Мама и папа флиртуют!

      В одну ночь была ужасная гроза, молнии разрывали гущи облаков и пытались дотянуться до людей. Аня, забившись в угол своей комнаты и схватив Бонда за загривок, сидела на своей кровати. Не нарочно ей приходилось видеть всю неразбериху в голове пса, такое чувство будто бы у него сломался датчик будущего и он видел всё подряд. На самом деле он просто видел все возможные исходы, а не самый вероятный. В один момент, буквально на секунду в его голове появилось ужасно тихое помещение, в котором чувствовался запах хлорки. Не до конца осознав даже что это, Аня покрылась гусиными мурашками. —Папа! — закричала девочка, выбегая из комнаты, — Мама!       На неё уставились две пары совершенно разных глаз. Одни холодные как огромные айсберги, другие обжигающе-горячие словно раскалённые угли. Они в удивлении смотрели на маленькую девочку, которая должна уже как полчаса была спать, а вместо этого, стояла здесь и дрожала от подступающих слез. —Что такое, Анечка? — тут же подскочила с дивана Йор и присела на колени около дочки. —Пожалуйста, я не могу уснуть, — выговорила девочка, всё также сдерживая слёзки. —Тебе приснился кошмар? — отец хоть и не присел на колени, но всё равно спрашивал взволнованно, — Ты чего-то испугалась? —Я просто не смогла уснуть. Пожалуйста, мам, пап.       Йор и Лойд мгновенно смекнули к чему ведёт дочь и не собирались сопротивляться её жалобным просьбам уложить спать, поэтому сразу же пошли в комнатку к дочери. Её небольшая комната не вмещала слишком много людей, но семья вполне могла себе позволить усесться в расслабленных позах. Маленькие Анюткины глазки с надеждой глядели на своих родителей, ища успокоения в них самих.       «Нежный цветочек, ничего не бойся. Я сломаю кости всем, кто захочет тебе навредить. Я изрежу по кусочкам любого, кто посмеет тебе хоть как-то навредить. Я отрежу им руки, заставлю истекать кровью...»       Аня помахала головой из стороны в сторону и послушала о чём думает папа: «Аня в последнее время всё больше и больше теряет контроль над эмоциями. Может быть дело в том, что я её часто ругаю за отметки? Или дело в том, что её кто-то запугивает в школе? А что, если её запугивает кто-то ещё? Не будет проблемой, если я просто избавлюсь от них, раз этого требует миссия». —Мамочка! Папочка! — Аня так внезапно громко это сказала, что родители невольно дернулись, — Я не могу уснуть из-за грозы, — и ткнула в окно пальцем, — Она очень громкая и пугающая. —Не волнуйся, Анечка, — мама погладила её по макушке, потому что это единственное, что торчало из-под одеяла, — Мы будем рядом, пока ты будешь засыпать. —Расскажите мне сказку, пожалуйста!       Лойд и Йор переглянулись, как бы незримо разделяя обязанности. Лойд не был силен в сказках, как и в других воспитательно-семейных процессах, поэтому взглядом просил Йор занять его должность.       В голове матери была огромная куча самой разной информации. Она пыталась выудить хотя бы что-то, что поможет Анечке уснуть. «Она просила сказку, но Юрию я обычно пела колыбельную. Может быть она согласится на колыбельную, а не на сказку?»       Пока Йор была в раздумьях, Аня уже потихоньку закрывала глаза, расслабившись от нежных поглаживаний матери. —Никогда не рассказывала сказки, я всегда пела Юрию колыбельную. Давай тебе тоже спою? —Ага, — зевая, пробубнила Анечка.       Йор тихо начала петь. Лойд не знал этой колыбельной, наверное, потому что он, в принципе, не сильно интересовался детской жизнью и колыбельных не знал. Но это было нежно, мелодично и знакомо, возможно слышал где-то на заданиях. —Текла река, исчезая вдали, — Йор поглаживала дочку по голове и как будто бы зашёптывала каждое слово ей в ушко, —Прекрасней не было страны, где рождались баллады и сны.       Колыбельная действительно действовала успокаивающе. Причём, не только на Аню. Лойд расслабленно облокотился о стену и прикрыл глаза. В его голове, впервые за многие годы, не осталось ни единой мысли. Он просто влился в поток песни и слушал нежный, хоть и явно не профессиональный голос своей жены. Он сумел представить тот мир, в котором эта баллада была реальностью, в котором была чудесная страна, с добрым отцом и тремя абсолютно разными сыновьями.       Внезапно Йор замолчала, а Лойду пришлось вернуться обратно в настоящий мир. Мужчина вопросительно взглянул на свою жену. —Я забыла, как дальше поется, — она с грустью опустила голову вниз.       «Неужели и из-за этой ерунды будет винить себя?» —Ничего страшного, Йор. Аня всё равно уже уснула, — муж по-доброму улыбнулся и встал с кровати, — Думаю, можем ещё немного посидеть в гостиной. —Да, наверное, — девушка немного разочарованно улыбнулась и вышла из комнаты.       «Если она так из-за каждой мелочи будет расстраиваться, то ей будет очень тяжело в будущем. С её будущей семьёй» — от этих мыслей он немного напрягся, но отбросил в сторону лишнее, ненужное ему ощущение. —Йор, — муж зашел на маленькую кухонку и подал ещё одну чашку, до которой жена не дотягивалась, — Ты большая молодец. Спасибо тебе за то, что делаешь для Ани и для меня. Я ценю это, правда. —Спасибо, Лойд, — тяжело вздохнув, девушка продолжила говорить о чём думала последние дни, — но ты можешь мне говорить правду. Я сама знаю, что недостаточно стараюсь, но я буду стараться больше! Говори всё, что думаешь лично мне, пожалуйста. —Но я итак, Йор, говорю тебе правду.       Девушка только грустно ухмыльнулась и продолжила заваривать чай.       «Почему Лойд не может сказать всё, как есть? Нельзя же быть настолько этичным. Хотя, может это я ещё не заслужила доверия, поэтому он старается не говорить мне всё, что думает. Да, наверное, в этом и заключается проблема». —Пошли присядем и ты расскажешь о том, что тебя волнует. Хорошо? —Хорошо, Лойд.       Перехватывая чашки из рук Йор, он случайно задел её безымянный палец, который до сих пор был без кольца. На работе девочкам она плела всякую чушь, в которую они, вероятно, не верили. Сама же задумывалась о том, чтобы самой уже купить себе кольцо и не мучаться. С одной стороны это бы выглядело так жалко, с другой, какая разница, муж то всё равно фиктивный. Но всё же было чуточку обидно. —Что случилось, Йор? Я уже давно заметил, что ты довольно самокритичная, но несколько дней ты как на иголках. Ты можешь мне рассказать.       Пока её мозг нервно думал о плюсах и минусах этого откровенного разговора, руки, державшие чашечку с чаем, немного дрожали и пролили чуть-чуть чая на оголенные бёдра. Но Йор словно не замечала того, что поливает на себя кипятком.       Лойд, заметив это происшествие, аккуратно обхватил её руки и достал из них кружку. Жена вытянулась по струнке и замерла. Обычно, если к ней прикасался мужчина, он оставался без руки. Но почему-то на Лойда это правило не распространялось. Ей, во-первых, не хотелось калечить именно этого мужчину, а во-вторых, его прикосновения не были похабными, ей нравилось какими они были нежными, аккуратными и… Заботливыми? —Я принесу лёд. —Зачем?       Он решил не отвечать на этот странный и нелепый вопрос, а поскорее принести лёд, который лежал где-то в закромах морозильника.       «До сих пор не заметила или сидит терпит? В любом случае, куда делся лёд?» —Лойд, что случилось, зачем тебе лёд?       «О, чудо! Нашёл!». И уже нёсся с пакетиком льда к Йор. —Расслабь ноги, — скомандовал Лойд.       Теперь Йор абсолютно ничего не понимала и, уж тем более, не расслабилась. Её глаза стали как блюдца и забегали из стороны в сторону.       Тяжело вздохнув, Лойд всё-таки приложил лёд к её ногам.       «Удивительно, но холод она почувствовала сразу!» — удивился муж, потому что Йор сразу же подпрыгнула и зашипела от холода. —Сядь, — мягко надавив на плечо, он усадил её на диван, — Ты кипяток себе на ноги пролила и даже не заметила этого. Ожог, скорее всего, будет небольшим и пройдет за день или два, смотря от того, насколько нежная у тебя кожа. —Нежная? А-э-эм, я даже не знаю какая у меня кожа. —Ну, чувствительная ли она у тебя? —Я не знаю. —Я, вот, теперь тоже…       Они сидели в тишине, и эта тишина не была приятной или комфортной как обычно. Смущение Йор можно было почувствовать всем телом, можно было схватить это ощущение в руки. Напряженность Лойда тоже была чётко видна, он серьезно наблюдал за повреждениями, аккуратно, стараясь не навредить, держал лёд. А когда пришло время убирать его, дул на обоженное место со всем сосредоточием. —У меня ничего не болит уже, Лойд, — она тихонько, как ей казалось, схватила его за плечо, но муж внезапно зашипел от этого прикосновения — Прости, прости! Тебе больно, да? Конечно больно! Мне так жаль, Лойд! Прости! —Всё нормально, Йор. Просто у тебя иногда бывает очень сильный хват, — муж улыбнулся, потёр плечо и продолжил, — Давай вернемся к прошлому разговору. И постараемся обойтись без увечий. —Прошлый разговор? — её глаза метнулись наверх, потому что так проще вспоминалось всё, что было, — А! Прошлый разговор. —Да, именно, Йор. Если тебя что-то волнует, ты можешь сразу говорить мне об этом. —Как и ты, к слову, — Брайар, точнее уже Форджер, опустила взгляд и сжала руки. —О чём речь, Йор? —Просто… — она на несколько секунд замялась, но