***
Как же он вырос. Возмужал. Чонгук и в подростковом возрасте был красивым. Но сейчас… Его взгляд завораживал. Большие глаза смотрели прямо в душу. Мужественное лицо с высокими скулами подчеркивали красоту подбородка. Длинные непослушные волосы тянулись волнами почти до самых плеч. Чон бесстыже улыбался, глядя на него. Поднял брови, видимо, ожидая, что Чимин что-то скажет, но Пак проигнорировал завуалированное предложение к беседе. Гость толкнул щеку языком, закивал и, достав какой-то прибор из кармана штанов, начал по-хозяйски прогуливаться по комнате. — Я такие хоромы только по телевизору видел. И только у представителей королевских кровей, — задумчиво произнес младший. — Какого… черта? — тихо сказал Чимин, чувствуя, как возмущение жестким комом застряло где-то в горле. — Хоромы? Это все, что ты можешь сказать? — его голос дрогнул. Слишком много событий для одного дня. Руки начали вновь трястись. Пак не понимал, что ему делать: обнять старого друга или врезать ему так, чтобы он улетел туда, откуда вылез. — Тело топ, — Чонгук кивнул в его сторону, продолжая блуждать вдоль стен с прибором, похожим на старый телефон. — Даже у меня не такие накаченные косые мышцы пресса. А эти шесть кубиков… — тот промычал, прикусив губу, словно понюхал что-то вкусное. Чимин решил потерпеть и вынудить наглеца самому начать тот самый разговор. Такое странное решение, возможно, вызвано тем, что у Чимина просто уже не было сил. Полуголое тело обдувало прохладой. На шее пятна от Т\и уже стали, наверное, достаточно темными. Настолько, что не составило бы труда их разглядеть даже под лунным светом, но, несмотря на это, Чонгук делал вид, что не замечает засосов. За такую деликатность Пак был действительно благодарен. — Как спина? — поинтересовался неожиданный гость. — Нормально. — Перелом был? — Лежал несколько месяцев в лазарете. Чон взглянул на друга с сочувствием и остановился около него в нескольких метрах, уже полностью изучив комнату. Он опустил голову к своему прибору, выключил его, убрав прядь волос за ухо, и вновь толкнул щеку языком. Помедлил. Рассматривая некоторое время пол и прокручивая мысли в голове, Чонгук всё-таки поднял голову, посмотрев прямо в глаза друга. Его черные большие зрачки приковывали взгляд. — Я хотел тебе писать. Хотел сдержать обещание… Но отец сказал, что нас могут выследить, что я могу подставить свою семью. Пак молчал, намекая на продолжение рассказа. — Но я приглядывал за тобой, несмотря на его запрет. Если бы тебе что-то серьезное угрожало, я бы помог несмотря ни на что… Ты мне веришь? Вновь молчание. Чон покусал пирсинг на своей нижней губе и ещё раз обвел комнату внимательным взглядом. — Я удивлен и не удивлен одновременно… — О чем ты? — Тебе не поставили ни камеры, ни прослушки в комнате, — парень остановился возле белой статуи молодой девушки в легких одеяниях. Он прищурил глаза, рассматривая каменное лицо, и вдруг щелкнул ее по носу. — А они должны были? — Я бы перестраховался на их месте, — пожал плечами тот и отошел от скульптуры. — Но, видимо, Т\и четко отстаивает твои границы. — Знаешь ее имя? — Чимин слегка наклонил голову в удивлении. — Я же сказал, что присматривал за тобой. — Почему пришел только сейчас? — Хюнки сказал, что ты отреагировал на кодовую фразу. Чимин нахмурился, не сразу поняв сказанное. — Что? — Мой младший брат. Хюнки. Ему десять. — Так в кафе был… Чимин мысленно выдохнул. Он не сошел с ума. Теперь понятно, почему тот мальчик был так похож на друга: они братья. — Да. Этот негодник сам решил тебя проверить, несмотря на запрет отца, — Чон прошел через всю комнату и проверил руками на мягкость кровать, состроив удивленное лицо. — Ну и ну. У тебя всегда были лучшие комнаты, но чтобы настолько… Пак не смог больше терпеть. — Ты так и будешь продолжать? — вспылил