Часть 1
26 декабря 2022 г. в 19:32
Зимний Сентфор вполне мог бы сойти за пряничный милый городишко. Аккуратные домики под шапками снега, похожего на сахарную пудру. Инеевые узоры на окнах, будто вышедшие из-под умелой руки кондитера. Лёд покрывает асфальт глазурью.
Идеальная картинка с рождественской открытки? Да хрен там плавал.
Аарон Хилл вообще от всей этой пасторальной и сопливой романтики изрядно далёк, а знания о зловещей изнанке города оптимизма не добавляют. После того, что он видел на лесной поляне — древний мифический монстр-фавн, дети в цветочных коконах, обезумевшие животные, — готов поверить и в то, что вот этот милый снеговик на лужайке соседнего дома вполне себе живой. Следит за всем глазками-угольками, а пробьют часы на башне ратуши, отправится на кровавую охоту за припозднившимися прохожими. Вон как нос-сосулька зловеще поблёскивает.
Аарон по-настоящему трясёт головой, чтобы выкинуть оттуда эту дебильную картину, и бормочет себе под нос.
— Нужно меньше пить и больше спать, не мальчик уже. И не такая чушь на ум придёт.
То, что в организме действительно значительно поубавилось юношеского задора, говорит ещё и то, что он конкретно подмёрз в любимой косухе. Она, конечно, смотрится стильно, но для местных морозов мало пригодна. Впрочем, как и байки. Гололёд на дорогах никто не отменял. Именно поэтому он сегодня идет пешком, по таким знакомым с детства улицам. Кожа куртки на морозе остыла, но душу греет пухлый конверт полный купюр во внутреннем кармане. Сегодня хороший вечер, хоть и сильно ветреный.
Всё-таки дракон та же рептилия. Недаром, ползучие гады предпочитают места обитания потеплее. Или впадают в спячку. К сожалению, «работа» у Аарона такая, что здесь отпуска и отгулы не положены по умолчанию. Немного расслабишься и уедешь на больничный. Неоплачиваемый, а может и бессрочный.
С этими мыслями он минует светящиеся витрины местных магазинов. Они теперь работают допоздна — сезон подарков открыт. Ещё два квартала, и он почти дома. И когда это он начал считать казино своим домом? Хотя впрочем, другого он не знает, и никогда не знал.
— Эй, кроха… — Окрик, адрессованный уж явно не ему, все равно привлекает внимание. Сентфор — маленький городишко, баров тут по пальцам одной руки неопытного резчика по дереву можно пересчитать. То есть всего два. Как раз сейчас он их миновал.
Пьяные дебоши чрезвычайно редки и кажутся чем-то из ряда вон выходящим. Нет, это не рай на земле, здесь пьют и дерутся так же, как и в любой другой точке мира. Но предпочитают это делать за закрытыми дверями, выставляя наружу образцово-показательную жизнь. Как с открытки. Или из книги того писаки — Стивена Кинга.
Аарон слишком хорошо об этом знает, поэтому машинально оборачивается на крик, пытаясь проследить его источник.
Прямо под фонарём на краю тратуара — четыре силуэта, один из них женский. Девушка стоит к нему спиной, и её заметно качает. Парни окружили вроде бы и без видимой агрессии или напора, но выглядит это неправильно. Как гиены вокруг маленькой газели. Девичья пьяная грация новорожденного олененка это сходство нарочито дополняет.
Аарон разворачивается с видом, будто что-то забыл и неспешно направляется прямиком к компании.
— … Ребят, правда, простите, но мне нужно домой…
— … Ну чего ты боишься? Мы просто покатаемся…
До него доносятся лишь обрывки разговора, но их вполне достаточно чтобы ускорить шаг.
По мере приближения девчонка кажется всё более знакомой.
— О’Нил? — У Хилла это вырывается против воли. — Сара! Да какого хера здесь происходит?
Она наконец-то оглядывается. Карие глаза размером по четвертаку, блестящие и шальные; на губах улыбка — рассеянная, пьяная.
— Аарон! — Она растягивает его имя, как будто жевательную резинку на палец мотает. — Привет! А это…
Она указывает рукой на резко притихших парней, которые явно не расположены к новым знакомствам.
Сара задумчиво морщит лоб, пытаясь припомнить имена, но Аарону не интересно — абсолютно и полностью. Вообще плевать, честно говоря. Он даже внимания не обращает.
