Рита

«Сегодня Энди из-за меня сломали нос, она чувствует себя хорошо, по крайней мере говорит мне так. Мне очень жаль, что ей пришлось ввязаться в драку, но также мне приятно. Энди замечательный человек, я рада, что познакомилась с ней. А ещё у неё очень красивая улыбка, и смех тоже... привлекательный. Я хочу, чтобы она не думала про меня, что я провокатор, ведь я (толсто зачёркнуто, неразборчиво)».

*** Клиа. — Эндрюс? — Клиа постукивала ручкой по письменному столу, усевшись за ноутбуком. — Ага. Голос тихий, слабый, что Клиа нахмурилась, услышав его. Конец недели и тот уже подходил к завершению, и только вечером в воскресенье Эндрюс взяла трубку, в остальное время, три дня она была недоступна. — Чё звонишь? — она спрашивает и шмыгает носом, а Клиа смотрит на открытую страницу Риты. В её голове, что-то складывалось, но ей нужна была Эндрюс, которая куда-то пропала без следа. — Ты можешь говорить? — Ну блядь, если взяла, то, наверное, могу, это же так работает? — задаёт ехидный риторический вопрос, а Клиа только качает головой. — Скажи, а какая репутация была у Риты? — Эндрюс молчит, как и Клиа, которая ждёт, отложив ручку. Несколько минут проходят в молчании, никто не произносит ни слова, не слышно ни шороха. — У неё была отличная репутация. Рита была активисткой, оказывалась везде и всюду, потому что знала, что её ждут. Рите ставили оценки на уровне «отлично», ебучие учителя говорили, что у неё будет хорошее будущее. Все хотели бы себе такую репутацию, как у неё. — Рита была активисткой? — Да, но я называла это «затычка в каждой бочке», — снова шмыгает и продолжает, пока Клиа проводит пальцами по губам, задумчиво. — Она помогала по организации мероприятий в школе и вне школы, кое-что курировала, например, занималась благотворительностью, жертвовала в местную церковь ежемесячно. Она собирала подростков, которые хотят бескорыстно помогать людям и вместе на выходных они ходили по домам инвалидов, стариков и неблагополучных семей и оказывали помощь в виде продуктов, помогали по дому и что-то типа этого. — Я поняла тебя, хорошо, спасибо. Думаешь, в интернете можно что-нибудь найти про неё? — Запросто, посмотри сайт городской газеты за год или полтора назад. Будет много всего. Называется «Дэстани Каждый День», — Клиа открыла вкладку в браузере и ввела название, тут же нажав на поиск. — Нашла, спасибо, Эндрюс, — произносит, и Эндрюс на том конце мычит. Клиа начинает просматривать новости на сайте и ищет поиск по датам. — Ага, — говорит и добавляет, как бы на всякий случай: — В старшей школе так же есть своя газета со сплетнями. Название такое же дерьмовое, как и сама газета, даже не вспомню его сейчас, глянь на сайте школы, там будет. — Я посмотрю, спасибо, слушай, а ты будешь завтра в школе? — Не-а, не буду, — Клиа отрывается от листания статей городской газеты и смотрит в окно, на которое падает тень от дерева, стоящего недалеко. — Мы можем встретиться? — Приспичило что-ли? Я, кажись, приболела, поэтому никуда из дома не выйду, — Эндрюс шмыгает бесконечно, а Клиа по голосу понимает, что она не врёт, ей точно нехорошо. — К тебе можно? — Нет. — ответ Эндрюс казался категоричным, пока Клиа вздохнула с сожалением, встав из-за стола. — Почему нет? — Звони, если что-то надо, встречи не будет. Надеюсь у тебя всё, потому что я больше не могу с тобой говорить. — Клиа провела ладонью по волосам и прикусила губу. — У меня всё. — Пока, — кладёт трубку, и Клиа падает на кровать, мысленно матерясь. Да, личная встреча — не телефонный разговор, но Кли ничего не остаётся. Она накрывает предплечьем глаза, пытаясь немного успокоиться и отогнать сон. Предстоит новая бессонная ночь и вновь за Ритой и всем, что причастно к ней. У Клиа начинает идти голова кругом от всего вперемешку: школьная и вне школьная деятельность, да ещё и Рита, именем которой уже сказано слишком много. Рита — школа — Рита — Эндрюс — Рита — Гаяна — Рита — Дэстани. У