Чимин и взглянул на того исподлобья. Чон прервал пробу матраса, выгнулся и вопросительно на него взглянул. — Что продолжать? — Не притворяйся. Ты будто игнорируешь ответы на очевидные вопросы. — У тебя их много, д… Внезапно Чонгук прервался на полуслове. Стиснув зубы, он схватился за воротник водолазки и упал на колени. Тело скрутило болезненной судорогой, заставляя сжаться в позу эмбриона, поджимая к груди колени и локти. Чимин не сразу понял, что произошло. Вот друг стоял, разговаривал с ним как ни в чем не бывало, а после упал. Когда Чона начало трясти, он понял, что тот не притворяется. Пак кинулся на помощь. — Порядок! — Чон выставил руку, останавливая его, и, держась за горло, пытался отдышаться. — Порядок?! — Чимин поднял удивленно брови, наблюдая как тот с трудом поднимается с колен и садится на кровать. На какое-то время в комнате повисло молчание. Чимин терпеливо ждал объяснений. — Этот… ошейник не снять, — друг потянул вниз воротник, открывая черный ошейник нексусов, намертво прилегающий к коже. — Если одели, то навсегда. Я отрезал датчики, которые тянулись к вискам. Ошейник перестал реагировать на все мои «неправильные» действия… Но иногда его коротит. Порядок. Чимин лишь открыл рот, машинально дотронувшись до прозрачного провода на виске, который еле выходил за линию волос. Он с грустью взглянул на друга. Чон лишь на секунду поднял брови и улыбнулся, раскинув руки для объятий. Пак нахмурился и отошел на шаг. — Пока ты мне все не объяснишь, я не смогу тебе доверять. Чон выставил руки перед собой, показав ладони, словно сдаваясь. — Аргумент. Только дай мне отдышаться, — Чон неловко засмеялся, погладив заднюю часть шеи.***
Сеульский мемориальный парк Сынхвавон представлял собой трехэтажное здание на краю города, возвышающееся на горе. Он работал круглосуточно, чтобы в любое время люди могли навестить родных. Даже в три часа ночи, как сейчас. В Сынхвавоне было все необходимое, чтобы проводить в последний путь своих близких: крематорий, похоронный и обеденный залы и сами колумбарии — комнаты, где с пола и почти до самого потолка находились ячейки для урн. Длинный козырек у главного входа здания мог укрыть приличную группу людей и несколько машин, чтобы плохая погода не мешала скорбящим. Но все эти почести и удобства лишь для нобелей. Мертвых нексусов обычно отдавали обратно в Filter. Там их сжигали и перерабатывали в удобрения или корм для рыб. Особо сентиментальные хозяева могли купить место в колумбарии на краю парка Сынхвавон специально для нексусов. Оно располагалось под открытым небом без каких-либо навесов и удобных скамеек. Ячейку для урны с прахом нексусов арендовали на один год в одинокой длинной стене в самой верхней части парка. Если срок аренды заканчивался, а бывший хозяин не собирался продлевать аренду, то прах опять же отдавали в пользование интернату. Обычно больше года переносные могилки бывших «любимцев» тут не хранились, да и спросом подобная услуга не пользовалась. Зачем хранить память о прошлом нексусе, когда можно приобрести нового? К бабушке нужно подниматься долго, все же Сынхвавон занимал приличную часть горы, а редкие фонари мало освещали путь. Деревья дикой зарослью окружали лестницу, ведущую к колумбариям нексусов почти на всем пути, но уже на месте можно было разглядеть просторную парковку внизу и горные просторы с миниатюрной ночной столицей. Кровных бабушку и дедушку по папиной линии ты не застала, а по маминой видела разок-другой, когда приезжала в Грецию, куда те переселились. Ханыль — так звали твою неродную, но самую любимую бабушку. Она принадлежала твоему дедушке по папиной линии и, несмотря на свое низшее происхождение и статус нексуса, вела себя как вполне здоровый человек. Ее не ломали в интернате, а люди относились к ней, как к нобилю, по