»…В самое сердце, на пораженье
Ну же, не медли со своим решеньем.
Пронзи мое сердце,
Насыщенным кинжалом
Метиса сразишь огнем и напалмом.
Будь смелым, мой милый.
Не бойся, я справлюсь.
И стану твоею, едва настанет мир…»
— Кстати о пташках, — обратился Дино к Люциферу, чье лицо приняло крайнюю степень кислости, — я тут встретился с вынужденной Хозяйкой твоего дома… — Ой, как неловко, — протянула Ости, прикрыв пальцами растянувшиеся в улыбке губы. — Убери нахер эту песню из репертуара, — процедил демон, который, кажется был готов пустить пар из ноздрей. — Ваше Величество, — с жеманной учтивостью ответила Ости, — не могу. Народ ее требует. Нравится лирика, понимаете? — Не ерничай, пожалуйста, — Дино одернул маман, глядя на демонов, как на нашкодивших школьников, — чья это была идея? Ости с шутливой виной подняла руку.***
Рай. Академия. 2 года назад.
Кабинет Серафима Кроули пустовал большую часть учебных годов, а сейчас так и вообще не имел никаких перспектив на заселение. Именно потому Люцифер и Ости оккупировали его, закрывшись от посторонних любопытных глаз, и вот уже которые сутки к ряду напряженно думали, что им делать дальше. Демонесса сидела в кожаном кресле с высокой спинкой, положив сложенные пальцы на губы. Взгляд ее задумчиво следил за Люцифером, мечущимся по комнате как тигр по клетке. Напряженная спина и шея, взъерошенные багряные перья на крыльях, нахмуренные брови и шаги четкие, чеканящие — все в Люцифере выдавало медленно кипящую злость. — Тебе надо жениться, — сказала Ости. Люцифер остановился как вкопанный, меняясь в лице: — Пардон? Ости вздохнула, меняя позу и сев удобнее. Коготки забарабанили по подлокотникам, она жгла испытывающим взглядом демона насквозь: — Тебе. Надо. Жениться. — На ком? — на лице Люцифера все еще читалось полное непонимание, помноженное на злой интерес и негодование. Голос Ости оставался холодным как сталь: — На Уокер. Люцифер вновь зашагал по комнате с новыми силами. Брови его взлетели вверх, и он неверяще похлопал ресницами, сомневаясь в собственном слухе. — Ты меня без ножа режешь своими идеями. — А ты меня без ножа режешь своей тупостью, — Ости придвинулась еще ближе, положив сцепленные руки в замок на стол, — Слушай. Ну, давай взглянем на это хотя бы гипотетически… — Ости, ты в своем уме? Какая, нахер, Уокер? У меня Дино исчез! — Какой, нахер, Дино? — парировала Ости, — когда у тебя под носом исчезает твой главный козырь! Если ее лихорадочный бред про встречу с Шепфа и отмене закона хоть на толику правдив, ее нужно брать сейчас, не раздумывая! Подумай, блядь, хоть секунду своими августейшими мозгами. — Ты можешь понять, что я и думать ни о чем другом не могу? Он, блядь, исчез! Исчез! — Люцифер злостно замахал руками, выдавая дрожь, — а что, если он мертв? — Тело не нашли. — А что, если он хуже, чем мертв? Я место себе найти не могу! — Тогда моя самая красивая шлюха напишет свою самую красивую песню о твоем горе. Сядь. Люцифер резко поднял руки в капитулирующем жесте и злостно почесал затылок. Было видно невооруженным глазом, как это идея противоестественна для него — аж изъерзался весь, сидя в кресле. Ости выждала паузу: — Я была в больничном крыле, — она ненадолго умолкла, позволяя воспоминаниям пронестись перед глазами. — Лилу хотела попрощаться, но Уокер так верещала в бреду, что я едва могла разобрать, что она хочет сказать мне. Вики отпаивают лошадиными дозами Порошка Забвения, она бредит, повторяя «Неприкосновенность» и «Шепфа». И пока она окончательно не превратила свой мозг в кисель, ее надо вербовать прямо сейчас. И Ваш союз даст тебе очевидный бонус. — Помимо победы еще и революцию Священного Писания, — понятливо кивнул Люцифер, — но я все еще не уверен, что это хорошая идея. — Я тоже, но игра стоит свеч. Этим ты сможешь влететь в Совет с двух ног на полных правах. И