— Пойдем, я отведу тебя домой. — Для убедительности берет Сару за предплечье, хотя логичнее было бы за руку. Она же не под конвоем, да и замерзла, наверное. В такой-то короткой юбке и тонкой ярко-красной куртке с пушистым капюшоном.
Сара тут же теряет интерес к своим новым знакомым и идёт за ним — неуверенно, медленно переставляя ноги и вероятно держится прямо только за счет его крепкой хватки.
— Эй, папаша. Она вообще-то с нами. — Самый ретивый и вероятно самый же тупой из троицы что-то там тявкает ему в спину.
— Как и думал, не местные. — Аарон тяжело вздыхает. Как раз-таки на спине косухи лучше всего видны цвета его клуба. Только идиот может увидеть нашивки «Черных драконов» в этом штате и близлежащих и не заткнуть вовремя пасть.
— Ты что оглох? — щегол все не унимается.
Хилл медленно оборачивается к ним, удерживая Сару правой рукой, а левой молча и многозначительно откидывает полу незастегнутой кожаной куртки, демонстрируя рукоять двадцать второго «Глока» в наплечной кабуре.
— Проблемы? — хрипло спрашивает у попятившихся к машине парней.
— Мы ещё встретимся. — Уже утрамбовываясь в тачку один из них бросает это вполголоса, надеясь, что Аарон его не расслышит, но и перед друзьями в грязь лицом ударить стыдно.
Машина резво трогается и скрывается за поворотом.
Сара громко икает и тут же хихикает, прикрывая рот рукой, чем и привлекает внимание до сих пор заведенного Аарона. Сперва ёжится под его тяжелым взглядом, но потом снова икает и уже заливается громким хохотом.
— Скажи, ты в своем уме? — Он почти рычит. — Кто тебе вообще налил? Я обязательно с этим разберусь.
— Ребята купили. — Сара почти блеет эту фразу, разом растеряв задор.
— Ребята купили… — Он издевательски повторяет и замечает, что уже слишком сильно сдавливает тонкую руку своей пятернёй. Хотя даже удивительно, что сдержался и не потряс девчонку за плечи как следует, чтобы мозги на место встали.
— Да ты знаешь вообще, что такие ребята делают с безвольными дурами типа тебя? — Всё-таки не выдерживает и рявкает. — Пойдем.
Тащит её упирающуюся почти что волоком, даже не задумываясь о том, какое впечатление может произвести на каких-нибудь любопытствующих и сознательных сограждан в домах вокруг.
— Да, что ты вообще себе позволяешь? — Она начинает выкручиваться из крепкой хватки.
Он даже не удивлён этому запоздалому бунту, скорее бы его поразило кроткое смирение. Тогда уж впору было бы спросить: «кто ты такая и что сделала с этой дикаркой О’Нил?»
— Да стой же ты! — Сара упирается, что есть силы и уже скользит за ним, как на буксире, по тротуару на каблуках полусапожек. — Ах, так…
Аарона резким рывком дёргает вниз. Сара усаживается прямо на запорошенную снегом мостовую, вытянув ноги. От неожиданности он даже пыльцы разжимает, и О’Нил тут же скрещивает освободившиеся руки на груди.
— Если ты думаешь, что меня можно пронять этими детскими приёмчиками и истериками, то очень сильно ошибаешься. — Вопреки собственному угрожающему тону Аарон реально растерян. И вот что с ней делать? Конечно, он может с лёгкостью закинуть девчонку на плечо и дотащить до самого крыльца, но это уже точно будет выглядеть странно и явно противозаконно.
А ещё он слишком зол для уговоров и умасливаний.
В голове до сих пор взбесившимся табуном мечутся мысли о том, что могло бы случиться, если бы он сегодня не пошёл этой дорогой. А что, если бы они разминулись? Он слишком хорошо может представить, о чём думают парни глядя на Сару. Особенно разгоряченные алкоголем и расцветом гормонального буйства.
Видел, тогда на свалке, как рассматривали её некоторые братья из банды. Впрочем, после, он провел в своих рядах доходчивую воспитательную беседу. Да он и сам хорош — уже в первую встречу отметил, что девчонка нереально хорошенькая, а дерзость, нахальство и бесшабашность, которые обнаружились позднее, ей шарма только добавляют.
Как она тогда нагло предложила её обыскать на предмет украденного. Не испугавшись косухи со зловещими нашивками; его небритой физиономии и разницы в возрасте.
