***
— ты пропустил Рождество. — я не праздную Рождество, — пожимает плечами Кадзуха, пока снимает с себя все слои одежды, а под ногами путается родной рыжий кот, — привет, Арчи. Я тоже скучал, — улыбается в ответ на громкое мяв. — а со мной бы праздновал. — с тобой я и Пасху праздновать буду. Ты вообще всё отмечаешь теперь? Признайся, ты просто хочешь выпить и ищешь повода. — какого ты обо мне мнения, м? — Кэйа снимает свой красный шарф, скрывающий не менее красное от холода лицо. — я помню твоё пристрастие к вину. И тебе очень не повезло, что в самолёт нельзя проносить жидкости. В новой квартире Кэйи уютно. Кадзуха не был здесь ни разу, она совершенно незнакомая, не такая, как квартира его родителей, где он мог хоть с закрытыми глазами ходить, ибо навещал своего дорогого друга минимум пару раз в неделю. Однако комната Альбериха осталась прежней, её словно просто перенесли из одного места в другое, единственное, что поменялось — размер, неукрашенная ёлка в углу и стоящие на полу запечатанные коробки. Арчи путается под ногами, полностью копируя поведение своего хозяина. — сейчас ёлку будем наряжать, минутку! — слышится голос с, предположительно, кухни и Кадзуха зачем-то кивает, будто его увидят, а после усаживается на пол, чтобы погладить кота. Он так скучал по этой обстановке. За окном снег и мороз, а здесь он со своим милым другом, которого так давно не видел. Даже не верится, что они снова вместе, его снова можно потрогать и крепко обнять, как будто и не было этих полутора лет разлуки, как будто они снова в школе, как будто… Как будто Кадзуха снова может чувствовать, как быстро бьётся его сердце от переполняющих чувств. Кэйа возвращается через пару минут и держит в руках две кружки. Стоит ему торжественно вручить одну другу, как становится понятно, что это какао с зефирками. — дай угадаю: у тебя весь холодильник забит пряниками и салатами? — почти, — смеётся Альберих и пьёт какао. Он не такой большой поклонник, но если у Нового года есть традиции — он будет следовать если не всем, то большинству. — я так скучал по этому. Кадзуха слушает мурчание Арчи, севшего на колени и наблюдает за тем, как его друг распаковывает коробки. На ковре вскоре появляются всеразличные ёлочные игрушки, мишура, гирлянды… Столько всего, что парень медленно выдыхает, понимая, что дом они украшать будут пару часов минимум. Ему ведь обязательно украсить абсолютно всё, на каждую горизонтальную поверхность положить мягких игрушек, а к вертикальным прилепить цветные дождики. Каэдэхара мягко улыбается. Нет, ему не сложно, но в прошлый раз из украшений к Новому году в его квартире был лишь снежный шар и кружка с ёлочками, он банально отвык так сильно подготавливаться к празднику. Ему все полтора года казалось, что с переездом его чувства поутихли и перестали быть такими же яркими, как в старшей школе, что он снова сможет жить спокойно, но сейчас, глядя на Кэйю, он понимает: его любовь стала только сильнее. Синие крашеные волосы собраны в небольшой хвостик сзади, та же прическа, что носил сам Кадзуха класса до десятого; такой добрый взгляд с детским блеском в глазах и самая милая на свете улыбка. Альберих дарил самые тёплые объятья, его смех всегда был заразительным и рядом с ним грустно было всего один раз, полтора года назад, в аэропорту. Он тогда обещал Кадзухе, что будет писать каждый день и присылать подарки. И ведь сдержал обещание. — так, это в коридор, — парень разбирает всё, что побросал на пол, — это на кухню, это… Арчи, а ну отдай! Кот не слушает своего хозяина и принимается играться с укатившимся шариком, гоняя его по всей комнате, а Кадзуха смеётся. Это действительно ощущается как дом. Прекрасный дом, в котором всегда уютно, в котором хочется остаться навсегда. И чёрт с ней с учёбой, разберётся как-нибудь, лишь бы не уезжать отсюда. Он послушно берёт в руки мишуру и уходит в коридор. Кэйа же включает на колонках новогодние песни и подтанцовывает, теряясь на кухне. Как же тут