действовать надо быстро. — Мне нахер не сдался Совет, мне нужен трон. — И как ты собрался запрыгнуть на такую высоту без трамплина? — фыркнула она, с удовольствием наблюдая за тем, как Люцифер с внутренним протестом соглашается с ней. — Ладно, твоя правда, — принял демон, — покончив с войной, Совет вернется к предыдущей глобальной проблеме пустого трона в аду. Надо надавить на обе стороны на объединение. — Думаю нам стоит проведать Эрагона с этой замечательной идеей, — Ости довольно улыбнулась. — Я сам этим займусь, ты лучше найди Мими, — видя, как тонкая бровь Ости стремительно поползла по лбу, он пояснил — преемнице Мамона под силу собрать оставшихся верховных демонов. А уж тебе тем более. Уокер, как оклемается, веди ко мне. Люцифер вновь провалился в тяжкие думы, от которых он нервно задергал ногой, вновь становясь напряженным. Ости с сочувствием смотрела на то, как ее друг в мгновение ока отдалился от нее, зарываясь в безутешных раздумьях: — Найдется твой ангел, — устало вздохнула демонесса. — Живым или мертвым, но найдется. Сейчас не то время, Люц.***
Ад. Искупление. Наши дни.
— Овации для нашей красотки Леллианы, ну же, не скупитесь! — Конферансье проводил со сцены суккуба, вновь обращаясь к публике, — кстати, насколько мне известно, у нее сегодня свободный вечер, и за звонкую монету она исполнит для вас лучшее сольное выступление. Конферансье подмигнул залу, получив закономерные свистки и подбадривающее улюлюканье. — А теперь, для вас выступят те, кого так отчаянно жаждут увидеть все. Жемчужины Искупления! Им и не нужны долгие подводки, вы и так знаете, кто они. Встречайте, трио «РИО»!!! Дино показалось, что он на секунду оглох — так яростно взревела от восторга публика. — Наша гордость, — пояснила Ости, пока гости сходили с ума. На сцене появилось три сатира. Две девушки и юноша, которого Дино сразу узнал. несмотря на то, что тот был в концертном гриме. — С Орионом ты уже успел познакомиться, теперь же узри его в трио с его сестрами. — А почему «Рио»? — Аббревиатура, — небрежно кинул Люцифер, перебив Ости, — от их имен. Ровена, Иокаста и Орион. — Девочки мастерицы в танцевальном искусстве, — вклинилась она, — а вот Ориону Шепфа даровал воистину божественный голос. Он наша звездочка, которого мы ужасно любим и ценим. Орион брякнул вступительный аккорд на расписанной золотой домре, и его сестры принялись танцевать. Они, словно воздушные гимнастки, преодолевали гравитацию, с легкостью спрыгнув со сцены и спустившись в зал, где в два прыжка оказались на столах отдыхающих. Золотые копытца зацокали по деревянным столешницам, их юбки из шифона и шелка раздувались, пока они кружились, напоминая распускающиеся бутоны ядовитых цветов. Притягательных, но смертельно-опасных. Орион пел так, что замирало сердце. К нему присоединился джазовый квинтет, становясь оркестром. И казалось, что все присутствующие смогли поймать единый порыв, едва не срываясь в пляс вместе с Ровеной и Иокастой. Музыка, звучащая в аду, воплощала в себе слова страсть и веселье. И жаркие мотивы живого оркестра, рвущего струны и выдыхающего остатки воздуха из мощных лёгких, уносили в пьянящем угаре, так и норовя залезть под кожу и рассосать по венам чистый восторг. В этой музыке жила и дышала свобода. В ней пряталась необузданная дикость адского народа, вся его непоколебимость, гордость и горячность, оттого она и завораживала Дино до состояния транса, воистину, заставляя любоваться тем, как естественны и откровенны демоны в их песнях, как грациозны, легки и смелы их размашистые движения, как глубоки и пронзительны их мелодии. Ведь в этом и была суть, сама душа, адской обители. Здесь чувства выкручивались до саднящих глаза контрастов, здесь всегда всего было слишком много: и шума, и запаха, и жизни, и порока, отчего непрестанно кружилась голова от переизбытка