Доводы нежных чувств

В день голосования у ворот парламента яблоку негде было упасть. Помимо партии женщин, в городе существовало множество идейных объединений, представители которых точно так же, как Лора и Маргарет, требовали внимания к проблемам, которые они озвучивали. К сожалению, мало кто из них мог потянуть сумму взноса за голосование, продвижение своих мыслей и идей через печать газет и листовок, а потому многие находились сейчас здесь, чтобы хоть немного приблизиться к мечте. Узкий живой коридор, тянущийся от ворот до дверей здания, с обеих сторон удерживали полицейские, чтобы зеваки, поклонники и неприятели тех или иных представителей партий и парламентариев, а также вездесущие журналисты, не уничтожили остатки правопорядка в этом месте. Группа мужчин с достоинством лордов и герцогов самых высоких рангов, не спеша шествовала от ворот к ступеням крыльца. Кто-то что-то кричал им, другие перекрикивали, внезапно из толпы вылетела чья-то трость и приземлилась у ног идущих. — Кто это сделал? — прорычал начальник полиции, которого вся эта суматоха уже сильно выводила из себя. — Долой Лоуренса с его гнилым законом! — проорал в ответ какой-то старик, потрясая в воздухе тощими кулаками. — Арестовать! — рыкнул полицейский. Его, как и многих присутствующих, законопроект, выдвинутый господином Джеремаей Лоуренсом о сокращении выдачи угля горожанам а связи с нехваткой леса, касался непосредственно. Его дети и жена мёрзли, тогда как оправдываясь заботой о природе, парламентарий с подельниками неплохо наживался на продаже того же самого леса за рубеж. Но кто такой начальник городской полиции, чтобы возмущаться? Его работа — следить за порядком. Вот он и следил. В воротах показалась группа женщин. Когда и они ступили на дорожку, по которой минуту назад шли мужчины, в толпе поднялся гул. Не всюду этот гул имел положительный характер, но большей частью народ скандировал заранее подготовленные речёвки в поддержку дам, что не могло не вселять им уверенности. Нескольким джентльменам из тех, что шли впереди, это явно не понравилось. Обернувшись к полицейскому, один из них проговорил: — Успокойте этот цирк, капитан. Нам достаточно и того, что придётся делить места в зале заседания с прачками и кухарками. В тот же миг, пожилая дама отделилась от группы женщин и подошла к говорившему, сохраняя достоинство королевы. — Что я слышу, Джонни? — пренебрежительно проговорила она. — Твоя почтенная мать перевернулась бы в гробу, узнай она, что ты позволяешь себе унижать женщин. Разве этому она учила тебя, Джонни? — Нет, мэм. Прошу прощения, мэм, — пролепетал сорокалетний мужчина, разом превратившийся в маленького мальчика под натиском строгой тётушки. — То-то же, — успокоилась она. — Надеюсь, что и ты, и твои друзья будете вести себя почтительно в обществе этих дам, — женщина победоносно возвела руку в кружевной чёрной перчатке в сторону подруг, лица которых украшали насмешливые улыбки. Остальные представители парламента лишь снисходительно поклонились, развернулись и более поспешно направились вверх по лестнице, пока их снова не начали отчитывать. В течение часа зал заседания заполнился людьми. Здесь были все, или почти все, кто должен был присутствовать. В середине зала за большим столом немного скраю восседал обрюзгший краснолицый председатель в кудрявом парике, похожий больше на судью, выносящего приговор убийце, чем на мирного правительственного чиновника. Деревянный молоток по правую руку от него лишь добавлял антуража. У другого конца стола своё место занимал премьер-министр Чарльз Фолкнер, которому пришлось отложить все важные дела ради этой ежегодной формальности. Посреди амфитеатра располагались места для руководителей гильдий и министерств. Большинство уже пришли и даже успели устать от долгого сидения. Энтони, пользуясь задержкой, вчитывался в сухие строки финансового плана гильдии на будущий период, тогда как Влад дремал, откинувшись на спинку стула. Кто-то