тепло. Кадзуха улыбается, красиво раскладывая украшения на тумбочке и цепляется взглядом за фотографию в рамке. Они тут совсем маленькие, лет по двенадцать. Удивительно, как это было давно. Улыбаются ярко, сидя в парке недалеко от школы. Кэйа тут ещё с родными чёрными волосами и без тонны украшений. Сейчас же его ни один металлоискатель не пропустит. Каэдэхара держит рамку в руках и вспоминает старые времена. Тогда они были не нагружены своими взрослыми проблемами, тогда единственным, что их волновало, была простуда, из-за которой видеться они не могли. Кадзуха звал гулять всегда, вне зависимости от погоды, писал свои детские стишки в блокноте и так громко смеялся, как сейчас уже не может. Удивительно, что Кэйа всё ещё хранит фотографию. Хотя… Скорее мило. Их дружба прошла через огонь, воду и медные трубы. Наверное, именно поэтому Кадзуха всё никак не сознавался в своих чувствах: не хотелось разрушать такую крепкую связь своей любовью. Ведь, если смотреть на картину целиком, то за последние пару лет ничего особо не поменялось, наоборот, они стали только дружнее. И становилось страшно: а вдруг Кэйа всё же отдалится? Нет, он не был из гомофобов. Наоборот, за их многолетнюю дружбу, Альберих успел закрутить романы как с дамами, так и с парнями. Кадзуха всегда чувствовал себя некомфортно в такие моменты, потому что казалось, что все его партнеры лучше и про него самого все забудут. Вдруг Кэйа совсем увлечётся новой любовью и перестанет выходить на еженедельные поездки до пруда за город? Кстати… — чего застыл? Голос парня появляется так неожиданно, что Кадзуха вздрагивает и сразу же ставит фотографию на место. А Арчи уже взбирается на соседнюю полку и сбрасывает оттуда шарик. — вспоминал детство. Послушай, Кэйа, ты бы хотел… Навестить наше место? — о, ты про тот пруд? Почему бы и нет, если его не застроили ещё, — Кэйа смеется и переводит внимание друга на содержимое его рук, — смотри, что у меня есть. Специально на твой размер искал. О Боже. Эти новогодние, яркие свитера. Кадзуха рассматривает свой, ярко-красный и смеётся. Новогоднее настроение понемногу зарождается в сердце. — я узнаю, что с ним. Если не застроили, то завтра сходим. Давай, надевай свитер, у нас тут парные. Они вместе хихикают, глядя друг на друга в новой, яркой одежде и идут обратно в комнату, чтобы набрать ещё украшений. Кадзуха смотрит на Кэйю настолько влюблённо, что даже не замечает такого же влюблённого взгляда в ответ.***
Все вокруг так спешат. Каждый старается успеть купить своим родным подарок и доделать все дела до заветного праздника. Стоит ли говорить об очередях в магазинах? Люди на улицах укутываются потеплее в свои шубы и куртки и спешат то домой, то за очередными покупками. Город уже давно украшен: чуть ли не каждая ёлка обязательно хвастается своими яркими огнями гирлянды, пока проходящие мимо зеваки нет-нет, да и засмотрятся. Кадзуха невероятно скучал по родным улицам, которые за восемнадцать лет жизни выучил вдоль и поперёк. А ещё он невероятно скучал по идущему рядом Кэйе, которому обязательно надо было полчаса назад читать лекцию о том, почему нужно застегнуть свою куртку, а не идти нараспашку. И вот они сидят в автобусе, забитом людьми. Кадзуха завороженно смотрит в окно, вспоминая сотню историй, связанных с каждым из мест. Он не озвучивает их, но от каждой мысли о старых временах становится так невероятно тепло, что даже чёртовы -24 на градуснике уже не так пугают. За долгие тридцать минут поездки до конечной он успевает навспоминать всего произошедшего в детстве на два или три тома, останавливается лишь тогда, когда Кэйа дёргает за куртку и указывает в сторону выхода, мол, пора. До пруда идти недалеко, буквально несколько минут, однако тут практически никогда не было людей, за все пять лет, что они ходили сюда. Сейчас им уже по девятнадцать, может, любые другие назвали бы себя слишком старыми для подобного ребячества, но парни сразу же улеглись на снег, делая снежных ангелочков