мы в ответе за тех, кого оставили в своём доме.
аз любит людей. ему нравится быть лидером, ему нравится вести за собой других, он любит сцены и выступления, ему нравятся споры и обсуждения. но он ненавидит детей. поэтому он не стал учителем или воспитателем, он никогда не станет вожатым в лагере или социальным работником в каком-нибудь детском санатории. однако судьба ненавидит рыжего сродней его ненависти к младшим, именно поэтому пару месяцев назад узнал, что у него есть троюродная сестра — земля. а та уже успела обзавестись мужем, который её выбросил из своей жизни сразу после того, как узнал, что у них родится мальчик. и этому мальчику, уже, немного-немало: десять лет. парнишка казался любимым в своей, хоть и неполной, семье. примером взрослого мужчины стал дедушка, который научил его всем мальчишеским штучкам, а примером хорошей жены стала мама. аз был уверен, что вот-вот упадёт в обморок, когда он узнал, что земля погибла от какой-то тяжёлой болезни, а дедушка ещё год назад от старости, и аз — последняя надежда на благополучие ребёнка. в ушах противно гудит, перед глазами всё темнее. он успевает только написать «ладно», перед тем, как сходить в ванную и умыться, приводя себя в порядок. ** и вот он: мальчик-брюнет, кончики его волос ярко окрашены в розовый цвет, похожий на мадженту, только чуть бледнее. в джинсовом комбинезончике, белой футболке, белых конверсах, и с небольшим чемоданчиком в руках. улыбается своим кривым рядом зубов, смотрит на рыжего. а тот с любопытством оглядывал своего племянника, словно в общем впервые увидел ребёнка. первым начинает говорить малолетний модник. прямолинейно так, открыто: — здрасте! — зара тянет к себе чемодан, он катится и вдруг оказывается под рукой ребёнка, которая незамедлительно легла на него. — это я тут жить буду? мальчишка с выраженной наивью в глазах обвёл взглядом помещение прихожей, но с намёком на остальную часть, свиду скромного, дома. — ага, да, — главный бубнит себе под нос, в самом деле завороженный чужим поведением. дети кажутся ему мерзкими. особенно такие смазливые, как его племянник. — можешь положить свои вещи в комнате напротив кухни. ** та комната уже не казалась чем-то родным и любимым, скорее местом для подгаданного азом момента, чтобы унизить другого, подняв себя в собственных глазах, давая ребёнку понять, что с ним шутки плохи. любое неправильное действие, будь то разлитый чай, суп, громкий вздох, частое моргание — зара получит за всё по пачке издевательств и надругательств. если раньше в школе он свободно отвечал так, как считает нужным, то сейчас замкнулся, с мыслью о том, что все его осуждают. зара чувствовал себя зависимым от чужого мнения. и вот он, сидя за столом, выводит предложения и расставляет запятые перед союзами, в тех местах, в которых это необходимо. одновременно привычным и раздирающим кажется надменный взгляд откуда-то сверху. аз хмурится, глядя в чужую тетрадку, где красивый почерк снова и снова ошибётся, на что получит грубый фырк или указывание на ошибку. — ещё раз, прочитай это предложение. — лидер ткнул пальцем в пробел между каким-то словом и союзом «и», который, по всей видимости, был пропущен взором проверки резных зрачков-ромбиков. — ветер шумно гонял листья по дорогам, по которым быстро проезжали шофёры на своих машинах и велосипедисты на велосипедах. — тихо произнёс модник, инстинктивно хватая ручку и ставя запятую перед союзом, в попытке показать, что ошибка была не замечена. но в ответ он получил грубый шлепок по подзатылку, казалось, мозги сдвинулись в черепной коробке. — будь внимательнее, зара, — хост хмурится, смотря на малиновую голову, словно старается сделать прозрачным и взглянуть прямо в краснеющее лицо мальчика. — ещё раз, повтори мне правило, которое ты сегодня выучил. — запятая перед и ставится только в тех случаях, если