прошёл позади него и мужчина дёрнулся, выброшенный из некрепкого сна. — Уже начали? — спросил он соседа. — М? — Кроули не сразу переключился от своих размышлений. — Нет, ещё нет. — Если они снова проиграют, сестра мне весь мозг вынесет, — проворчал он. — Должны победить. Многие их поддерживают, шансы есть. — И кое-какой козырь, — заговорщически проговорил Влад. — Что вы имеете ввиду? — Кроули взглянул на собеседника через очки. — Пока не скажу. Я обещал молчать. Но будем надеяться на лучший исход, — мужчины многозначительно переглянулись. Участницам партии «Женщины за равноправие», как и раньше, выделили самые дальние места на задворках амфитеатра. Они в общем-то и не надеялись на что-то лучшее, а потому и не спрашивали никого, пройдя в зал, а просто сели на привычную скамью. Страх не быть услышанными давно прошёл. Убеждённые в своей правоте и важности дела, которое делали, они готовы были заявлять о себе, где бы ни оказались и как бы сильно им в этом не препятствовали. По протоколу мероприятия зеваки не могли присутствовать в зале заседания. Все сочувствующие и переживающие из числа простых горожан толкались у дверей на улице, представителям элиты, а также родственникам глав дозволено было ждать в холле. И если толпа на улице, в любую секунду грозившая устроить драку из-за всеобщего накала страстей, исчислялась по меньшей мере сотней, то группа из нескольких человек в холле, являла им полнейшую противоположность. Азирафаэль специально отпросилась с работы пораньше, чтобы быть рядом с подругами в этот важный для них день. Она не знала порядков и, перейдя дорогу, не останавливаясь нырнула за калитку. Её остановил довольно резкий голос. — Стоять, мисс. Посторонним не положено, — двое полицейских преградили ей путь. Азирафаэль оглянулась, не зная, что сказать. Через минуту она решилась подать голос. — Я не посторонняя. Меня девочки ждут. Конвоиры ухмыльнулись. — Жаль, нас девочки не ждут, — отозвался один. — Туда идите, — он махнул рукой в сторону радикально настроенной толпы. Азирафаэль нервно сглотнула. — В чём дело, капрал? — к полицейским подошёл начальник полиции. — Тут девочка рвётся на заседание, — пояснил второй. Капитан взглянул на Азирафаэль, затем одной рукой подхватил второго за ворот кителя и оттащил в сторону на несколько шагов. Недоумевающий парень почти не сопротивлялся от неожиданности. — Эта девочка, Фергюс, — прошипел начальник. — Миссис Кроули. Проблем захотел? — Быть не может, — хрипло проговорил несчастный Фергюс, потирая шею. — Я её видел. Она старуха. — Дурак, — капитан поставил парню смачный подзатыльник. То — мать. А это жена, — мужчина оставил своего подчинённого и обратился к Азирафаэль со всем подобострастием: — Миссис Кроули, прошу, простите этих недотёп. Они недавно работают, ещё не всех знают в лицо. — Ничего страшного, капитан Абрамс, бывает, — проговорила девушка с нескрываемым облегчением. — Я пойду. Спокойной вам службы. — Спасибо, миссис Кроули, — виновато пролепетали парни, тогда как начальник полиции со всем усердием удерживал руку возле козырька. Азирафаэль прошла в холл и почти сразу поняла, что будь она хоть дочерью короля, в зал заседания её не пустят. Она огляделась. Вместе с ней здесь было несколько мужчин и две женщины, уютно устроившиеся в мягких креслах. Недолго думая, Азирафаэль решила последовать их примеру. Мучительное ожидание началось. Скрасить его удалось лишь томику по древней истории, который девушка случайно забыла сдать в библиотеку. Погруженная в чтение, она не сразу обратила внимание на людей, которые остановились перед ней. Подняв глаза, миссис Кроули удивилась и обрадовалась одновременно. — Варвара! — она поднялась с места и обнялась с подругой, после чего перевела взгляд на её спутника. — Это Джордж Киттен, — мой коллега из госпиталя, — представила она невысокого коренастого парня с добродушным взглядом. — Джордж, это моя подруга Азирафаэль, — они раскланялись и пожали друг другу руки. — Давно