Кли никак не хотело складываться в голове то, что всё, вся жизнь этого городка могла крутиться вокруг одной омеги. У Риты, должно быть, был стержень; этой мысли Кли хмыкнула, сев назад за стол. Но, увы, этот город отгораживал Клиа от личности Риты. В каждом здании и человеке Клиа видела неприязнь и отторжение; встречают по обложке. И только лишь Эндрюс открыла ей мир, этот город с новой стороны — стороны Риты. Эндрюс была отвергнутой, одинокой, у неё не осталось того, что можно потерять. «— Клиа, обещай, что ты не будешь связываться с Эндрюс, — Гаяна просила подругу, как только возможно, чуть ли не начиная рыдать. — Я не хочу, чтобы эта больная что-то сделала с тобой». Клиа не обещала, хотела оставаться честной себе. Она уже связалась и, кажется, надолго. Эндрюс не была опасной, но что-то от неё отторгало, по большому счёту — внешний вид; выглядела Эндрюс так себе, мягко говоря, а её лицо всегда представляло одинаковое выражение. Эндрюс хотелось жалеть, она словно сознательно убивала себя и, кажется, лишь одной Кли хотелось её жалеть. Циничный информатор — наверное, хотя роль Эндрюс была таковой, но кое-что человеческое в ней сохранилось сполна: чувство мести. Что-то в ней загорелось, и смотреть на это Клиа было приятно; пресное лицо с глазами-стекляшками убивало. От мыслей о Эндрюс, Клиа перешла к мыслям о Рите, просматривая статьи. Её фотографии с другими подростками, где она улыбается, заметки про неё, как замечательную девушку. Рита везде была одинаково красива, улыбалась, обнажая белые зубы, стояла в центре на любой фотографии, практически светясь. «Рита Льюиз, главная звёздочка, снова оказала помощь...», «Старания Риты и доброжелательность никогда не остаются незамеченными, это тот самый человек, душа которого чиста и непорочна...», «Именно про эту девушку вам читать интереснее всего и она согласилась дать нам небольшое интервью. Большое спасибо Рите, что нашла свободный час...». Клиа делала заметки в текстовом документе, собирала только самое важное, не забывая перечитывать статьи несколько раз, чтобы ничего не упустить. «Рита Льюиз, активистка и наша большая надежда, гордость Дэстани мертва. Эта новость потрясла каждый дом, ведь не найдётся ни одного человека, кто был бы не знаком с личностью этой девушки. Она навсегда останется для нас самой большой опорой и помощницей. Девочка с доброй душой, деликатная и щепетильная, эта статья будет о ней — той, без кого мы не обходились и долго не сможем смириться с тем, что её слова больше не затронут ни одну душу. Красавица, умница — вспомним, какая же была Рита...». Клиа читала и отвлекалась переодически на сообщения Гаяны, что сидела над математикой и ещё не ложилась, ровно, как и сама Клиа. Время бежало, но Клиа решила почитать, что писали люди и перешла по ссылкам в комментариях к постам на видео, которое было подписано достаточно интригующе: «Если вы не знаете настоящую Риту, то вот она, смелая, выступающая против словесных нападков о своих друзьях». «— Хоть что-то я ещё услышу из твоего поганого рта, и ты пожалеешь, что появился сегодня в этом баре. Ненавижу таких мразей, как ты, — Рита выплескивает из стакана, вместе со льдом, алкоголь в лицо явно не трезвому парню. — Остынь, чмырь, подумай о том, что ты изрыгнул сегодня тут в сторону моих приятелей». Эндрюс на видео тоже видно, она кладёт ладонь парню на плечо, после горячего монолога своей девушки и что-то шепчет ему, пока он прожигает Риту взглядом. Рита была груба, Рита была совсем другой и открылась с новой стороны — она была за справедливость. Выложенный кусок — точно обрывок полноценного спора между Ритой и этим пьяным парнем, но он показывает Риту с наилучшей стороны в этом новом качестве. Клиа это видео скачала, оно могло пригодиться, как зацепка, возможная улика. Безумная мысль нагрянула, словно удар обухом по голове, а что, если из-за своей веры в справедливость, Рита и умерла? Какой-нибудь