союз разделяет два простых предложения в составе сложного. — он шмыгнул в конце. — а ты где её поставил?! — мужчина уже прикрикивает на парня. ребёнок лишь спешно бегает глазами по тексту, в уме ища грамматические основы. две грамматические основы есть, но их разделяет местоимение с предлогом, перед которым запятая была поставлена уже в самом учебнике, как бы давая учащимся понять, что уровень определения этой запятой не для пятого класса. а союз, как оказалось, разделяет два однородных дополнения, которые ну уж никак нельзя делить ещё и запятой сверху. — простите. — зара спешно лезет в свой пенал за карандашиком, аккуратно зачёркивая свою ошибку. так и живём. так каждый день. ** — аз, я дома! — мальчишке вчера исполнилось двенадцать, он перешёл уже в шестой класс, и несомненно доволен этим. теперь не придётся мучаться с корнями с чередованием. и запятыми перед союзами. м-да, кто знал, что в математике начнутся уравнения? не сейчас, не время о таком говорить. сегодня третье января, а это значит, что идут новогодние каникулы. новый год, на который зара уже второй год подряд ничего не получает. даже поздравления. о чём тут можно говорить, если взрослый даже маленькую ёлочку в комнату мальцу не купил? вот он и ушёл гулять, вернулся только в семь. уже темно. поздно. обиделся, видимо. — ну и где ты был, дитя моё? — аз саркастично ведёт головой в сторону. ему всё равно, на самом деле, он желал, чтобы ребёнок умер где-нибудь по дороге, а потом скрылся от следователей. как же надоело его присутствие. но убить парня рыжий не может, ведь в этом случае ему придётся ходить в суд и разбираться со всякими разными государственными бумажками, о заполнении которых буква и понимать не понимает. просто не умеет. ну не учат такому в школе, извините. — я гулял. — тот немного виновато начал снимать с себя одежду. — и с кем гулял? — — один. — — врёшь. — — не вру! — шлепок. на щеке красуется красное пятно, зара чувствует, как от этого места боль лихорадочно бьёт по кончикам пальцев. — ещё раз ты голос на меня повысишь — не жить тебе, бедняжке. — аз огрызнулся, хмуря свои и так нахмуренные брови, его взгляд уже не был таким играющим, а уже более раздражённым. — простите. — зара опустил голову, повесил верхнюю одежду, разулся, уже постарался убежать, как вдруг его хватают за руку. — я не разрешал тебе идти. — тянет руку на себя, заставляя обратить внимание, поднять жертвенный взгляд наверх. — с кем ты гулял? — говорю же, один, — тон был серьёзным, но несмотря на это, рыжик ощущал злостную энергетику от тела парня. лидер ухмыльнулся: — или с юлькой? — — с юлькой? так он к бабушке уехал старый год провожать! — как только речь зашла о том странном парне, зара тут же замялся, покраснел. — ага, а то, что я настоятельно попросил тебя прекратить с ним общение тебя не волнует совсем? — — о-й. — малиновый модник перевёл взгляд в пол, надеясь, что сейчас он не получит сильных ранений. — и это не первый раз, как я замечаю, что вы общаетесь. — аз сжимает тонкое запястье мальчишки. — простите. — девятый виновато опустил голову. так и живём. так каждый раз. ** сегодня — особенный день! зара к нему подготовился, собрал рюкзак с вечера, одежду отутюжил до тотальной ровности, даже косички себе на ночь заплёл, чтобы с утра оставалось только расчесать волны на волосах. этим он и занимался, сидя у зеркала. в голове играет приятная музыка, зара мычит в такты, ногой отстукивая биты ритма. а что сегодня происходит? сегодня у аза день рождения. нужно выглядеть лучшим, надо знать лучше, чтобы не получить за что-нибудь. у дяди должно быть замечательное настроение. зара поставил себе чёткую цель: вести себя как положено. как положено хорошему мальчику в понимании аза. модник даже приготовил опекуну подарок. — ну, что, малой, давай в темпе собирайся, я не буду ждать, пока ты