сидишь? — спросила госпожа Морок. — Минут десять. Заседание вот-вот начнётся, но в зал нас не пускают. Знала бы — не отпрашивалась, — Азирафаэль насупилась. Варвара нервно огляделась. — Слушай, — протянула она. — Честно говоря, мне немного боязно, но у нас есть шанс пройти. Джордж, у тебя остались пустые бланки пропусков? — обратилась она к коллеге. — Мадам, это обман. Я бы не советовал, — встревоженно проговорил парень, который был тайно влюблён в девушку, а потому ему всегда трудно было с ней спорить. — Мы никому не скажем, — Варвара сдвинула брови. — Неужели тебя не коробит участие в заседании на вторых ролях? Голосовать то я буду. — Ничуть, мадам! — отчеканил молодой человек. — Ну, пожалуйста, Джордж, — две пары глаз молитвенно уставились на него. — Ох. Во что вы меня впутываете, — простонал он, вынимая из сумки бланк пропуска. Варвара выхватила из его рук бумагу. — Спасибо, Джордж, дорогой, — девушка крепко обняла парня. — Бежим, — скоро бросила она и все трое быстро направились в сторону лестницы. Азирафаэль только теперь опомнилась. — Что происходит, Варвара? — Хьюго попросил нас представлять сегодня гильдию врачей, а ты можешь пройти с нами в качестве сопровождающей, — девушка нервно улыбнулась. Они спешно поднимались по лестнице. — Ты представитель гильдию врачей? — недоверчиво повторила Азирафаэль. — Да, это долгая история. Мне за активность с прививками дали почётное звание, представляешь? Но я никогда здесь раньше не была. Мистер Хадсон мне, конечно, объяснил, что да как, и даже Джорджа выдал в помощь, но я всё равно волнуюсь, — Варвара остановилась, тяжело дыша. — Это потрясающе, — Азирафаэль не сводила взгляда с разгорячённого лица подруги. — Так, — она порылась в сумке и вынула карандаш. — Впиши в пустые строчки свои имя и фамилию. Сочинять ничего не нужно — пиши как есть. — Она видела, как поник после её слов несчастный Джордж, не привыкший нарушать правила, но постаралась не обращать на это внимания. Азирафаэль кивнула и, прижав документ к стене, аккуратно ввела свои данные, куда было велено. Оказавшись на нужном этаже, Варвара сжала в кулак всё своё самообладание, ведь ей требовалось, сохраняя хладнокровие, сделать то, чего раньше не доводилось ни одной из женщин. Азирафаэль следовала за ней по пятам. Она тоже волновалась, но теперь, когда у неё появился шанс увидеть всё своими глазами, девушка была полна воодушевления. Джордж плёлся в хвосте, ссутулившись под тяжестью сомнений. — Вы кто такие? — обратился к пришедшим охранник, лениво поднимаясь со скамьи. — Спуститесь в холл. Вас разве не предупредили? — секретарь, который заполнял журнал, даже глаз на них не поднял. Варвара подошла ближе и протянула удостоверение. — Мы от гильдии врачей, — коротко проговорила она. — Вот документ. Секретарь только теперь изволил взглянуть на новоприбывших. Сведённые к переносице брови говорили сами за себя. — Чего там, Гарри? Дай-ка сюда, — он протянул руку. Охранник передал ему удостоверение. Секретарь с минуту изучал его — даже увеличительное стекло достал. Затем покрутил документ, рассматривая со всех сторон. Он разве что не попробовал его на зуб, чтобы уж окончательно убедиться в том, что перед ним оригинал. Мужчина переписал в журнал данные Варвары и небрежно протянул карточку обратно. — А ваши спутники? — он кивнул на Азирафаэль и Джорджа. — Это мой коллега и моя помощница, — деловито проговорила девушка. Азирафаэль коротко кивнула и предъявила пропуск, Джордж показал удостоверение. — Проходите, — недовольно выдавил из себя мужчина. Джордж тихонько отворил дверь, пропуская дам вперёд. Сидевшие возле входа мужчины одарили девушек недовольными взглядами. Когда же они зашагали по направлению мест, предназначенных главам гильдий и министерств, кто-то не выдержал и довольно громко позвал охрану, преграждая дерзким девицам путь своей широкой фигурой. Джордж, как верный рыцарь, немедленно встал на защиту своим спутницам, тогда как