«Святого в этом мире нет, но есть закон, тюрьма и судьи, что загубили жизни цвет, ломая молодые судьбы».
Что за… дыра?... — первая мысль Чонгука, только переступившего порог небольшой, но когда-то просторной квартирки Кима. Только вот из-за барахла, которым завалено помещение, оно кажется ещё меньше. На входе он замечает сброшенные в кучку штаны и футболки, в одном из углов виднеется носок. Скомканные чеки и множество непонятных бумаг с печатями заняли низкий столик у дивана, а также барную стойку. Здесь всего одна спальня, в которую Тэхён запретил входить, а из свободного пользования только гостиная квадратов в двадцать пять, и то совмещённая с кухней. В начале коридорчика была ещё одна дверь. Чонгук подозревает, что та ведёт в туалет с душевой. На глаза попадаются пустые пачки от чачжанмёна и обычного рамёна, а также жестяные банки из-под энергетиков и холодного кофе. Всё это было оставлено около плиты. Там же стоит и небольшая кастрюлька. И только на плите в сковороде жарятся сочные куски мяса, а не простая соломка из него. Чонгук чувствовал этот запах ещё у двери, не сдерживая слюнок, слыша свой бурчащий живот. А пока Ким отошёл к холодильнику, он находит смелость открыть крышку той самой кастрюльки и… это однозначно было ошибкой. — Блять, Ким, какого чёрта?! — в той самой кастрюльке находится мутная вода, попахивающая отнюдь не только сваренным рамёном, остатки которого там виднеются. — У меня нет времени на твой писк, а уборку тем более, — открывая бутылку газированной воды и делая глоток, бросает мимолётный взгляд к плите. — Не нравится — выход сам знаешь где, — и указывает на дверь. Чонгук, стискивая зубы, отмахивается, но в конце концов усаживается на диван неподалёку и только сейчас осматривается, понимая, что эта квартира не в таком уж и убитом состоянии. По крайней мере, светлые обои выглядят новыми, хоть хлам, разбросанный по всей квартире, забирает на себя всё внимание. Но Чонгук присматривается и осознаёт, что те самые бумаги – это не просто накладные с доставок, но и вырезки с газет или исписанные от руки страницы. — И как можно жить в этом свинарнике… — сам не терпит лишних вещей, не говоря уже о простом хламе под ногами. — Ебальник на ноль, — даже не оборачиваясь, озвучивает Ким. Заметно, что сейчас он не в лучшем настроении, будучи слегка на нервах. И причиной тому уж точно не Чон. — Не нервируй, если не хочешь спать под дверью на коврике, — и ставит две тарелки на стол, кивая. — Ужин готов. — Какой ты гостеприимный хозяин, — не без издёвки звучит. — Я ещё не забыл, кто ты, а кто я, Чон, — говорит он о своём месте среди школьников или пытается унизить Чонгука, не было понятно, но Ким так и не дал вставить своё слово, стукнув по краю тарелки, намекая на еду. На часах начало десятого ночи. Чонгук приступает к еде, откусывает кусок сочного мяса и удивляется тому, насколько оно вкусное. Возможно, виной тому пустой желудок, а может, Тэхён и вправду неплохо готовит. В то время, как он ест не спеша, Ким, сидящий напротив, уплетает тот самый кусок мяса, запивая всё это апельсиновым соком. Чонгук кривится, зная, насколько тот кислый. Он не успел съесть и половины, жуя всё это в тишине, как Ким уже делает последний глоток сока, громко стукая чашкой о стол и обращая на себя внимание. Чонгук поднимает взгляд. — Диван в твоём распоряжении. Буду поздно, не жди, — не удосуживаясь даже взглянуть в сторону грязной посуды, в спешке Ким захватывает свой телефон со стола, накидывает ветровку, бросая последний взгляд перед уходом, в котором Чонгук замечает не подозрение и даже не недовольство, а короткую грусть. Тэхён словно сожалеет. Но так ничего и не сказав, хлопает входной дверью. Чонгук так и остаётся один в чужой квартире. Хмыкая, он продолжает неторопливо доедать свой кусок мяса, прислушиваясь к ночному шуму за окном, которое приоткрыто на проветривание. Наблюдая за стрелкой настенных часов, раздумывая куда мог пойти старшеклассник на ночь глядя. Чонгук бы спросил у Кима, не сбеги тот, не сказав и слова о пребывании в доме. Словно ему наплевать