Аарон и свои слова помнил прекрасно:
— Ты просто так дашь мне к тебе прикоснуться? Ты, похоже, просто не знаешь, кто я, раз такая смелая.
Теперь-то он понимает, что она действительно его не боится. Глупая, но храбрая Красная шапочка против Большого Плохого Серого Волка. Хотелось провести с ней беседу, что взрослых дядь нужно разумно опасаться, в том числе и его самого. С него первого даже лучше и начать.
Он бы себя никогда не простил, если бы с ней что-то случилось. В этом городе, в его городе. Да и собственно где угодно — в любой точке мира.
— Так и будешь тут цистит зарабатывать? — Спрашивает максимально примирительным тоном, на который только способен. — Вставай, отморозишь себе…
Останавливается и не уточняет, что именно она может отморозить. И так уже слишком часто взгляд соскальзывает с её упрямой мордашки ниже — на длинные стройные ноги, где между подолом юбки и верхом шерстяных чулок виднеется обтянутая тонким капроном светлая кожа.
— Ладно, извини меня. Встань. — Он буквально выскребает из себя. — Пожалуйста! И позволь проводить тебя до дома.
— Так-то лучше! — Сара расплывается в самодовольной улыбке и наконец-то начинает подниматься с асфальта. Светится вся от хмельного счастья — ещё бы, настоящего хищинка по носу щелкнула. Так и поймёт, что может из него — сурового байкера и главаря целой банды — верёвки вить.
— Это первый и последний раз, поверь мне. — Он берет её за руку, пальцы совсем ледышки. Жаль перчаток у него с собой нет.
— Мне снова сесть? — Спрашивает с деланной наивностью, но ровняется к его шагу и видно старается идти как можно прямее.
— Тогда я потащу тебя на плече, как мешок с картошкой. Тебе не понравится.
— А вдруг совсем наоборот? — Вот же зараза, прямо смелой воды хлебнула. Хотя так и есть. Завтра будет жалеть о сказанном, если вспомнит, конечно.
Он предпочитает не отвечать на явную провокацию.
— И как это Тёрнер тебя отпустил одну в бар? — Спрашивает просто, чтобы избежать неловкого молчания и перевести тему.
— Майкл? А мы расстались. — Голос становится каким-то вялым. Аарон искренне надеется, что эти придурки ничего в алкашку не подмешали. Иначе их найдут — номера-то машины запомнил — и… Стоп, расстались?
— Что за раскол? Мне казалось, что вы с рыжиком прямо не разлей вода. Милые бранятся, только тешатся?
— Нет! — Для убедительности она слишком рьяно мотает головой да так, что равновесие почти теряет.
— Представляешь. — Она заливисто хихикает, даже не успев договорить, будто сейчас будет шутка, лучше которой ему не услышать. — Он приревновал меня. К тебе!
Да, шутка действительно удалась, только Аарону совершенно не смешно.
— Видел нас в баре казино тогда. Целую сцену устроил на тему того, что он не дурак и все понимает. Что у тебя на него и пяти минут не находится, а меня ты целых полчаса развлекал. Интересно, он с секундомером стоял за углом? Ну вот, и бросил меня.
Она разводит руками в стороны, хотя одной всё ещё сжимает его ладонь. Корчит трогательную мордашку, мол: «ну не дурак ли?»
— Видимо, не понял, что ты относишься ко мне, как к младшей сестре…
В окончании её фразы так и слышится невысказанное «… а жаль». И Аарону становится самому от себя тошно, потому что братско-сестринского он к Саре действительно не ощущает. Только вот ей ещё даже восемнадцати нет, а у него есть собственная мораль и совесть.
— Да, сглупил малыш Тёрнер! — Он врёт, глазом не моргнув, и со вздохом облегчения поворачивает наконец к воротам её двора. Сейчас он проследит, как она поднимется на крыльцо, войдет в дом, запрёт двери на все замки и, как он надеялся, направится спать.
В принципе теперь такой загул можно было понять — мать сбежала от ответственности, а парень бросил, да ещё в такой момент.
Хотелось уши надрать этому глупцу, но и его прозорливость не могла не удивить. Вроде бы юный, но не дурак. В рядах «Драконов» такие на вес золота. Странно только, что он просто отступился. Таких девушек, как Сара не бросают. За них дерутся — бьют лица в кровь. Впрочем, Аарон мог поклясться хоть на «Библии», что никогда ничего запретного в сторону О’Нил себе не позволял. Даже в мыслях. Ну, по-крайней мере, регулярно себя одёргивал.