просто потому, что Кэйа попросил. И именно сейчас он смеялся громче всех, наслаждаясь таким времяпровождением. Лишь бы этот момент не заканчивался. Два ангела, один побольше, второй поменьше, остаются на снегу в напоминание о том, что здесь дурачились те, кто смог вернуться в детство. Кэйа усаживается у пруда и глядит на замёрзшую воду. — знаешь, я невероятно по тебе скучал. Правда. Эти полтора года были прямо настоящей пыткой для меня. Кадзуха слабо улыбается, удивляясь тому, как же они похоже мыслят. Не зря всё же росли вместе столько лет, это оставляет свои плоды. — я тоже скучал. И понял одну вещь: никогда я ни в ком не нуждался так сильно, как в тебе, Кэйа. Особенно в Новый год. Только ты и умеешь поднять настроение. Альберих смущённо смеётся и переводит взгляд в красные глаза. Такой невероятно красивый Кадзуха, с красными от холода щёчками, которого до жути хочется затискать от переполняющей любви. Чуть больше, чем через сутки, Новый год. — а помнишь, как мы познакомились? — о, я помню того Кадзу, который боялся и слово лишнее сказать. — ага, и ты решил, что самый лучший способ найти со мной контакт — это подраться, — смеётся Кадзуха. — я хотел, чтобы ты перестал быть таким робким! — как ты вообще себе это представлял, Кэйа? Я бы к тебе в жизни после этого не подошёл. — но подошёл же, — Альберих улыбается так широко, что у Кадзухи набатом в голове только один вопрос: ну и как в него можно не влюбиться? — не пригласил бы ты меня погулять — не подошёл бы. — Боже, я даже и не думал тогда, что ты станешь моим лучшим другом, но я определённо это чувствовал, — Кэйа переводит взгляд на застывшую воду пруда и думает. Они действительно тогда оба даже не подозревали, что будут общаться каждый день даже после уезда одного из них в другой город. Не подозревали, что Кадзуха будет часами стоять под окнами больницы, где лежал Кэйа со сломанной ногой или рукой, не подозревали, что будут парой посещать литературные кружки, конкурсы и на последней парте придумывать свой собственный роман. Даже продумали тогда персонажей и сюжет, но быстро забросили эту идею. Даже непонятно, почему. Они и не подозревали, что так сильно влюбятся друг в друга. И точно даже не думали о том, что каждый из них будет считать, что у другого своя личная жизнь и вмешиваться туда не стоит. Только вот Кэйа расставался со своими партнёрами спустя месяц, так и не сумев полюбить их сильнее, чем своего дорогого друга, а сам Кадзуха даже не целовался ни разу, всё хранил себя непонятно для чего. Может, были мысли, что, возмо-о-ожно, когда нибудь, они всё же будут вместе, но дальше собственных мечт это не уходило. Их роман про двух парней-подростков странно походил на них самих, может, именно поэтому идея не сдвинулась с мёртвой точки, как и их отношения за эти года? Кэйа поднимается и протягивает руку. — потанцуем? — ох, я так давно не танцевал, — Кадзуха смеётся и вкладывает свою руку в чужую, — боюсь, что буду слишком часто наступать тебе на ноги. — ничего страшного. Главное ведь — эмоции и воспоминания, не так ли? Кэйа включает на телефоне первую попавшуюся песню и прижимает к себе Кадзуху в танце. Они смеются, пытаясь вспомнить этот чёртов вальс, отдавливают друг другу ноги, ловят снежинки ртом и чувствуют себя такими счастливыми, что каждый бы позавидовал. Каэдэхара никогда не чувствовал себя настолько дома. Он слишком скучал по Кэйе. И сам Кэйа эти чувства разделял.I want you to know that I'm never leaving Cause I'm Mrs. Snow, 'till death we'll be freezing Yeah you are my home, my home for all seasons So come on let's go Let's go below zero and hide from the sun I'll love you forever, oh we'll have some fun
