилками с таким видом, будто провожал свою возлюбленную. Держал пальцами рану, поправлял волосы и сладко ворковал, пользуясь бессознательным состоянием парня. Если бы не свидетели, то наверняка бы поцеловал его взасос, не справившись со своими чувствами. Дело попахивало чем-то нездоровым, и Кирилла передёрнуло. Отбить ценную нежить он не мог, потому что их минимум десяток, а он один, но проследить, куда эти пчёлки-трудяжки его потащили, он мог спокойно. В голове же его происходил мозговой штурм, выводом из которого созрело два плана: он мог выкрасть парня, что могло обернуться провалом, травмами и смертью, а мог прийти с ноги к доблестным блюстителям правопорядка и ткнуть в них королевским указом. И чем ближе они подходили к крепости в глуши, тем больше Кирилл склонялся к варианту со стражниками или тайной полицией. Возможно, его даже наградят. Грустным взглядом он проводил процессию до самой кромки леса и продолжал смотреть до тех пор, пока любвеобильный дворянин не скрылся за тяжёлыми воротами.***
Ростислав крушил в своей комнате всё, до чего мог дотянуться. Придурки. Безмозглые идиоты. Тупорылые дебилы. Он так всё хорошо устроил, однако эти блаженные не смогли проследить за одной полудохлой рыбиной. И как вообще он смог ускользнуть? Как смог преодолеть стены? Либо ему кто-то помог, либо определённо нужно было что-то менять. Ростислав подозревал, что когда ему пришлось отлучиться, чтобы передать бесценную склянку в замок, кто-то из слуг принёс еду и просто-напросто забыл закрыть дверь. Пойманный русал лежал на постели с перебинтованной грудью и не подавал признаков жизни. Как бы не откинул копыта, иначе придётся искать другого. Он и так нарушал закон, пытаясь совершить невозможное. Но на что не пойдёшь ради семьи. Если бы ему пришлось цедить кровь девственниц или варить заживо младенцев — он пошёл бы и на это. Ростислав опустился на колени рядом с лежанкой. — Родной, держись, — он поправил спутанные волосы. — Ты нам очень нужен. Если ты очнёшься, я обещаю, что отпущу тебя, когда всё закончится. Ростислав лукавил, конечно. Он даже не знал, как его зовут, потому что это не имело никакого значения. Вряд ли русалка переживёт до полного излечения его брата, но если он сумел сбежать, будучи истощённым, то воля к жизни у него беспредельная. Ростислав преклонялся перед священными созданиями, которые умели излечивать. Кто виноват, что они настолько эгоистичные? Если бы с ними можно было договориться, то они бы поставили братишку на ноги, и он бы никогда их не побеспокоил. Русал поморщился во сне от боли, и Ростислав вколол ему морфий, позволяя снова упасть в беспамятство. Только на сегодня, больше нельзя, иначе они его совсем потеряют. Со вздохом он осмотрел комнату. Та была в плачевном состоянии: мебель перевёрнута, посуда перебита, книги разбросаны и порваны. Срывы дорого обходились ему, но это лучше, чем перебить половину охраны, так? — Ваше высочество, ваше высочество! — Ну что опять? Вы подорвали крепость? Устроили наводнение? Пожар? Что?! — Тайная полиция, ваше высочество… — служка отшатнулся и потупился, ожидая гнева хозяина. Ростислав застыл, чувствуя, как желудок перевернулся и ухнул вниз. Это совсем плохо. — Уверен? — губы не слушались, очень тяжело было говорить спокойным и ровным голосом. — Я принёс печать, — служка протянул грамоту, и Ростислав пробежал её глазами, чувствуя, как закипает вновь. — Будь здесь, я выйду к ним. Не смей уходить и дверь закрой. Береги этого парня как самого себя, иначе я не знаю, что с тобой сделаю. — Да, ваше высочество, — служка по стеночке прошёл в комнату, осмотрел погром и принялся собирать книги. Ростислав выбежал в коридор и нос к носу столкнулся