Сара отпускает его руку у самых ворот и первой входит во двор, а он следует за ней. Просто для уверенности и собственного успокоения. Этой бедовой девчонке удастся попасть в передрягу даже рядом с собственным домом. Кто может гарантировать, что здесь сейчас не разверзнутся адские врата или тот демонический снеговик с соседнего квартала не выскочит из-за угла?
Она оборачивается к нему и улыбается широко и беззаботно — не смотря на то, что скорее всего уже окоченела от холода.
— Побудешь со мной немного? — наивный вопрос ставит в тупик. — Гарантирую, моих предков нет дома.
Манерничает, делая заговорщическую интонацию, да только в голосе скользит плохо сдерживаемый всхлип, замаскированный смешком. И в глазах, кажется, серебрятся слезы.
— Нет, Сара. Слушай, это будет хреново, если я зайду к тебе в дом. Серьезно. Если кто-то увидит или заметит, то… — Он замолкает и задумчиво проводит рукой по затылку.
— И когда это тебя стали волновать слухи? Боишься, что они сделают твою фигуру ещё более о-ди-оз-ной? — Последнее заумное слово — и даже ведь язык не заплетается — она чеканит слогами.
— Я не хочу, чтобы слухи пошли о тебе. А ещё за тобой подрядился приглядывать шериф до приезда отца, так что сама понимаешь.
— Ладно, ничья. Посиди со мной на качелях на заднем дворе, ну, пожалуйста. Это законом не запрещено? Я совсем скоро-прескоро захочу спать и уйду в дом. Обещаю. — В подтверждение своих слов она широко и бессовестно-сладко зевает, даже не прикрыв рот ладонью.
— Ладно! — Аарон пасует уже черт-те знает в какой раз за этот вечер. И что он там чуть раньше думал про невозможность свить из него веревку? — Только ты сходишь внутрь и возьмёшь какой-нибудь плед.
— Отлично! — Она по-детски вскидывает руки в победном жесте, и почти бегом огибает дом, неловко проскальзывая в снегу. Ему бы сейчас её молодость, энергию и по всей видимости нехилую толерантность к алкоголю.
Он следует за ней и подходя к крыльцу видит, что Сара уже отпирает замок, путаясь в связке ключей замерзшими пальцами. Справляется успешно, переступает порог и включает верхний свет. Аарон смотрит в приветливо открытую дверь, и даже ощущает тепло оттуда выходящее. Он чувствует себя полным идиотом — уже тридцать один год, и где он? Почти в полночь во дворе несовершеннолетней девчонки. Умной, отчаянной и теперь предоставленной самой себе. Слишком уж их судьбы похожи.
Сара возвращается с мохнатым розовым пледом и сделав пару шагов по крыльцу устраивается в садовых качелях, стоящих там же. Приглашающе машет ему рукой.
— Это. Дурацкая. Затея. — По тихому слову на ступеньку.
— Абсолютно. Идиотская. — По тихому слову на два широких шага.
Он усаживается рядом и даже сообразить не успевает, как она накидывает край пледа ему на плечи, прижимается под ним теплым боком.
— Эй, ты что делаешь? — Аарон возмущается вполне искренне и пытается отстраниться.
— Боже мой, чего ты так дергаешься? — На лице у Сары неподдельное недоумение сменяется хитрым прищуром. — Так, подожди, или Майкл прав, и я тебе действительно нравлюсь?
— И придёт же тебе в голову такая дурь. — Аарон сдерживает себя и остается на месте. Запоздало доходит, что такая реакция на этот невинный жест действительно выглядит очень подозрительно. Руки под пледом он складывает на колени, как примерный школьник и как-то весь внутренне напрягается под её пристальным немигающим взглядом.
— Ну вот и отлично. — Она снова придвигается ближе. — На улице ужасно холодно, и ты ещё в своей кожаной куртке. Хочешь подарить всем на Рождество собственную простуду?
— Да, так и вижу, как Вишня заваривает мне травяные чаи, а Бурый суетится вокруг с ложкой сиропа от кашля. Всю жизнь мечтал о такой заботе. — Он невольно улыбается представляя себе эту картину.
— Я обещаю принести тебе куриный бульон. — Сара говорит это с предельной серьезностью.
— Ну тогда ради этого стоит пару денёчков поваляться в постели с температурой. — Он широко улыбается и наконец-то может расслабиться рядом с ней.