на то, кто останется на его территории. Да и у Чонгука возникает чувство, словно он находится в квартире, в которой успели прожить не один год. Вспоминая, как Тэхён приказал не ступать в его спальню, Чонгук усмехается. Да, поступает он не слишком хорошо, нарушая сказанные слова Кима, но он ведь ничего не обещал. Чонгук останавливается перед дверью, нажимая на дверную ручку и слыша отчётливый щелчок, он попадает в лишённую света комнату не больше десяти квадратов. Он тут же замечает огромную кровать посреди комнаты, широкое окно, возле которого находится стол с экраном компьютера без громадного выпуклого зада или всем привычного пуза, который он ещё ни у кого не видел. Даже у Минхо он видел обычный компьютер с громоздким задом, но какого-то чёрта у Кима стоит эта тонкая изогнутая чёрная бандура, словно тот смог достать новую модель, о которой ещё никому не известно. — Samsung Odyssey G9, — читает название, отыскав кнопку включения, в глаза тут же бьёт белоснежный экран запуска, а после и примитивное фото с бескрайним зелёным полем. — Вот же ж… — протирая глаза, Чонгук находит мышь и уже собирается полазить по папкам Кима, но на экране выскакивает всплывающее окно с требованием пароля. — Ну да, логично, — хмурясь. Так и не придумав, какой же там может быть пароль, Чонгук решает немного осмотреться и натыкается на небольшую белоснежную доску с заметками чёрным маркером. Он насчитывает несколько имён, но не узнаёт ни одного. В итоге, не найдя более ничего интересного, он решает выполнить домашнее задание и, в конце концов, лечь спать. Плевать на этого Кима и эту странную панель экрана компьютера. Пускай хоть президентом представится, теперь Чонгук не удивится уже, кажется, ничему.***
Ладно, Чонгук***
— Братан, я только проснулся… Что случилось? — доносится по ту сторону динамика. Тэхён, прижав телефон между плечом и ухом, пытается побриться, при этом не порезавшись. Честно говоря, получается хреново. — Да хуй знает, чё я хочу, — пена попадает в рот, от чего Тэхён плюётся. — Бляха, я те говорю, вчера мусорам попался, и в итоге пришлось ноги делать. А их там толпа целая была, прикинь. — Ух ты… — сонно и совсем неразборчиво. Конечно, на часах ещё семи утра нет, а Тэхён уже на ногах. Вот только вчера Намджун шаманил над движком до глубокой ночи и планировал проспаться до обеда, а потом опять за дело браться, но у Тэхёна иные планы. Он каждый день теперь ходит в ангар к Намджуну и Хосоку. Те только рады поговорить и понаблюдать за работой самого Тэхёна над одним из байков, который пылился в углу. Не прошло и недели, а они уже закорешились. Словно знакомы всю жизнь, — как-то раз сказал Намджун, а Хосок и поспорить не мог. Знали бы они, насколько правдивы эти слова. — Не, ну извини, если за мной гнались дикие псины, а не обмазанные в масле мужики, — по ту сторону слышится хриплый смех вперемешку с кашлем. — Были бы это сексапильные латиночки, ммм… — мечтательно протягивает старший. — Ой, иди ты, придурок, — отмахивается и захлопывает шкафчик с зеркалом. — Тебе бы только потрахаться. — Чувак, это просто мечты. Была бы реальность с девочками в коротеньких юбочках, я бы вовлёкся, — но спустя недолгие маты Тэхёна он серьёзно спрашивает: — Если ты звонишь, значит, всё в порядке? — Ага. Только пришлось в канализации поплавать. Лечебные Каннамские ванны, чтоб их, — а вчера было холодно, зараза. Ещё и пешком топал больше получаса к квартире. Главное не заболеть, сопли тянуть не хочется. — В твоём репертуаре, да? — Намджун уже начинает понимать, какой по себе Ким Тэхён. И ему этот парнишка нравится всё больше. Словно младший братишка. По сравнению с Хосоком, который младше Намджуна на три года, он чувствует, что Чон его одногодка и хороший друг, но вот Тэхён словно взрослый осмысленный мужчина в теле подростка, хоть и со своими тараканами. Куда там без них. Ты даже не представляешь, насколько ты прав, Джун-а, — так хотелось бы сказать Тэхёну. — В моём репертуаре закончить начатое и двигаться дальше, Джун-а, — потому что это цель, к которой он движется на данный