Одинокий волк на чужой земле

Он едва вышел из города, явно не желая ввязываться в очередную невыгодную для него перепалку, однако у владельца винокурни были свои планы. На самом деле, Дилюк весьма отходчивый человек, но везде есть свои пределы. Увы, но Волк стал одним из тех людей, простить которого он так просто не может. Да, во время переговоров, Дилюк встал на сторону синоби без задней мысли, однако поддерживал он, скорее, меры пресечения подобных ситуаций, нежели самого мужчину. Теперь же, они втроем идут подальше от города, чтобы не привлекать внимание стражи. — Ты хочешь меня убить? — задал резонный вопрос Волк. — Даже если ему этого захочется - я не позволю. — сразу ответил Кэйа. Еще один непонятный индивид - Кэйа Алберих. Этот человек не поддерживает взгляды и методы Волка, но сейчас он идет вместе с ним, чтобы проконтролировать, что в поединке Дилюк не отдаст Богу душу. Довольно абсурдно вступать в дуэль, в которой может либо никто не умереть, либо умрет один конкретный человек. — Вот здесь самый раз. — устало сказал Кэйа, больше не в силах плутать по полям Мондштадта. — Быстро выяснили свои отношения и назад. — Ну быстро, так быстро. — Дилюк выхватил свой меч, свесив его с правого бока. —"Неужели его ничему жизнь не научила?" — подумал Волк, достал Кусабимару и тут же ринулся в бой. Дилюк сразу стал защищаться Волчьей Погибелью как щитом, пока один мощный удар топором не задал такой импульс, что парень едва устоял на ногах. В этот же момент Волк прыгнул на меч и оттолкнулся, полностью свалив оппонента с ног. Защищаться от атак синоби бесполезно, ибо те сражаются априори нечестно, но эффективно. Теперь Дилюк перешёл в нападение и не стал церемониться. Первый размашистый удар мечом оставил огненный шлейф и пусть мужчина и отразил атаку так, что у парня аж костяшки ладоней хрустнули, но все же обжёгся. Следущий, такой же огненный удар, пошел ровно снизу вверх, но тут Секиро додумался уклониться рывком в сторону, после чего метнул сюрикен и нанес догоняющий удар. Сюрикен оставил след на плече - все же попал, но вот удар катаной был заблокирован. Протаранив мужчину плоской поверхностью меча, Дилюк прыгнул и раскрутился, но тут же упал на спину, поскольку противник, умеючи прыгнув навстречу, прижал его к земле. Парень оттолкнул Волка от себя при помощи ног и изо всех сил махнул мечом, отправляя в Секиро огненную птицу, которую последний, без особого труда перепрыгнул. Вот только результатом этого приема стала вспышка гнева со стороны мужчины. Прыгнув, теперь уже, на самого Рагнвиндра, он обхватил ногами его плечи и свалил на землю. Прокатившись по траве, аловласый и не заметил, как уже лежал под мужчиной, что прижал ему катану к шее. — Кто тебя этому научил?! Откуда ты знаешь этот прием?! — довольно неожиданно, синоби сорвался на крик. Такой же прием использовал его отец, пока еще был достаточно способным синоби, примерно в период, когда Секиро служил при поместье Хирата. Но откуда этим людям знать то, чему учился Филин большую часть своей жизни. Откуда этот пацан со смешным мечом смог освоить подобное. — Успокойся! — закричал Кэйа и достал меч. Атаковать сейчас нельзя, Волк тогда может с ними вообще не церемониться. — Это... Этому я сам научился... За годы блужданий по миру и не такому научишься... — говорил Дилюк, задыхаясь от того, что на его груди находятся колени мужчины. — Сомневаюсь. Очень сомневаюсь. Поднявшись, Волк посмотрел на парней, а потом, конкретно, на пытающегося отдышаться Дилюка. Неужели эти Глаза Бога наделяют такими серьезными способностями? Может и мужчине стоит обзавестись таким инструментом? — На этом заканчиваем. Дилюк, поздравляю, ты снова продул. — подстегнул того Кэйа, убирая меч в неизвестность. — Я бы сказал, куда тебе идти, Кэйа, да вот только это направление, в приличном обществе, стараются вслух не произносить. — Я пошел. По итогу Волк перенесся на главную улицу города и направился к дому Лизы, поскольку начало смеркаться. Вскоре за его спиной прошли и недавние спутники. Они оба очень странные, потому как не были однозначны для самого мужчины - вроде и защитить оба готовы, но и оба не прочь