потом резко продолжила, — Просто, если тебя что-то не устраивает, ты можешь говорить об этом лично мне, а не своим коллегам! Да, пожалуйста…       Динамика её речи просто сбивала с толку. Вначале она мялась и не могла подобрать слов, а потом как будто рассказывала скороговорку, скромно заканчивая свою речь просьбой. —Но, Йор, я никому не жаловался на тебя, меня и правда всё устраивает, — Лойд наклонился чуть ближе к столу, чтобы взглянуть ей в глаза, но этого и не пришлось бы делать, ведь она сама повернулась. —Фиона рассказывала про это, — уже спокойно ответила жена, — Мне не было бы так обидно, если бы ты это сказал лично мне, а не Фионе, — её щека дернулась от нервов, но голос был ровным.       «Фиона что-то говорила ей? Захотела сорвать миссию? Необходимо обсудить с ней это некорректное поведение, а если не поможет, то сообщить куратору».       Лойд сделал глубокий неприязненный вдох. —Я никому и никогда ничего плохого про нашу семью не говорил. И не собираюсь это делать. Я поговорю с Фионой и спрошу зачем она это сделала. А ты, Йор, перестань переживать. Ты замечательная мать и жена. —И ты действительно так считаешь? — Лойд видел с какой надеждой в глазах она это спрашивала. —Да, я так считаю.       Именно ради такого благодарного и щенячего взгляда Лойд говорил это. Её взгляд был по-детски наивным, но по-женски нежным. Такими глазами можно было подчинить что угодно и кого угодно, разломать любые оковы и проломить любую стену. Это был чистый, искренний и пробирающий до души взгляд. Взгляд, который не только показывал уверенность Йор, но и вселял уверенность в самого Лойда, что он всё сделал правильно. Что он сказал именно то, что было необходимо сказать.       И эта немая, чувственная сцена, в которой Лойд и Йор просто спокойно улыбались друг другу, могла продолжаться ещё дольше, если бы не послышалось тихое скуление из Аниной комнаты. —Это явно не Бонд, — сказала Йор и соскочила с дивана, чтобы спасти свою дочь от любых невзгод.       Гроза давно закончилась, но страх, с которым Аня засыпала, сохранился и во сне. Тот момент, который она увидела у Бонда, разрастался в полноценную картину. В помещение, где пахло хлоркой появились самые неприятные и нежеланные лица. Её вернули обратно, она опять стала подопытным мышонком, которого некому было защитить. И это сжимало все внутренности, заставляло прятаться даже во сне.       Лойд зашёл в комнату быстрее Йор, потому быстрее увидел, как маленький ребенок свернулся калачиком и, скуля, плакал. —Аня, Анечка, проснись, — говорил нарочито спокойно отец. —Пожалуйста, не отдавай меня туда снова, папочка! — Аня всё ещё с закрытыми глазами бросилась ему на шею.       Йор наблюдала за всей этой ситуацией с небольшим скоплением слёз. Её материнские инстинкты и любовь к этой малышке подсказывали — Аня очень сильно привязана к отцу. Ей было так тоскливо смотреть на Анечку, которая плакала ему в плечо. Йор понимала, что для того, чтобы Анечка была спокойна, отец должен быть всегда рядом с ней. Всегда быть в безопасности. Поэтому именно сейчас, именно в эту секунду она осознанно решила оберегать их двоих от любой опасности. Чтобы никогда в жизни не видеть этих горьких слёз. —Папа, где мама? —Мама рядом, Аня — Лойд подзывал Йор рукой. —Мамочка, пожалуйста, не бросай меня никогда! Не отдавай меня никому! —Мы никому тебя не отдадим, — Йор гладила её по шелковистым розовым волосам, — Ты — наша дочь, и всегда будешь нашей.       Анечка схватила её за шею и притянула к себе, причём так неожиданно, что её мама чуть было не полетела вперёд. Лойд схватил их покрепче в свою охапку и успокаивал теперь двоих своих девочек. Аня успокаивалась с каждым поглаживанием по спине. А Йор чувствовала себя неуютно, будто она залезла во что-то очень личное. Напряжение вызывало и то, что она была слишком близко к мужчине. Она чувствовала его запах. Не одеколон, а именно его запах. Это заставляло её лицо становится пунцовым с каждым вдохом. А в ушах она слышала лишь стук своего сердца.       Отодвинувшись от четы Форджеров, она смущенно поцеловала Анютку в макушку и села на стул, опустив глаза вниз. —Если хочешь, я посижу рядом, пока ты будешь засыпать, — шептал отец своей маленькой девочке.       «Она всё ещё ребёнок, тем более сменила четыре семьи. Конечно, ей будет страшно. Она ещё слишком маленькая для таких сильных эмоциональных нагрузок. Мне нужно сделать всё, чтобы Аня ощущала это наиболее плавно и наименее травматично».       Испугавшись её слёз, родители не посмели уйти ночью к себе. Йор уснула, обнимая Аню, а Лойд уснул, сидя на полу.