Наши волны никогда не замёрзнут

Икран юношей приземлился недалеко от дерева души, его фиолетовое пламя вызывало бурю смешанных эмоций, у бывшего жителя этого леса. Что-то приятное и теплое затрепетало в груди. Необъяснимое чувство радости, и спокойствия, все сторонние мысли отошли на задний план, все переживания в миг сошли на ноль. Он прожил в этом лесу всю подростковую жизнь, сколько себя помнит, столько он и помнит это дерево. Но сейчас его пламя кажется совершенно новым. Зрачки глаз в хаотичном порядке бегают по дереву души, пытаясь как можно больше захватить эту неописуемую картину. Вспомнить все, что связано с этим местом. Определенно абсолютно все моменты он не сможет вспомнить, но те чувства, он почувствует вновь и вновь, как только в его поле зрения попадет матушка Эйва. На долю секунды он забыл про все тревожные мысли, которые посещают его на пляже. Пляж на котором он проводит все свое свободное время последний год, ни капли не стал родным. Возможно это из-за привязанности к дому? Или из-за тех же местных задир, которые не дают выдохнуть полной грудью. Кстати о задирах. Аонунг последние несколько дней был совсем не похож на себя. Его характер, стал мягким. Но ведь это невозможно? Невозможно сменить свой характер за считанные дни. Но Нетейама это не волновало, он знал, что Аонунг сын вождя, и если ему что-то понадобиться, он переступит через собственную гордость, подвергнется унижениям, если это требует ситуация. Поэтому, ещё тогда, на ночном пляже, он выдвинул предположение, что Аонунг после поездки начнет рассказывать как же все-таки рифы хороши, ведь лес совсем не оправдал его ожиданий. Но на этот случай мальчик леса приготовил задорные слова, которые вряд-ли понравятся Аонунгу. Но если бы все было так просто… Все эти смены характера Аонунга превращали его в совсем иную личность. Все началось ещё тогда на пляже, когда он первый раз встретился с янтарными глазами. Он не мог сказать, что они запали ему в душу, но что-то необычное в них точно было. Простое любопытство к семейке Салли превратилось в настоящий гнев, когда Ло’ак начал необычно смотреть на Цирею. Но первые зрительные контакты, не дали бы никакого эффекта, что Аонунгу с Нетейамом, что Ло’аку с Циреяй. Простое любопытство подростков, и маленький, хоть и с одной стороны неприятный ритуал издевательств? Простые саркастические слова в сторону лесных детей. Да, возможно это и кажется жестоким, но этим Аонунг точно пошёл в свою мать. После этого настал период необъяснимой приязни к старшему сыну Турук Макто. Все его движения в воде казались совершенно неумелыми и неуклюжими. И в правду, словно младенцы… Тогда то он и решил взять ситуацию в свои руки. Обучить, хотя бы малому того, что он знает сам. На его плечи свалилась «обязанность» научить этого ребенка хоть теории, а там и возможно «пустить в свободное плавание» с близка наслаждаясь проделанной работой. Этот груз был слишком велик, но как же сладок он оказался. Чем больше они делили один воздух на двоих, тем больше хотелось оставаться в этом дурмане таинства. Хотелось учить его вечно, стать учителем, или даже другом… Но долго все это не продлилось. Уже через пару дней Нетейам стал проводить больше времени с Ротксо и Циреяй, будто бы наплевав на все старания Аонунга. После ещё и мелкий Ло’ак стал активно проявлять интерес к сестре, возможно ревность и привела к этому эмоциональному тупику. Он не собирался брать всю вину на себя, но и оправдывать свои поступки не станет. После «охоты» за рифом с Ло’аком, и после всех последствий, Аонунг стал относиться к семье Салли нейтрально, но все же не упускал шанса съязвить. Особенно приятно было язвить Нетейаму. Его прилежный характер, заводил его в тупик. Нет, он отлично стоял за своих близких, но когда дело доходило до него самого, он просто не обращал внимание на все слова. Становилось скучно, метод Нетейама