Судьба свела их вновь

Оби-Ван бежал, бежал изо всех сил от Вейдера, от страшной правды, от боли, от всего, что хоть немного напоминает события той битвы на Мустафаре. Для него ужасней всего было то, как он оставил своего друга, своего брата, своего ученика умирать мучительной смертью. Но сейчас последствие его решений стоит в черных доспехах, словно укор, словно тюрьма, словно судья и палач в одном лице. Кеноби больно, ему страшно. Отпустить эмоции в Силу не получаеться, слишком сильна его вина перед мальчиком, которого он вырастил. Долго бегать не выходит. Оби-Вана догоняет его прошлое. Он спрашивает ситха о том, во что бывший ученик превратил себя, но получает жестокий, полный ненависти ответ. Он сам, Кеноби, виноват, именно джедай превратил когда-то Энакина в теперешнего Вейдера. И слова эти терзают израненную душу, ранить сильнее, чем пламя, в которое бросает Дарт своего старого мастера после их односторонней битвы. Оби-Ван кричит от боли, как физической, так и душевной, а Энакин наблюдает, упиваеться своей силой, своей властью, своей долгожданной местью. Но этого ли они хотели когда-то? Нееет, вовсе не этого, только прошого не вернуть. У них остался только один путь — боли, страданий, мести и, наконец, в самом конце, смерти. Ведь Вейдер слишком погряз во тьме, а Кеноби — в вине. На помощь старому Бену приходит Тала, но он хочет сказать ей, чтобы она убегала, чтобы оставила его на едине с ним, к чему приложил свою руку в создании. Однако сил для этого не хватает. Ей удаеться спасти раненного бывшего жедая. А Вейдео ничего не делает, стоит и наблюдает. Уже потом, будто сняв с себя наваждение, отдает приказы догнать, приследовать беглецов. Но в эту драгоценную секунду он задаеться лишь одним вопросом. Почему? Почему Кеноби показался только сейчас? Вот только ответа ситх не получит.