питомец

Тайлер сидит по правую руку от Уэнздей и смотрит, как пятна света блестят в её косах. они сидят на краю моста между Джерико и лесом, отделяющим от города школу, в воде под ними — яркий блик луны. обстановка выглядит типичным свиданием для девочек возраста Уэнздей, но разница: это не свидание. ещё одна: это разговор об убийствах и убийственных связях. — Хайды сами должны убить хозяина — только так связь будет разорвана, — а вот и первая формула. — убить? — надеялась, ты согласишься сразу, но ладно, — Уэнздей вздыхает, чуть заметно поджимая губы — хотелось эффектных убийств и красивых ухаживаний, состоящих из них же. — ещё ты можешь подставить её. предать. тебе нужно отказаться от вашей связи сознательно, показать, что она тебе не нужна. Хайд в тебе — зверь, но ты человек, это твой выбор. где-то в лесу громко трещит дерево, и в небо устремляется стая птиц — Тайлер вздрагивает синхронно с треском, а кудряшки на лбу нелепо подпрыгивают. Уэнздей напоминает себе, что внутри он всё ещё зверь, и даже ей симпатичен. точно-точно. — а потом? — клятва на крови. заклинание. банальности, разве что ранить тебя должна я в знак превосходства. — меньшее из зол, — он поворачивает к ней голову, чуть склонив на плечо, и легко улыбается. действительно, для него это меньшее из зол. наверное, потом он видит кровавую сказку с тропой из мёртвых тел, по которой проведёт свою хозяйку. возможно, Уэнздей видит то же самое. возможно, она ему об этом когда-нибудь скажет. она добавляет: — вы слабы без хозяина. ты можешь сойти с ума, если останешься бесхозным примерно на сутки. или умереть. — примерно? — максимум. Тайлер легко кивает, соглашаясь с таким пустяком, как безумие или смерть — вообще-то, звучит синонимом к отношениям с Уэнздей, которые он сам предлагал ей, казалось, вечность назад. тогда Уэнздей была (не) запретным плодом, который так хотелось сорвать. сделать укус, выбросить сразу же. сейчас Тайлер сдерживается, чтобы не съесть её в самом буквальном смысле, а Хайд внутри довольно урчит, соглашаясь, что живой она видится интереснее. Тайлеру интересно лишь одно — то, что мучило больше вопроса о передачи цепи в руки Уэнздей. — я понравился тебе, потому что был милым или потому что оказался монстром? — ответ ничего не даст — он не заставит его передумать, разочароваться в происходящем и решить предать не Лорел, а Уэнздей, разорвав её всё же прямо сейчас. но ему так важно знать. просто знать, что она действительно к нему чувствует. — потому что был милым, — Уэнздей замирает на нём уже привычным, немигающим взглядом — разрядом тока на манер шокеров. — и потому что я чувствовала, что это не так. Тайлер тянется к ней — поцелуй в лоб настолько невинный, что Уэнздей чувствует ком нежности где-то в глотке. поцелуй в скулу — мягкий и почти невесомый, в угол губ — короткий рык Хайда. Тайлер целует её в губы, и поцелуй отдаёт красным вином, обречённостью и началом всего. Тайлер, возможно, готов умереть, если только Уэнздей станет его хозяйкой.

---

дни спустя Вещь забирается на стол и говорит так отчаянно, быстро, что Уэнздей начинает переживать за его суставы. потом — за Тайлера. к концу она переживает за свои умственные способности, не понимая, как, сумев раскрыть всё это дело с нуля, не могла хоть предположить о действиях Тайлера. конечно, он был слаб для убийства хозяйки, как не хотелось Уэнздей другого, но предательство — совершенно иное дело. дьявол, он буквально сын шерифа, крадущий дела старых лет, ничего не стоило ему подбросить веские улики или даже сложить папки в определённом порядке, чтобы даже до шерифа дошло. не дошло только до Уэнздей. — получается, он без связи уже сутки, — Уэнздей вспоминает быстрый проигрыш Хайда в драке с Энид и теперь точно может предположить его возникновение. — Вещь, скажи, что умеешь водить. Вещь замирает, явно думая. Уэнздей не даёт ему право выбора, минуты спустя вскрывая машину Уимс — это оказывается сложнее дверей, и она обещает себе попрактиковаться в будущем. как и в вождении — явный пробел в её навыках, который отдаёт сейчас возможностью разбиться на очередном повороте, пока Вещь, всеми силами удерживает руль. на Уэнздей лежит ответственность за педали и угрозы. — учти, в случае аварии на твоей совести останутся две смерти — моя и Тайлера. Вещь выглядит оскорблённым.