конфликт закончился печально, тем, что Риту попросту повесили, выдав это за самоубийство, но как же тогда записка рядом с телом? Идея точно безумная, которая не складывалась, но которой Клиа хотела бы поделиться с Эндрюс, ей точно могло быть важно всё, что имело хоть какой-то смысл. Клиа хотела быть полезной и продуктивной, с этим слишком хотелось разобраться. Кто был этот парень на видео? Это была первая встреча и их конфликт или же нет? Клиа записала эти вопросы и отметила, как «Для Эндрюс», пополнив документ. Первые подозреваемые, начало положено. Уже лёжа в кровати, Клиа подумала про слова Гаяны: «— Да, Клиа, в Дэстани убийц нет, здесь все честны друг с другом. Хотя нет, одна всё же есть, с именем Эндрюс. От её грязных рук не стало Риты, только она виновата». Слишком мрачно для обычных суждений. Эта мысль была общей или принадлежала только лишь Гаяне? Все говорили про самоубийство, но... всё больше Клиа верилось в то, что Риту на самом деле убили. Слишком много несостыковок в поведении и мыслях Риты и это даже не половина того, что можно узнать. А слова Эндрюс не врали, например, то, что Рита была центром этого города. Суждения не просто вымученные, взятые из воздуха, доказательства можно найти ко всему, а к этому проще всего. А что насчёт суждений про то, что Эндрюс виновата в смерти Риты? Чьи они? Если это утечка из полиции, то это хреновая полиция, если кто-то додумался до такого своей головой и стал пропагандировать... А для чего? Из зависти? Голова Кли, кажется, вздулась, но на часах показалась половина пятого утра. Позвонить Эндрюс сейчас было невозможно и Кли пришлось совладать со своими порывами узнать всё прямо сейчас. Версия про зависть кажется адекватной и возможной, ведь то, что ты встречаешься с Ритой Льюиз, у которой весь город поклонников, несёт определённые последствия. Соскочив с кровати, Клиа села за стол и последнее дописала в открытом документе «Слухи про причастность Эндрюс — кто и зачем? Зависть?». *** На первый взгляд в семье Мёрфи все уже и забыли о случае с петлей на пороге, разговаривали тепло за завтраком, интересовались планами друг друга и не было ничего странного, до момента, пока миссис Мёрфи не накрыла руку Клиа своей. — Дорогая, у тебя всё хорошо в школе? — Клиа недоуменно на неё посмотрела, глотнув сока. — Да, у меня всё хорошо, а к чему вопрос? — Тот случай, с этим кошмаром, поверь, если тебя донимают, то мы можем обратиться в полицию, — миссис Мёрфи говорила, кажется, совсем правдиво, но Клиа посмотрела на отца, тот лишь кивнул, но без улыбки. Джо сидел рядом с сестрой и заметно помрачнел, но ничего не сказал. — Нет... — Клиа запнулась и взяла руку мачехи в свою. — Всё хорошо, правда, не стоит волноваться. Тот случай... единственный такой, это просто хреновые шутки. — Мы же всё прекрасно понимаем. Твоя схожесть с погибшей девочкой вызывающая, то есть для тех, кто смотрит на тебя. Они видят тебя насмешкой над их страданиями, они пытаются задеть тебя... — Да, я знаю, я понимаю. — Клиа перебила женщину, но она продолжала стоять на своём. — Петля — это не шутка, тебе угрожают смертью и такое нужно пресекать на корню. — улыбка Кли, как защитный механизм, расцвела на её лице, и родителей она одарила теплым взглядом, продолжая держать женщину за руку. — Нет поводов переживать, это было единожды. Всё хорошо, правда, и мне пора бежать в школу, не хочу пропустить автобус. Целует родителей в щёки и скорее выходит из дома, одевшись. Им правда не стоит знать, что Клиа продолжают написывать угрозы, вот только ничего кроме этого не происходит. Никакого компромата для шантажа не найти, у Кли ничего подобного нет. Чёртовы школьники. Клиа успевает на автобус и устраивается на заднем ряду, спрятавшись от заинтересованных глаз, словно все ждут, что вместо Клиа здесь пройдёт Рита. Может и ждут, но Клиа это не интересует. У неё в мыслях лишь возможный разговор с Эндрюс и она пишет ей