действительно действовал, но Аонунг не хотел прекращать. Когда он начал замечать самые непримечательные вещи. Например, утром, в дали от пляжа он собирал громоцвет, клал его в торбу, и нес сушиться на солнце. После всех проделанных действий другими На’ви с этим громоцветом, он в конечном итоге превращался в муку. Из которой потом Нетейам месил тесто на хлеб. Ох. как же хорошо он замешивает тесто… После его умелых движений, тесто становилось послушным, и не липло к рукам, а хлеб получался запредельно вкусным и ароматным. После того как Аонунг стал замечать эти мельчайшие вещи, он понял что ему стоит задуматься о собственном отношении к Нетейаму. О любви изначально и речи не могло быть, хотелось стать хотя бы другом, или даже самым близким другом. Ведь сейчас у него были бы все шансы им стать, так как рядом с ним никого не было. Но его притворство с самого начала, поставило точку всем возможным отношениям. Тогда пришлось обращаться за помощью к сестре. Цирея никогда не расскажет секреты, в прочем, как и он сам, по этому у них были доверительные отношения. Она и посоветовала быть нежным с Нетейамом. Возможно совет и был бы хорошим, но у Нетейама все же есть глаза, но воспринял он все увы, или к счастью не так. Нетейам подал немой знак Аонунгу, чтоб тот следовал за ним. От дерева души доносились песни, На’ви ещё не ушли спать, это ещё больше бодрило лесного мальчика. Несмотря на Аонунга, он нащупал его руку в невесомости, после чего крепко обхватил её, и повел гостя за собой. Как только юноши зашли под Дерево Души, яркое фиолетовое пламя упало на их тела. Создавая иллюзию другого цвета кожи На’ви, но это определенно нравилось обоим юношам. Песни постепенно начали стихать, и все больше, и больше На’ви начали обращать внимания на неожиданных гостей. Неловкого молчания вовсе не было, знакомые Нетейама сразу кинулись ему в объятия. Каждый из них хотел что-то спросить, создавая при этом хаос. Их оказалось достаточно много, что б Аонунг смог упустить руку Нетейама, и оказаться где-то в дали от него. Через мерцающие фигуры На’ви, он смог разглядеть вновь ожившего Нетейама, его искренняя улыбка сводила с ума. Но настроение Аонунга заметно испортилось. Он понимал, что это его друзья, и они долго не виделись, но зависть уже засела в груди, впиваясь в каждую нервную клетку, раздирая не только грудную клетку, но и живот. Когда весь этот шум в меру притих, к Нетейаму подошла его бабушка, Мо’ат. Она нежно положила обе руки на его щёки, и так же ласково заглянула в глаза внуку. — Мой Нетейам, внук мой. Не прошло и десяти минут, как все сидели в теплом, и уютном кругу, разделяя пищу лесных На’ви. Вкус родной еды будто бы освежал вкусовые рецепторы Нетейама. От всех разговоров, и вкусной еды, он и не заметил, что все это время Аонунга не было рядом, а добрался он только сейчас. Тот присел рядом, раздирая рукой кожуру мякоти. Мякоть оказалась настолько свежей, что сок стекал с неё в больших количествах. — Ты чего так грубо, все самое вкусное на землю вылил — в ответ не последовало ни единого слова, даже несмотря на то, что Нетейам все это говорил с улыбкой во все тридцать два. — Эй, ты чего обиделся? — лесной мальчик наклонил голову набок, параллельно кладя ещё один сочный кусочек мякоти в рот. — А ты как думаешь, я здесь ничего не знаю, а если бы мне не сказали где ты? На меня и так странно смотрят — Аонунг говорил все это полушепотом, чтобы не привлекать лишнего внимания, которое и так было заостренно на нем. — А, значит не нравится быть на моём месте? — Нетейам снова положил в рот мякоть, и снова так же, ехидно улыбался. Но на лице Аонунга появились совсем другие эмоции. Сожаления? Или возможно осознания всего ужаса, который пришлось пережить всему семейству Салли? — Не переживай — рука Нетейам крепко обняла Аонунга, показывая что он сейчас не в том настроении, что б грустить. — Хочешь, я исправлю