велению дедушки. Вполне возможно, что за этим стояла настоящая история любви, во всяком случае тебе оставалось так думать. Бабушка всегда начинала плакать, когда вспоминала твоего родного дедушку. Ты не решалась расспрашивать о том, что было между ними, потому что не хотела ее расстраивать и видеть слезы дорогого человека. Все твердила себе, что спросишь об этом позже. Так и не спросила. Она тебя растила, ведь родители были заняты подготовкой к переходу в класс «А» и бизнесом. Если мать удостаивала тебя вниманием лишь пару часов в день, и то в целях жесткого воспитания, то бабушка была с тобой все оставшееся время. Возможно, поэтому ты выросла той, кем являешься. Ты остановилась у высокой каменной стены, на которой ровными рядами располагались пустующие квадратные углубления. По пальцам можно пересчитать закрытые металлические дверцы, охраняющие прах покойных. Мало кому интересно хранить память о таких, как нексусы. Ветер теребил белые лепестки искусственного цветка рядом с именем Ханыль. У нексусов не было фамилий. Им не оставляли и шанса помнить, что у них когда-то были семьи. Когда тебе отдавали Чимина, в договорах фигурировало только его имя. Но раз его не ломали, мог он помнить свою фамилию? Наверно, он скажет правду, если его спросить. Или вновь предпочтёт удар тока, нежели ответ. Ты пустым взглядом уставилась на выгравированное имя не кровного, но близкого человека. Обращаться к бабушке духа не хватило ни мысленно ни, тем более, на словах. Начнешь — и вновь потекут слезы. И так полно причин для ненависти к себе. Зачем еще к списку добавлять ненавистную слабость? Если бабушка присматривает за тобой, то знает, зачем ты пришла, и не будет обижаться на твой эгоизм. Большую часть жизни она была единственной, кто давал тебе поддержку. Она относилась к тебе, как к дочери. Постоянно твердила, что если бы она могла иметь детей, то хотела бы, чтобы ее ребенок был похож на тебя. Наверно, в глубине души и ты относилась к ней, как к матери. С тяжелым выдохом ты смахнула слезы и скатилась по колумбарию, сев прямо на каменную дорожку. Тяжело было соблюдать законы этикета, когда душа так изранена. Знать бы, что произошло между бабушкой и кровным дедушкой. Они явно любили друг друга. Знать бы, что могла сказать тебе бабушка насчет ваших отношений с Чимином, будь она жива. «Если бы я не был твоим по принуждению… Я никогда бы не посмотрел в твою сторону», — вспомнила ты слова Чимина и до максимума натянула на лицо капюшон толстовки, поджав ноги. Ты позволила себе тихо шмыгнуть и решила, что не будешь себя ругать за небрежность, если протрешь рукавом нос. Так ты и поступила. Удобно, когда никто не увидит и не станет осуждать. Почему общество иногда забывает, что люди на обложках журналов и экранах телевизоров тоже люди? «Ты так безжалостна, что решила оставить мне сознание? Тебе мало моего тела?», — странное желание вспоминать его слова не давало тебе покоя. Они все крутились и крутились в голове. Да, у тебя была привычка анализировать прошедший диалог с собеседником, чтобы в дальнейшем понимать, как с ним себя вести. Но, что делать с таким отношением Чимина к тебе, идей не возникало. Словно эта ситуация вовсе безвыходная. Раньше ты была уверена, что поступила правильно, не дав сломать любимого. Но чем больше ты с ним общалась, тем сильнее убеждалась в обратном. Как бы сложилась ваша жизнь, если бы ты не захотела нарушить правила? Ты с садистским наслаждением представила счастливо улыбающегося Чимина, который никого не видел, кроме тебя, думал лишь о тебе и был благодарен за каждую минуту, уделенную ему. Но что стоит такое его отношение, если он будет действовать по навязанной программе, убившей его настоящую сущность? Ответ очевиден. Ничего. «Мне не нужно твое сердце. Мне нужен ты», — кого ты пыталась