Бой курантов или стук чужого-родного сердца?

Даня с самой первой их встречи увидел в Илье то, что не видели многие. Он сразу показался одновременно простым и до жути особенным, выделяющимся на фоне других, скучных и серых людей. Его доброта притягивала к себе, его заразительный смех и блестящие зеленые глаза хотелось слышать и видеть, чувствовать с собой постоянно, потому что красиво, мило и до мурашек приятно. Следить за татуированными руками, их легкими движениями казалось самым интересным делом в мире. Он сразу полюбил его объятия, его характер и порой совсем глупые, но от этого не менее смешные шутки. Нахождение рядом с ним вызывало непонятное спокойствие, радость и невольную улыбку, как солнечное утро или первый снег. И сам Илья был открытый и яркий, словно летнее солнце. Он был прост на общение, слишком легко было найти общую тему с ним, что было так похоже на уютные разговоры на балконе или кухне под алкоголем, с сигаретой в руке и доверительно развязанным языком. Довериться ему было также легко, как получить его доверие, взамен на собственное сердце и долгие объятия с «дружескими» поцелуями в лоб, макушку, щеку… Предложение праздновать Новый год вместе вдохновило и обрадовало, даже прибавило новогоднего настроения, что до этого не посещало его долгое время, особенно после «только вдвоем». Это словно было то самое, в чем Даня нуждался уже очень долго: просто родной человек под боком, и абсолютно не важно, что с самого порога тот громко смеялся с ободка с оленьми рогами на рыжей голове и измазанного в чем-то ярко-красном носа, после чего уже сам с улыбкой нацепил новогоднюю шапочку на синюю макушку. Ведь куда важнее были влажный поцелуй в раскрасневшуюся от сильного мороза щеку, счастливый блеск в глазах напротив и крепкие объятия под куранты, когда в одной руке абсолютно невкусное шампанское, в другой — чужие плечи, а на губах — родные губы.