момент. — В этот раз я планирую начать жизнь с чистого листа. Но ты же знаешь, что для этого нужно прибрать мусор со своего пути? И оба понимают слова по-своему. — Тэхён-а, только помни, что могут найтись и те, кто стоит на шаг впереди, — потому что Намджун успел, хоть и немного, но узнать Тэхёна. Тот не вдавался в подробности, но Намджун понял, что жизнь у Кима не простая. — Спасибо… — замолкает, но всё же решается закончить звонок последними словами: — братишка. Чонгук, наблюдающий со стороны за Кимом, мог заметить его болезненный внешний вид. И не из-за вчерашнего, а при самом разговоре. Тэхён выглядит так, словно готовится к выбору, решающему всю его жизнь. А может, и не только его. — Братишка? — становясь у раковины, переспрашивает Чонгук, ведь нет смысла отрицать, что он стал свидетелем разговора, да и в ванной эхо неплохое. — Самый настоящий, — и в словах его нет и толики лжи. — Умывайся, скоро в школу. А я пока похавать сварганю, — достав из шкафчика новую зубную щётку, бросает ту в руки. А Чонгук так и стоит с тюбиком зубной пасты и щёткой, провожая взглядом Тэхёна из ванной комнаты. И что вообще происходит? Почему-то теперь он уверен, словно перед ним кто угодно, но не Ким Тэхён. Тот робкий парнишка, который и слова внятно не мог сказать. Вечно молча принимающий удары Минхо. Да и Чонгук понимает, что не святой. Так же пару раз чистил о него кулаки, а Ким молчал, пуская сопли, но даже так не выл о пощаде. Поэтому Минхо и был так взбешён, потому что Ким Тэхён не пал перед ним ниц и не стал его ручной молящей псиной, хоть и бегал по мелким поручениям и терпеливо принимал удары. Так мальчик для битья превратился в тигра? — мысли так и не произносятся вслух, потому звучит только одно: — Кто ты? — потому что важно. Потому что ему нужно знать и понимать, что он не сходит с ума, стоя посреди всё ещё захламлённой гостиной Кима. Но Тэхён лишь закуривает, выдыхая сизый дым в открытое окно, так и не отвечая.***
Чонгук плохо спал. Хоть его сон и длился около шести часов, ранний подъем в пять утра и диван с жёстким матрасом и редкими пружинами, которые так и норовили оставить синяки на пояснице, постоянно мешали. По итогу копчик не сказал спасибо, как и желудок. Ким Тэхён, кажется, и не спал. Проснулся раньше самого Чонгука и уже успел выговорить весь лимит на телефоне, из-за чего Чонгук выучил новые словосочетания матерных слов. Но даже бухтя под нос, тот стоял у плиты и варил рамён. В то время как Чонгук пытался проснуться и всё ещё не понимал, кто перед ним. Разницу не заметит только дурак. С одной стороны Чонгук понимает, что перед ним стоит Тэхён, но в то же время это определённо иная личность. Словно человек с прокаченным скиллом под названием взрослая жизнь. Иногда требуется лишь одно незамысловатое слово или шажок, дабы осознать, что оказывается всё то, что окружает нас — это лишь жалкая пародия нашего существования. Только недавно он не заботился о растратах, лишь прикладывал карту, слыша тот самый заветный писк, информирующий об удачной оплате, а после этого и новая порция алкоголя со смехом друзей на одной из квартир, ведь следует держать лицо и людей поблизости, дабы показать остальным своё место под солнцем. Чонгук всегда старался держаться под этим самым солнцем, потому что никогда не желал оказаться на месте того же Кима. Но вот незадача — теперь ему приходится находиться в квартире этого самого Ким Тэхёна и есть с ним из одной кастрюльки рамён с яйцом. И, по правде говоря, Чонгук не жалуется. Он, конечно, может попросить у отца денег на отель, но какой смысл, если у того появилась новая пассия в лице молоденькой девочки. Кажется, чуть старше самого Чонгука. И вот теперь он покидает квартиру Кима и наблюдает за не такой уж и хиленькой спиной. — Я на автобус, — говорит он Тэхёну, наблюдая, как тот идёт в сторону припаркованного байка. — Да я и не собирался быть твоим шофёром, — и, запрыгивая, накинув шлем, скрывается за углом, при этом хмыкнув в конце. — Идиот, — пиная камушек, чертыхается Чонгук и направляется к остановке. Ещё ранним утром было