со своим хорошим знакомым из тайной полиции. Он натянул на себя улыбку, кивком головы поприветствовал и ткнул грамотой ему в грудь. Тот даже не пошатнулся и щетинистое лицо не изменило выражение равнодушия. — Андрей, какого чёрта?! — Донос от доброжелателя. Лучше прячь свои эксперименты, — он пожал плечами, опуская титул так же, как тот опустил его звание. — Думаю, что бутылочка отборного бренди подойдёт. Даже не хочу думать, на чём ты попался. — Ни на чём, — улыбка Ростислава стала настолько фальшивой, что в пору было смутиться. — Но ты прав, негоже таскать такого важного гостя и без выпивки. Кто бы его не заметил, но это точно было связано с пляжным бегом на скорость. Ростислав делал вид, что внимательно слушал Андрея, но мыслями он был в одной из своих комнат, где лежала раненая русалка. У них намного меньше времени, чем он думал.***
— Никаких нарушений нет, да и тебе, мужик, лучше бы подальше оттуда держаться. — Не понял. Я своими глазами видел! — Дружочек, ты знаешь, кого обвиняешь? Нет? Это член королевской семьи! Вали давай отсюда, пока ноги не переломали. Кирилл обессиленно треснул рукой по столу, заставив одного из стражников подскочить, и вихрем вылетел из участка. Вот откуда лицо дворянина показалось ему знакомым. Член, мать его, королевской семьи. Обычный упырь, которому нужно хорошенько начистить рожу. Кирилл остановился посередине улицы, растерянно рассматривая таблицу, обещавшую защитить любую обиженную божью тварь. Захотелось смачно в неё плюнуть, но он сдержался, понимая, что его могли легко скрутить и дать успокоиться в камере. — А я так это не оставлю. Плевать мне, чей он член! Посмотрите только на них. Тьфу. Кирилл продолжил слежку за крепостью, невзначай изучая стены и возможные способы проникновения. Он почти нашёл выход и даже разработал план, но на рассвете крепость оказалась пуста — ни одной живой души. Ни русалки, ни члена королевской семьи, ни стражников, ни слуг.***
Саша медленно приходил в себя. Казалось, что вот только-только его поймали снова, но он был абсолютно цел и в воде. Его снова куда-то тащили, только на этот раз клетка оказалась просторнее и на колёсах. Толстые прутья обжигали пальцы, и в наполненном до краев аквариуме можно было даже немного плавать. — Очнулся? — Чёрная маска снова потешалась. И как только ему не надоело. Саша приложил обожжённые пальцы ко рту, убаюкивая боль. — На этот раз я предусмотрительнее. Адамант для вас ядовит, так что не советую тянуть к нему свои клешни. И не надейся опять удрать, мы намного дальше от моря — не добежишь. Возвращаемся к твоему образу жизни: кочевому. Если уж ты привлёк излишнее внимание, то за это тоже придётся платить. Знаешь, что у тебя лечебные не только слёзы? Например, кровь. Ещё одна выходка, и я просто перережу тебе глотку и сделаю себе ванну. Всё понятно? Саша зашипел, обнажая острые зубы. Пусть попробует только приблизиться к нему. — Ну-ну, скалься-скалься, это сейчас ты такой дерзкий, а жрать захочешь — будешь делать то, что я скажу. Черная маска ушёл от него, видимо, потеряв интерес и высказав всё, что хотел. Саша начал заниматься своим привычным делом, когда были силы и вода — чистил чешую и приводил себя в порядок. Пейзаж изменился — рядом не было леса, а только бесконечная жёлтая пустошь. Иногда он видел странных животных: чёрно-белых, коричневых, белых и чёрных. У них были большие блестящие глаза (как у маски), длинные ресницы и общее туповато-любопытное выражение морды. Везли же его другие странные создания, но тех он не сумел нормально разглядеть — только их блестящую коричневую спину. Чем дальше от моря, тем безнадёжнее его настроение становилось. Он тосковал. Сможет ли он спастись?