и вседозволенности. И здесь у каждого суть — оголенный провод, ненасытный, искрящей тысячами огней, горящих так же ярко, как и землянистые лавовые потоки над их головами. И демоны, как заждавшийся и измученный от тоски нерадивый сын, бунтовали и кричали в попытке привлечь к себе внимание. Ведь под землей Шепфа вряд ли сможет услышать, если они будут вести себя тихо. Потому все в их культуре было излишним. Потому они так жадно и яростно цеплялись за крохи любви их Создателя, потому так раболепно и с предыханием обожали Люцифера, что не без подачи Ости, повесил на себя клеймо богоизбранности. Все в аду было закономерно. И сейчас Дино понимал, что даже их школьные пустяковые распри с Люцифером были со стороны демона непросто проявлением личной неприязни, а закрытием гештальта, доказательством того, что нерадивые сыновья Шепфа ни чем не уступают его любимчикам и даже в большей степени их превосходят. Дино сам не заметил, как его нога вот уже половину выступления к ряду качалась в такт, вместе с беспечно кивающим головой Люцифером, который получал от песни неподдельное удовольствие, которое… Внезапно прервалось. Когда танцовщицы принялись скакать со стола на стол, когда Орион тянул самую пронзительную ноту, когда трубачи и барабанщики достигли музыкального катарсиса, в зал ворвалась толпа демонов, носящих алые шевроны. — ЛЕЖАТЬ!!! — взревел, как гром среди ясного неба, командир отряда элитных гвардейцев, разом перекричав песенный балаган. В зале воцарилась суматоха. Орион скрылся за кулисами вместе с остальными музыкантами. Заискрили магические огненные снаряды на ладонях элитного отряда. Несколько из них было выпущено в потолок с громким взрывом, подкоптив барельефы и зашатав массивные люстры. Послышались крики и попытки побега, но бойцы ловко перехватывали и крутили гостей. Ровену и Иокасту, зашипевших и обнаживших клыки с когтями, крутило сразу четыре бойца отряда. Люцифер подорвался с места, направляясь к сцене. — Фрейя, — коротко бросила Ости, через плечо, и последовала за Люцифером. Рядом с Дино оказалась максимально собранная и хладнокровная для подобной ситуации девушка, схватив его за руку: — Быстро за мной. И Дино послушно проследовал за ней, теряясь за гобеленом у стены, которая скрывала проход в служебные помещения прямо за спинкой дивана для Маман. — Что происходит? — спросил Дино, обеспокоенно оборачиваясь на кулисы, за которыми прятались стремительно разворачивающиеся события. — Тише, — цыкнула Фрейя, теряя в голосе всю мягкость и раболепность. Они шли по узкому коридору с коврами из толстого ворса, глуша шаги. По внутренним ощущениям, Дино понял, что они завернули по внутреннему помещению куда-то за сцену. По обе стороны располагались неприметные двери личных комнат работников борделя. Остановившись у одной из них, Фрейя быстро толкнула Дино внутрь. Обычная комната среднего размера предстала перед ним с полутора спальной кроватью, гримировочным столиком и огромным комодом, с дверцев которого свисали элементы пестрых костюмов. Чуть поодаль за полуоткрытым балдахином стояла деревянная люлька. Хозяин люльки заплакал, испугавшись громкого прихода. — Черт! — зашипела Фрейя. — Возьмите Алфи, пожалуйста. Мне надо запечатать дверь. Дино растерянно смотрел на нее, продолжая стоять на месте. — Скорее! — Она отвернулась к двери, прикладывая к ней руки и зашептала зачарованные слова. Дино взял на руки кричащий сверток, из которого торчал только носик и зажмуренные глаза. Ангел направил мягкий огонек светлой магии в малыша, моментально успокаивая его так, чтобы он сладко засопел. Меж тем, дверь почти сковалась светящимися рунами, однако, ее неожиданно распахнул один из бойцов отряда, сбив Фрейю с ног. Едва повзрослевший, широкоплечий и высокий демон с красными волосами не смог скрыть собственного удивления в огромных