---

в участке всё по старой схеме: Вещь отвлекает всех, кого может, а Уэнздей благодарит мрак, что камеры запирать у них всё ещё не принято и под опасных преступников отведена лишь одна. она ощущает неприятное дежавю, когда видит Тайлера там, где держали Ксавьера. Тайлеру плохо. он медленно раскачивается на одном месте, тихо стонет и всхлипывает, он то заходится крупной дрожью, то стихает, почти переставая дышать. приоткрытый рот с влажным подбородком — Тайлер сглатывает через раз, и слюна течёт вниз по шее. Уэнздей не нужно наблюдать за ним дольше пары секунд, чтобы понять насколько спутанно у него сейчас сознание — человеческий и животный разум сходят с ума без связи. она оставила его почти что на сутки. это глупо, но Уэнздей зовёт его: — Тайлер? цепи слабо звенят, натягиваясь от очередной дрожи по телу, но это не реакция на имя — это простая реакция сумасшествия. Уэнздей подходит к решётке ближе. — Хайд? тишина в камере ощущается жутким отголоском смерти, Уэнздей вспоминает Нерона и собственное чувство бессилия. странно, но сейчас его нет. может, Тайлер тоже своего рода Нерон, но только после его смерти Уэнздей настигнет раздирающая боль неприятного отчаянья? интересно, его похоронят в Джерико или она сможет выкрасть тело? Тайлер снова тихо стонет, но в этот раз Уэнздей не в восторге от чужих стонов боли. ещё — от своей заторможенности. Тайлер за прутьями решетки — чертовски близко, иррационально далеко, Уэнздей не дотянуться до него, не то что оставить кровоточащую рану. замок камеры не взломать невидимкой — он кодовый, будто охраняют не опасного Хайда, а обычный велосипед. возможно, это и плюс? возможно, её видения не всегда про смерть, но иногда и про помощь? Уэнздей касается замка — ничего. Уэнздей проводит пальцем по цифрам, ощущая их рельеф, с нажимом меняет числа — ничего. Уэнздей хочет закричать или хотя бы повысить голос — в книгах герои часто берут себя в руки после яркого всплеска эмоций. разница: она не в книге, а в соседних комнатах много людей — безвыходная ситуация. Тайлер в углу всхлипывает, и бьётся виском о стену. Уэнздей шипит, как кошки шипят на своих слепых, беспощных котят — не желая убить, но желая заткнуть. тонкая ассоциация с матерью помогает — Уэнздей вспоминает про кулон: амулет с драгоценными камнями и долгой историей — все это будет не важным, если он ей сейчас не поможет. она не пробовала так делать раньше, не стремясь вызывать видения, но сейчас другого выхода просто нет. тонкая резьба ощущается невероятно хрупкой, когда Уэнздей сжимает кулон в кулаке. в углу камеры снова слышится плач, Тайлер приоткрывает глаза — Уэнздей кажется, что она видит в полумраке зелень его глаз. её выгибает в следующую секунду — моменты дня этой камеры проносятся перемоткой, пока не замедляются на важном: на Тайлере, на Тайлере скованным так, что становится тошно от безвкусных цепей, верёвок, наручников, на Тайлере с пустым взглядом. у него зелёные глаза — Уэнздей вспышкой ныряет в них и видит числа. реальность возвращается в шею, колени и позвоночник — возвращается болью, но снаружи нет криков, а значит падала она достаточно тихо. скрипучий замок кажется более громким, Уэнздей глупо хочется замедлить каждое движение, лишь бы не слышать шорох механизмов — они кажутся стуком часов в пустом доме, когда все уже спят. обычно она такое любит, но сейчас "разбудить" остальных — подписать смертный приговор Тайлеру. это плохо — она хотела бы подписывать такое сама. Уэнздей сдерживается, чтобы не бросить замок на пол, когда дверь наконец открывается. у Тайлера тонкой струйкой течёт слюна на ткань смирительной рубашки, он зажатый, вцепившийся пальцами в ту