Любой ценой

      Амала здесь.       Амрит знает это, потому что в комнате теперь пахнет гардениями. Амала поправляет его подушку и садится в кресло напротив кровати, что-то листает. Амрит приоткрывает один глаз, затем второй.       — Как долго я здесь? — голос скрипит. Амрит пытается приподняться на локтях, но тело дрожит, и он падает.       — Два часа. Не вставай, тебе нужен отдых.       Амала здесь, но не смотрит на него. Злится. И Амрит знает, почему.       — Я должен забрать тебя, ты нужна в Индии.       Амала захлопывает книгу в красном кожаном переплете и откидывается на спинку кресла, кладет ногу на ногу. Амрит жаждет, чтобы она так же уверенно сидела на нем.       — Ты привез за собой смерть.       — Нет, это ты ее за собой притащила, — Амрит хочет сдерживаться, не наговорить лишнего, но получается плохо. — Я же просил дождаться меня. В моем доме ты была бы в безопасности.       — Меня не нужно защищать, Амрит, если ты еще не понял. Я справлялась и справляюсь сама! — Амала вскакивает с кресла. На юбке остается еле заметная складка.       — Не кричите, мисс Кхан. Те, кому нужно, слышат ваш шепот. И даже мысли. Их не убедить приступом истерики.       Переход к формальному тону отрезвляет ее. Амала сглатывает.       — Подойди ко мне и встань у изголовья кровати.       — Зачем?       Амрит сжимает одеяло в кулаках.       — Просто сделай так, как я прошу. Хотя бы один раз.       И Амала не сопротивляется. Это хорошо, это то, что нужно. Потому что Великая Кали устала ждать — Амала должна как можно скорее узнать правду.       Когда свежий запах гардений вновь обволакивает его, Амрит вдыхает поглубже и сосредотачивается на жжении между ребрами.       Бездна переливается синим и красным, ветер сдувает звездную пыль с небосвода. Каждый камешек под ногами парит над землёй, будто ничего не весит. Дубей расслабляет свои ладони, но чувствует чужие на своей коже.       — Амрит, очнись! Амрит! – Амала трясет его за плечи.       Дубей открывает глаза.       У изножья кровати стоит бхут. Шея окровавлена, голова свисает на одно плечо. Он улыбается. И делает шаг, один, другой, ближе к Амале.       — Амрит, что это? — ее голос дрожит, и она сильнее цепляется за подушку, спинку кровати. Щипает себя за запястья, чтобы убедиться, что точно не спит.       — Это бхут. И он не единственный с того света, кто всегда рядом с тобой, Амала.       Дух шаркает ступнями по полу. Облизывает гнилые зубы.       — И что теперь делать?       Амала не двигается. Деваться некуда. Только если бегать вокруг кровати наперегонки с бхутом.       — Дай мне руку, Амала.       Она колеблется. Потому что не верит Дубею, потому что хочет поверить. Амала не знает, как избавиться от влечения и почти животного страха, которые преследуют ее рядом с Амритом.       Времени на раздумья нет. Амала сжимает протянутую ладонь Амрита, и он произносит:       — Огонь.       Бхут замирает. Озирается по сторонам, его глаза наливаются кровью. Лопаются. Брызги стекают по светлым стенам спальни. Бхут горит. Светло-зеленая трупная кожа краснеет, зажаривается до черной корочки. Пузырится, как праздничная лепешка, фаршированная мясом.       Амрит гладит пальцы Амалы, выравнивает дыхание и представляет, как она позволит поцеловать ее руку в их родовом особняке.       Он не слышит крика Амалы, когда бхут растворяется в воздухе и не оставляет после себя ни следа. Кроме запаха жженых волос. Не чувствует, как Амала выдергивает свою ладонь и убегает из комнаты.       Амрит летел в Англию девять часов и все это время молился Мудрой Кали. То входил, то выходил из транса. Атаки злых духов и без того участились, но с появлением Амалы Священная земля пробудилась от сна. И Дубей должен был вернуть Амале величие ее рода.       Она сбежала назад как только узнала, что бабушке плохо и Кирана мучают кошмары. Выбрала семью, но не ту, которую нужно. И Амриту пришлось лететь за мисс Кхан. Пока ещё Кхан. Его сила не была бесконечной, потому, добравшись до нужной улицы и дома, Дубей ввалился в объятия разгневанной Амалы и потерялся во времени.       Амрит вновь приходит в себя, когда за окном появляются первые звезды. Амала снова здесь, но теперь уже рядом с ним и Дубей чувствует мокрое полотенце на лбу.       Трупный смрад выветрился. Остались только гардении и лимон — Амала добавила эфирное масло в воду.       — Я хочу знать всё. — Голос Амалы твёрд, но движения по-прежнему мягкие и осторожные.       — Я расскажу. Обязательно, — Амрит через силу поднимает руку и кладет на колено мисс Кхан.       Она позволяет. Не дёргается, как ошпаренная, не прячется от него.       — Пока что можешь назвать это магией, но в более глубоком значении. Тебе предстоит многое изменить, Амала.       Она кивает. Снова смачивает компресс в воде, выжимает, прикладывает к горячему лбу.       — Я заберу тебя отсюда вместе с Кираном. Бабушка останется в безопасности. Поехали, Амала, ты нужна мне в Индии… — язык заплетается.       — Спи. Я здесь и никуда не уйду, обещаю.       Амала едва заметно улыбается и целует Амрита в щеку. Ее губы такие горячие, или это он сам сейчас постепенно плавится?       — Пока я с тобой, тебя никто не тронет.       Несколько секунд Амриту удается удерживать себя в сознании, но затем он снова проваливается в пустоту. Сквозь сонный бред ощущая прохладный шелк простыней, легкие наполняются свежим воздухом. Амрит думает, что Амала укрыла его вторым одеялом, потому что тело наконец расслабляется под тяжестью ткани.       Но это не одеяло, а сама Амала легла рядом с ним, обняла всем телом и тихонько напевает старую колыбельную.       Амрит слышит мантры Любящей Кали. Он знает, что Амала испугалась, знает, что не может утешить ее сейчас, но это не важно. Она никуда не уйдет, потому что пообещала.       Дубей улыбается во сне. Амала станет частью культа и Киран, может быть, тоже.       Так надо. Так будет правильно.       Амрит Дубей любой ценой угождает прихотям Любящей Матери.