зеленых глазах, увидев Фрейю и Дино с ребенком на руках. — Даддарио? — выпалила Фрейя, подскочив на ноги и разминая ушибленное бедро, — Ты? — Фрейя, я не должен вступать с тобой в разговор, — проворчал растерянный демон, продолжая буравить взглядом Дино и сверток в его руках. — Я ищу Ориона. — Его здесь нет! — выпалила Фрейя, заслонив Дино и ее ребенка спиной. — Вижу, — демон выглянул из-за нее, снова ловя зрительный контакт с Дино. — Пожалуйста, милый Даддарио, — Фрейя мягко коснулась хвостом его щеки, — не говори, что видел его. Ради всего того, что между нами было. Иди своей дорогой… Демон посмотрел на нее с понятной только ему мыслью, прикрыл глаза, позволив себе насладиться ее мягким касанием и молвил: — Поцелуешь меня, и я забуду, что вообще видел тебя. — Ах, шалун, — мягко рассмеялась она, вгоняя Дино в неловкость, отчего он, как дурак, отвернулся от этой странной парочки, продолжая качать малыша на руках. — Давно мечтал вновь сделать это, — оскалился демон, прижимая Фрейю к себе. Раздались звуки чужого поцелуя, под аккомпанемент которого Дино уложил ребенка в люльку, в который раз задаваясь вопросом, как и почему он так часто умудряется попадать в идиотские ситуации. Едва дверь за Даддарио захлопнулась, Фрейя чертыхнулась, роняя маску игривости. — Черт… Черт! — Суккуб раздражённо топнула копытом, после чего остервенело принялась царапать когтями защитные руны на двери, — с Алфи все в порядке? — Спит, — Дино бросил взгляд в люльку, откуда доносилось мирное посапывание из-под груды одеял, — все хорошо. — Отлично, — казалось, недавняя встреча со старым знакомым никак не отпускала её, выдавая в движениях нервозность и нетерпение. Она подошла к туалетному столику. Дино с любопытством следил за тем, как Фрейя, громыхая выдвижными ящиками, скинула гримировочные палетки, расчищая столешницу. Её лиловые цепкие пальцы в четкой последовательности коснулись нескольких минералов, украшающих зеркало. Дино даже не обратил бы на них внимание в общей пестрой композиции места преображения. Зеркало замерцало, превращаясь в полноценный овальный экран, будто зачарованный людской монитор, на котором транслировались события, происходящие в главном зале. Дино выдал удивленно: — Как ты…? — В Искуплении у стен есть глаза и уши, — нервно усмехнулась Фрейя. Судя по углу изображения, Дино понял, что горельефы из обнажённых переплетенных тел висели не только для декора. Фрейя касалась минералов на ободке зеркала, словно те были причудливыми бегунками на телевизоре. Изображение мерцало и скакало, меняя ракурсы. Спустя долгие мгновения, настроившись, Фрейя и Дино прильнули глазами к творившемуся на экране.***
Те гости, что не были уложены мордами в пол, стояли с поднятыми лапами, затаив дыхание. Жались друг к другу, теснясь у стен, шипели и скалились, обнажая клыки и когти, но не смея давать отпор группе шевронщиков. Ведь стоило им только оказать сопротивление, так они моментально подписали бы себе смертный приговор. Законы, изданные ещё Сатаной, держали в стальных рукавицах своевольных жителей Пандемониума. Некогда бывший правитель даровал право применять силу только власть имущим блюстителям порядка, а за оказание физического или магического сопротивления, согласно закону, полицаям и гвардейцам дозволялось подавление, которое могло закончиться смертью бунтовщика. Центр зала, усыпанный разбитым стеклом и поломанной мебелью, невидимой линией разделился пополам, где в одной части ютились гости и державшие их на прицеле огненных снарядов бойцы, а на второй половине находились Люцифер, Ости и те немногие, кто успел перебежать на их сторону. Гости замерли, боясь дышать и с опаской жались за фигурами главных демонов, подобно испуганным детям, загнанных в угол. Командир отряда, седовласый демон с тонкими и жёсткими чертами лица и шкафообразной