же ткань, и будто окаменевший. насколько Уэнздей помнит — с ума сходят более бурно, но хайды, вероятно, отличились и здесь. будет что записать в дневник наблюдений. — Тайлер, ты слышишь меня? — Уэнздей обхватывает ладонями его лицо, разворачивая голову к себе. сейчас, рядом с ним, она видит, что в глазах Тайлера зелёного почти нет — у него мутные, пустые зрачки, а взгляд обращён сквозь неё. — Тайлер? Хайд? кажется, кто-то из них мычит. Уэнздей хотела бы знать, кто её услышал, возможно, она спросит об этом позже, но сейчас в её руке блестит лезвие — тонкий складной нож с витиеватой ручкой. на собственной ладони блестит в полумраке кровь, бежит вниз по руке, пачкая рукав. Уэнздей запоздало вспоминает, что на ладони множество нервных окончаний, что вид такого пореза опаснее, чем вскрытие вен — после них человек умирает, а с задетым нервом у неё может отняться рука. будет грустно. не так, как если умрёт Тайлер, но всё же. с Тайлером сложнее — он связан, а рубашка плотно прилегает к телу, настолько жёсткая, что пытаться разрезать её откровенно глупо. Уэнздей вспоминает анатомию и уроки вскрытия — шея кажется паутиной вен, но она точно помнит расположение самых важных — тех, по которым удар смертелен, и менее — щитовидная артерия. кровь Тайлера тёплая, обжигающая. Уэнздей зажимает раскрытой ладонью рану, соединяя их кровь. заклинание кажется набором шипящих и слышится откровенным бредом. у Тайлера напрягаются мышцы, натягиваются под ладонью пучки вен. Уэнздей физически ощущает, как замирает время. её сердце стучит за рёбрами глубоко, отдаётся вибрацией по телу — это привычно. а потом она ощущает другое: заполошное, неритмичное, оно скорее дрожит, эхом отдаваясь в её груди — непривычно и почему-то больно. пальцы покалывают, когда на тело обрушивается волна чувств — они яркие, безумные, живые, все пропитаны страхом, паникой и безумием. Уэнздей тонет в них, дышит теперь только через рот до шума в ушах. упираясь лбом Тайлеру между рёбер, пытается пережить эту вспышку, сжимая губы. она отдаляется от неё постепенно, с ассоциацией банальной волны — слабее и слабее задевает всё чужое, пока не остаётся лишь влага на теле — связь. Уэнздей ощущает её, хоть и не совсем чётко, гораздо сильнее ощущается адреналин, ударивший в кровь от раны — учащённое дыхание, такое же сердцебиение и сильное, нервное желание засмеяться. она позволяет себе сдержанную улыбку, когда Тайлер шумно вздыхает, широко распахивая глаза. в следующую секунду он заходится дрожью. в груди Уэнздей нарастает отдалённое чувство паники, под ладонями Уэнздей Тайлер дышит так, как дышат при смерти. — Тайлер, не смей, — у Тайлера во взгляде только безумие, у Тайлера увеличиваются зрачки и заостряются зубы. — Хайд, я приказываю, — голос не дрожит, не срывается, но он совершенно бесполезен. Хайд не слышит её, не может слышать или не в силах среагировать. под руками чужое тело медленно твердеет, натягивая ткань и верёвки. металл наручников впивается Тайлеру в кисти рук. Уэнздей страшно. она не понимает, чьё именно это чувство, и от этого страх ощущается ещё хуже. отсутствие знаний о вступлении в роль хозяина Хайда — большое упущение, Уэнздей думает, что обязательно восполнит его, если выживет. если только её не разорвут на куски раньше, чем она об этом прикажет. липкое чувство интуиции похоже на всполох видения — Тайлер становится самым изнеженным созданием, когда целуется. если это сработает — это будет самой банальной вещью в их характере. Уэнздей сжимает жёсткие, чёрные волосы в кулаке и прижимается к дрожащему телу. кожа под губами уже грубая, пахнет мокрой землёй — Уэнздей нравится. она зло сминает губы, зубами