свою вину. Отправимся сегодня ночью к другому дереву Эйвы, только ты, и я. М? — вся мимика Нетейама сама говорила о том, что ночью он не собирается спать, и хочет показать гостю, местные достопримечательности. Аонунг сделал вид, что он думает, но на самом деле он знал конкретный ответ. — Хорошо, если ты меня конечно не бросишь где-то в глуши леса. — А! Вот и отлично — лесной мальчик крепче обнял одной рукой Аонунга. Ещё недавно, Аонунг мог только мечтать об прикосновении к лесному мальчику. Но сейчас хотелось совсем других объятий… Возможно чего-то нежного, и трепетного, но несмотря на столь скверное желание, его и устраивало все происходящее прямо сейчас. Остаток вечера прошел хорошо. Нетейам вдоволь насладился приятными беседами с давними друзьями. Произошло слишком много событий, настало их время рассказов. О том что было, и возможно будет. Интересных моментов в этот период времени произошло слишком много, поэтому до самой глубокой ночи они делились обоюдным смехом и улыбками. Жаль что Аонунг не проникся всей этой атмосферой, но само осознание, что это родной дом Нетейама, заставляло течь кровь в жилах быстрее. Та и место он себе выбрал в самый раз, в приступах радости Нетейам множество раз обнимал Аонунга, если б он обнимал кого-то другого, вечер стал бы официально худшим, но пока, он был самым приятным за последнее время. В скором времени На’ви наконец потушили костер, который точно запомнит все рассказы, улыбки, и тревожности. Юношей послали спать в старый домик семейки Салли. Но спать они не собирались, только выжидали хорошего момента, что б ускользнуть в ночную темень леса. В доме все было так же, как и прежде, в те хорошие времена. Разве что не хватило вещей, и ребят. Наверняка они уже спят, или сидят возле костра, рассказывая глупые истории. Незаметно для парней, на улице начал моросить маленький дождик, который стучал по деревянной крыше и по листам деревьев. Их глаза уже привыкли к темноте, поэтому оба вглядывались в даль. — Ну что, ты готов? — Да — ответил Аонунг на выдохе, поэтому звук оказался тихим, но этого хватило, что б Нетейам услышал. Уже через несколько минут оба На’ви бежали по тропинке которая ведёт к одному из деревьев Эйвы. Их путь подсвечивали лишь неоновая листва, и трава, которая при каждом шаге загоралась тем же неоном. Чувствовать под ногами не сыпучий, или же втоптанный песок, а шелковистую траву, оказалось не мысленно приятно. Он так давно не чувствовал всего этого, что сейчас радуется как ребенок каждому новому прикосновению к любимым растениям. В лесу было много растений, которые излучали неоновое сияние, но сияние Эйвы, оба парня ни с чем не перепутают. Их бег сменился на обычный шаг, когда они снова оказались под Эйвой. С уст лесного мальчика снова сорвался смех, искренний смех. Все это было словно сон, он и не думал что, уже сегодня будет снова стоять под могучими ветвями матушки Эйвы. Нетейам взял в руки свою косу, и соединил нервные окончания с неоновыми лозами Эйвы. Он прикрыл свои веки и глубоко выдохнул, его слух заострился на голосах предках. Аонунг не стал ждать, и последовал примеру Нетейама. Голоса предков леса, отличались от рифовых. Словно совсем другая мелодия заполняла сердце. — Ну как? Тебе нравится? — лесной мальчик подошёл к Аонунг, соединяя свои нервные окончания с той же лозой, к которой был подключен Аонунг. Рука янтарноглазого невесомо легла на руку рифового мальчика. Не осознавая того, сердце Аонунга стало биться сильнее, решив успокоиться, тот тоже закрыл глаза, что оказалось зря… Под влиянием эмоций, в подсознании Аонунга выплыло много воспоминаний с Нетейамом, много не сбытых фантазий. Начиная от самых безобидных, заканчивая непристойными, хотя внешний вид он умело сохранял в спокойствии. Но матушку Эйву не обмануть, тем более, если оба парня подключены нервными окончаниями к одной лозе. Желания оказалось настолько