фигурой, вышел к Люциферу и Ости вперёд, но не пересекая невидимую черту середины зала. Казалось, будто капитан не решался подходить ближе. — У нас ордер на арест Ориона де Реддерса. Ости манерно вытянула когтистую руку. Командир вытащил из-за пазухи свиток с королевской печатью, который тут же выскочил из его сильной руки и, пролетев по дуге, приземлился точно в ладонь хозяйки борделя. Люцифер позволил ей несколько секунд изучать документ, каллиграфично исписанного кровавыми чернилами, после чего пергамент вспыхнул, сжирая горячими язычками имя барда и его подробную ориентировку. — Какой ордер? — как ни в чем не бывало спросил Люцифер. — Копию которого Вы только что сожгли, элект, — отчеканил командир, цепляясь с демоном взглядами. Напряжение между ними заискрило заряженным лучем, хоть и Люцифер выдавал в своей расслабленной позе полное пренебрежение командиром. Тот же, в свою очередь, был прям и выправлен, как натянутая струна — того и глядишь, зазвенит на сиплой ноте. Люцифер оттолкнулся от сцены, подпирающей спину. Под подошвами захрустела разбитая посуда. Демон подошел к командиру, внимательно осматривая его с головы до пят, усмехнулся и вовсе вальяжно убрал с его плеча, подбитого алым велюром, соринку. Командир не дрогнул, позволяя это сделать, но лишь одними глазами показывая, как гнев кипит во всем его нутре. — Быть может, мне стоит поджечь вас всех, чтобы уничтожить оригинал? — скучающе спросил Люцифер, отщелкивая соринку в сторону. — Применение магии в сторону лица при исполнении карается смертью, — процедил сквозь стиснутые зубы командир. — Как и посягательство на членов королевской семьи, — Люцифер растянул рот в самой лживой доброжелательной улыбке, — или вы настолько глупы, что смеете грозить мне, командир? — Мы лишь выполняем распоряжение регента… сир, — командир запнулся, заставив глаза Люцифера налиться рубиновым светом. — Чем же так сильно насолил мой любимый бард вашему регенту? — Люцифер развернулся на каблуках ботинок под хруст и чавканье опрокинутых на пол явств, и неспешно прошелся вдоль невидимой линии, осматривая каждого из членов отряда. — Приказы не обсуждаются и не выясняются. Наше дело доставить его живым. Люцифер остановился, вновь обращая внимание на командира: — Он никуда не пойдет. — Не препятствуйте выполнению приказа регента. — Я сказал, он никуда не пойдет. Именно в этот момент на сцене послышались сдавленные и задушенные звуки спортивления. Даддарио смог найти Ориона и теперь волок его, связанного, по сцене, переключая всеобщее вимание. На сатире плотно стянулись путы золотых нитей, а на руках и копытах звякали двемиритовые кандалы. Костюм висел на барде изодранными лохмотьями, а гримм смешался с кровью на гримассе, полной боли и злобы. Ости вмиг расправила плечи, и лицо ее приняло по-истинне озверевшее выражение. Она среагировала молниеносно. Один резкий пас руками — и Даддарио отшвырнуло от барда невидимой телекенетической силой, заставив его с воплем рухнуть недалеко от мужчин. Послышались вскрирки и возгласы вперемешку с усилившимся шипением гостей. Орион перекатился, сплюнув на дощатый пол сцены кровавую юшку, но при попытке встать обессиленно распластался по полу. Даддарио подорвался с места куда удачней, и уже замахнулся на хозяйку борделя с криком: — Ах та ж су… А-А-А-А-А!!! Люцифер щелкнул пальцами, и нападающий вспыхнул, как мешок набитый соломой. Горел он недолго, корчась на полу и разрывая глотку в вопле, но Люциферу это быстро наскучило, и уже через пару секунд он вновь щелкнул пальцами, и пламя бесследно исчезло. Отряд принял боевую стойку и только ждал приказа командира. Ости сверлила глазами спину Люцифера тоже в ожидании команды. Командир поднял руку в останавливающем жесте. — Ости, — кинул Люцифер через плечо, — освободи Ориона. Несколько суккубов тут же поспешило на