Методика Защиты

Представьте себе, что Волан-де-Морт силен, как раньше. Никто не знает его сторонников. Известно только, что он полностью владеет своими слугами, они убивают и пытают и ничего с собой поделать не могут. Вам страшно за себя, за семью, за друзей. Каждую неделю приходят сообщения о новых убийствах, новых исчезновениях, новых замученных пытками… Министерство магии растерялось, там не знают, что делать, пытаются скрыть все от магглов, а магглов и самих убивают. Никто ничего не может поделать, ужас, паника… Вот как оно было. В такое время и становится ясно, кто на что способен. Дж.К. Роулинг, «Гарри Поттер и Кубок огня»

      — Мисс Вэйл, — объявил прохладный женский голос, — пройдите к мистеру Краучу в его кабинет.       Роса́ура Вэйл поднялась с жёсткой скамьи и направилась к двери чёрного дерева, которая чуть светилась по кайме. Это означало, что хозяин кабинета освободился от дел. Росаура ждала три часа, но всё равно волнение подкатило к горлу липким комом. Руки сделались точно мраморные: холодные и тяжёлые. Росаура спрятала их под мантию, которую подбирала всё утро. Ещё она зачем-то подобрала довольно высокий каблук и теперь больше всего боялась оступиться. Ноги едва держали. Но трясло её не столько от страха, сколько от предвкушения.       Нельзя сказать, что Росаура Вэйл и мечтать не смела, чтобы как-нибудь оказаться на собеседовании у высокопоставленного чиновника Министерства. Но даже самые честолюбивые её стремления едва ли могли подразумевать, что это произойдёт, когда ей ещё не будет и двадцати пяти.       Перед дверью она помедлила лишь мгновение. Уколола ногтем мизинца подушечку большого пальца. Это был её ритуал ещё со школьных лет. Она представляла, что так острым ногтем разделывается с червячком паники. Боль укусила, и стало легче. Она толкнула дверь.       — Добрый день, мистер Крауч.       Она старалась говорить спокойно, неторопливо и чётко. Голос, она знала и ей это не нравилось, у неё был высоковат, в секунды волнения даже пискляв, поэтому она нарочно его понижала. Это требовало дополнительной концентрации, зато работало на результат.       Улыбки Росаура не надела, даже дежурной. Бартемиуса Крауча это бы только вывело из себя. А последнее время — последние года три — он постоянно был на грани. Впрочем, кто не был.       — Садитесь, — коротко сказал глава Департамента магического правопорядка.       Росаура села, помня о прямой спине, и посмотрела на Крауча. Прятать взгляд перед этим человеком было уместно до того, как в начале лета он лично заметил её, навёл справки, «прощупал» (с ней несколько раз заводили разговоры самые разные люди, на первый взгляд — ничего подозрительного, но то тут, то там пара проскользнувших личных вопросов навела на определённые мысли) и, наконец, вчера вечером — краткое сообщение, и сегодня утром (уже почти днём) она у него в кабинете.       Она не собиралась спрашивать, почему именно она. У неё был свой ответ, который казался ей козырем в непредсказуемой игре с этим жестоким человеком.       Она училась с его сыном.       Стоило ей войти, как кайма вокруг двери полыхнула красным. Росаура знала, что теперь невозможно не только попасть в кабинет, но и прослушать его. Крохотную мысль — что если она вдруг будет кричать, никто не услышит — Росаура решительно придавила ногтем.       Ещё пару минут Крауч разбирался с какими-то бумагами. Росаура подумала, что это вполне могли быть чьи-то смертные приговоры. На сером лице Крауча не отражалось ни одной эмоции. Великолепный окклюмент, но посредственный легилимент, говорили о нём. Росаура готова была приоткрыть для него свой разум, если он найдёт нужным заглянуть туда, даже чтобы польстить. Крауч, разумеется, лучше всех знал, что о нём говорят, а главное — кто говорит. Росаура как огня боялась клейма сплетницы, но слухи всегда наматывала на ус.       — Это от вас и потребуется.       