там напудришься! — из коридора слышится громкий и красноречивый голос аза. в тоне не читалось какой-то улыбки, он просто был немного раздражён. кто-ж знал, что на этого мелкого уйдёт столько денег. еда, дополнительная плата за воду и свет это понятно, но блядская одежда, какой-то хуиллион разных тоналочек, подводочек, казалось, он не ребёнка воспитывает, а ублажает свою девушку. это невозможно просто. что, у него одежды не хватает? у него целый шкаф, а он каждый месяц к взрослому подходит с новыми и новыми побрякушками, которые кажутся абсолютно бесполезными, так ещё за них сдирается куча денег. изо дня в день желание убить эту мерзость увеличивается. он уже стал задумывать план, которого постарается придёрживаться. рыжик никуда его не записывал, он держит его в своей голове, специально, чтобы никто его раньше времени не заподозрил. мальчишка закинул портфель на плечо, после чего выбежал к лидеру, желая показать ему всю свою сегодняшнюю красоту. однако в ответ он получает не похвалу и улыбку, а непривычную грубость: — фу, опять как баба оделся. иди лучше посуду помой, раз тебе так нравится быть девушкой. — аз же даже почти не взглянул! он просто смотрел на себя в отражении зеркала, активно расправляя свой галстук-бабочку. — ладно, идём уже. а почему бы азу просто не начать тотально игнорировать? потому что мальчишку помучить хочется, хочется посмотреть в его обессиленные глаза, его разочарование, когда он по воспитанию не сможет нагрубить старшему. ах, аз, какой же ты садист. мерзость и отврат. стоит на тебя посмотреть, и непойми отчего начинает пробирать дрожь, живот скручивает, начинает мутить. то ли от отвращения, то ли от страха. а что если два в одном? аз начинает двигаться в сторону двери, открывая дверь и выходя за неё. мальчик спешит хвостиком, молясь о том, чтобы его не прибили дверью так и живём. лучше уже не станет. ** — я хочу сбежать. — заявляет тот, сглотнув. эта мысль посещает его уже не первый месяц, однако признать это он готов только сейчас. — чего?! — нэко поднял брови, ладонями уперевшись в трубу, желая поднять своё тело. он барахтает ногами от удивления, а его хвост, выражая явный интерес, бьёт по поверхности изоляционного покрытия. — ты же говорил, что он тебе и копейки не даст! — угу. — заська немного поник, наклоняя голову и шмыгая. он слегка ёрзает и горбится, словно боясь своих слов, высоко и дрожаще он продолжает говорить, — а я сворую. юлька на это заявление приоткрыл свой рот, проморгавшись, прервал дискомфортную тишину: — зара, под чем ты? — — в каком смысле под чем я? — малиновый поднимает свой взгляд на лучшего друга, выгиная одну бровь. — ты бы в здравом уме никогда такое не сказал. — нэко усмехнулся. — ну, сейчас говорю же. — зара хихикнул в ответ. они оба смотрят друг на друга, улыбаются, по-глупому так. и хочется улыбнуться им, и хочется сказать, что всё будет хорошо. хочется положить руки в руки, и закружиться-закружиться-закружиться-закружиться! чтобы в конце взмыть ввысь. чтобы там и раствориться, исчезнуть. раскислиться для проблем. — зара, — юля отвёл взгляд. — юлька. — названый в ответ вернул взор на модника. зара же снова хихикнул. — я могу разрешить тебе переждать несколько ночей в нашем доме. мамы после шести вечера и до семи утра ежедневно дома не будет. — розовый вдыхает, набираясь воздуха для следующих слов, но вдруг начинает щёлкать пальцем, в попытках вспомнить слова, которые он хотел сказать. — у неё ночная смена! наконец, парень заговорил. девятый уводит взгляд, размышляя. — ну, знаешь. я не против, в общем. но, думаю, что азимонтрище отмудохает меня и вытрахает раз десять с особой жестокостью, а потом четвертует, если я вернусь, так ещё и узнает, что я ночевал всё это время у тебя. — юля заливается смехом, зара не может сдержаться заразительности и тоже начинает смеяться. — -ха! не