солнечно. Теперь же солнца совсем не видать. На его месте резко появились могучие и чернявые тучи с оглушающими звуками грома и предупреждением о скором ливне. Чонгук только переступил порог класса, но уже устал от болтовни Джина, которого встретил в коридоре. Если бы они учились в одном классе, он сошёл бы с ума. Но благо Ким Сокджин учится в параллели. И только сейчас он замечает отсутствие Тэхёна, хоть тот и должен был приехать раньше, чем он на автобусе, в котором ощущал себя килькой в банке. — Чонгук, а это правда, что Минхо дома заперли? — слышит он с другого конца класса. Один из одноклассников не упускает возможности узнать правдивость последних слухов. — Ага, вроде того, — и плюхается за свою парту, вспоминая, что сегодня будет перестановка мест. Чтоб его… — …я бы не пошла. Не удивлюсь, если там будет вся шайка «Ссан Ён Пха», — или другими же словами «Банда Двух Драконов». Чонгук ненароком прислушивается к разговору двух одноклассниц. — Ты, может, и не слышала, но в последнее время у них постоянные стычки с «Хамелеоном», — группировкой, набирающей обороты, в которой как раз и находится старший брат Ёнсу. Который сам же так глупо проговорился. Несносный идиот. — О чём шепчетесь? — встревает Чонгук. — А, Чонгук-а, недавно на окраине Каннама открыли новый клуб, вот Ха Ын и предложила сходить, — тут же натягивая кокетливую улыбку, отвечает девушка. — И вас пропустят? — ведь не может вспомнить, чтобы тем было двадцать. — Пха, ты думаешь, в этом месте кто-то проверяет удостоверение? — хихикает та, накручивая локон на палец. И тут Чонгук более внимательно рассматривает её, понимая, что та и вправду выглядит старше своих лет. — Ну да, — хмыкает, понимая, какую глупость сам же сморозил. В этот же момент звенит звонок на урок. Ким Тэхён так и не пришёл к первому уроку.***
— Да нет, кури, — равнодушно позволяет до боли знакомый голос, который Чонгук слышит, только приехав, да, к тому самому клубу. — Я мизантроп. Чем скорее все вы сдохнете, тем лучше для меня. Знакомая кожанка, которую он видел на крючке в прихожей у Кима, обтягивает чужую спину. Слегка постукивая указательным пальцем по сигарете, дабы сбросить лишний пепел под носки кожаных берц, молодой человек затягивается, стоя неподалёку от центрального входа в клуб, но так, что его не сразу заметно. Чонгук не может рассмотреть того из-за немалого расстояния и темноты. Но он понимает одно, что этот кто-то очень ему знаком. И только сейчас этот человек похлопывает другого пацана, даже младше самого Чонгука, по плечу, словно прощаясь, а после тут же ныряет за порог клуба. Охрана и не обращает на него внимание. — Эй, документы, — Чонгук было хотел сделать такой же уверенный шаг, но тот самый охранник хватает его за руку, не пропуская. — Но тот парень, — указывая в сторону фигуры, что только скрылась за стенами здания. — Он совершеннолетний, а тебя я вижу впервые... — обводя взглядом, — школьник, — ухмыляясь. Да, снять один только пиджак и остаться в белоснежной рубашке не прокатило. — Вот же ж сука… — сплёвывая, он наблюдает за входом в здание. — И нахера я сюда припёрся только? — сам не знает, только вот, новый слух заинтересовал. Значит, остаётся только одно…***
— Так, говоришь, что ящерки сегодня устроят засаду? А ты, такой отважный малый, решился без всякого повода нам об этом рассказать? — в просторном кабинете полумрак, двое мужчин сидят за столиком, на котором разложены карты и стоят по два бокала алкоголя. Тэхёну кажется, что это виски или коньяк. Вкусы двух братьев редко меняются. — Именно так, — стоя перед мужчинами, не чувствует какого-либо всепоглощающего страха, который те должны вызывать у других. Одна лишь нервозность касается кончиков пальцев, раздражая и не давая спокойно предстать перед братьями. Эти люди не являются эталонами правосудия, но людьми остаются. К тому же попасть к двум основателям «Ссан Ён Пха» было нелегко. Ему пришлось пойти на хитрость, представившись родственником приближённого человека братьев, при этом действовать в спешке, словно не впусти его к мужчинам, кишки