выставить клинок. В принципе, здешние люди, сами по себе, непонятны для нашего бессмертного бродяги: простые, беззаботные и совсем не агрессивные, не считая определенных индивидов. Непроизвольно, в голове пролетел момент встречи с Сахарозой - она вообще другой разговор, она слабая духом, несобранная девочка, уже больше похожа на тот тип женщин, к которым он привык на землях Японии. В этих раздумьях он дошел до дома Лизы, но попытки войти внутрь успехом не увенчались, неужели ее до сих пор нет дома? Принимая, что такой радости, как сон на мягкой кровати, он не сегодня не испытает, мужчина приготовился использовать идол для перемещения куда-нибудь, где потише, но и тут не получилось. — Бродяжкаааа! — только вспомнишь и вот она - Лиза. — Ты как раз вовремя, все уже собрались, только тебя и ждут. — Меня? — настороженно переспросил синоби. — Успокойся, никто тебе не навредит. Уж точно не при мне. — с улыбкой сказала девушка, взяла мужчину под руку и потащила в таверну. — А вот и наш герой. — спокойно сказала Джинн, едва увидев входящего Секиро. В этот же момент послышалось несколько радостных хлопков. И снова знакомые люди, но есть новые особы - девушка с бледно-темной кожей, измождённым взглядом и красными волосами, правда, значительно темнее, чем у того же Дилюка. А еще, за стойкой, сидела другая девушка. У нее были уже короткие голубые волосы, очередное подтверждение, что слово "стыд" неизвестно большинству местных, больно уж одежда этой незнакомки была облегающей. Пора бы привыкнуть, да никак не получается. — И так, кто хочет начать? — задала вопрос Джинн и тут же руку поднял Дилюк, отставляя деревянный кубок подальше. — Помимо того, что произошло недавно, я хотел бы выразить свое уважение тебе, Бродяга. — после этих слов к Волку подошел помощник Дилюка и протянул высокие сапоги, довольно красивые, стоит отметить. — Мне было больно наблюдать за тем, как ты бродишь по городу босыми ногами. И действительно ведь, после драки с Синьорой, Волку сожгло обувь и носки, а он, как-то и не обращал внимания на подобную мелочь. Так или иначе, но у Волка теперь новый шарф и высокие сапоги до середины голени. Посмотрев на Дилюка, мужчина кивнул головой, небольшой жест, но и этого достаточно, чтобы понять благодарность. — Теперь настала моя очередь. — с улыбкой проговорил Кэйа и откашлялся. — Ты появился совсем недавно, но успел навести такого шороху, что Мондштадт затихнет еще очень не скоро. Однако, дам тебе совет, старайся разобраться в ситуации перед тем, как решишь действовать своими методами. После этого Волку дали вино и все подняли кубки, даже те незнакомые барышни. — За Бродягу! — крикнул Бард. — За Бродягу! — подхватили все остальные. Отпив несколько глотков, Волк вскинул бровь. Напиток отдаленно похож на "Обезьянье сакэ", но почти не крепкое, не жжет горло, а лишь наполняет рот терпким вкусом винограда и каких-то специй. Подхватив Волка под локоть, Лиза усадила его за барную стойку. Начались бурные обсуждения и дискуссии, форсируемые нарастающим количеством вина в организмах молодых людей. Из всех, только Волк остался в здравом уме. Удивительно, что даже Дилюк, чей образ был абсурден тем, что он не пьет, сейчас довольно активно уничтожал вино в своем кубке. Разумеется на то должна быть очевидная причина, но сколько бы Джинн не пыталась узнать ее - Дилюк и Кэйа молчали. — И всё-таки... Где такому учат, а? — начал разгоняться Кэйа. — Бьёшь по оружию, трюки какие-то используешь, даже поджечь можешь без Глаза Бога - непонятный ты. — Весь Мондштадт знает, как Бродяга тебя мордой в землю воткнул. — самодовольно сказал Дилюк, теряя контроль над собой и ситуацией. — Кто бы говорил. Смотри как бы он твой статус самого желанного жениха не сцапал. — А мне это только в радость, я себе, может, невесту не ищу. — Довольно с вас, как дети малые, ей богу. — вмешалась Джинн. Пока происходила эта перепалка, Волк успел взять кубок с вином и присесть на пол, прижавшись спиной к стене. Прикрыв глаза, он смаковал столь чужой, но очень уж приятный напиток. Непроизвольно, но мужчине стало тяжело на душе, ведь он никогда не чувствовал себя частью такой