Варвару, которая попыталась предъявить удостоверение, явно не желали слушать. На шум прибежал охранник. Он довольно быстро унял разбушевавшегося шовиниста из министерства юстиции и даже похлопал его по плечу с некоторой долей сочувствия. Девушки не стали препираться. Отыскав нужные места, все трое опустились на узкую скамью за длинным столом. Шум привлек внимание многих присутствующих. Когда перепалка Варвары с законом прекратилась, Бесс, сидевшая наверху в стороне от происходящего вместе с коллегами, пихнула в бок Лору. Она молча указала рукой туда, куда только что присели их подруги и в недоумении переглянулась с соседкой. Влад и Энтони находились на два ряда выше своих жён и если Морок теперь с довольной улыбкой посматривал на каштановую макушку, то Энтони не верил своим глазам. Азирафаэль повернулась к нему и весело помахала рукой. Он тоже махнул, но как-то невнятно, после чего вопросительно взглянул на Влада. Тот лишь пожал плечами, загадочно помалкивая. Заседание началось. Обычно перед голосованием требовалось соблюсти ряд неимоверно скучных формальностей, куда входило чтение клятвы членов палат перед парламентом, торжественная речь премьер-министра перед участниками, чествование лордов верхней палаты и обсуждение законопроектов, по которым прошлый раз не было принято окончательное решение. Помимо партии женщин на вступление в ряды парламентариев претендовала группа ветеранов локальных военных конфликтов. Они подготовили довольно дельный список социальных обновлений и законопроектов, касательно предоставления военнослужащим и их семьям различных льгот, а семьям погибших — пособий. Они сами много лет занимались обеспечением инвалидов и вдов, создавая профсоюзы, но теперь решили попытаться переложить наконец эту обязанность на государство, ради блага которого трудились и рисковали здоровьем и жизнью все эти годы. Глава общества — пожилой мужчина с деревянным протезом вместо ноги — вёл себя и говорил с большим достоинством, хотя ощущалось, что он привык справляться со всем сам и ему совестно было просить что-то у других, даже если он имел на это абсолютное право. Но ведь он делал это всё не только для себя — тем и успокаивался. Когда подошла очередь дам, Маргарет, тяжело опираясь на трость, поднялась со своего места. — Вы — Маргарет Стенфорд, — начал председатель. — Лидер объединения «Женщины за равноправие», — его голос скептически скрипнул. — Какие социальные преобразования вы готовы предложить? В зале послышался шёпот и тихие смешки. Никто не спешил устанавливать тишину, а потому Маргарет терпеливо ждала. Когда всё стихло, она начала: — Добрый день, господин председатель, милорд премьер-министр и достопочтенные парламентарии. От лица своих коллег и от лица женщин, чьи права и свободы несправедливо притесняют, я предлагаю следующие социальные реформы, — она говорила громко, чётко, внятно, что слышно было всем. — Предоставление права голоса женщинам на выборах, предоставление инициативы женщине при бракоразводном процессе, рассмотрение заявлений потерпевших о домашнем насилии в качестве уголовных правонарушений, — по мере того, как она говорила, гул толпы снова нарастал. Год за годом всё повторялось. Маргарет стояла и терпеливо ждала, зная, что председатель не станет усмирять толпу ради неё. Он сделает это только когда сам решит что-то сказать. Молоток застучал по столу. Шум постепенно стих. — Я спросил вас, мисс Стенфорд, о социальных реформах. Возможно, вы не осведомлены о простейших понятиях, но так и быть, я поясню. Социальные реформы — это общественные преобразования. Они касаются общества в целом, а не какой-то его части. — Ремарка председателя снискала поддержку и парламентарии из ближних рядов принялись кидать насмешливые взгляды в сторону девушки. Председатель делал это специально, тобы позлить вспыльчивую Марго, но она была готова. — Общество, господин председатель, — прогремела она, перекрывая ропот и глупые смешки. — Это когда все равны