помощь барду, разрезав путы когтями и разорвав цепь на кандалах мощным ударом копыт. — А что касается этого, — Люцифер подошел к подкоптившемуся Даддарио, перевернув ногой его распластанное тело, — он жив только благодаря моему великодушию. Вы все живы благодаря моему великодушию. — Асмодей узнает о вашей выходке, и мы придем сюда с армией, — мышца на щеке командира судорожно задребезжала. — Это первое и последнее предупреждение, командир. Сунетесь сюда — и я сожгу к чертям всю вашу армию. Даю вам слово. Никто, — он обратился ко всем пристутсвующим так, чтобы его голос угрожающе завибрировал от стен, — никто не посмеет тронуть Ориона или его сестер, а также каждого, кто здесь живет, отдыхает и работает, а иначе будете иметь дело со мной лично. Ости щелкнула пальцами и огромные двери распахнулись, затягивая свежий воздух и душный зал. — Так и передайте своему регенту. А теперь, я вас боле не задерживаю, — Люцифер салютовал отряду, и взглядом указал на дверь. Несколько шевронщиков, не скрывая ядовитых взглядов, бросаемых на Люцифера, помогли Даддарио подняться: — Командир… — Уходим, — гавкнул тот, давая отмашку всем гвардейцам. — Пускай они сами разбираются. Шевронщики поспешно отступили, и едва двери за ними захлопнулись, толпа гостей выдохнула с благоговением и восторгом выражая благодарность Люциферу. Тот в свою очередь, подошел к Ориону, что сидел на подмостках сцены, пока его бинтовала одна из суккубов. Сестры барда сидели подле него, смотря на брата с жалостью, чуть ли не плача, но заметив подошедшего тут же с почтением склонили рогатые головы, падая на колени. — Мессир, — обратился встрепенувшийся Орион, прервав собственную перевязку. Он упал на колени рядом с сестрами, едва ли не порываясь поцеловать туфли Люциферу, но тот его остановил, — благодарю Вас, мессир, благодарю! Если бы не Вы, они убили бы меня… Спасибо. Спасибо! Я навеки ваш покорный слуга, мессир, спасибо… — Давай без этого, — демон кашлянул от неловкости и на всякий случай отошёл на шаг назад, дабы предотвратить очередную попытку Ориона достать губами до носков его туфель. — Я ни за что бы не позволил пропасть такому таланту. Надеюсь, данный инцидент никак не повлияет на график ваших выступлений. — Ни за что, Мессир, — сказала Иокаста за брата. — Будем радовать Вас когда вы только этого захотите. Покорнейше благодарю. — Чудно. Отведите брата в его комнату, думаю, сегодня для нас всех достаточно впечатлений. Сестры кивнули, скоро поднявшись, и увели Ориона. Потихоньку суета и облегчение наполнили помещение. Ости стояла посреди зала, чутко руководя его восстановлением: осколки и ошметки быстро убрали, уцелевшую мебель перевернули и поставили новую на место поломанной. — Всем Глифта за счет заведения! — воскликнула бордель-маман, встретив уже полные радости крики гостей. — Восславим нашего истинного правителя! Внимание толпы привлеклось к подошему к Ости Люциферу, и когда аплодисменты стихли, он сказал: — Можете ли Вы осознать, сколь жалок Асмодей, если он боится даже несчастных бардов? Выпьем же за его скорейшее свержение! И гости Искупления закричали так, что даже Дино, находящийся в комнате Фрейи услышал их восклицание.***
Когда на экране события приняли свой рутинный характер, Дино и Фрейя услышали комбинированный стук в дверь. Суккуб подскочила, снимая охранные руны с двери. Люцифер стоял на пороге: — Вас кто-нибудь видел? — Даддарио, Мессир, — прошептала Фрейя, вжав голову в плечи, — он обыскал каждую комнату прежде, чем схватить Ориона. — Блядь! — кулак Люцифера впечатался в дверной косяк, отчего стена глухо завибрировала, заставив Фрейю тихонько пискнуть. — Плохо. Очень плохо. — Может, объяснишь? — воскликнул Дино, все еще пребывающий под впчатлением отувиденной сцены. — Объясню. Когда найдем более безопасное место. Возвращаемся в мой особоняк.