сообщение, уточняя этот момент. Хочется верить, что Эндрюс не откажется встретиться в «Дельфине». В толпе школьников Клиа заходит в школу, находя в холле других столпившихся учеников около какого-то из шкафчиков. Они шепчутся, кто-то выкрикивает непристойные фразы, а Клиа вытаскивает наушники из ушей и проталкивается вперёд, чтобы узнать, что же интересного нашло такое количество людей. Когда подбирается, то узнаёт свой шкафчик и читает огромную надпись белой краской. Белила текут и буквы выглядят ещё ужаснее, даже без смысла, заложенного в них. Клиа ясно ощущает, как начинают перешептываться и её имя проскальзывает от одних губ к другим. Угрожающую надпись фотографируют с разных ракурсов, пока Кли прижимает пальцы к губам, словно вростая в пол. Её пихают, и она шатается, наваливается на кого-то, не успев прийти в себя. «Нам не нужна ещё одна Рита, мразь, сдохни, наконец». — Это что такое, я не понимаю? Прекратите мешать проходу, отправляйтесь по кабинетам! — строгий голос директора, а затем мягкое объятие за локоть и талию. — Ублюдки, — Гаяна мрачная, ведёт Кли подальше от подростков и прижимает её к себе, приободряюще, отчасти по-собственнически. — Твари, им Рита никогда бы такого не простила. — садит Кли рядом с собой на диванчик и обнимает, уложив светлую голову на своё плечо. — Если к этому причастна Эндрюс, я с ней разберусь, чёртова... — Нет, Гаяна, — Клиа приподнялась, но Гаяна уложила её назад и погладила, мягко, ненавязчиво. — Не понимаешь, кого защищаешь, — шепчет, смягчившись, не прекращая поглаживания, а Клиа вздыхает, серьёзно устав от пустых нападков. Да кто он или они такие, чтобы делать ей неприятности? — Успокойся, прошу тебя, я сделаю то, что поможет тебе, Кли, всё будет хорошо. Снова лишние проблемы и нервы, потраченные впустую. Гаяна нежно взяла омегу за руку и погладила пальцы, пока Клиа поджимала губы, вдохнув сладкий фруктовый аромат духов. — Отстою тебя в школьном комитете, не переживай, я всё сделаю. На этом, кажется, разговор был окончен, и Клиа теснее уткнулась в тонкую шею, переплетя пальцы с длинными пальцами Гаяны, которая лишь погладила трепетно и нежно по плечу, словно в её объятиях Кли больше ничего не могло угрожать. Никаких видимых и невидимых угроз, совершенно ничего, лишь умиротворение и спокойствие, запах её духов. Она шептала какие-то неразборчивые слова утешения и поддержки, пока Клиа засыпала у неё на плече, не без ощущения странной тревоги, что не хотела отпускать. С переездом в Дэстани Клиа постоянно преследовало чувство беспочвенной тревоги, словно кто-то или что-то угрожало ей; всё усилилось с анонимными пожеланиями смерти. Рита, смерть и отрицательно настроенные горожане и соученики. На Кли давило, она хотела верить, что переезд пройдет гладко, ведь учиться оставалось лишь год. Но что-то снова шло не так, как ей хотелось. Не редко её надежды не оправдывались: например, насчёт сущности альф, притеснений таких, как она, наконец, насчёт собственной матери, что просто прожгла жизнь и неизвестно зачем оставила свою дочь после развода с собой. И как бы не хотела оправдывать вслух её Клиа, головой она осознавала, наедине с собой, что брат прав, отец прав, а мать совершенно нет. Клиа была подкованная, но не осознавала, что что-то может хотеть добить её так сильно. Ей не верилось, ведь думалось, что плохое позади. Мечтательница? Только отчасти, в такой жизни сильно не размечтаешься. Клиа никогда не жаловалась: новый мужчина в доме матери, смешки в собственную сторону, когда она выступала со спикингом, или провальные лозунги на неделях, посвященных популярным проблемам общественности. Жаловаться — некрасиво, по крайней мере мама — Флорес — всегда говорила Кли так: «Ты — не слабый пол и Класс! Как бы я хотела, чтобы у меня было записано «альфа», а не «омега» в чёртовой медицинской карте, ненавижу этих мудаков, кто позволяет себе делать всё, что им позволено только потому, что