обмануть, говоря эти слова? Как после того, что ты сделала, можно вновь смотреть в его глаза? В глаза, которые с лихвой могли бы заменить целый мир. Да что уж там. Они уже заменили. С тяжелым выдохом ты потянулась к рюкзаку, достав оттуда тетрадь с ручкой. Няня должна прийти в восемь утра, а речь так и не готова. Возможно, ты даже не стала бы выполнять это задание или заказала бы речь у профессионала, но это бы подвергло безопасность Чимина большому риску. Пусть он ненавидит тебя. Это плата за то, что ты держишь его рядом с собой. Ты достала телефон из заднего кармана, и жесткий гаджет больше не впивался углом в кожу. Яркость экрана ослепила глаза. Понадобится свет, чтобы хоть что-то разглядеть, пока пишешь. Да, легче все напечатать в телефоне, но с ручкой в руках мысли приходят лучше. Жмурясь от света, ты нашла в быстром доступе иконку фонарика. Палец остановился в паре сантиметрах от экрана. Взгляд зацепило одно единственное сообщение, ожидающее отклика еще со вчерашнего вечера. Сольхи отправила сообщение еще вчера днем в полпятого. Примерно в это время вы попрощались, и ты с охраной и Чимином поехала обратно домой. Уже от видного кусочка сообщения сердце замерло, а на улице на несколько секунд словно стало холоднее. Ты открыла текст и с опаской начала читать: «Я так понимаю, Чимин необычный нексус. Я также понимаю, что это не мое дело и ты в праве с ним делать все что угодно. Это твоя тайна, и я не расскажу об этом никому. Так или иначе, но у него стойкое депрессивное расстройство. Я не могу сказать точный диагноз, пообщавшись с ним пять минут. Однако могу с уверенностью заявить, что это нужно лечить медикаментозно. Он все понимает и все чувствует. Удивительно, что он еще не слег. Сильный мальчик, но помощь специалиста необходима. Если ты думаешь, что будешь его ревновать ко мне, поэтому не захочешь просить моей помощи, то ему может помочь кто-то другой. Но помни, любой наблюдательный человек поймет, что Чимин необычный. Нужно ли тебе это? Сомневаюсь, что у нормальных нексусов вообще может быть депрессия. Позвони». После осознания ситуации ты не смогла понять, что пришло к тебе быстрее: радость за возможную причину, почему он себя так ведет, или же беспокойство за его самочувствие, виновницей которого ты являешься? Ты сжала телефон. Казалось, еще немного, и он треснет от приложенной силы. Все же беспокойство за Чимина победило.***
Резиденция Ким является одной из основных достопримечательностей Кореи для туристов. Посетить Сеул, но не коснуться золотых ворот Фиолетового дома равнялось тому же, что приехать в Париж и не посетить Эйфелеву башню. Его построили более семидесяти лет назад, и еще с чертежей этот дворец вызывал противоречия во мнениях, и не состыковка цвета дома с названием была меньшей из зол. Дом облицован камнем нежного персикового цвета. Стиль постройки полностью соответствовал европейскому и напоминал знаменитый Версаль, но вот крыша отвечала законам азиаткой архитектуры, так как её края загибались вверх. По всей площади Е-образного дома неподходящая на первый взгляд крыша оригинальными башенками накрывала собой дом. Центр постройки, где находился парадный вход, имел форму полукруга, и на самом верху купол завершал необычный дизайн особняка. С недавних пор у крыши сменили черепицу на фиолетовую, среди десятков фонтанов и садов на клумбах высадили фиолетовые цветы, а весной высаженная сакура розовым облаком накрывала собой всю территорию. У молодого потомка Ким работа не шла уже час. Прокрастинация — то, что в последний месяц не давало спокойно жить, после того как Тэхен провел неделю во Франции с Т\и. И пусть фактически они виделись пару раз. Парень сидел вразвалочку у себя в кабинете, закинув ногу на ногу, и наблюдал за кучкой туристов с гидом, столпившихся у главных ворот его