Росаура вздрогнула. Она ведь давно отвела взгляд, как он…       Крауч даже не глядел на неё. Мелькнули глаза — чёрные бусины — дёрнулся нерв у жёсткого рта. Возможно, и не легилименция, подумала Росаура. Возможно, обыкновенная психология.       — Что именно, мистер Крауч? — она старалась держать голос низким.       — Наматывать на ус.       Но ведь точь-в-точь её мысль! Всё-таки, как он…       — В нужное время сообщать нужные сведения.       Крауч говорил резко, отрывисто, как отдают приказы. Собственно, это и был приказ, ведь, по словам самого Бартемиуса Крауча, согласно политике, которую он вёл, шла война. И Бартемиус Крауч, глава Департамента магического правопорядка, добившийся для мракоборцев разрешения использовать Непростительные заклятия против возросшей за последние годы организованной преступности, был одним из главнокомандующих; метил же он ещё выше. Он этого даже не скрывал. Быть может, сам и пустил этот слух, что в условиях военного времени, как он вещал с трибуны для встревоженных избирателей, Магической Британии нужен именно такой Министр.       И хотя Росаура едва ли осознавала всю серьёзность положения и позволяла себе долю скептизицма по отношению к пламенным речам Крауча, но если он хотел, чтобы она видела в нём главнокомандующего, бойца и вообще серьёзного человека, от которого зависит судьба Британского магического сообщества, она будет вести себя так, чтобы не разочаровать его.       — Да, сэр.       — Работать по методичке.       — Что?..       Толика искренности — не провал. Крауча даже позабавило, а Росауре стало чуть легче.       — Вы говорили, что всегда мечтали об академической карьере.       — Да, сэр.       Говорила. В школе — постоянно. За последние пару месяцев… За чашкой переслащенного успокаивающего зелья после восьмичасовой смены какой-то ведьме из Департамента магического транспорта.       — Ваши результаты по ЖАБА блестящи.       — Благодарю, сэр.       — За школьные годы вы ничем себя не скомпрометировали. Как и за три года работы в Министерстве. У вас отличные показатели.       — Благодарю, сэр.       — Профессор Марчбэнкс предоставила свои рекомендации. Уже пять лет вы даёте её правнуку частные уроки, и, по словам профессора, результаты неплохи.       Марчбэнкс заприметила Росауру на СОВ. А природа, как известно, на детях гениев отдыхает. В случае профессора и её безусловной гениальности, отдохнула природа и на внуках, и на правнуке, неусидчивом, избалованном мальчишке, который был убежден в своей исключительности, а оттого жутко ленив. Росаура пятый год по вечерам после основной работы билась над тем, чтоб мальчишка не позорил имя достопочтенной прабабки. Результаты, конечно, были, но Росаура нашла уместным сыграть в скромность:       — Профессор Марчбэнкс очень добра, сэр.       Крауч и бровью не повёл.       — Вы живёте с отцом.       Он не спрашивал, но она ответила:       — Да, сэр.       — Он маггл.       Росаура улыбалась бесстрастно, как учила мать, но внутри кололась безотчётная тревога: причём тут отец, не нужно впутывать сюда отца, уж хоть ему-то пожить спокойно! Его не должна коснуться и тень того кошмара, который терзает последние годы их безумный волшебный мирок.       Краучу не нужно было даже смотреть на Росауру, только услышать, как чуть сбилось её дыхание при вопросе об отце, чтобы понять, как уязвима эта болевая точка. Тогда Росаура решила обратить слабость в силу. Использовать момент, чтобы наскрести хотя бы пару очков в этой неравной игре.       — Да, сэр, мой отец маггл, и вы можете представить, в каком он положении… Он нуждается в особой защите, и я хотела бы рассчитывать…       Она чуть не сказала «надеяться», но вовремя сообразила, что это прозвучит слишком жалко. Она договаривается, а не умоляет. По крайней мере, пока.       Крауч чуть дёрнул уголком рта.       — Разумеется. Мы обеспечиваем гарантиями людей, которые подтверждают свою лояльность.       