у них член». Дэстани по всем меркам — обыкновенный провинциальный городишко, затерявшийся в Колорадо, наверное, не будь Клиа здесь, всё могло сложиться иначе. На втором уроке Кли вызвали к директору в кабинет и она заранее знала, с чем же будет связан этот визит. Постучала и вошла, после разрешения, села на удобный стул перед директорским столом из тёмного дерева. Мужчина выглядел уставшим, хотя, кажется, так выглядели здесь все, что ни день, то какая-то херня, которую приходилось переживать и решать. — Мисс Мёрфи, я вот почему Вас позвал, — директор начал с небольшой подводки, хотя можно было и без, разницы Кли не чувствовала, только стресса больше. — Инцидент перед уроками шокировал руководство школы. Мы обязательно найдем виновника, который посмел так высказаться в Вашу сторону, поверьте, так это не останется. — мужчина заверял, сложив руки в замок, пока Кли слушала, как тикают часы на стене. Слова мимо неё не прошли, она сидела, склонив голову. Смотреть на свои руки было лучшей защитой от лишних эмоций, хотя сердце словно перестало биться на миг. Жутко почему-то и так больно, Кли заламывает пальцы, кусая губу. — Заботясь о Вашем состоянии, может быть, Вы хотели бы перейти на заочную форму обучения? — Наверное, нет... — Вы можете подумать, но ответ следует дать до конца недели, — как это бывает и всегда, после того, как ей дали время на раздумья, Кли начала сомневаться в не необходимости этого предложения. Но разве это могло хоть как-то помочь? Социализироваться тоже как-то было нужно. — Я подумаю, — Клиа кивнула директору, подняв на него тоскливый взгляд, и он вдумчиво посмотрел на неё в ответ, взяв в руку ручку. — Обдумайте, пожалуйста, может быть это станет лучшим вариантом. И снова Клиа ограничилась кивком, спросив тут же, как в дополнение: — Я могу идти? — ей правда хотелось уйти, находиться здесь ей было тошно, видеть уставшее, какое-то сочувствующее выражение тоже. В Дэстани всё было серым, противным, печальным. — Да, но прежде, я вижу Вам не очень хорошо — если видите необходимость, можете пойти домой, куратор сама напишет объяснительную и позвонит родителям с предупреждением. — Спасибо. — Клиа встаёт со стула и выходит тихо из кабинета. Прислоняется к стене, закрывая глаза; ей и правда не очень хорошо, стоило бы ещё пару часов поспать и отойти от ужасного начала дня. Уже не хотелось сегодня заниматься Ритой, но именно из-за неё Кли стало хуже. Рита всё равно находилась везде, Рита была обоснованием и причиной для всего происходящего. Лишь Рита. *** В понедельник приносили почту, как и всегда. Городскую и общенациональную газету США, обе из которых Клиа не принимала. Письма родителям, счета — всё это забирала Клиа по приходу со школы, ровно, как и сегодня. Ящик был уже открыт, из него торчали две газеты, и Клиа достала их оттуда, вместе с очередным ожидаемым письмом, но, к удивлению девушки, это было не всё. Так же там нашлось и другое письмо, но с совершенно пустым конвертом, не заполненным никак. Странно и интригующе, Клиа закрыла ящик и открыла ключом входную дверь. Сейчас дома никого не было: родители на работе, а Джо, скорее всего, в своём магазине, ничьего появления ближайшие пять часов ожидать не следует, времени показало на дисплее телефона: одиннадцать часов утра тридцать пять минут. Оставив почту для родителей на журнальном столе в зале, Клиа поднялась на второй этаж и зашла в свою комнату, тут же усевшись на кровать. Пальцы раскрыли неаккуратно конверт и вытащили оттуда небольшое письмо, которое содержало в себе всего-навсего название городской газеты, и несколько дат разного времени. Что бы это могло значить, Клиа понятия не имела, но ей точно стоило открыть сайт газеты и проверить написанное. Омега крепко задумалась, сон отошёл на второй план, и она принялась осматривать конверт и письмо снова, ведь то, что он предназначался ей — стало очевидно. Однако осмотрев конверт и записку ещё раз