завидую! — сквозь смех друг сворковал заре. — о, знаешь, он ещё потом тебя на шашлык пустит и сожрёт. — иу, кровавое месево, — зара смеётся, представляя маленькие буковки «з» на шампурах, и аза рядом, показывающего большой палец вверх, улыбаясь. а рядом сшакаленная в миллион раз надпись: «шашлычная: у азимонстрища. блюдо дня: зары на шампурчиках». и парень немедленно делится своей мыслью, — -кха-ха! шашлычная: у азимонстрища, блюдо дня: «зары на шампурчиках»! юльку уже разрывает, он немного сползает с трубы, когда хватается за свой перенапряжённый от смеха живот. ох бедняги, минутку назад они обсуждали план побега, а сейчас уже смеются, надрывая животы. успокоение пришло быстро, примерно полминуты без дополнительных шуточек. ю заговорил первым: — так, что? когда сбегать собираешься? — ушки встали ровно, ничто не могло заставить их опуститься до того момента, как зара не ответит. — сегодня, наверное, вещи соберу, сложу всё в рюкзак школьный. когда аз меня в школу отвезёт, то я мимо пройду, к семейному парку, через задние ворота. о! ты скажи ещё, что я написал тебе, что я приболел, и меня неделю или типа того в школе не будет. — всё это время зрачки розового кошко-мальчика бегали по лицу малинового модника, сам он иногда кивал, как бы подтверждая то, что он внимательно слушает. — ты потом после школы ко мне подойдёшь, там и погулять можно, пока твоя мама не уйдёт из дома. — а как же одноклассники? вдруг заметят? — — похуй вообще. если что, скажем им, что это не их дело. или я просто оденусь в то, чего они на мне не видели. а ты видел, надо же тебе будет меня узнать. — зара слегка трёт подбородок, пока ю так же задумчиво смотрит в пустоту. — помнишь тот шарф? большой такой, розовый, пышный?. — — его кира видел. — — ах он. — — уебан блять. — грубо. — а что насчёт шапки-ушанки? зара аж оживился, выпрямился. — даже я её не видел. — котёнок посмеялся. — блядство. — зара шлёпнул себя по ноге, но изначально ничего не почувствовал. боль ощутилась только а тот момент, когда юлька начал гладить друга по ушибленному месту, которое от прикосновений только сильнее начинало изнывать. девятый положил свою руку на руку предпоследнего. он принимает это успокоение. — шапка ушанка с длинными нитками и помпонами на самих ушках. на козырьке белый и пушистый котик такой. юлька всё понял. он прижался к товарищу, на что получил ответную реакцию. к нему прижались. — зара, — ю робко начал. — что случилось? — названый даже взгляд не опустил. всё смотрит в небо, будто там найдутся ответы. будто там всё будет настолько хорошо, что можно будет бесконечно говорить с неко-мальчиком, с вибрацией не ища в своём телефоне сообщение от рыжика. — ты. эм. — юлька не может это сказать, ему стыдно. — что я? — это разбудило зару. он распахнул свои глаза, резко повернувшись к парню. почему это выглядит как признание? не думай, не думай, ты краснеешь! — ты можешь не использовать электричество, еду или воду в нашем доме? я могу лишь обеспечить тебе ночлег. ну, и, изредка мы можем принимать ванную вместе, главное, чтобы мама не заметила резкую смену цифр в счетах. — о боже, такой волнительной кажется фраза «принимать ванну вместе». они точно не будут полностью голыми, скорее в плавках, но это гараздо лучше, чем не мыться совсем никогда. — хорошо, я уловил. я постараюсь. — это первый раз. первый раз, когда хочется ичезнуть. ** заре приходится делать вид, что он максимально собирается в школу. книжки лежат между аккуратно уложенной тёплой одеждой, в кармашке несколько переходников для зарядок, кошелёк, повербанк, блок питания. он постарался сделать так, чтобы миннимум вещей пропал. зара хочет привлечь внимание аза, только к тому времени, когда его не будет уже несколько дней. он хочет увидеть радость на огненного цвета глазах, когда заська вернётся. он знает, что рано