Росаура улыбнулась чуть шире, надеясь, что это убедит Крауча в её самой сердечной благодарности. Однако он не был джентльменом, который разменивается на взаимные комплименты. Он бил по живому точечно, с беспощадностью кобры:       — Ваша мать покинула страну три года назад. Её родственники и ближайшие друзья…       — Мы не поддерживаем связи.       Слова сорвались поспешно, нервно. Росаура поняла, что не может больше улыбаться: рот дрожал. Что в ней говорило, страх показаться в глазах человека, который подписывает смертные приговоры, «неблагонадежной», или давняя и очень личная обида на мать?.. Крауч молчал, вслушиваясь в её беспомощное молчание, получая подтверждение всем своим предположениям, не щёлкнув и пальцем.       — Зря, — произнес Крауч, когда Росаура уже поставила крест на всех своих перспективах. Добился её удивлённо взгляда, который она тщетно пыталась скрасить лёгкой заинтересованностью. Вновь дёрнул уголком рта. «А может, у него это нервное», — отрешённо подумала Росаура.       — Желательно, чтобы вы поддерживали связь с вашей матерью, мисс Вэйл. Это может быть полезно, учитывая её круг общения. Ведь несмотря на то, что она покинула страну, контакты она не оборвала.       — Мне это неизвестно, — всё-таки, обида. Глупая детская обида и бездна непонимания. — Я имела в виду, сэр, что не имею представления ни о родственниках со стороны моей матери, ни о её знакомствах. Точно так же, как родственники и знакомые моей матери вряд ли когда-либо желали иметь представление о моём существании в принципе, ведь мой отец, как вы сами сказали, маггл. Меня это не касается.       — Это должно вас касаться, поскольку это в наших интересах, — Крауч говорил ровно, не отрываясь от бумаг, но Росауру пробрал холод. — Иначе это коснётся вашего отца. Вы меня понимаете?       Он помедлил секунду, только чтобы позволить ей, вцепившись в обшивку кресла, надеть на побелевшее лицо самую обворожительную улыбку, прежде чем встречаться с его взглядом.       — Конечно, сэр.             Росаура поняла, что теперь Крауч смотрит прямо на неё.       — Вы нам подходите. Не идеально, но других вариантов сейчас нет.       Если она не поднимет глаз, то позволит ему решить, будто он полностью подавил её. Но хоть какая-то гордость ещё билась в ней под спудом страха. Вдавливая ноготь в палец, Росаура подняла лицо и встретила взгляд Бартемиуса Крауча. Его глаза — чёрные, но не бусины, нет. Они как крохотные, идеально ровные пули в старинных маггловских пистолетах.       …она лежит под зелёным пологом и мечтательно признаётся Линде Доус, как можно признаваться только в одиннадцать лет, со всей искренностью и верой, что решённое сейчас решено раз и навсегда: «Линди! Я хочу быть профессором в Хогвартсе. Ты представь, Линди! Вот увидишь, я стану профессором, совсем как папа!»…       Пули прошибли ей череп насквозь. Бартемиус Крауч легилимент посредственный, а ещё ужасно груб. Кажется, его это вполне устраивало. Единственный раз за весь этот странный разговор он чуть усмехнулся.       — Мисс Вэйл, с первого сентября вы займёте должность профессора в Хогвартсе.       Он сделал крохотную паузу, верно, хотел, чтобы она сама расспросила его, но в ней ещё осталось самоуважение, и к тому же голову заполнила зверская боль. Пусть уж главнокомандующий отдаст свой приказ до конца.       — Должность профессора Защиты от тёмных искусств.       Поверх боли полыхнул краткий восторг. Росаура не видела смысла это особо скрывать. Более того, она улыбнулась. Ей совсем не хотелось, чтобы Крауч думал, будто она будет служить ему из страха. Нет, она намерена добровольно сотрудничать с главой Департамента магического правопорядка и надеется быть ему полезной — быть может, Мерлин его знает, и как будущему Министру.       Пока он, ведя свои жестокие игры в высших эшелонах власти, исполняет её наивную детскую мечту. Кто же знал, что на войне и этому найдется своё время и место. Теперь это в их общих интересах, не так ли?       — Да, сэр.       Как только за Росаурой Вэйл затворилась чёрная дверь, она сунула в рот исколотый до крови палец.