Доводы нежных чувств

Пасмурное майское утро обещало как минимум серую тоску на весь день, а в худшем случае — гром, молнии и шквалистый ветер. Варвара поспешно пробиралась по лесной тропинке в сторону сельской школы. Приходилось придерживать полы плаща, которые то и дело подхватывали порывы ветра и вздымали вверх вместе с любимой бордовой юбкой. Здание школы уже виднелось среди широких стволов. Невзрачная серая постройка — бывшее имение разорившейся знати — вскоре после прогремевшей на всю страну буржуазной революции перешло в ведение государства и решено было открыть здесь школу. Основной проблемой подобных учреждений в забытых богом глубинках, похожих на Кэтлуэлл, всегда была нехватка специалистов. Классы ещё как-то можно было собрать из числа детей и недоучившихся в своё время взрослых, а вот с педагогами была проблема. Финансировать школу никто не хотел. Мало находилось спонсоров, которые готовы были поверить в то, что захолустная школа будет ежегодно выпускать для страны ценные кадры среднего уровня, кои при дальнейшем обучении могли бы стать промышленниками, бухгалтерами или светилами науки. Потому учиться приходилось на допотопных пособиях, а заниматься, сидя на прогнивших лавочках. Директор Школы — профессор Йозеф Штильман — давно уже выпрашивал у районной администрации субсидии на развитие, однако та, по заведённой привычке, валила ответственность на столичные власти. Мол, школа находится в ведении города, так пусть город и решает эту проблему. Иногда дотошному старику удавалось выторговать себе небольшую помощь, но та мгновенно растворялась в погашении долгов и замене расходных материалов. Недавно получилось купить карту для класса географии. Сотрудники школы посчитали это большой победой. Сейчас господин Йозеф Штильман сидел за своим столом в кабинете и поспешно заполнял документы для бухгалтерской отчётности. Ему требовалось закончить всё сегодня, успевая при этом провести еще три урока: два по химии и один по биологии. Как реализовать подобную инициативу, он не знал, но старик верил, что выкрутится — раньше же выкручивался как-то. Неожиданно в его дверь постучали. — Войдите, — нервно бросил он, не отрываясь от бумаг. В кабинет вошла Варвара. Весь её облик и взлохмаченные волосы сообщали о том, что она долго шла в направлении против ветра. — Профессор, это я, — она решительно подошла к столу директора. — Вы заняты? Хотя, по-другому и не бывает… — Да, немного занят, дорогая, но если ты сама пришла ко мне по такой погоде, значит имеешь крайне важное дело. Говори, — он отложил карандаш. — Отец волнуется, что вы не приходите. Он назначал вам процедуры, но видимо, работа никак не желает вас отпускать, — девушка окинула грустным взглядом стол, заваленный тетрадями, папками и документами разной степени важности. — Я ничего не успеваю, Варвара и совершенно не представляю, что можно с этим поделать. Когда я умру, эта бедная школа развалится и несчастным придётся ходить пешком в Байбери, где такая школа, что можно сойти с ума, просто пообщавшись несколько минут с их директрисой. Дорогая, это всё очень печально, — он постучал пальцами по своим бумагам. Варваре хотелось помочь несчастному, но она совершенно не разбиралась в бухгалтерии. Внезапно, её осенило: — Йозеф! — вскричала она. — Какой у вас сейчас урок? — Химия, опешил старик. — Давайте я проведу! Один урок? — Два, но… — Отлично! Домой я точно не смогу пока вернуться, — оба глянули в окно, где уже бушевал усилившийся ветер и накрапывал мелкий дождик. — Я проведу уроки, а вы пока успеете заполнить бумаги, но потом, — она выставила палец, пресекая его попытки возразить ей. — Я сделаю вам укол. Договорились? — Варвара… мне, право же, безумно неловко, но вы очень выручите меня. Просите что хотите, я сделаю для вас всё! — Не нужно, профессор. Какая сейчас тема и куда идти, вы мне только скажите? — Давайте я провожу, — старик неуклюже поднялся из-за стола и взяв девушку под руку, направился к выходу. По дороге он рассказал, какие темы они сейчас проходят, и подведя спасительницу к заветной двери, сразу представил её ученикам. Те были рады увидеть в этих серых стенах новое юное лицо и с энтузиазмом приняли временную учительницу в свой коллектив. Пусть и на пару уроков, хотя, кто знает, может, она втянется и заскочит как-нибудь ещё раз подменить профессора. Занятия пролетели на одном дыхании. Варвара вспомнила теорию, которую сама проходила в школе и то, что объяснял ей отец, но как практикующий медик, она часто вставляла в своё повествование истории из практики приготовления лекарств. К концу урока она пообещала ученикам в следующий раз получше подготовиться и захватить с собой кое-какие препараты для проведения наглядных опытов. Идея была встречена всеобщим одобрением и ребята чуть не опоздали к началу