или поздно его начнут разыскивать и придётся вернуться. и он знает, что никаких слёз радости по возвращению зара не увидит. его примут с помощью ремешка, скорее, и зара снова сбежит. это может продолжаться очень долго, пока модник, наконец, не снимет себе квартирку в общежитии, не уедет в другой город и не исчезнет из жизни лидера. а пока, он может довольствоваться лишь сворованными двумя тысячами рублей. всё будет хорошо. зара улыбается отражению в заляпаном зеркале, проверяя карманы джинс. в левом — купюры, в правом — телефон. мальчик последний раз вздыхает, после чего спешно бежит к вешалке, где почти судорожно начинает искать шапку-ушанку, о которой говорил своему лучшему другу. — эп, куда собираешься? что ищешь? — аз положил руку на плечо зары, который всё так же был в поисках заветного элемента. — мы не опаздываем, не торопись. «азимонстрище» почти ласково начинает гладить по плечу, на что модник почти бесшумно фыркает. — я ищу шапку-ушанку. — несколько секунд бегания глазами по ящику, и вдруг, рука первого зарывается в кучу одежды, а является оттуда уже со схваченной шапкой, именно той, о которой зара говорил. парень улыбнулся, взял ушанку, а после чего радостно обнял дядю. не такой уж он и плохой. а, нет. зару жестоко толкают в грудь, на что тот незамедлительно отстранился. — я всё ещё ненавижу тебя. всё ещё ненавижу твоё существование, твои прикосновения, внешность и характер. — аз не мямлит, а чётко говорит. положил руку на щёку модника, после чего погладил большим пальцем, едва касаясь губ. — ты такой наивный, привязчивый, глупый. тобой легко манипулировать. тебя слишком легко обвести вокруг пальца. кому ты с такими качествами нужен только? зара открывает рот, чтобы возразить, как вдруг вспоминает о запрете на имя юльки. да, они с ним совсем не дружат, как можно только подумать о дружбе с такой мерзостью, как смазливый кошко-мальчик? зара таких только на хуй посылать и умеет. — вот именно, — аз оставляет небольшую паузу, чтобы потом начать снова говорить. он по слогам произносит слово, — ни-ко-му. никому не нужен. бестолочь. " — юльке! — голос разума.» " — никому. — загнанный в угол мальчишка.» зара натянул на себя шапку, и начал поправлять волосы. он по привычке провертелся вокруг себя, разглядывая и рассматривая. — снимай шапку, у нас ещё десять минут. не хочу потом твоё нытьё слушать, — аз, уже представляя, как запарившийся мальчуган стоит у двери, а сам лидер только начинает обуваться. фе, ещё его жалобы выслушивать. да кому они нужны вообще? мы теперь не живём. так никогда больше не будет. ** у этого ужаса, уже, казалось бы, нет конца. чужая квартира становится родной, постепенно, зара видит объявления о собственной пропаже на столбах. из дома становится страшно выходить. зара хочет вернуться. несмотря на ужасы психологического изнасилования каждой нервной клетки, в доме аза малиновый находится в безопасности. он точно будет знать, что его накормят, поправят, научат. а тут. ничего. даже учиться из-за стресса не получается. всё слишком. мрачно, не ясно. скучно. сил нет ни на что. — зара, — слышится шёпот сверху. в ответ на что названый мычит, и выкатывается из-под кровати. — ты спишь? — не-а. — парень слегка ерошит собственные волосы, пытаясь привести их впорядок, однако того не случается. зара только сильнее запутал их между пальцев. — а ты что-то хотел? юлька кивает, в темноте видно блики на его глазах, в особенности, на кончиках. зара чувствует себя странно, видя на лице мальчика слёзы. — что случилось? — зара повторяет это ещё несколько раз, прежде, чем неко даст ответ: — давай обнимимся? — юлька сказал это тоном, полным сожаления, его голос дрожал, прямо, как его тело и руки. зара чувствовал. — тебе кошмар приснился? — зара улыбнулся, после чего полностью вылез из-под кровати, далее уселся на неё же и приобнял