дома. Прикладывая кончик ручки к губам, он вспоминал, как в детстве чувствовал себя словно медвежонок в зоопарке, на которого приходили посмотреть. С тех пор почти ничего не изменилось, за исключением того, что он вырос и смог поменять свое отношение к постоянным туристам. Без них эти ворота казались бы слишком одинокими. От этого предположения он медленно опустил взгляд. Постоянный контроль своих мыслей стал нелегкой задачей. Он старался думать о чем угодно, лишь бы не о том, какой хрупкой казалась рука Т\и, которой она прикрывала пухлые губы, когда смеялась над его шутками месяц назад. Они тогда сидели за столиком на улице в одном из кафе Парижа. Люди слепо проходили мимо, вовсе не замечая красоты его собеседницы. Т\и прикрывала улыбку тонкими пальчиками, а он в тот момент был готов превратиться в самого настоящего бродячего мима, лишь бы вновь ее рассмешить. Услышать звон ее смеха. Увидеть нити легких морщинок у глаз от ее улыбки. Молодой наследник прикрыл глаза и кинул на стол очки, устало сняв их. Он вновь о ней подумал. Тэхен подкатил черное кожаное кресло к массивному столу, сработанному из цельного куска дуба. Отполированная столешница поблёскивала, отражая солнце от окон, соединяющих деревянный потолок и сверкающий темный паркет. Опорами столешницы служили фигурки львов с позолоченными крыльями. Почти весь стол был завален отчетами о политическом и экономическом состоянии страны. Рядом со столом на полу стоял раритетный глобус-бар, да и на книжных полках, где было место, хранились и другие старинные вещи. Из ретро стиля кабинета выбивался телескоп, стоящий у самого окна, и дорогой ноутбук, лежащий среди документов. Вокруг него ряды книжных полок закрывали собой почти все стены в полукруглой комнате на третьем этаже. Вдоль стеллажей стояли высокие лестницы на колесиках. Политология, тома историй разных стран, микро- и макроэкономика, физика, химия, психология, биографии и многое другое. На первый взгляд могло показаться, что все эти книги тяжело прочитать за одну жизнь, но Тэхен смог. Он обязан. Он вновь прикрыл глаза, собирая всю свою силу воли, чтобы сосредоточиться на важных делах. Работы столько, что за день управиться нельзя, а отчеты только приходят с разных регионов страны и зарубежья. Да, сейчас правящая семья А2, но это вовсе не значит, что семья Ким может расслабиться. Его род всегда правил страной либо открыто, либо из тени, когда их место занимали оставшиеся четыре семьи. Каждая куча папок на столе соответствовала темам. Мелкие проблемы в городах: отопление или перебои электричества. Более серьезные: очередное восстание плебсов. Серьезные: наводнение после сильного дождя в нескольких городах. Одна из первых задач, которую он должен сейчас решить, — это конфликт морских территорий. Японские рыболовные суда стали часто ловить рыбу вблизи севера Кореи. Представители властей страны восходящего солнца уверяют, что Россия сама позволила им рыбачить на своих берегах. Но что-то слишком часто они заплывают за пределы дозволенного. Конечно, в первую очередь Тэхен бы принялся решать проблемы с наводнением. До лета еще целый месяц. Вечера выдаются холодными, а вода в двух городах прилично затопила все улицы и постройки. Школы закрыты. Государственные учреждения тоже. Вот только родители настояли на урегулировании «недопонимания» с соседним государством. Среди разноцветных стопок документов выделялась единственная черная папка, лежащая перед ним. К ней не шли дополнительные отчеты или другие материалы. Все, что нужно, хранилось внутри. Тэхен неспешно взял ее в руки и задумчиво вгляделся в непроницаемую поверхность обложки. Длинные черные пряди легкими кудрями падали на лицо, но тот даже не собирался их убирать. Стук в дверь не дал погрузиться в мысли. Ким открыл пустой ящик в столе и, не