охраны будут украшать новогоднюю ёлку. — Ровно в полночь вся шайка начнёт погром, но самое главное — вам подбросят левую дурь, и уже тогда «Хамелеон» удачно отгрызёт все земли, — Тэхён понимает, что ему не верят, но сейчас его это мало интересует, потому что в данный момент важно лишь забросить удочку. — Наркотики значит… — старший Ён делает глоток алкоголя, не сводя пронзительного взгляда. — Ты думаешь, мы поверим мальчишке, которого видим в первый раз. А, брат? — обращаясь уже к младшему. — Кто и где подкинет крысу? — единственное, что звучит от мужчины. — Ваш бармен. Алекс, кажется. Он давно ведёт двойную игру. А муть подмешивает в ваше же бухло. — Он наш доверенный человек. С чего бы ему так рисковать? — вновь вступает старший. — Однажды меня чуть не убил мой родной дядька, а вы думаете, что чужой вам человек не может играть грязно? — не приклоняясь. — Допустим, — встревает младший. — Оставь свои данные, и мы свяжемся с тобой уже после. Но… — младший из братьев всегда был немногословен, но намного ожесточённее старшего, — если ты вздумал напиздеть, сдохнешь мигом. Просто так братья не отпускают, — Тэхён в курсе. — Конечно, — потому что знает, что прав. Хоть и плохо помнит даты прошлого, но не разгром «Двух Драконов», событие, которое таится на подкорке памяти. — Буду ждать нашей следующей встречи, уважаемые господа Ён. — Можешь проваливать, Ви, — кивая к выходу, заканчивает разговор старший. Тэхён никак не перечит. Понимает, что в данный момент находится не в том положении. Сейчас он всего лишь мелкий пацан без какого-либо авторитета. Но именно сейчас он работает не именем, как в прошлом, а лицом. И уже позже он сможет стать чуть больше, чем просто крохотной сошкой. Но не сейчас. Потому что та же большая часть ребят из «Хамелеона» — это обычные пацанчики с района. Вот только их количество в разы больше «Двух Драконов». Но каким-то чудом они додумались подкинуть палёную наркоту, не оговоренную с местными ментами. В этом мире можно купить почти всё, кроме жизни, конечно же. Вот и два брата выкупили свой район, а взамен делятся выручкой с властью этой территории. Тэхён понял это ещё давно. Когда его родителей убили, а водитель скрылся с дороги, сбив тех насмерть. Он видел, что полиция только делает вид, что работает. На самом же деле, тем самым водителем был сынок одного из бизнесменов, а жизни его родителей просто выкупили. Вот так просто две жизни ничего не стоят для других. Тэхён покидает кабинет, заметив, что за ним не следует охрана, чтобы почесать за углом. Потому он спокойно отправляется на первый этаж с оглушающей музыкой и запахом вспотевших тел, вперемешку с алкоголем и приторными духами. — Коктейль? Или что покрепче? — слышит чужой голос того самого бармена, из-за чего улыбка растягивается на лице. Тэхён усаживается в углу барной стойки, куда не так сильно попадает свет, но вид открывается неплохой. Как раз то, что нужно. — Минералки с лимоном, — уже не впервой алкоголь вводит в соблазн, но Тэхён лишь прикусывает кончик языка, не чувствуя жёсткого желания набухаться в говно, как это было в прошлом. Он понимает, что сейчас это тело ещё не привыкло пить, да и сам Тэхён, зависая у Намджуна с Хосоком, еле протянул бутылку светлого пива, осознавая, что не хочется. Возможно, он просто боится стать тем, кем был в прошлом — алкоголиком и наркоманом с множеством тараканов в голове? — И кто приходит в клуб, чтобы пить воду? — звучит неожиданный вопрос ещё более неожидаемого человека. — Я, — оборачиваясь, только сейчас Тэхён видит перед собой Чонгука. — Ты что, у мусорки тусовался? — не дожидаясь ответа, протирает большим пальцем чужую скулу от пыли. — А, точно… — Что? — спрашивает, хмурясь, ведь видит, что Тэхён, кажется, что-то понял. — Ты же ещё мелкий. — Как будто ты старше, — возмущённо. Знал бы, насколько… — По крайне мере, мне уже двадцать. — И поэтому ты пьёшь воду, — и в этот же момент Тэхён делает глоток воды со льдом и долькой лимона, кивая. — Почки берегу. Печень, там, — перечисляя. — Сечёшь? А теперь едем домой. — Да ты… Но в этот же момент слышатся крики у входа в клуб. — А вот и ящерки припёрлись, — довольно тянет Тэхён. Ну что ж, пора валить.***