сильным, что Нетейама выбило из подсознания, и ему пришлось разорвать контакт с Эйвой. — Черт, Аонунг что это такое? — что б перевести дыхание ему пришлось присесть на траву, возле больших камней, которые покрыты мохом в определенных местах. — Ты о чем? Я не понимаю про что ты говоришь — Аонунгу тоже пришлось разорвать контакт с Эйвой. Конечно же, рифовый мальчик понимал о чем он, возможно все его чувства были настолько сильными, что Нетейам смог увидеть несколько картинок подсознания Аонунга. Янтарноглазому ещё понадобилось несколько секунд, чтобы привести себя в чувства, чтобы наконец произнести слова, которые возможно помогут Аонунгу — Нет, ты явно понимаешь о чем я… Аонунг, неужели ты стал настолько… Трусливым? — Что? О чем ты вообще говоришь? И как эти события связаны между собой? — Как раз таки связаны! Что с тобой происходит! За весь период нашего знакомства ты несколько раз менял свой характер. Аонунг, кто ты такой черт возьми?! — Ты хочешь узнать кто я такой? Да если бы ты не был таким слепым, всего б этого не было! — Не было чего?! — Чего? Ты хочешь сказать, что ты не ведёшь себя как последняя шлюха? — повышенные голоса в миг затихли, в глазах Нетейама застыл немой ужас, от сказанного сыном рифового вождя. Он не понимал, причем тут слово взятое у небесных людей? Причем тут оно, если он даже про отношения никакие не думал, а тут такие не аргументированные, грязные обвинения — Что ты сказал? Какая «шлюха»? — голос лесного мальчика все так же был тихим, от него ещё не отошли те слова. Он не мог поверить, что кто-то даже думает такое о нем. Он всегда был примером для подражания, слушался отца, делал не так как хочет, а, так как надо. И в итоге кто-то думает что он соблазнённый дьяволом? — Ох, я не это хотел сказать, но возможно это грязное слово больше всего подходит тебе. На начале нашего знакомства, ты даже не захотел проводить время со мной, сразу пошёл к моим друзьям, думаешь мне приятно когда моей добротой так раскидываются? — Так возможно дело в тебе? Ты вел себя как избалованный, самовлюблённый дурак! — Дурак? Нет дело в тебе, ты просто не понимаешь сарказм! — ещё от недавнего гнева Аонунга не осталось ни следа. Именно сейчас он задумался над тем, что он действительно был через чур грубым? Но и быть тряпкой он не собирался. Все эти советы сестры не принесли никакой пользы, он все равно сорвался, и теперь он чувствует себя как… Небесный человек. Таким же эгоистом, который не ценит чужие рамки комфорта. — Твой сарказм ужасный! Я ненавижу все что ты говоришь и делаешь! Хотя бы сегодня ты не мог обойтись без своих хотелок! — Нетейам все так же оставался на своем месте. Он уже практически не обращал внимание на Аонунга, пряча свои глаза подальше от нахала. Чувства Аонунга сейчас были смешанными, и непонятными ему же. Он не знал что делать, возможно этот разговор поставит точку в их и так скудном общении. Тело бросало то в холод то в жар, но его живот так и не покидало то сумасшедшее чувство как «бабочки порхают» Возможно, если он прояснит всю ситуацию, Нетейам хоть немного поверить в то, что он не эгоист? Но скорее всего, его чувства будут не взаимны, та что там, о взаимности он и думать не мог, он боялся больше всего, что Нетейам возненавидит, и не станет слушать, ведь его желания были ужасными… Он и так отталкивал Нетейама своей ужасной натурой. Его снова соблазняют демоны, и он покорно идёт к ним навстречу… Если б ещё при этом держать руку возлюбленного… Сжав крепко кулак, та так, что костяшки побелели, а алая, теплая жидкость полилась с только что проделанных ранок ногтями, Аонунг набрал побольше воздуха в лёгкие, а затем выдохнул. При этом он делал это как можно громче, чтобы янтарные глаза вновь посмотрели на него. И у него это получилось, Нетейам действительно вновь посмотрел на рифового мальчика. Большими шагами Аонунг ринулся к ничего не понимающему Нетейаму. Их