глядя, кинул папку подальше от чужих глаз. Вместо ожидаемого громкого хлопка от соприкосновения пластиковой поверхности о деревянную, звука почти не было. В дверь опять постучали, но отвечать хозяин кабинета не спешил. Тэхен опустил взгляд. Брошенная папка упала на сложенную пополам газету на французском языке. На главной странице, под большой надписью «Le Figaro», располагалась прямоугольная фотография. Заголовок под ней в переводе на корейский твердил: «Т\и Джин в последний раз посетила главный показ мод в качестве представителя «Б» класса». Фотограф застал Т\и на красной ковровой дорожке. Девушка улыбалась, но мало кто мог заметить, как скучно ей было на таком важном для индустрии красоты мероприятии. Его губы растянулись в нежной улыбке, пока он, не отрываясь, глядел на ее фото. Он помнил на ней это воздушное белое платье с широким черным поясом. Т\и часто носила белый, с самого детства. Маленькая принцесса. Вновь раздался стук в дверь. — Господин, я принес вам на рассмотрение варианты подарка для госпожи Ёнгджэ Хонг. Пожалуйста, посмотрите, — почтительно произнес дворецкий Ли. Хонг — фамилия семьи А2. Ёнгджэ — это старшая дочь, метящая ему в потенциальные невесты. Идеальная кандидатура для продолжения рода. — Входи, — на выдохе позволил Ким. В комнату зашел мужчина пятидесяти лет. Волосы он, как всегда, идеально зачесал назад, скрывая под париком лысину. Строгий черный костюм в тонкую серую полоску сидел на мужчине идеально. Только сшитая на заказ одежда может так правильно облегать тело. — Я не задержу вас надолго, господин, — начал тот, подходя к столу и протягивая двумя руками планшет для документов. На жесткой поверхности были закреплены фотографии иностранных моделей, одетых в вечерние платья двух цветов: белое и золотое. Дворецкий, как впрочем почти все люди с которыми наследник общался, не позволяли себе смотреть ему в глаза. Таковы правила. — Эти два платья заняли первые места в конкурсе, который вы велели устроить. Оба от известных модельеров. Как, впрочем, я и предполагал, господин. Любители не могут затмить профессионалов с опытом. Тэхен, подняв связи, распорядился устроить конкурс на лучшее вечернее платье среди модельеров. В конкурсе мог участвовать любой желающий, и из этого сделали настоящее шоу, которое транслировалось по TV в десятках стран. Ким хотел убить двух зайцев сразу: подарить потенциальной невесте подарок на ее скорый день рождения и решить ее проблему с выбором платья для бала «Девяти наследников». Но в итоге, он смог порадовать миллионы зрителей и дать возможность пробиться в свет начинающим, но гениальным модельерам. Неважно, что в итоге победили профессионалы. — Нужно давать шанс всем, — Тэхен забрал планшет у дворецкого, взглянув на фотографии. Оба платья были в пол. Оба сверкали от камней, не доходя до рамок безвкусицы. На золотой наряд молодой Ким не обратил внимания, а на белом задержал взгляд: платье почти полностью облегало тело даже с подолом, низ которого свободно тянулся по полу. — Какое же платье вы решите подарить? Госпожа Ёнгджэ упоминала, что ей нравится белое. — Золотое, — Тэхен протянул планшет обратно дворецкому и закрыл ящик на ключ. Ли удивленно поднял брови, с поклоном приняв фотографии обратно. — Позволите спросить, что повлияло на ваше решение вопреки выбору госпожи Хонг? — Она блондинка, — громко произнес материнский голос. — Блондинкам идет золотой. Тэхен медленно поднял взгляд в сторону, где предположительно находилась мама. Дворецкий Ли обернулся, и это позволило наследнику встретиться с ней взглядом. Женщина стояла в костюме для верховой езды, сохраняя нежную улыбку. Она с достоинством кивнула в качестве приветствия, и ее длинные сережки-ниточки блеснули. Мама явно забыла снять этот аксессуар, иначе другого объяснения, почему они на ней