Наверное, каждый размышлял о том, что бы он сделал, окажись в прошлом. Возможно, исправил ошибки, не сказал или не сделал определённой вещи. А может, не знакомился с теми или иными людьми, которые в конечном итоге и испортили всю жизнь. Но загвоздка в том, что человек не в состоянии путешествовать во времени. И даже если это и произойдёт, мир расколется надвое. Ты окажешься в ином временном отрезке, вот только твоё прошлое-будущее из которого ты пришёл, будет идти своим чередом. Уже без тебя. Точнее с тобой, но уже в гробу. В итоге человек окажется в том самом прошлом, а его будущее, которое было реальностью, будет существовать и идти своим чередом. В том мире, в свои тридцать, Ким Тэхёна застрелили в одном из баров. Из-за простого взбунтовавшегося мужчины жизнь человека так легко прервалась. Но появились те, кто являются его хранителями, будущими наставниками и старшими. Мин Юнги и Пак Чимин — эти существа так и не раскрыли до конца причины второго шанса на жизнь Кима. Потому что когда-то был составлен договор, что Ким Тэхён проживёт счастливую и полную жизнь. И только умерев от старости, тот должен стать одним из этих самых существ. Только вот Тэхён не знал об этом, в тот момент, как Юнги и Чимин долгое время подыскивали самую подходящую душу в наследники. Потому как детей, что ангелы, так и хранители и наставники иметь, конечно же, не могли. Так и рождались новые создания, в прошлом бывшие людьми. Но почему же выбрали именно Ким Тэхёна? Может ли быть, что виной тому не только одна душа, но и сам человек? Безусловно, да. Ким Тэхён был самым подходящим воплощением будущего жнеца, потому как в первую очередь сотворил множество ужасных вещей и должен был исправиться. Но в то же время он был чист помыслами. В глубине души он оставался добросердечным. Тот мальчик, коим он когда-то был, не имел ни одной плохой мысли, желая отобрать жизнь. Ни в тот момент, когда его дядя, с которым он был вынужден жить, ломал ему кости, ни в то время, как тот ежедневно поднимал на него руку. Он искупал свои будущие грехи и одновременно с этим окутывался нечестивыми пороками соблазна мести. В начале это был алкоголь, чтобы заглушить боль, потом наркотики, неразборчивый секс с кем попало, а также целенаправленное насилие на ринге, где он выбрасывал всю ту ненависть и боль, копившуюся в течение всей его жизни. Он никогда не был святым, но и воплощением самого дьявола не являлся. Так, совсем мелкий чёрт. И то, от силы. Он был идеальным воплощением добра и зла, светлого и тёмного, жнецом и ангелом. Словно собственным дитём Мин Юнги и Пак Чимина. Наследником жнеца и ангела. — Я схожу с ума, — именно так он ответил Чимину, когда тот появился в его квартире впервые. Просто оказался рядом, не заходя через дверь или окно. — Все мы, в какой-то степени сумасшедшие, — елейно растягивая слова, молодой и до одури поразительно красивый юноша уселся напротив Тэхёна. — Присядь, Тэхён. Наш разговор будет долгим... Ким Тэхён родился в самой обычной среднестатистической корейской семье. Мать работала в небольшом придорожном ресторанчике с особым рамёном, а вскоре смогла выкупить здание, сделав небольшим семейным бизнесом. Отец же работал в офисе одного из банков. Они жили скромно, но никогда не экономили на Тэхёне. Всё было замечательно. Присутствовала как любовь, так и взаимопонимание, но продлилось это счастье недолго. В свои тринадцать Тэхён видел родителей в последний раз. Те должны были поехать в соседний городок, присматривая там новую недвижимость, так как дела в семье шли хорошо. Но они так и не доехали. Если бы не пьяный водитель, его родители были бы живы. Тэхён бы не стоял в свои тринадцать у двух фото в окружении всего пары человек, прощающихся со старшими и говорящими, как же им жаль. А рядом были только его дядя и тётя по материнской линии. Та по итогу и воспитывала его первые три года. Но в свои шестнадцать Тэхён узнал, что у женщины обнаружили туберкулёз. Долгое