***
Они украсили ёлку вместе вечером тридцатого декабря. Это было сложно: Арчи постоянно пытался то снести её, то украсть что-то. Махал вечно своим рыжим, пушистым хвостом, ластился и был явно недоволен тем, что у хозяина в приоритете Кадзуха, а не он сам. Но он быстро смирился, ибо его подкупили тисканьями. Сейчас же Каэдэхара помогал накрыть на стол на двоих и параллельно жевал пряник. На плечах блестела мишура, на колонках была включена знаменитая песня "Let it snow". Кэйа ходит рядом, вечно улыбаясь и постоянно считает время до конца года. — десять минут. Ты готов? — я в полном предвкушении, — отвечает Кадзуха, глупо улыбнувшись в ответ. Они уже успели и подарки под ёлку положить, и переодеться в новогоднее, так что Кэйа ходил с оленьими рожками на голове и в том свитере, а Каэдэхара взял себе новогоднюю шапку; ещё днём разобрались со всеми салатами, вином и прочим, решив, что много пить и есть не будут, так что надобности в огромном количестве еды просто нет. Но что Арчи, что Кадзуха, голодным взглядом смотрели на такую сочную курицу в центре стола. Все пожелания хорошо провести новый год их друзьям и родственникам уже были поставлены на таймер, так что сейчас их никто не мог потревожить и ничто не могло отвлечь. — шесть минут. — вижу, Кэйа! Пойдём потом смотреть на фейерверки? — а как же без них, м? Традиции есть традиции. Альберих возбужденно усаживается напротив ноутбука в комнате и от волнения хватается за ладонь Кадзухи. Тот, в свою очередь, сжимает руку покрепче и улыбается, по-детски радуясь тому, что они вновь проводят такой важный для них обоих праздник вместе. И плевать на всех остальных. Приехать сюда было самым лучшим решением. Вот, по их импровизационному телевизору заканчивается очередная программа и Кэйа кусает губы, стараясь унять волнение. — две минуты! Арчи тоже садится неподалёку, звеня новым ошейником с бубенчиком, подарком от Кадзухи, чтобы бесить своего хозяина. Вся квартира замирает в момент, когда на экране появляется президент. Его речь им совсем не интересна, но само ожидание Нового года… Оно волшебно. Кэйа улыбается ослепительно, от волнения делает пару глотков вина и постоянно поглядывает на своего друга. По нему видно, что тоже ждёт с замиранием сердца, но по-своему. — с новым, две тысячи двадцать третьем годом! Бьют куранты. У парня от каждого удара чуть ли не сердце замирает и он глядит на Кадзуху. — загадал? — загадал. Альберих про себя считает. Четыре, пять, шесть… — знаешь, этот год особенный. Я уверен, что все желания сегодня сбудутся. — оу, правда? — Кадзуха смеётся и смущённо отводит взгляд. Семь, восемь… — правда. Абсолютная правда. Девять… Кэйа сглатывает и придвигается поближе, всё ещё вслушиваясь в бой курантов. Как же… Как же страшно, чёрт возьми. "мы знакомы восемь лет, успокойся уже!" —знаешь, почему, Кадзу? — почему же? Одиннадцать. — потому что я загадал то же самое, что и ты. Двенадцать. Кэйа сокращает между ними расстояние, укладывает ладонь на щеку Кадзухи и целует, зажмурившись. Собственное сердце готово вырваться из груди, но он лишь продолжает целовать чужие губы, уже готовый к тому, что его оттолкнут. Но Кадзуха не отталкивает. Он широко распахивает глаза, невероятно сильно удивившись и отвечает на поцелуй как умеет, прижимает парня к себе за плечи и не может перестать улыбаться. Они оба загадали одно и то же. Не сам поцелуй, нет. Они загадали, чтобы их чувства были взаимны. Кэйа целует снова и снова, гладит волосы Кадзухи и совсем не обращает внимания ни на музыку на фоне, ни на Арчи, что умудрился под шумок стащить два куска колбасы и намеревался взять ещё один. Он обращает внимание только на губы, мягкие, пухлые губы, о которых мечтал несколько лет. Кадзуха чувствует, как дрожит от переполняющих чувств, берёт инициативу в свои руки и напирает, явно переусердствуя, настолько, что Кэйа, не удержавшись, падает со стула на пол и тихо ойкает, уже весь раскраснев. А после смеётся. — кошмар. — Кэйа! — спешит возмутиться Каэдэхара, — я мечтал о тебе последние четыре года, а ты просто взял и поцеловал меня? Альберих тут же замирает, только успев подняться. Четыре года?... — то есть… Я тоже тебе нравлюсь? — нравишься? — его пробирает на смех — конечно нет, Кэйа! Кадзуха видит печаль в чужих