в сочетании с такой одеждой, просто быть не могло. У Тэхёна сжалось сердце. Для другого человека это безобидная невнимательность, но для женщины, которая всю жизнь жила модой и уходом за собой, это непростительное упущение. Все же болезнь временами дает о себе знать. Женщина находилась у входа в кабинет. По привычке она в замке согнула пальцы на уровне точеной талии, словно Инь Ян. — Госпожа Ким, — дворецкий низко поклонился сначала ей, потом Тэхёну и поспешил выйти из кабинета. Создавалось впечатление, что после того, как работники узнали о ее болезни Альцгеймера на стадии предеменции, они начали бояться заразиться и стали избегать ее. Все старались не смотреть ей в глаза, будто она уже ходячий труп, вели себя тише, находясь рядом с ней. Эта болезнь не передается капиллярным или иным путем, просто такова психология людей. Неважно, насколько они индивидуальны. Когда один узнает о неизлечимой болезни другого, у того резко меняется отношение к нему. Когда закрылась за дворецким дверь, женщина статным шагом подошла к гостевому креслу у стола и села. — Решила прокатиться? — заставил себя улыбнуться Тэхён, стараясь не замечать блеск от сережек. — Трех черных шайров привезли. Они были в пути почти двадцать часов. Явно хотят размяться, — женщина пожала плечами, аккуратно сложив руки на коленях, и с хмурым видом взглянула на стопки документов. — Папа подарил сережки? — Ким кивком указал на украшение. Он откинулся на мягкое кресло и стал вертеть ручку в руках. Мама все равно увидит этот неуместный аксессуар. Если промолчать, будет злиться, что никто не сказал про них. Конечно, Тэхён притворился. Эти сережки она купила сама в Лондоне пару лет назад, но такие мелочи ей уже тяжело запомнить. — Я понимаю, они тебе дороги, — продолжил тот. — Но, если ты их дважды проденешь в ухо, они не будут такими длинными и подойдут по стилю. Та лишь ойкнула и поспешила их снять, взяв в кулак. — Тебе они шли, мама. Просто слишком длинные. — Мне идет все. Твой папа не обидится, — та улыбнулась как ни в чем не бывало, и они оба замолчали. Все понимали, в чем настоящая причина. Она сильнее сжала сережки в руке, втянула носом воздух и продолжила: — Меньше чем через месяц на бал «Девяти наследников», помимо детей «Б» класса, приедут политические элиты разных стран. В честь важного события, которое нам еще предстоит пережить, людей будет больше обычного, — та осторожно коснулась средним пальцем переносицы, устало прикрыв глаза. — И всех их нужно встречать в нашем доме. Разумеется, мероприятие пройдет безупречно. Мы с папой об этом позаботимся, но вот… — женщина немного помедлила, подняв на него глаза. — Я не могу быть уверена за семью Джин. Тэхен выронил ручку, и та с шумом упала на пол. Не произнеся ни слова, он взглянул на мать. — К сожалению, они станут главной темой вечера, — не заметила перемены настроения сына женщина, — а не отчеты о финансовых победах фирм благородных семей. Тэхён молчал, внимательно слушая мать. Родительница помедлила в надежде, что сын ей что-то ответит, но не дождавшись его участия в беседе, продолжила: — Я слышала о нападении на главу охраны семьи «А9». Это может стать недобрым звоночком. Уже бывали случаи покушений на семьи «А» класса в истории. Мы, как семья «А1», должны предпринять все необходимые меры по защите остальных семей. Я лично посетила семь из них, дабы убедить, что наша семья занимается поисками преступника. Единственные, кто остался, — это «А6» и… «Б1». Пока что семья Джин не с нами… — она слегка улыбнулась и взглянула на сына. — Хочешь отвлечься от политики и отдохнуть за деловыми переговорами? Выбери одну семью, а я поеду ко второй. Ким помедлил лишь пару секунд, с удивлением уставившись на мать. От осознания того, что у него появилась вновь причина поехать к Т\и, сердце на мгновение