перед законом. Но какое же это общество, если половина населения существует на правах домашних животных и не имеет прав? — трибуны утихли. — Чтобы говорить об обществе, давайте для начала его построим, а то нехорошо получается. — Она сделала паузу, — с вашего позволения я продолжу, — она не стала ждать. — Также мы предлагаем на рассмотрение парламента законопроект о праве собственности женщин на наследуемое имущество и доход от трудовой деятельности, право одинокой женщины на удочерение или усыновление ребёнка из сиротского приюта, — дальше говорить она не могла, понимая, что не в силах перекричать возмущённые возгласы. Девушка тяжело вздохнула, превозмогая желание заорать. Молоток снова застучал по столу. — Тишина, — дежурно проговорил председатель. — Поясните, мисс Стенфорд, для чего женщинам распоряжаться деньгами? Судя по моей жене, они на это не способны, — мужчины вокруг одобрительно закивали. — Я поясню, господин председатель, — Марго еле сдерживала гнев. В это время Лора протянула ей несколько листков, но девушка жестом остановила её. Ей ни к чему было подсматривать, она знала все истории наизусть. Адриана Моррисон, тридцать четыре года. Муж игрок проиграл всё её состояние на скачках. Семья с тремя детьми осталась без дома, без денег. Муж в долговой тюрьме. Марсели Грем, двадцать восемь лет. Муж проиграл в карты наследство, оставшееся ей от отца. Семья лишилась дома, пришлось отдать семейный бизнес отца Марсели в счёт уплаты. Муж в долговой тюрьме. Летиция Персон, сорок четыре года. Муж вложил все свои капиталы и капиталы её семьи, поверив мошеннику и потерял всё. Дальше продолжать? — Маргарет уже кричала, тогда как Лора с Бесс безуспешно пытались успокоить её. Председатель снова постучал по столу. — Исходя из ваших донесений, Маргарет, — проскрипел он. — Могу сказать только одно — сочувствую несчастным мужьям. Тут уже Бесс не выдержала и подскочила на месте. — Думаю, достаточно, — господин председатель. — Мы уже поняли, что до вас не достучаться. Нам этого и не нужно. Давайте поскорее закончим с этим. Не знаю, как вам, а нам видеть ваш пыльный парик и глупую ухмылку осточертело! — Она ударила кулаком по столу. Девочки, сидевшие с двух сторон от неё, схватили Бесс за руки и потянули на место. Лора осуждающе взглянула на неё, но ничего не сказала. Маргарет сделала вид, что ничего не случилось, продолжая возвышаться над всем, как обелиск, хотя давалось ей это с большим трудом. Премьер-министр, который, казалось, дремал, не выказывая интереса к происходящему, еле заметно ухмыльнулся. — А вы, — нарушил председатель нависшую тишину. — миссис Элизабет Харди — вдова почтенного капитана Джефри Харди, сестра глубокоуважаемого генерала Владислава Морока, — Влад медленно закрыл глаза, готовясь ко всему. Бесс снова поднялась со своего места. Вопреки ожиданиям теперь она была спокойна. Девушка с достоинством вскинула голову и поклонилась. — Целиком и полностью согласна с вашими словами, касательно моего брата, господин председатель, но не мужа, — она улыбалась и ничего хорошего для уважаемого председателя не скрывалось за этой лёгкой улыбкой. — Мой, как вы сказали, почтенный муж, был не таким достойным человеком, как вы могли бы подумать. Скажите, господин председатель, у вас есть дочь? — К чему это? — злобно спросил мужчина. — Впрочем, не важно. У кого-нибудь из здесь присутствующих она обязательно найдётся. А теперь представьте, что вашу двенадцатилетнюю дочь насилует взрослый мужчина. Как вам это понравится? — зал замер. — Отец девочки, про которую я говорю, к сожалению, тогда уже был мёртв и ничего не мог с этим поделать, а брата отослали в военное училище, чтобы не мешал. Спустя каких-то пару лет, мужчина женился на девочке и пустился во все тяжкие. Думаю, вы догадались, о ком идёт речь. Я не стану рассказывать вам всего — не хочу, чтобы вас мучили кошмары этой ночью. Скажу лишь, что однажды муж сделал мне аборт. Сам, своими руками. А другой раз