тела оказались непристойно близко. Сейчас время показать настоящего себя… Уверенного в своих действиях, бесстрашного сына вождя. Аонунг рывком потянул в низ косу янтарноглазого, заставляя того приподнять голову, и выдавить из себя болезненное шипение. То что надо? Уста Аонунга накрыли губы Нетейама. Первые секунды никто из них не понимал что происходит, рука лазурноглазого все так же болезненно тянула его голову в низ. Сердце лесного мальчика обливалось кровью, от непонятных ему чувств. Нет, они были ему знакомы, и давно… Но он и подумать не мог, что великая Эйва дарует ему взаимность от этого хладнокровного На’ви. Поцелуй был не умелый от слова совсем, их уста пылали от температуры друг друга, а горячее дыхание обжигало кожу обоих парней. Думаю уточнить что глубокого поцелуя не было, не стоит. Их губы просто накрывали друг друга… Но именно этот поступок был решающим. Рука ослабила хватку, и Нетейам наконец смог вздохнуть, и выровнять голову, Аонунг же параллельно отстранился, его глаза смотрели будто в душу, давая понять, что именно им движет. Лесной мальчик несколько секунд приводил свои чувства в порядок, пытаясь понять что именно Аонунг хотел преподнести этой глупостью, хотя тут и так все было понятно. Умостившись поудобнее на траве, Нетейам подтянул к себе ближе голову Аонунга, и снова увлек в поцелуй. На сей раз он был другим? Но не сразу. Сначала он был таким же пустым, пока Аонунг наконец не понял, что все это взаимно. Нетейам сейчас пускает его в свой внутренний мир, ещё и под матушкой Эйвой. Взяв на себя инициативу, Аонунг углубил поцелуй. Его ладонь накрыла правую щеку Нетейама, а руки лесного мальчика были расположены на талии, и левой щеке Аонунга. Поцелуй стал мокрым и насыщенными, несмотря на свою неуверенность, они оба изучали полость рта друг друга, ни на секунду не отлучаясь друг от друга. Рифовый мальчик первый разорвал поцелуй, так как чувствовал, что, его спутнику не хватает воздуха. Но сам останавливаться не собирался. Его уста начали изучать шею и плечи возлюбленного, пытаясь насладиться тем самым запахом который затуманил его голову. Он никогда не мог подумать, что запах бывает настолько сладким, хотя аромат и не был в действительности таким сладким на запах. Но бушующие гормоны организовали эту сладость, и наверное именно этот запах, всегда у него будет ассоциироваться с запретным, сладким плодом. Аонунг наконец осмелился показать себя настоящего, но пока что, только языком тела, но он думает что его возлюбленный точно прочтет его как открытую книгу, ведь теперь его чувства как на ладони. Шею и плечи он не только ласкал, но и не забывал про терзания зубами, но это было скорее для дополнительной ласки. Как только с уст Нетейама срывался болезненный стон, Аонунг тут же зализывал укушенные места языком, смачивая их слюной. Аонунг проводил дорожку из мокрых поцелуев к самому паху, а после поднимался снова к животу, и повторял так медленно… Этот ритуал. Нетейам в свою очередь спокойно принял лежачее положение, лишь ласкал руками части тела Аонунга, до которых мог достать, чаще всего это были его мягкие, кучерявые волосы. С его рта нередко срывались тяжёлые, протяжные стоны, которые только добавляли уверенности рифовому мальчику. В байках которые вечно его преследуют, где бы он не был, про интимную близость рассказывали сжато. Нет, определенно если подойти к взрослым, они объяснят что это такое, как надо и как не стоит делать. Но среди молодежи гуляли историю про жёсткий интимный акт… Конечно это всего-навсего глупые шутки, и в душе все знали, что когда перед их глазами встанет силуэт того, или той самой, все байки отойдут на задний план. Но все же у Нетейама всегда была тревога по этому поводу. Он девственник. И его настораживала мысль о том, что он может сделать что-то не так, и у его половины будут отрицательные мысли, к близости, после первого