вгрызается в них же, кусая. вкус железа во рту удивляет — Уэнздей интересно, чей. чужой рык эхом проходит по её телу, замедляясь у сердца. стихает. Тайлер слабо стонет, замирая под ней. в ладонях теперь привычные кудри, а запах земли сменяется человеческим — пряный пот и кислая земляника, которой всегда пах Тайлер. он выглядит растерянным и удивлённым. Уэнздей в лёгком восторге. она отстраняется телом — одной рукой держит за волосы, сжимая слабее, но ощутимо. Тайлер смотрит на неё растерянно, возможно, даже не понимая, где он находится. взглядом скользит мимо неё, опуская голову вниз — цепи едва слышно звенят, когда он пытается пошевелиться. Уэнздей усиливает хватку на волосах и молча мотает головой. Тайлер затихает. он выглядит абсолютно беспомощным: безэмоциональный, пустой взгляд и измученный вид, который кажется скорее последней точкой смирения, а не чем-то интересным. Тайлер выглядит неживым. связь видится ярким плюсом — Уэнздей чувствует его, чувствует сознание и его жизнь. Уэнздей хочет, чтобы он таким выглядел. — знаешь, все будут гадать, почему к тебе вломились и ранили, но не убили, — у Тайлера кровь всё так же идёт из шеи, но попросить Вещь привлечь к камере внимание после её ухода — пустяк, а ему хотя бы перевяжут рану. Тайлер слабо выдыхает, дрожа улыбкой — неловкой, скорее вежливой. её мальчик выглядит одиноким. его даже не взять за руку. Уэнздей касается его лица — пальцами ведёт по вискам, проводит по линии челюсти. под левой рукой ощущается влага крови. — прости, что так долго. внутри будто расслабляется натянутая струна, а Тайлер ощутимо выдыхает. — спасибо, что пришла, — так тихо, что возможно Уэнздей слышит это сердцем. она ещё подумает, насколько мерзок такой вид понимания, но сейчас ей становится легче. — спасибо, хозяйка. у Тайлера зелёные глаза, но они блестят темнотой, а в воздухе отчётливо чувствуется запах могильной земли. разложения. — я же обещала, что позабочусь. Тайлер молчит в ответ, но Уэнздей не требует слов. сейчас — ничего. она проводит по волосам также, как в мастерской Ксавьера — невесомо, ощущая между пальцев мягкие кудри. Тайлер смотрит на неё, приподняв голову — это начинает входить в приятную привычку. Тайлер говорит: — я чувствую спокойствие. он добавляет: — от Лорел я чувствовал лишь боль, но теперь чувствую спокойствие. он смотрит наконец с его вечной тошнотворной нежностью во взгляде, но улыбаясь тем холодом, который так полюбился Уэнздей. он очаровывает. — это временно. выброс адреналина, не более, — в груди Уэнздей ощущает умиротворение. Уэнздей знает точно — это чувство её. ноги ноют, когда она встаёт — наконец настигает боль от падения. адреналин отступает, а значит скоро заболит рука. замок от камеры всё ещё хочется пнуть, но контроль над телом и разумом возвращается с физической болью, и Уэнздей лишь прикрывает дверь. Тайлер за решёткой вновь на секунду видится замеревшим, впавшим в безумие, как было минуты назад, но он движется, прислоняясь к стене удобнее, и меняет положение ног. сознательный взгляд замирает на ней. — что дальше? Уэнздей медлит с ответом. она обещала заботиться и быть хорошей хозяйкой — сейчас она дала ему жизнь без пены во рту от безумия, и это уже больше, чем ничего или смерть. — узнаю завтра. — поставь меня в известность, — это доносится ей спину еле слышно, когда она уже закрывает дверь в камеру. осталось выбраться из участка, пересечься с Вещью, добраться до машины. неплохо бы перевязать всё же руку. но по правде говоря — Уэнздей не знает, что делать дальше. по правде говоря, она боится, что мало что может сделать в ситуации с серийным убийцей и монстром, даже если монстр — её питомец.