Имбирный пряник

       Искрящаяся серая дымка вилась вдоль бесконечной сети канализационных труб, окольцовывала подошвы ботинок и сглаживала волнующую темноту каменистых закутков. Тусклый лунный свет робко пробивался сквозь малочисленные щели в потолке подземелья, едва заметно отсвечивал и в целом был абсолютно бесполезен ввиду своей слабости, так что ступать приходилось исключительно на ощупь.        — Ранпо-кун, я так больше не могу! — надрывно прокричал По, отряхиваясь и поправляя сползший противогаз. Он в очередной раз споткнулся о камешек и наебнулся; на этот раз удар пришелся в плечо, которое тотчас отозвалось умеренной болью, — И так ничего не видно, а в этой хуйне я точно убьюсь!        Всецело отдавшийся процессу умственной деятельности Ранпо до последнего силился игнорировать раздражающее нытье навязавшегося за ним спутника, но отчаяние того с каждой секундой становилось все гуще, а его падения — все чаще из-за перемен в рельефе канализационной пещеры.        — Не вздумай его снимать, — доброжелательно, но строго сказал Эдогава, — Мы пришли. Доставай книгу.        Давящее напряжение вовсю клокотало в груди, а от абсолютного непонимания ситуации путались мысли. Дрожащими от пульсирующей во всем теле боли руками Эдгар принялся рыться в сумке в поисках книги, которую Ранпо заблаговременно велел взять с собой.        — Блядь, — сухо обронил Эдгар, и вся драматическая глубина этой реплики утонула в фильтре противогаза. Его пальцы уцепились за теплую шерстяную холку.        Даже мутные стекла очков не смогли уберечь По от пронизывающего гневного взгляда, когда вместо корешка заветной книги над скалистой поверхностью показалась испуганная тушка енота. Итогом данного казуса вполне могло стать как нанесение тяжких телесных, так и убийство в состоянии аффекта, однако вынырнувшее из недр темной пещеры третье лицо помешало идеальному преступлению состояться. Огури Муситаро с лопатой наперевес беззаботно шел уничтожать улики, и каким таким образом этим трем тюбикам посчастливилось встретиться посреди мрачной сырой пещеры знал лишь Дух Прошлого Рождества, насмешливо потирающий костлявые руки где-то вдалеке.        Резкий звон от соприкосновения черенка лопаты и камня грубо нарушил могильную тишину. Туман становился все гуще и раскидистее с каждой секундой, клубился вдоль стен и стремительно пожирал пространство вокруг. При одном взгляде на застывшее в исступлении тело Эдгара Ранпо понял, что идея с противогазом — полная хуйня, и надо было брать револьвер. Карл, воспользовавшись замешательством, куда-то смылся, но то была скорее хорошая новость для пока еще не утратившего крохотные остатки рассудка Эдогавы. Его скромное предположение о том, что загадочная дымка действует лишь на эсперов, тоже оказалось ошибочным.        Уже совсем не дрожащей рукой По уверенно стянул с лица противогаз и отбросил бесполезный предмет в сторону, отчего шум прерывистого тяжелого дыхания ненадолго оттенился звенящим эхом падения.        — Ебнешься, — сдавленно прошептал Ранпо, в чьих изумрудных глазах вовсю плескался огонек подступающего безумия.        Неестественно плавными, точно выверенными движениями Эдгар снимал с себя многочисленные предметы гардероба один за другим, демонстративно обводя руками обнаженные участки кожи, коих на данный момент виднелось преступно мало. Замерший Эдогава, напряженно сжимающий возбужденное естество сквозь ткань брюк, и осевший в стороне Муситаро, заключивший прильнувшего к лопате Карла в объятия, пристально следили за разворачивающейся картиной, что пьянила почище тумана своей чарующей эстетичностью. То, как умело двигался Эдгар, томно вздыхающий и соблазнительно раскачивающийся из стороны в сторону, автоматически вгоняло в краску, будоражило фантазию, и, кажется, даже Карл в компании лопаты по итогу не остался равнодушен к данному процессу.        — Что думаешь, Ранпо-кун? — низким бархатным голосом уточнил По.        — Ты прекрасен, — словно завороженный, Ранпо медленно опустился на колени перед своей принцессой и устало склонил голову, продолжая усиленно сжимать член сквозь одежду. Та неприлично сильно пропиталась предэякулятом и ощутимо намокла.        Эдгар улыбнулся почти нежно, и рубашка плавно опала с его плеч, обнажая подтянутую, едва тронутую синевой наливающихся гематом грудь. Ранпо истово желал обвести пальцами каждый синяк, поцеловать, оставляя бесцветный влажный след поверх волнующей яркости, но не смел двинуться с места. Пользуясь случаем общего замешательства, По продолжил импровизированный танец, приступая к избавлению от давящего бремени узких брюк.        Дернувшись от разлившегося в каждой клеточке тела напряжения, дрожащей рукой Огури вытер слюну, которая тонкой струйкой растянулась по подбородку. Он едва мог мыслить ясно, но окончательно отдаться порыву пленительной похоти ему мешал Карл, настойчиво долбящий его ляжку черенком от лопаты. Кажется, он хотел чего-то конкретного, но Муситаро откровенно затруднялся понимать двусмысленные намеки енота. Тот, осознав, что так он ничего не добьется, перешел в наступление и начал совершать весьма характерные движения вдоль полотна инструмента, тем самым подавая пример его новому несмышленому другу.        Тем временем горящая плоть По была освобождена окончательно, и от этого воистину прекрасного зрелища Ранпо спешно кончил прямо себе в штаны. У Карла, лопаты и Огури намечалась деятельность поинтереснее, но от усиленного двойного натиска инструмент довольно скоро треснул у основания, лишая тех возможности реализовать все свои стремления в полной мере. Неудовлетворенный По скептически обвел немного размазанным взглядом всех собравшихся: Эдогаву, чья грудь судорожно вздымалась от сильной одышки, Муситаро, гневно шипящего не то на Карла, не то на лопату, и поникшего раздосадованного енота, исступленно глядящего на поломанный черенок.        — Ну пиздец, — констатировал Эдгар и опустился на каменистый пол, игнорируя болезненно впившийся в нежную кожу рельеф. Душевная боль от давящего разочарования была в разы сильнее.