вырезал яичник. Он очень увлекался медициной и ему интересно было посмотреть, как там у меня всё устроено. До сих пор недоумеваю, как я осталась жива, — Бесс рассказывала свою историю так легко, будто обсуждала с друзьями поход в модный магазин. — А однажды он решил отрезать мне грудь, но его отвлекли товарищи по игре в покер, которые пришли к нему сыграть партию. Он тогда напился и забыл о своих планах. И кстати с товарищами он мной тоже делился, но не будем, — она сделал паузу. В зале стояла гробовая тишина, слышно было лишь, как прохаживается за дверью охранник. Влад сидел согнувшись, прижимая ладони к лицу, Варвара с трудом удерживала слёзы, Азирафаэль и некоторые девочки из партии тихо плакали. Кое-кто из особо впечатлительных мужчин заметно побледнел. Бесс никогда и никому этого не рассказывала. Только Влад что-то знал, но далеко не всё и теперь готов был разнести весь этот чёртов зал заседаний — настолько злоба завладела им. — Я говорю всё это, — продолжила Бесс, — не чтобы пожаловаться вам на свою тяжёлую жизнь, господа. Но пока вы пребываете в блаженном неведении о том, что происходит у вас под носом, ваше общество обречено. — Она подняла со стола списки, которые весь год вели девочки, собирая истории тех, кто так или иначе страдал от несправедливого и жестокого к себе отношения, а главное — не мог ничего с этим сделать. Бесс зачитала ещё пару историй, после чего решила больше не мучить изумлённых парламентариев и опустилась на своё место. Всё то время, пока она говорила, Маргарет смотрела перед собой и лицо её покрывала тень негодования. Она всей душой болела за обиженных и побитых жизнью, столько историй пропустила через себя за эти годы, сама натерпелась достаточно и теперь наступил предел. — Нам больше нечего сказать вам, господин председатель, — голос её звучал хрипло и утробно. — Если после всего того, что вы услышали здесь, вы всё ещё пребываете в убеждении, что мир, в котором все мы живём, справедлив и прекрасен, нам не о чем с вами говорить. — Она тяжело опустилась на скамью. Председатель смотрел прямо перед собой и взгляд его выражал недовольство. Ему очень не понравилось это выступление и то, что многих оно впечатлило. Сам он не отличался способностью сочувствовать и его ничуть не тронули слова Бесс. Но теперь он испугался. Испугался проиграть, потерять лицо, уступить этим девкам, чьё место он давно определил. Совладав с собой, он произнёс: — Раз сказать вам больше нечего, переходим к голосованию, — он махнул рукой, подзывая секретаря. — Господа, — он обратился к главам гильдий и министерств, — мы просим вас оказать нам честь и отдать свой голос за или против вступления вышеназванных партий в парламент. Напоминаю, чёрный камень — против, белый — за. Начнём с общества защиты прав ветеранов. — Он остановил взгляд на двух девушках, сидевших там, где по его скудоумию сидеть им было не положено. Ввиду близорукости инцидент с министром юстиции в начале заседания прошёл мимо него. — Подождите, что это? — он вышел из за своего стола и уставился на Варвару с Азирафаэль. — Кто допустил? Куда охрана смотрит? — старик наступал, преисполненный ярости, как бык на арене испанской кориды. — Господин председатель, — медленно проговорил премьер-министр, до этого не проронивший ни слова. — Познакомьтесь, перед вами госпожа Морок — самая смелая из всех женщин, которых я когда-либо встречал. Благодаря ей и её коллеге, которая до сих пор продолжает лечить наших солдат в горячих точках, мы одержали славную победу в недавнем конфликте на южных границах, — мужчина медленно поднялся и взглянул на девушку, которая раскраснелась от его похвалы, как помидор. — Для нас большая честь, генерал, приветствовать вас с супругой на этом заседании. — Он слегка поклонился, переводя взгляд на Влада. Тот готов был лопнуть от гордости за жену и за себя, но умело скрывал это. Оба поднялись со своих мест и поблагодарили премьер-министра. — Спасибо, что всё