на наличие каких-нибудь странных символов, подписей или знаков — она не нашла ничего отличительного, всё, будто бы, как нужно, только анонимно. Руки сами потянулись к телефону и Клиа набрала знакомый номер, усаживаясь за ноутбук. Гудки прошли несколько раз, прежде, чем на звонок ответили. — Привет, — Клиа открыла браузер и нашла сайт городской газеты. — Ну привет, — казалось, Эндрюс чувствовала себя лучше, но её голос всё так же был тише обычного. — Чё тебе? — Нашла вместе с почтой анонимное письмо, в котором написано название городской газеты и несколько дат. — Проверила? — В процессе, — Клиа поставила первую из дат в категорию по выбору дня для поиска и запросила ответ. — Вообще, я хотела спросить, будешь ли ты готова встретиться сегодня? — В пять буду, место встречи то же самое. Поговорим о твоих... делах при встрече, мне пора. — Да, пока. Эндрюс завершила звонок, и Кли положила телефон рядом, начиная читать высветившуюся статью. По поиску сначала показывало самую популярную статью в используемом номере, затем остальные и Кли ничего не оставалось, кроме того, как начать читать сначала. «Шестнадцатилетняя омега Реджина Дон была найдена мертвой на обочине дороги. Сотрудники полиции заявляют, что это была передозировка наркотическим препаратом. Красивая девушка, выпускница Дэстанской старшей школы, как Реджина могла оказаться в километре от города с передозировкой?». Дата говорила, что случилось это происшествие, похожее на несчастный случай, шесть лет назад. Клиа снова пополнила документ статьёй о Реджине, это же не могло быть совпадением. Почему-то в руках омеги образовалась дрожь и она снова осмотрела конверт, словно маниакально. Ничего, как и ожидалось, она не нашла, но страх, взявшийся из воздуха, не прошёл. Кли провела взглядом по комнате и вернулась к конверту. Это странно, как и всё, что происходит в последнее время. Кому могло понадобиться подкладывать такое в почту? Кто может знать о том, чем занимается Клиа? Только лишь Эндрюс, но чтобы Эндрюс такое выделывала... Она бы, наверное, передала в руки, но никак не закинула в ящик. Тогда... это должен быть кто-то другой, но кто? Задумавшись, Клиа укусила свой палец и вздрогнула, когда услышала телефонный звонок, будто её застукали за чем-то непристойным. Всего лишь Гаяна, но Кли точно было не до разговоров с ней. Сделав вид, будто не слышит, она пропустила звонок, а Гаяна больше звонить не стала, решив, что Клиа спит. Клиа вбивала следующую дату и снова по телу пробежали мерзкие мурашки. «Дэйзи Маккей, девочка из команды черлидинга, была найдена мертвой в бассейне своего дома. Полиция заверила, что это несчастный случай посредством алкогольного опьянения...». Клиа, ошеломлённая, прикрыла рот ладонью, а глаза её стали больше, выражая немой шок. Взгляд искоса на письмо, пока что-то в голове начинает складываться в полноценную картину. Схватив телефон, Клиа перезвонила Эндрюс, и та ответила, хотя только со второго звонка. — Ты занята? — спрашивает и слышит шуршание ткани. — Сигареты заканчиваются, за ними пойду, а чё, горит чё-то? — медленная тихая интонация, у Эндрюс точно не было энтузиазма, в то время, как в Клиа проникнул заряд из смеси страха с взбудораженностью. — Нам нужно встретиться. — В пять. — Ты не понимаешь, нужно сейчас. — На жопу усядься, — Эндрюс не разделяла эмоций Кли совсем, и на это омега обречённо обвела взглядом комнату, осев на стуле. — И сиди до пяти часов, копайся, сейчас вообще никак не могу встретиться. Понятно объяснила? — хамоватый и прямой тон, но Клиа даже возразить не могла, потому что послать её Эндрюс имела возможность всегда и, по всей видимости, сделала бы это не задумываясь. — Тебе это важно? — Поговорим об этом позже. Но слушай сюда, у таких, как ты, никогда нет шансов заинтересовать меня — делай выводы. Брошенная трубка и тяжёлый вздох, но никто не говорил, что общаться с Эндрюс будет легко. Клиа пытается понять