следующего предмета, прощаясь с Варварой. Ближе к вечеру дождь и ветер стихли. За окном сияла радуга, когда профессор и его спасительница отмечали завершение трудового дня чаем с печеньем, то и дело поглядывая на живописное природное явление. — Когда мост будет готов, поеду в столицу. Письма мои они игнорируют, значит сам поеду, до премьер-министра дойду! Так больше не может продолжаться. — Сколько вас не будет? — Не знаю, не знаю, — протянул старик. - Неделю, может, две… К счастью, скоро каникулы. Сестра моей покойной жены обещала принять меня на столько, на сколько потребуется, но мне больно думать, что я обременю своей персоной это обширное семейство. Надо купить что-нибудь племянникам. — Мне кажется, вы никого не можете обременить. С вами так интересно, — Варвара отпила из своей чашки. — Ох, милая, их пятнадцать человек в одном доме — зятья, невестки, внуки… это не считая младенцев. Матильда — добрая душа, никогда мне не отказывает в приёме и муж её — хороший еврей, добрый и бескорыстный — никогда с ней не спорит и во всем соглашается. Я не знаю, радоваться за него или волноваться. Но какое это имеет значение, когда все мы уже прожили свои жизни. — Вы думаете, государство даст субсидию? — сменила тему Варвара. — У меня есть только надежда, милая, больше ничего. — Он с минуту разглядывал радугу, которая уже рассеивалась в воздухе. — Тут нужен спонсор. Но кто в здравом уме согласится вкладываться в сельскую школу? Они скажут: «Ваша школа нам ничего не даст. Ваши выпускники обречены пахать землю и стоять за прилавком сельского магазина. Какой в них толк?» Так они мне скажут и будут правы. — Насколько я знаю, вы ведете факультатив по основам работы мозга для всех желающих. — Да, и желающих становится всё больше. Они платят, кто сколько сможет, как и ваши пациенты, но я вижу огонь в их глазах и благие устремления. Верю, и да услышит меня Бог, они поступят в университет и добьются небывалых высот в науке. Раз в месяц я провожу для них занятия и читаю лекции в университете. Там меня помнят. Декан Мейер — мой хороший друг — любезно предоставляет нам лабораторию и все материалы для исследования. Ах, скорее бы уже закончили этот проклятый мост. — Не отчаивайтесь, Йозеф. Вы делаете большое дело и вам обязательно воздастся за труды. — Мне бы хотелось верить в это, дорогая моя. Скажи, как чувствует себя ваш высокочтимый пациент? При упоминании о генерале кровь хлынула к лицу девушки. С того дня, как он пришёл в себя, Варвара не находила себе места, опасаясь, что он заметит, как она неуклюже возится со стиркой или перепачканная в крови после операции предстанет перед его колким взглядом. Её впервые в жизни волновало, что о ней подумает некий мужчина, помимо отца, и это расстраивало девушку. — У него вчера поднялась температура, — ответила она. — Не похоже на инфекцию. Возможно, пьёт мало жидкости. Он снова слёг и мы за ним ухаживаем. Некоторое время старик внимательно следил за переменой настроения девушки, после чего сказал: — Мы задержались, дорогая, и отец тебя, наверное, обыскался. Иди домой! Подожди! Я дам тебе галоши, чтобы не запачкать ноги. Вернёшь потом, а можешь и не возвращать. Вы с отцом столько делаете для меня, что мои потуги отплатить вам ничтожны. Вот возьми, — он вынул из нижней полки старенького комода пару небольших чёрных калош. Варвара натянула их на свои ботинки и, прикинув, что обновка немного великовата, но вполне сойдёт, попрощалась с профессором и направилась к дому, хлюпая на ходу по мокрой земле. Спустя полчаса Варвара вышла на свою улицу. Ноги гудели от напряжения и всё ещё утопали в мокрой земле. Она придерживала край плаща и юбку, чтобы не запачкать их и последние шаги до крыльца преодолела уже, наплевав на то, как она выглядела со стороны. Девушка плюхнулась на ступеньку и громко выдохнула. В деревне, конечно, всё прекрасно, кроме дорог после сильного дождя. Она с усилием стянула ботинки и вытянула перед собой уставшие ноги. Вот бы лечь сейчас в горячую ванну. Мечты-мечты. Внезапно сбоку послышались шаги. Варвара выпрямилась и взглянула на источник шума. Она очень удивилась, завидев, как к крыльцу неспешной вальяжной походкой приближался генерал, раздетый по пояс. У неискушенной девушки от открывшегося ей зрелища дух перехватило. Это понятно, ведь обычно мужчин осматривал Виктор. Чуть опомнившись, она сообразила, что пациенту не следовало бы так легкомысленно раздеваться после двухдневной температуры, даже если сейчас он хорошо себя чувствовал. Но она не находила в себе сил заговорить, а просто любовалась этим телом, украшенным бугристыми мышцами и шрамами, которые, как известно, тоже украшают мужчин. Он заметил её, приблизился и опустился рядом. — Тебя долго не было, Варвара, мы уже начали волноваться и подумывали отправить кого-нибудь