раза. Но сейчас оказавшись в руках Аонунга, он выбросил все из головы, прелюдий оказалось достаточно много, что б он смог расслабиться, и полностью довериться рифовому принцу. Конечно, желание доминировать никуда не исчезло, но пока он и думать об этом не хочет. Или не может? Оторвавшись от желанного тела, Аонунг присел на колени, любуясь проделанной работой. Синяя, бархатная кожа от смачивания слюной, блестела, собственно именно в тех местах, где проявлялся след слюны. Под влияниям сияния Эйвы, смоченные места ещё и блестели этим прекрасным цветом. Лицо Нетейама было ещё лучше, чем когда-либо, периодически за весь процесс прелюдий он спускался в низ, что б сейчас, в конечном итоге наконец принять лежащие положение. При этом его глаза ни на миг, не отрывались от завораживающих лазурных глаз. -Ты действительно думаешь что я смилуюсь над тобой, и разрешу лишиться девственности лёжа? — на лице засияла похотливая улыбка, конечно, он не разрешат… Но ведь этот безумный лесной мальчик уже принял удобное для себя положение. Может он собьётся если поменяет положение? -Ты не позволишь? «О, Эйва, прости все мои грехи, всё же я худший ребенок» — последние слова были произнесены шепотом, что б не разочаровать возлюбленного, но именно в этот момент, он сам разочаровался в себе. Что б скрыть свою грусть, Нетейаму пришлось отвернуться, но тут же сразу его заставили вновь посмотреть в лазурные глаза. -Ты не худший, слышишь? Великая Эйва смиловалась над мной, я хочу что б ты с гордостью носил частицу духовного тату — татуировка… То что связывало супругов племя Меткаин. Всё знали что будущий вождь будет именно Аонунг, только он достоин занять это место. Возможно он и придурок, но точно постоит за племя, возможно даже лучше отца. Но что же он сейчас слышит? Аонунг не подумав головой, предложил стать его супругом? Невозможно быть таким уверенным в свои словах, тем более при их обстоятельствах. Никто из близких не одобрит их выбор, все На’ви посчитают нас скверными, отцу и вовсе в глаза смотреть будет невозможно… В лучшем случае он оторвёт ему хвост, как узнает об их близости. А при худшем… И думать не хочется. О, Эйва… Ты прокляла нас. Увидев что Нетейам задумался, точно не о чем-то положительном, Аонунг решил отвлечь его внимание от потусторонних мысель. В отличие от Нетейама, Аонунга совсем не волновало наказание, или то, о чём подумают другие. Худшим наказанием будет разлука с бесящим мальчиком из леса. Все остальное, он не сочтёт за наказание. -Так, хватит, иди сюда — рифовый мальчик притянул к себе возлюбленного, плотно прижимая к своему горячему телу. Он обхватил рукой косу возлюбленного, медленно проводя в низ, пока не добрался до нервного окончания. То же самое он проделал и со своей косой, и тут же связал их узы. Связать узы с принцем Оматикайя, он даже и не мечтал, но сейчас, они ощущают друг друга, их пылящие сердца, то как густая кровь течёт по венам, рваное дыхание… Все связи, до этого момента были ничем… В этот миг мир красок будто сузился, и взорвался в долю секунды. -вау — слово вылетело на выдохе, вместе со смехом. Нетейам снова посмотрел на возлюбленного, что бы узреть его реакцию. Принц Меткаина улыбался самой спокойной улыбкой в мире, и смотрел на возлюбленного. Именно эта улыбка дарила спокойствие и уют. Аонунг снова затянул юношу в очередной, пылкий поцелуй. Он по истине оказался горячим. Если до связи они были максимально нежными, друг с другом, что б не спугнуть или не показаться грубым. То сейчас все поменялось, больше не было той детской неуверенности, им хотелось большего, и во благо, они могли это себе позволить, здесь, и сейчас. Аонунг снова первым разорвал поцелуй. Ещё пару раз наградив лесного мальчика быстрыми поцелуями, он перешёл к телу. Снова? Но уже совсем в другом ритме. Он позволил себе строгости, и некой власти над телом возлюбленного. Затвердевшие соски он