Как по заказу с неба начинают сыпаться крупные снежные хлопья. Впору оглянуться по сторонам, выискивая взглядом съемочную группу этого банального ромкома. Там бы он героически дождался совершеннолетия О’Нил. Прямо в день рождения предложил бы ей руку, сердце и всё к ним прилагающееся. Дом с белым забором, трое детей, две собаки — золотистые ретриверы. А потом бегут титры под прилипчивую поп-песенку, которая просто обречена стать хитом.
Сара зачарованно смотрит на то, как снег в свете уличных фонарей медленно оседает на землю, а Аарон смотрит на неё. Исподволь, краем глаза. Ещё не хватало, чтоб она повернулась и встретила его прямой взгляд в упор.
Она действительно красивая. Даже подростковая угловатость не портит, а придаёт шарма. Вырастет — станет прекрасной женщиной. Тогда бы…
Аарон из себя святого не строит. Вокруг байкеров всегда крутятся толпы девчонок — плохие парни, как из бульварных романов, для них — магнит. А хуже байкеров и рок-музыкантов сложно найти. Жаль, что ещё пираты вымерли, как класс.
И львиная доля девушек, которые постоянно их окружают — несовершеннолетние, тут уж из песни слова не выкинешь. Бедовые оторвы, заблудшие беглянки, юные глупышки… Каждая из них ждала, что «дракон» от поцелуя обернется прекрасным принцем, и укатят они на железном коне в сказочное долго и счастливо. Уж какие времена, такие в них и кони, такие и принцессы.
А у таких как он, все сказки остались в далеком детстве, а с утра в тыкву превращается только голова, и то с похмелья.
Сару он за собой тащить не намерен. Не хватало ещё и ей погрязнуть в грязи и криминале, а уж с таким характером — эти опасения совсем небезосновательны.
Аарон с усилием смаргивает задумчивый ступор и наконец-то замечает, что вечно-непоседливая О’Нил притихла. Он поворачивает голову и понимает, что Сара уснула, уткнувшись щекой ему в плечо. Сейчас её лицо выглядит совсем уж по-детски, и сразу становится крайне неловко за собственные почти невинные мысли.
Он аккуратно вытаскивает руку из-под пледа и касается её скулы, медленно убирает прядь непокорных волос за ухо и шепотом зовет по имени. Сара сонно хмурится, но глаз не открывает.
Будить её нестерпимо жалко. Вряд ли с момента бегства матери, она хоть раз крепко спала. Даже Вишня, который в принципе серьёзностью никогда не отличался, после встреч с ней в городе, выглядит обеспокоенным.
Хилл смотрит на приоткрытую дверь в дом и после секундных сомнений решается. Он выпутывается из теплых объятий пледа, стараясь не разбудить Сару. Встаёт и, примерившись, подхватывает на руки. Она совсем легкая, непривычно тихая и умиротворенная, от чего даже его огрубевшее сердце трогательно ёкает.
Носком ботинка поддевает дверь и входит на освещенную кухню. Гостиная — слева, это он помнит ещё по прошлому визиту в дом — по случаю вечеринки в честь Хэллоуина. Стараясь не запутаться в волочащемся по полу краю пледа, подходит к дивану.
Спускает её с рук с такой аккуратностью, которой от себя и ожидать не мог. Как самый ценный приз от жизни, свой самый желанный подарок.
Она сразу же сворачивается клубочком по-кошачьи и сонно мурлычет себе под нос. И не подумать, что она может быть такой нежной в свободное от попадания в неприятности время.
Аарон наклоняется и стягивает с неё ботинки — один за другим. И всеми силами старается не вдумываться в то, что он вообще сейчас делает. Глас разума всегда слабее кричащего сердца. Укрывает ноги Сары углом пледа и спешит прочь, даже на пороге не оглядывается. Через плечо бросает короткое и шепчущее:
— Ну, спокойной ночи, О’Нил.
Ему самому это теперь вряд ли светит.
Проверяет замок — он защелкивается от хлопка — и выходит в ночь, запирая дверь.
Морщится от мороза — снегопад без неё под боком сразу теряет весь свой романтический флёр и ощущение рождественского чуда моментально тает.
Аарон запускает руки в карманы тот же час остывшей куртки, спускается с крыльца и направляется на встречу новой бессонной ночи туда, где хандру и чувства всегда можно смыть алкоголем и азартом. Ведь лучшего лекарства от безнадежной влюбленности он не знает.