Эндрюс, но не выходит, ничего не получается, все возможные суждения разбиваются о её личность. Завершённый звонок, короткие гудки и Клиа сжимает ладонь, прикладывая её к лицу. Всё не может быть настолько плохо, всё не может быть настолько абсурдно. Почему интерес Клиа больше, чем интерес Эндрюс? Может ли это быть связано с тем, что Эндрюс знает больше? Или это её смирение? Клиа уперлась локтями в стол и уложила на ладони лицо, ей нужно было это обдумать. Снова её мысли приводят её в никуда, хотя выглядят правдоподобно и то, что они из себя представляют тоже правдоподобно, ведь это занимает мозг. Такой сложно заполненный мозг в последнее время. Вопросов слишком много. Кто такая Рита? Кто такая Эндрюс? Кто те люди, что хотят относиться к Клиа? Ничего радостного, хорошего, приятного, даже в квартире матери не было так плохо и Клиа это признаёт с сожалением. Ей нужно привыкнуть быть здесь и нужно узнать, что случилось с Ритой. Клиа снятся кошмары и, может быть, она правда себя накрутила, но Клиа так не думает, хотя так безопаснее, изменять форму рассудка ещё слишком рано. «— Помоги мне! — обезумевший вой, крик, что срывается на хрип и всхлипы, совершенно безутешные. — Мне больно! Мне больно! А-а-а!». И Клиа просыпается, трясясь в постели, под впечатлением, в состоянии, что похоже на пред паническое. Сжимает постель в руках и не может произнести ни слова, потому что голоса не ощущает. Тёмные ночи и её впечатлительность мешали ей хорошо спать с самого детства. Частые кошмары, тревога и слёзы, что подступают к горлу без возможности проявиться на лице. Когда Клиа переехала в Дэстани, то её положение ухудшилось, а то состояние, которое мучало по ночам, написали в медицинской карте, как «паническое расстройство с особенностью проявления в ночное время». *** Встреча перенеслась на шесть, а потом и все семь часов вечера — Эндрюс совсем не успевала. За окном темнело, но чувство беспокойства у Клиа не покидало её, словно этот перенос встречи не последний. Всё для разговора было готово и ей хотелось лишь чтобы всё прошло гладко, но что-то так и говорило ей, что ничего не пройдет. На дисплее телефона время показало без пятнадцати минут семь часов, Клиа немного опаздывала и собиралась выходить, когда на телефон раздался звонок. И словно предчувствие — «Эндрюс». — Сегодня без встреч, как-нибудь завтра устроим, мне не до этого. Разочарованно Клиа лишь посмотрела на тот материл, который лежал на столе, ещё не убранный в рюкзак. Уже не пригодится, по крайней мере уже не сегодня. — Ты будешь в школе? — Нет, я не очень себя чувствую. Без всякого «пока» гудки, означающие конец разговора. Гудок, гудок, гудок. Клиа закидывает телефон на стол и занимает собой стул. Знакомый «Дельфин» и сообщения о усталости от Гаяны: «Как же я хочу выходные, хоть чуть-чуть отдохнуть, хренова физика, я дописываю проект», «Может быть, в пятницу ты останешься у меня с ночёвкой? Мы могли бы посмотреть фильмы и провести весело время, нам нужно отвлечься». Клиа отвечает неоднозначным: «Наверное, получится» и закрывает диалог, наблюдая, как Эндрюс входит в зал. Не изменяя себе, скрывается за дверью туалета, а Клиа смотрит в окно, за которым потемнело. Сегодняшнюю встречу так же обговорили на шесть и Эндрюс появилась даже не через час ожидания — всего лишь тридцать минут. Нэнси обслуживала столики и говорила с другой официанткой в перерывах между работой. Короткий низкий хвост уходил чуть ниже плеч, а выпавшие пряди она постоянно убирала за уши, забавно морща нос. Клиа нравилось наблюдать за людьми, но только не терпеть на себе. Наблюдения со стороны — единственный двойной стандарт. Когда Эндрюс расположилась напротив, то Клиа стало в моменте неловко. Низко опущенная голова, где были видны лишь вьющиеся пряди из-под капюшона, небольшая ссутуленность — общий вид девушки был неважным. — Привет? — Клиа попыталась обратить на себя внимание Эндрюс, но она лишь промычала, не