массировал то двумя пальцами, то своим языком, периодически ещё и покусывая тонкую кожу. Возможно, Нетейаму от таких ласк никогда и не стало бы приятно, он знает что соски у него вовсе не чувствительные. Но под властью уз и действий возлюбленного, каждое касание было особенным и желанным. Ловкие пальцы скользнули под тонкую нитку на бедре, оттягивая её в низ, пытаясь снять столь не нужный предмет. Янтарноглазый опередил второго, и помог тому освободиться от своей же набедренной повязки, помогая и ему, сделать то же самое со своим атрибутом одежды. Им совсем не было неловко находиться нагими в месте, их тела, души были чисты, они были полностью открыты перед Эйвой. — Прости — как и обещал, Аонунг не позволил Нетейаму в этот день остаться лежать на спине. Возможно всему вина «сексуальное воспитание» со времён первых песен, в клане Меткаина было принято совершать ритуал помолвки так, что б зрительный контакт с На’ви был потерян. Это объяснялось как «пройти весь ад в начале, что б обрести счастье» конечно… Звучит совсем не так, как есть на самом деле. Но все верили, если актив в первой их ночи проявит равнодушие к пасиву, то вся их супружеская жизнь в дальнейшем будет крепкой и доверительной. Перевернув не охотливого Нетейама лицом к земле, сын вождя Меткаина даже не удержал смех. Настолько Нетейам не хотел терять этот зрительный контакт, ведь у них все по другому, но со слов отца «их дом, теперь там, за рифами» нужно придерживаться этих паршивых традиций… Хотя, они и так их изрядно нарушили. Лазурноглазый сразу приступил к массажированнию заднего прохода, при этом он не забывал про ласки. Его уста уже зацеловывали плечи и лопатки На’ви, который что-то бубнел себе под нос. После всех «терзаний» невинного тела лесного На’ви, он все же добился должного результата, для того что бы начать. Это было совсем не резко, он прислушивался к каждому вздоху возлюбленного. Определенно, он не медлил, но и не был груб. Параллельно он вновь и вновь целовал шею Нетейама, когда тот не сдерживал дрожь, которая сковывала его тело. Определенно, он хорошо держался, это и не удивительно, ведь он всегда терпит, даже когда дело доходит до боли. Но именно сейчас, он действительно хотел терпеть, ведь его всячески поддерживали ласки Аонунга. Ох, Нетейам Ох, Аонунг Пелена дурмана упала на глаза лесного мальчика, как только член лазурноглазого нашел простату… Дальше все как в тумане. Хорошо, приятно, рваное дыхание часто сбивалось, пальцы пытались зацепить хотя бы какой-то предмет, что бы подавить невыносимое удовольствие. Все оказалось куда лучше, чем они могли себе представить, им нужно всего лишь любить, все остальное сделают их узы и инстинкты, которые отказывались останавливаться. Возможно Нетейам и описал бы насколько это приятно, но ничего кроме «хорошо» он не вспомнит. Приятный, грубоватый голос Аонунга добавляли эту картину маслом. В этой безысходности, в которую он сам себя и закопал, и вовсе не хотел находить выход, он лишь периодически издавал громкие стоны. Больше он и не мог сделать в их первую ночь, не положено… Ему приходилось подавлять все желания оказаться доминантном, или хотя бы желание поцеловать возлюбленного. Только после обоюдной разрядки, он смог снова увидеть лицо возлюбленного, который прилёг рядом на траву, так же мило улыбаясь, растворяя свой голос в смехе. Хотя… Какая улыбка Аонунга будет не милой для Нетейама? В этом каламбуре страсти, Аонунг проявлял великую инициативу, по этому и устал, намного больше, хотя и понимал что не легко пришлось только его возлюбленному. Он до конца надеялся что ему не было так сильно больно… Но это он может узнать только завтра, ведь глаза предательски закрывались, отправляя подсознания в мир Морфея. Только ощущение того, что Нетейам прилёг на его грудь, позволило ему с чистой совестью покинуть его. — I see you Neteyam … -..... I see you ..... Aonung