разъяснили, милорд, — пролепетал побледневший председатель. Он неловко развернулся на месте и поспешно сел за свой стол. Голосование началось. Секретарь с большим чёрным мешком в руках взбежал на трибуну. Мужчины быстро без лишних раздумий клали в мешок камешки. Варвара проголосовала за вступление ветеранов в парламент потому, что искренне прониклась сочувствием к этим людям. Через несколько минут паренёк подошёл к председателю с довольно увесистой ношей в руках. Тот одним движением высыпал камни на стол и открывшийся вид не вызвал ни у кого сомнений — партия прошла в парламент единодушным решением всех проголосовавших. — А теперь, — председатель недовольно скривился. — Посмотрим, получится ли что-нибудь у наших гордых амазонок, — теперь он услышал недовольный ропот в свой адрес, от чего молоток, который он с усилием сжимал в кулаке, чуть не сломался пополам. Всё прошло также быстро. Когда наполненный камешками мешок тяжело опустился на стол, все затаили дыхание. Председатель уже не сдерживал негодования. Слишком близко он находился к поражению и никак не желал допустить своего падения. Камни высыпались на стол. Почти сразу стало ясно, что далеко не всех впечатлили слова Бесс. Председатель ухмыльнулся. — Что ж, давайте подсчитаем, — злорадно проговорил он и слегка подтолкнул жёстким рукавом белый камешек, лежавший на краю стола. Тот бесшумно упал на мягкий ковёр. — Четыре голоса за и четыре против, — победоносно проговорил он. Кто-то воздержался. Ну, что поделать — такое случается. Как вы знаете, ничья в голосовании по правилам приравнивается к проигрышу. Не расстраивайтесь, в другой раз повезёт, — он продолжал зубоскалить. Варвара с Азирафаэль в отчаянии переглянулись, Лора закрыла ладонями лицо, Бесс уже рвалась спуститься, чтобы лично удостовериться в правильности подсчётов. Зал шумел и шум этот выражал разные эмоции — от злорадного ликования до беспросветного отчаяния. — Господин председатель, — прозвенел прямо над его ухом голос молодого секретаря. — Никто не воздержался. Просто камень закатился под стол, представляете?— паренёк стоял возле раскрасневшегося от злобы и отчаяния начальника. Он держал в протянутой руке белый камешек и смотрел перед собой абсолютно невинным взглядом. Молодой человек искренне верил в то, что камешек сам упал, а после истории рыжей девушки так расчувствовался, что обрадовался как дитя, увидев возле ног председателя то, чего так не хватало для справедливого исхода. — Мы победили? — спросил кто-то из девушек пустоту вокруг себя, пребывая в шоке. — Вроде того, — отозвалась другая, находясь в том же состоянии. — Не может быть, — подключилась третья. — Сама посмотри, — вставила четвёртая. Радостный вопль Бесс разнёсся по залу. Через секунду девушки уже рыдали, смеялись, обнимали друг друга и в упор не замечали скептических взглядов недоброжелателей. Эта победа далась им с большим трудом и потерями, но они выстояли и дошли до конца. Все, даже председатель парламента, знали, что жизнь, как бы им ни хотелось, больше не будет прежней. Но им придётся смириться — другого выхода нет. Когда окружённые ликующей толпой девушки высыпали на улицу, крики радости озарили окрестности. Сквозь шум толпы Бесс отчитывала Варвару за её тайну, которой она не соизволила поделиться с подругами, Азирафаэль сжимала в объятиях счастливую Лору, а Влад с Энтони опасались, как бы их беременных жён не придавило этим напором всеобщего восторга. Когда эмоции наконец утихли и девушки всей группой вместе с подругами вышли за калитку, чей-то командный голос остановил их. — Дамы, замрите! — фотограф уже прицеливался к ним через объектив. — Джим! — прокричали они разом. Фото со счастливыми лицами улетело в редакцию. А на следующий день новость разлетелась по округе и самым дальним окрестностям. Учительница литературы из школы Кэтлуэлла Магда О’Хара прочла её одной из первых в деревне и на радостях позволила себе распить бутылочку коньяка с коллегой в конце рабочего дня.