лечение, множество прогнозов, обещаний и миллионы вон, в конечном итоге женщина протянула всего три года. И на последнем году старшей школы Тэхёну позвонили и сообщили о её кончине. Его дядя, не просыхая, хлестал соджу и всё время обвинял самого Тэхёна, при этом не раз поднимая руку. А он верил, потому что привык полагаться на взрослых, потому что считал, что в болезни тёти и вправду есть его вина (нет). Потому и не спал ночами, работая на износ, а днём учился. Но в тот день пришёл конец. В тот самый момент, когда он не услышал поручения Минхо, выслушивая трёп врача о смерти тёти. Он словно находился в прострации, решив сбежать в больницу, желая ухватить её руку в последний раз. Не веря, что дорогой человек умер. Снова. И снова из-за него. Но его успел подловить курящий Минхо. В итоге тот позвал своих ребят и подловил Тэхёна ещё не успевшего перешагнуть забор у той самой курилки за школой. Его утащили подальше от школы в один из переулков, избив до полусмерти в подворотне. Просто потому, что может. Рядом не было Чона. Кажется, впервые тот не присутствовал на инквизиции Ким Тэхёна. А пришёл, да, к самому концу. Теперь же Тэхён понимает, что он давно не тот маленький мальчик, которым был почти одиннадцать лет назад. Встреча с Намджуном, тренировки с грушей и мозоли с разбитыми костяшками — всё это было в его жизни. Работая в ангаре того же Кима-старшего, а ночами рассекая дороги на байке, он чувствовал свободу. Потому что оставил прошлое и сбежал от дяди, оставшись жить с Намджуном. Но всё это продлилось до его двадцати трёх лет. В один момент, кажется, все возможные проблемы обрушились на Намджуна с Хосоком. «Хамелеон» разросся, как тот самый гриб или паразит, и в итоге, подставив Намджуна, их главарь втянул их в свои наркотические сети без права на свободу. В скором времени Тэхён влез в подпольные бои для того, чтобы выкупить жизни Намджуна и Хосока у Кван Мун Джика — того самого основателя «Хамелеон». Мужик был не старше сорока, но на заднице всё ровно не сиделось, дай только бабки зашурстят, так он сразу унюхает. Вот и подловил Намджуна, а вскоре и Хосока, втянув в свои сети, поставив перед фактом: либо толкаете мою дурь, либо этой же ночью от ангара и вас же самих останется один пепел. Намджун любил своего покойного отца и просто не мог позволить, чтобы с этим местом что-то произошло. Память и долг не позволяли оставить всё, спасая свою шкуру. Так с каждым днём Намджун с Хосоком тонули всё сильнее и сильнее. А Тэхён только и мог, что наблюдать со стороны, выходя всё чаще на ринг и зарабатывая бабки. Он выигрывал, да, но чаще получал сотрясение и трещины или даже переломы в костях с выбитыми зубами. Работая на износ, он и не заметил, как каждую ночь глушил боль алкоголем, а после сначала травой, потом колёсами, а со временем и порошком. Тэхён скатился. Стал той самой крысой, хоть и имел деньги, но по-прежнему недостаточно. От этого разрывался на части, понимая, что осталось совсем немного, и он освободит Намджуна с Хосоком. Но этого было недостаточно!... Но в одну из эйфорийных ночей, не разъясняя, кто перед ним, он встретил пацана, и им оказался не очередной мальчишка в поисках разового траха, а никто иной, как Чон Чонгук. Тот самый, который в итоге оказался без ничего из-за постоянных попоек с Минхо и Ёнсу, забросив учёбу на первом же курсе. И позже опозорившись перед отцом, которому недоброжелатели отправили видео с целующимся Чонгуком и каким-то парнишкой, к которому тот засунул руки в трусы. В конечном итоге отец вычеркнул сына из своей жизни. Просто потому, что это омерзительно, а его сын бы не посмел опозорить фамилию Чон. Мать же ещё в конце школьного выпускного свалила с очередным любовником на острова, наплевав на сына. Ей, если честно, и вовсе всегда было побоку на Чонгука. Так, потеряв и друзей, которые и друзьями, оказывается, не были, потому что финансирование от отца закончилось, прекратив общение с матерью, получив уведомление об отчислении из университета. Вскоре Чонгук сломал нос Джину, который всё время тыкал его тем самым