шумной, но все же компании. Скорее, это было, но где-то очень далеко, в самом детстве, перед тем как на нанешних землях Асина началась война. Увы, но эти крупицы памяти потеряли всякую чёткость, он не помнил ни семью, ни друзей, только ужас войны и спасение жизни Филином. — О чем задумался? — подошла к нему Лиза, явно обеспокоенная тем, что Волк отдалился от людей, что закатили маленький праздник в его честь. — Мне так удобно. — Но я ведь... — Ты ведь хотела спросить другое. — на удивление, Лиза не сдержал легкий хохоток, после чего потянула синоби за руку. — Я просто хотела попросить тебя проводить меня. Само собой, после этого ты вернешься сюда и вы закончите застолье. А я на сегодня устала. Тяжело вздохнув, мужчина все же поднялся с насиженного места и отправился к выходу. В Мондштадте уже совсем тихо, все сидят по домам, спят, и только ночные караульные бродят по улицам, неся свою службу. Такая приятная тишина, разбавляемая только порывами ветра, лечила душу лучше всяких лекарств. — Пока мы идем, хочу сказать... — Лиза замолчала, набирая воздух в легкие, после чего развернулась, прижалась к Волку и поцеловала его в губы. Такой жест не мог не удивить его. — Спасибо тебе, Бродяжка мой. Я ценю твою помощь нашему городу. Только девушка отошла и вновь направилась к дому, мужчина произнес свое имя. — Волк. — Где?! — с удивлением спросила девушка, озираясь по сторонам. — Это имя. — такая реакция девушки была, для него, вполне ожидаема. Повисло молчание, Лиза удивленно смотрела на мужчину, пытаясь понять - это такая своеобразная шутка на фоне алкоголя в крови или он взаправду носит не столько имя, сколько крайне странную кличку. — Ты ведь не шутишь, да? — обеспокоенное выражение лица быстро переменилось на привычное кокетливое. — Думаю, я знаю почему тебя так родители назвали. У тебя, небось, с рождения глазки в темноте светятся. — Нет. Это имя дал человек, что усыновил меня, когда я был слаб и потерял всех. Отца звали Филин. — Оу... Бедненький мой Волчонок. — после таких откровений Лиза не могла не попытаться обнять мужчину. Обнять его, она обняла, но искренне почувствовала толк от этого жеста, только когда на ее спине оказалась ладонь Секиро. — Не беспокойся, меня ты не потеряешь. А про имя не волнуйся, никому я о нем не расскажу. — Спасибо. — Иди давай, дальше я дойду сама. У меня появились вопросы, обдумать которые я могу только наедине с собой. — помахав Волку ладошкой, Лиза прикрикнула. — Проследи, чтобы таверна не замерзла, не сгорела и на воздух не взлетела. Двигаясь назад, Волк был снедаем смутными мыслями. Лиза продолжает его удивлять своей открытой манерой общения и поведения. "Волчонком" его назвала, пока все окружающие, в Асина, могли назвать его "псом" или "щенком", а уважение проявляли только когда мужчина уже наносил смертельный удар. Подходя к таверне он уже слышал разного рода шумы. Войдя в дверь, он тут же отдернул голову от пролетевшего мимо копья. — Какая же ты скотина, Кэйа! — кричала Розария. — Да подумаешь чмокнул разок, что ты так завелась? Хотя... Завелась бы ты по-другому... — едва Алберих договорил это, как получил стулом по голове от Эолы. — Пошляк! Никакого чувства такта! — Эола, поставь стул на место, пожалуйста. — с явным ощущением позора, попросил Дилюк. — А тебя я может тоже стулом хочу огреть, а? Жметесь по углам с Джинн, а узаконить отношения не хотите! Да какой ты аристократ с такими анархическими отношениями?! — Эола! Наши отношения тебя не касаются! — пыталась вмешаться Джинн. — А ты тогда тащи его под венец, пока я не украла твой живой счастливый билет! — Какого...?! — только успел сказать Дилюк, как их всех прервал громкий звук. Это Волк использовал усиленный свисток в пальце протеза. — Что вы устроили тут?! Балаган! — скрипя зубами, вынес вердикт мужчина. — прибрали все как было! Повисло молчание, после которого уже знакомые с Волком люди принялись приводить таверну в порядок. Чувствуя напряжение в воздухе, к ним подключились и Эола с Розарией. — Теперь особо пьяные хватаются за более трезвых и расходятся по домам! На улице стояли две группы людей: с одной стороны Джинн и Дилюк, с другой