предпоследнего. — не. — юлька тянет, он хочет ответить, но явно думает, что его не поймут. — мне так тебя жаль. и мне жаль, что я не могу тебе помочь. юлька разрыдался, утирая слёзы он ткнулся в зару, хватая его за спину. от резких и тяжёлых действий зара повалился на кровать, утаскивая с собой кошко-мальчика. девятый начал осторожно гладить ближнего по голове, успокаивая. — наоборот, ты очень помогаешь мне. если бы не ты, я бы от холода умер давно. — шмыгнул зара. он чмокнул юльку в лоб, и вдруг заметил, как от этого действия чужой хвостик начинает быстро-быстро метаться из стороны в сторону, будто болезненно ударяясь о матрас. — я ценю тебя. — и я ценю тебя. — юлька сдавливает, только вот, столько искренности в любом другом голосе никогда не будет. — я тут для тебя. вибрирует телефон. младший подскакивает, после тут же хватается за гаджет. время полтретьего ночи, два входящих уведомления. от неизвестного номера. мальчик тут же узнаёт незаписанную не под чьим именем комбинацию цифр. только. не. это. буквы сообщений читаются сложно и со скрипом. хвост останавливается, глаза начинает покрывать размывающей влажной пеленой слёз, что катятся по щекам и в конечном итоге падают на кофту, оставая там тёмные пятна. ——————————****
здравствуй. я знаю, что зара у тебя. я надеюсь, что ты сообщишь ему о том, что его ждут завтра возле вашего подъезда в полдень. —————————— — зара, — юлька не скрывает шока на лице, показывает экран своего телефона названому, на что тот, слегка приоткрывая рот, отвечает. заська быстро бегает глазами по сообщениям, в попытке понять о чём идёт речь. весь его мир буквально ломается под его ногами, парень безудержно хочет плакать и кричать, он желает, чтобы время остановилось прямо сейчас, и никогда больше не пошло. — каким образом? — и берёт в руки чужой телефон. он быстро клацает пальцами по клавиатуре. ——————————****
здраствуй. я знаю, что зара у тебя. я надеюсь, что ты сообщишь ему о том, что его ждут завтра возле вашего подъезда в полдень.откуда вы узнали? : 0
—————————— долго ждать не приходится, ответ поступает быстро, будто аз уже заранее написал ответы на все интересующие парней вопросы. ——————————****
здраствуй. я знаю, что зара у тебя. я надеюсь, что ты сообщишь ему о том, что его ждут завтра возле вашего подъезда в полдень.откуда вы узнали? : 0
а тебе этого знать не нужно. просто выведи зару, я его заберу. —————————— паника настигла уже и кошко-мальчика. во-первых, откуда аз узнал дом, в котором живёт ю? во-вторых, откуда номер? в-третьих, а какого, собственно, большого и красивого, время три часа ночи? следит. юлька повернулся к окну, но посторонних на улице не заметил. он аккуратно повернулся на зару. фешенебельный свернулся калачиком, излучая только негативную энергию, что зелёным, токсичным паром вместе со слезами выходит из мертвеющей тушки мальчика. юлька желает поддержать, поэтому заглушает поток негатива, забирая его в себя, с помощью обычных объятий и ласковых чмоков в щёки. плохо плохо. это не помогает вовсе. худшее, что когда-либо случалось в жизни нашей. и лучше никогда больше не станет. жизнь переходит в вечные мученические агонии, через которые не все проходят, а лишь самые сильные. среди остальных зара кажется самым слабым, недоразвитым, другим. ** страшно. это так страшно, что словами не передать. ты едешь в родной машине, в родной дом, с родным человеком. и ты знаешь, что его тело напряжено донельзя. и ты знаешь, что ты знатно отхватишь ремешка по мягкому месту, ногам, и ты знаешь, что твои руки заживут пятнами яркого сиреневого цвета, появятся ожоги, появятся ссадины. и ты знаешь, что тебе будет запрещено лечиться. машина с муторным заглушением рёва двигателя останавливается уже в гараже. младшая буква сразу идёт домой раздеваться, глазами выискивая места, в которых можно будет спрятаться