на поиски, — он слегка откинулся, сидя на ступеньке лестницы и обозревая спину девушки. Делать ему сейчас какие-то замечания было бесполезно — всё равно не стал бы слушать. Тем не менее она не могла себе позволить пустить на самотёк их с отцом работу и как бы не смущал её вид полуобнажённого мужчины, она развернулась к нему и бесцеремонно положила ладонь на открытый лоб. Влад опешил от неожиданности, но сопротивляться не стал. — Небольшая температура ещё сохраняется. Вернитесь в дом и оденьтесь, генерал. — Она отвела руку, поднялась и не глядя на него скрылась за дверями дома. — Просто Влад, — поправил он её, поравнявшись в коридоре. — Простите, но я не могу, это слишком фамильярно, — она уже чувствовала, как краснеет и очень надеялась, что скоро всё-таки получится сбежать. — Глупости, — отрезал он. — И с чего ты решила, что вправе указывать мне, что делать? — Голос его обрёл суровый оттенок. В это время они как раз проходили мимо приемной доктора и к своей радости Варвара обнаружила, что посетителей этим вечером было совсем немного. Она не стала устраивать сцен на глазах посторонних и поспешно юркнула в кухню. Генерал неотступно следовал за ней. — Всё, что я прошу вас сделать носит рекомендательный характер, — продолжила она, когда лишних свидетелей не осталось. — Мы с отцом потратили много сил на то, чтобы вернуть вас к нормальной жизни, и я не прощу себе, если из-за моего недосмотра вы снова пострадаете. Влад хмыкнул: — Вы, врачи, такие дотошные, это очень нервирует. Сбежал бы от вас при первой же возможности. — Он гордо прошествовал к столу, стоявшему посреди кухни, и тяжело приземлился на один из стульев, — чтоб ты знала. — Он глянул на неё из-под сведённых бровей, — меня обливали кипящим маслом, я неделю брел пешком по пояс в болотной грязи, не ел и не пил по много дней и ничего! Живой. Так, ладно, — он перевёл дух, глядя на то, как впечатлилась девушка его словами. — Что у нас на ужин, Варвара? Девушка опомнилась не сразу, рисуя в воображении жуткие картины тяжёлых полевых условий, в которых вынуждены существовать солдаты. Мгновение спустя, она тряхнула головой, огляделась по сторонам и подошла к корзине, стоявшей возле печи. Там находилось несколько крупных рыбин. Видимо, кто-то из пациентов именно так решил расплатиться за приём. Она вынула рыбий хвост и многозначительно взглянула на генерала. Тот лишь рукой махнул, предоставляя ей делать свою работу. — Знаешь, как я стал генералом? — Начал Влад, спустя несколько минут тишины. Девушка лишь мельком взглянула на него, ничего не ответив. — Во время одного из сражений, — продолжал он. — Нашего главнокомандующего серьезно ранили. Похоже, была диверсия, ведь он находился на дальнем фланге. Так вышло, что мы — кучка офицеров рангом ниже — остались без командира. Счёт шёл на часы и нужно было принимать решение. В итоге мнения разделились: одни голосовали за отступление, другие — за рискованный манёвр, который грозил всем нам гибелью, если что-то пойдёт не так. — Вы это предложили? — уточнила Варвара. — Да и осознавал риски, — он нервно постучал пальцами по столу. — Как видишь, я жив и вернулся с победой. — Он замолчал, погрузившись в свои размышления. Варвара поставила рыбу в печь и вымыв руки, тоже села за стол. Она внимательно вглядывалась в плавные черты его лица, поймала себя на мысли, что не замечала до этого легкой горбинки на носу и тонкой пряди седых волос у виска, затем она спросила: — А что стало с вашим главнокомандующим? Он умер? Влад вышел из забытья и взглянув на неё, продолжил: — Нет, он ещё жив. Его привезли домой и насколько я знаю, сейчас он только ест, спит и гадит под себя. Кажется, будто жив, а на самом деле уже мёртв, только смерть его не принимает и обрекает жену с детьми на нескончаемую муку. Лучше бы мы его тогда добили, чтоб не мучился. — Что вы такое говорите? — шепотом спросила изумленная Варвара. — Вы что правда могли бы? — Нет, конечно. Но если бы со мной произошло что-нибудь подобное, я был бы рад, если бы нашёлся такой смельчак. — Насколько я успела понять за время работы, никогда не бывает одинаковых случаев. Даже здесь один после тяжёлого приступа или травмы лежит всю жизнь до самой смерти, а другой казалось, что овощ и никаких надежд нет на выздоровление, а он вдруг зашевелил ногой, через месяц сел, заговорил, ещё через два — встал и так далее. Никогда нельзя отчаиваться, — она пыталась поймать взгляд человека, который основательно погрузился в свои размышления. Тишина постепенно стала заполняться треском углей в печи и приятным запахом рыбы. Варвара больше не лезла с вопросами. Она поняла, что сейчас лучшим решением будет оставить генерала в покое. Она встала и продолжила готовить ужин, не замечая внимательного взгляда голубых глаз, изучавшего её с ног до головы.