глазах и выдыхает. — ты не просто нравишься мне. Я люблю тебя, Кэйа. Бесконечно люблю. Ты не представляешь, насколько я сильно нуждаюсь в тебе. Наконец-то. Между ними вновь нет секретов. Парень неловко улыбается, не зная, как на такое отреагируют, но на душе сразу становится намного легче. Скрывать это было трудновато лишь первое время: вечное смущение от каждого касания и попытки привлечь на себя как можно больше внимания прошли спустя год и рядом с Кэйей стало просто комфортно находиться. Конечно, сердце от его присутствия билось намного чаще, даже сейчас готово из груди выпрыгнуть, да и часто комплименты воспринимались очень… двойственно. Но ничто не ценилось так сильно, как проведённое вместе время. И вот они стоят друг перед другом, только что поцеловавшись. Это явно разрушит дружбу. На лице Кэйи целая палитра эмоций, но в основном это удивление и счастье. Он даёт себе несколько секунд на подумать, после чего вновь целует, а внутри порхают сотни бабочек, если не целая тысяча. Осознание приходит лишь после этого. Он!! Поцеловал!! Любовь всей его жизни!!! И Кадзуха признался ему в любви!!! О Боже мой. Кэйа глупо улыбается. Глупо и влюблённо. Он поверить не может, что это произошло. Но, поняв, что молчание затянулось, собирается с мыслями, укладывает руку возлюбленному на щеку и отвечает на признание, заставившее сердце биться в несколько раз чаще. — я тоже бесконечно люблю тебя, Кадзу. Всегда любил. Я никогда и никого так сильно не любил, как тебя. — Боже, и как же мне домой уезжать? — Кадзуха неловко смеётся и утыкается Альбериху лбом в грудь. — не уезжай. — не могу, учёба. Я бы остался, честно. О Господи, у меня руки трясутся. — у меня тоже, — Кэйа смеётся в ответ и показывает свои дрожащие ладони, — какие же мы дураки. Ещё один поцелуй, наполненный нежностью. А потом ещё, ещё и ещё… Они просто не могут оторваться друг от друга. А за окном взрываются фейерверки. Ну и к чёрту. — я даже мечтать не мог о таком, — тихо признаётся Каэдэхара и прячет красное лицо в своих руках, пока его крепко обнимают. — и всё же это произошло. В таком случае… Кэйа опускается на одно колено и улыбается так мягко, что этой улыбке можно доверить свою жизнь, руку и сердце. —... Каэдэхара Кадзуха, станете ли Вы любовью всей моей жизни? Кадзу, ты будешь моим парнем? Арчи осуждающе мяукает и покидает комнату. Кажется, что весь мир остановился в этот момент, ожидая ответа, о котором уже догадывался каждый. — конечно буду. Кадзуха чувствует, как слёзы счастья потекли по его глазам. Он действительно даже мечтать не мог о том, что его любовь будет взаимной, о том, что сейчас его будут так крепко обнимать и зацеловывать. Кэйа тоже вытирает одинокую слезу и никуда не отпускает теперь его парня. И никогда не отпустит, что бы не случилось. — теперь я полюбил Новый год ещё сильнее, — смеётся Каэдэхара и обнимает в ответ, жмурясь от счастья и практически плача. Конечно, не всем новогодним желаниям суждено сбыться. Просто нужно очень сильно верить в волшебство. Нужно не вешать нос и идти к своей цели, делать всё, чтобы заветное желание воплотилось в реальность. Новый год дарит миллионы, нет, миллиарды улыбок совершенно разным людям из всех уголков этого мира. У каждого из них своя история: у кого-то совсем короткая, а кто-то видел на своём веку настолько много, что может спокойно написать целую книгу. Каждая история — особенная и по-своему волшебная. Может, Деда Мороза и не существует, но магия в том, что каждый человек — сам себе волшебник. Именно он воплощает свои желания и желания близких себе людей. Именно от его действий зависит его жизнь, его история. И теперь в этом мире на одну счастливую пару больше. Кадзуха с Кэйей засыпают в обнимку, слегка пьяные и зацелованные. Они запомнят этот Новый год на всю жизнь. Пора и Вам загадать желание. Ведь каждое имеет право сбыться и подарить Вам яркую улыбку. Не бойтесь, просто поверьте. И счастье обязательно придёт. Может быть, не сразу, но придёт.