подняв головы. — Показывай там из-за чего мне жить вчера не давала, — переходит сразу к делу, и Клиа достаёт из рюкзака было распечатки, но не выкладывает их на стол, когда видит, как Нэнси к ним идёт. — Голодные? — Нет, ничего не хочется, — Нэнси кивает Клиа и смотрит на Эндрюс. — Сегодня без вашей стряпни. — Как желаете. — оставляет девушек вновь наедине, и Клиа, наконец, кладёт всё перед Эндрюс. Та лишь немного поднимает голову, практически незначительно. — В том конверте были выписаны, — Клиа осматривается, но до них никому не было дела, никто не сидел рядом. — Выписаны статьи в газете, где говорится про смерти учениц из старшей школы. Ты хоть про что-нибудь слышала? — произносит, понизив тон голоса. Эндрюс берёт листы в руки, рассматривает, перекладывает, а потом отвечает, так же тихо и невозмутимо: — Ты их связываешь с Ритой? — Эм, да, — Клиа запинается от прямого вывода. — Они все слишком странные, сама посмотри: несчастные случаи и самоубийства. Шесть случаев за шесть лет, но, наверное, семь, учитывая Риту. Так ты, повторю вопрос, что-нибудь хоть о каком-нибудь случае слышала? — Я тут живу сколько... — Эндрюс снова переложила листы. — Про неё хорошо помню, потому что я её знала. — пододвигает лист к Клиа и омега к нему обращается, хмурясь. — Дэйзи? — Ага, она была похожа на Риту, тоже везде лезла. — Расскажи мне про неё, — Клиа снова обращается к окну, задумавшись, а Эндрюс откладывает листы и скрывает ужасные руки под столом. — Дэйз была капитаном этой ебаной группы поддержки, тоже звездила сильно, — трёт, по видимому, глаза пальцами, а потом продолжает: — У неё состоятельная семейка, но они переехали после того, как она умерла, в Мексику по-моему. Дэйз была красивой, брюнеткой с золотистой кожей, у неё было много поклонников, ей все безумно хотели присунуть. Для омеги она была слишком хороша. Ей было шестнадцать, когда она утонула. Нам сказали, что это несчастный случай. — Какой она была человек? — Беззаботная. И скорее бесхарактерная, чем наоборот, она обожала экзотику и любовь в свою сторону, а поэтому находилась часто со мной. — Ты и экзотика? — скептично, но не без интереса. — Позже об этом поговорим. Клиа посмотрела на Эндрюс — та продолжала сидеть, совершенно не смотря на неё в ответ и это вводило в смятение. Будто бы у них не полноценный разговор. — Ты не посмотришь на меня? — меняет тему слишком резко, и, словно только призыва к действию и ждала, Эндрюс подняла на Кли глаза, а вместе с этим и голову на какой-то момент, чтобы не смотреть исподлобья, а Кли вздрогнула, тут же пожалев, что вообще заикнулась об этом. Лицо совсем тусклое, с садинами и содранной кожей в некоторых местах, сухие губы, что шелушатся и глаза настолько неживые, что на секунду Клиа подумала, что это не настоящий человек. — Даже «спасибо» не скажешь, что я не игнорирую то, что ты каждый раз обоссываешься при виде моей рожи? — Клиа перевела взгляд в окно, за столом стало неуютно, а Эндрюс выглядела недружелюбно именно сейчас. — По-моему это было мило, когда я не смотрела на тебя, чтобы тебе не хотелось залезть на стену. Крайне грубо, но полностью правдиво. Взгляд у Эндрюс тяжёлый, колючий, в её глаза смотреть не хочется, особенно в огромные чёрные зрачки. Клиа это пугает не на шутку, а Эндрюс принимается жевать губу, пока омега молчит. — «– Больше не выйду из комнаты, – говорит он. – Ебал я их всех. Сплошные ничтожества – что те, что эти. Единственный совершенный человек в отрасли – это я». Забавно. — Эндрюс тянет и невесело усмехается или подаёт признак усмешки, искривив губы, а Клиа смотрит на неё, сейчас заинтересовавшись вновь. — Это цитата? — произносить это было странно. Когда их разговор успел перейти на цитирование? — Ага. Отойду покурить и вернусь. — Точно вернёшься? — вместо ответа на столе оказывается телефон, а Эндрюс ковыляет к выходу, натянув капюшон сильнее. «Пускай пламенеет над городом голубая заря…».