в случае нападения. аз появляется незаметно: где-то сзади, держа в руках резак. он осторожно поднёс холодное лезвие к артерии парня. один рывок — и всё закончится. и не будет больше лишних трат, не нужно будет постоянно следить за ним. чик — и расцветут алые бутоны на коже бледной, и будет почти мёртвое тело издавать лишь хрипы в надежде, что его услышат. что его неразборчивое «помогите», будет рабочим. нет, нет, аз. тебе нельзя. он — человек, личность. и такого больше никогда не будет. оставь его. пусть живёт, пусть продвигается. аз медленно опустил резак, и щёлкнув в ладони, сложил и убрал в карман. это был первый раз. первый раз, когда издёвка создала сильный дискомфорт самому деятелю. слишком большой риск. с орудия точно снимут отпечатки пальцев, с аза тоже, короче говоря, и рыжему особо не поздоровится. это был первый раз, когда лидер почувствовал себя слабым. это ощущение быстро прошло, примерно с того момента, когда рыжий начал выражать всю злость на малолетней девятой букве. тот бросал его в стены, избивал, кричал. в общем, использовал как игрушку ** и как дошло до этого вообще? рыжик сидит на коленях спящего мальчугана, что чуть дёргается во сне, так ещё и аз начинает чувствовать, как его начинает колоть внутри живота, словно там осы завелись, что так и летают, врезаясь в стенки желудка, отчаянно жалят: выпустите!. аз невольно ухмыляется, сравнивая этого парня в беспомощной осой, загнаной в стаканчик. там она ничего не сможет сделать, ей останется только умереть. это пятая попытка. до этого было ещё четыре, которые были похожими друг на друга. попытка задушить в бессознательном состоянии, но когда зара уже лежал на полу, аз начал пугливо метаться. слишком отвык от тишины и чужого отсутствия, слишком скучно без его слов, становится слишком страшно жить без ребёнка. третья заключалась в том, чтобы закрыть парня в кладовке где-то на недельку, но модник же сто процентно нашёл бы себе на что жить, да чем дверь открывать. в кладовках нынче всё есть, может и воды бы себе открыл, может и еды. аз даже пытаться не стал. четвёртая почти удалась. она была такой же, как и эта, но в прошлый раз его остановила вина. аз сумасшедший, лишь одна мысль о том, что он собирается убить своего племянника заставляет впасть в маниакальность минут на пять. на лице размазывается хитрая улыбка. мужчина прижимает зару к кровати, закрывая его лицо подушкой. этим он не дал парню возможности дышать. младший вскоре проснулся, но воздуха взять всё никак не мог. зара ничего не понимает, но перед глазами мелькали звёзды, становящиеся всё светлее и светлее, забирая этим всю энергию из тела. зара дышит, но уже без сознания. прошло ещё около двух минут, прежде, чем аз заметил, что грудная клетка больше не вздымается. зара писал предсмертные записки, очень много, отдавал их юльке, и просил посмотреть в тот момент, когда станет настолько плохо, что захочется умереть. и зара знал, что его не будет тогда рядом. всего было десять записок, каждая из них пронумирована: «1. ты справишься! я тебя люблю.» «2. я сделал это не по своей воле. я бы не предал тебя, я бы никогда не оставил тебя одного.» «3. я знаю, как ты нуждаешься во мне, прости, что меня нет рядом.» «4. я обещаю, что вернусь. извини, что я ушёл.» «5. меня на шашлыки пустили.» «6. ты всего добьёшься! я верю в тебя, я горжусь твоими успехами <3. я люблю тебя!» «7. я бы обнял тебя.» «8. прости.» «9. я никогда не хотел, чтобы наше общение заканчивалось.» «10. пожалуйста, не показывай это никому кроме полиции, если ей это вообще понадобится.» где-то далеко-далеко прольётся море детских слёз. где-то далеко-далеко кто-то будет жалобно молить о прощении. тепло близко, так близко, что, кажется, его можно потрогать руками. где-то близко-близко, сын и мать наконец обнимутся в вечном сне непослушания вселенной.