Кэйа, Розария и Эола. — Бродяга, прошу вас, отведите их по домам, а я отведу Дилюка. — закинув его руку на свое плечо, она поддерживала страдающего головной болью парня. Видно дело, Дилюк не поддается алкоголю, но организм после этого страдает. — Куда их? — Розарию в собор, Кэйу в конюшню, а Эолу в казарму. — А чего это меня... Я конь чтоль?! — только начал заводиться Алберих, как получил прямой удар голову, после чего оказался на плечах синоби. — Идите за мной. Дотащив капитана кавалерии, мужчина закинул его кучу сена, после чего вышел, отряхивая руки. Очередная проблема подкралась незаметно - Эола уже забралась на крышу соседнего дома и начала танцевать, стоя у самого края, а Розария просто уснула на скамейке. — О боже... — сказал он на тяжелом выдохе. Встав ровно под Эолой, он кинул в край крыши сюрикен, что заставило девушку потерять равновесие и рухнуть вниз. Приземление прошло гладко - прямиком на руки синоби. Казармы были недалеко, так что, временно оставив Розарию на скамейке, Волк унес и передал рыцарям девушку. Осталась только спящая пьяная монашка. Едва завидев, что ее нет на прежнем месте, мужчина начал оглядываться, а после тихого звука за спиной - дал резкий разворот на 180 градусов и тут же отскочил. Перед ним стояла Розария, абсолютно трезвая, ну почти. — Успокойся, кусаться не буду, просто решила проверить. — Ты в порядке. Зачем прикидывалась? — Мне нужно было отделиться ото всех и поговорить конкретно с тобой. Наедине. Какой холод, именно между ними. Два олицетворения душевного холода сошлись в одной точке. Их взгляд, манера общения, поведение - они ипостаси друг друга. Она подошла поближе к мужчине и положила руку на плечо, а он... Ничего не сделал. Она задала один вопрос, обдав ухо леденящим дыханием. — Тебя это не касается. — ответил Волк на вопрос, чувствуя как глаза начали бегать коротким взглядом по сторонам, лишь бы сдержать удивление от этого вопроса. — Я знаю, что это такое и вижу последствия этого в тебе. — сказала девушка. — Позволь я дам тебе совет. Ответом на вопрос Розарии стало лишь молчание, но несоизмеримая с той, к которой он прибегает постоянно. Сейчас это молчание такое тянущее, неизвестное, абсолютно непредсказуемое. — Я избавилась от оков здесь. Я знаю что ты говорил о нашем городе, так вот знай, что Мондштадт - последнее пристанище для таких как мы. Только здесь ты определишь кто ты такой. Каждое слово ударило куда-то очень глубоко, эмоции рвались наружу как в тот момент, когда ему предстоял выбор - ослушаться воли отца, нарушить кодекс и остаться верным Куро или идти только одним путем. Страшно представить, что бы было, согласись он с Филином, но ясно одно, ослушавшись он собственными руками убил своего отца. Только вот что-то в голове начало пробуждать полную картину событий. *** Их мечи сошлись в крепком клинче, ослабшие руки отца дали брешь в защите и Волк оттолкнул катану, уперся в нее ногой и перепрыгнул за спину отца, нанося в полете два рассекающих плоть удара. Точку в конфликте поставил колющий удар, прошедший между ребер, перебивший сердце и вышедший из груди Филина. — Смерть Тени. Вы хорошо обучили меня. — прошептал благодарность Волк, вынимая Кусабимару из умирающего отца. — Вот... Молодец... — так же шепнул Филин. Именно последним словам отца Волк не предал значения, но теперь он стал осознавать почему Филин похвалил его. Пусть он умер, пусть его план по захвату Божественного Наследника провалился, но он умер, осознавая что взрастил совершенно нового человека, чьи помыслы не закостенели в рамках Кодекса Синоби. Человека, что своими руками может проложить свой путь, опираясь лишь на свои внутренние принципы, на свой личный Кодекс. Кодекс Волка. *** Когда мужчина пришел в себя - Розарии уже и след простыл. Похоже, что у него появилась довольно большая тема для размышлений. Как бы то ни было, ему самому пора отдохнуть. Вместе с лёгким дуновением ветерка, что распустил парус занавесок окон Лизы, Волк аккуратно забрался внутрь, снял лишнюю одежду и лег рядом с девушкой, уже в кимоно и хакама. Уходя в мир собственных мыслей, его сознание быстро растворилось в темноте ночной спальни.