носом, говоря правду. Ту, которую он не желал принимать, в итоге отказавшись от друга. Позже ему пришлось идти работать то в клубах, то в барах, то в ресторанах. Но подсев на наркотики из-за стресса и терзающих мыслей, требовались не менее большие деньги. Так он оказался в том самом клубе, где встретил Тэхёна, закинувшегося очередной дрянью. В ту же ночь они переспали. Их мало, что связывало. Единственное, что радовало, — можно было выговориться без страха быть осуждённым. Не факт, что тот же Тэхён слушал о его нелёгкой жизни, будучи под дозой, но Чонгук говорил. Как и Тэхён. Они пили, курили, а после трахались. Так продолжалось больше года. Но, как известно, ничто не длится вечно. Даже эта непонятная связь, их недоотношения, которые они так ни разу и не обсуждали, потому что тех по сути и не было. Лишь редкие встречи по выходным. Мнимое счастье и свобода. Та самая, которая когда-то у них была. Всё это было чем-то обыденным. Но в ту ночь Тэхён вновь вышел на ринг с японцем. Мерзким типом, не желающим признавать поражение. За что Тэхён и поплатился. Он вновь ожидал Чонгука в кабаке, уже прилично выпив и закинувшись какой-то таблеткой. Но, почти отключившись, он услышал выстрелы и крики. Облава не заставила себя долго ждать. Его тут же повязали, скрутив и вывернув руки за спину. И уже покидая тот самый бар, Тэхён заметил, как у заднего входа в подворотне тусовался ещё один наряд полиции и медиков. Там, среди зассанных углов, сырости и холода лежало тело. Там лежал его Чонгук... Такой холодный и совсем один. Он просто истёк кровью из-за удара ножом прямо в печень. И если бы не Тэхён, их встреча больше года назад, возможно, он бы выжил? Если бы Тэхён не закинулся колёсами, вышел покурить и услышал потасовку, он бы спас Чонгука? Того самого, который боролся сам с собой, с гомофобной матерью-истеричкой и не менее гомофобным отцом. Со своими мыслями о кончине. Мальчик, которому в первый же день понравился заучка-Тэхён и его глаза, теперь замертво лежал на земле. Такие отчуждённые и лишённые жизни, но не менее тёплые при взгляде на чужую улыбку глаза смотрели в ночное небо. Словно в последний раз пытаясь отыскать хоть что-то хорошее в этой жизни. Чонгук, который не мог разобраться в себе и постоянно его задирал в школе, привлекая внимание и желая дотронуться хотя бы так — через кровавый удар — умер под боком. Просто потому, что он запутался. Просто потому, что им манипулировали. Просто потому, что он желал любви и дарить её в ответ. Три года — это был минимальный срок его пребывания в месте лишения свободы. Намджун помог скосить срок, но из-за этой просьбы окончательно потерял возможность уйти из «Хамелеона». Тэхён, находясь в тюрьме, сидя на лавке во время прогулки, задумывался, наблюдая за шаркающими туда-сюда заключёнными. Кто-то был в своей маленькой компании, просто общаясь или задумывая, кого припустить. Кто-то играл в футбол, что и футболом нормальным не назвать. А Тэхён просто сидел и ловил редкие лучики солнца, наблюдая за небом. Он каждый день отчаянно молил Господа (хотя в того и не верил) о возможности исправить ошибки. И, кажется, его всё же услышали?... После освобождения он изменился. Не на все сто, но даже Намджун сказал, что его прежнее легкомыслие исчезло. Тэхён осознал, что мир — это слишком прогнившая дыра, а люди в ней — тот самый скопившийся мусор по углам. Поэтому и существует природный отбор. Жизнь и Смерть всегда стоят по бокам, готовясь в любой момент забрать положенную плату. Понемногу ты привыкаешь. Тэхён вот тоже привык. Когда ты не спишь положенные восемь часов, а наблюдаешь за сокамерниками, ожидая заточку или что похлеще в бок. Когда ты не можешь нормально помыться или отлить, потому что тебя с лёгкостью могут оглушить и трахнуть на сухую, просто потому, что могут. Когда первый месяц ты находишься в ежеминутном стрессе и одиночестве с самим собой без возможности закинуться дозой — ты теряешь самого себя. А потом«Дом — это не только место, но и люди. Зачастую те, о ком мы не думаем на постоянной основе, но никогда не забываем».