замерло. Его глаза забегали, словно он искал что-то под столом, а после он вновь поднял на женщину взгляд. — Второй вариант, — сказал тот и сразу же поднялся. Шагая к выходу, в голове он уже прикидывал, что может надеть, чтобы выглядеть прилично и в то же время не тратить на сборы много времени. На нем черная водолазка и брюки. Если ему надеть пиджак, будет смотреться неплохо, но волосы… Он не собирался сегодня никуда выходить, а после мытья головы они у него немного кудрявились. — Тэхен… — услышал он голос мамы, как только коснулся холодной ручки двери. Оборачиваться не стал. — Мальчик мой, скажи, что ты не положил глаз на ту девушку. Понадобилось некоторое время на осознание. Он стоял, не шелохнувшись, так и держа дверную ручку, теплеющую под ладонью. Все же ее слова стали до него доходить, и он обернулся. — Конкретнее, мама. — Она на 10м месте, — женщина любовалась видом за окном, так и не повернувшись к сыну. — В ее крови намешано много других семей из класса «Б» и, что еще хуже, нобелей. Например, как ее безродная мать. Ну и что, что та богата. Т\и неудачная партия даже для семьи А9. Ты же это понимаешь? Тэхен промолчал. Слегка опустив подбородок, он не сводил с затылка женщины холодного взгляда. — У тебя уже есть кандидатки. Три замечательные сестры из «А2». Если не нравится Ёнгджэ, выбери любую другую. Но не ниже рангом. Не порть нашу кровь. Ты понял? — Да, — помедлив, холодно ответил тот. — Единственное, что мне не понятно, это с каких пор кровь стала важнее социального статуса? Семья Джин теперь в «А». — Еще пока нет. И заботить тебя это не должно. Я сказала тебе не опускаться ниже «А2». Ким медленно выдохнул, прикрыв глаза. Кровь в венах закипала, но он силой воли подавил нарастающую злость. — Почему мы занимаемся этим, мама? — Тэхён слегка наклонил голову, словно маленький ребенок, который только познает мир. — Почему управляем страной, даже когда на это не имеем права? — Ты сам знаешь ответ, мальчик мой. Мы Ким. «А1». Власть всегда негласно была в наших руках. Все серьезные дела обговаривают с нами, и неважно, какая семья у власти. — Тогда чистота крови тоже лишь негласное правило, которое не повредит закону, если его нарушить, — Тэхён открыл дверь, боковым зрением заметив, как женщина развернулась к нему. У нее из глаз явно искры сыпались, но он уже не хотел видеть ее лица. — Мальчишка! — возмутилась та. — Пользуешься тем, что ты единственный ребенок в семье! — Интересы семьи для меня превыше всего, — спокойным тоном ответил тот перед тем, как уйти. — Как и законы Кореи. Я рос, с самого детства осознавая тяжесть ответственности, возложенной на меня. Но я не собираюсь следовать еще и негласным правилам. Либо мы их узаконим, либо я найду другое решение. Тэхен все же поклонился женщине перед тем, как удалиться. Он чувствовал злость, но не мог позволить себе выплеснуть ее на мать. Парень закрыл дверь и по бесконечному коридору направился в свои покои.***
«Хорошо, что у тебя в это время будет урок», — сказала Сольхи, поправив свои очки на носу, и закрыла прямо перед твоим носом дверь в комнату Чимина. Подруга так быстро сомкнула двустворчатые двери, что созданный ветерок обдул лицо. Конечно, как только ты прочитала ее сообщение, сразу же попросила помощи. Если есть способ помочь Чимину, то ты сделаешь все возможное, чтобы решить это поскорее. Вдруг он… будет менее холоден к тебе? В груди потеплело. Уголки губ начали подниматься, но ты быстро взяла себя в руки, заморгала и в очередной раз проследила за своей осанкой. Няня без остановки разговаривала уже как час, блуждая по комнате. Всю информацию, которую она тебе давала, ты знала. С самого детства родители понимали, что ваша семья будет в «А». Само собой, тебя воспитывали в соответствии с будущим статусом. Занятия проходили у тебя в кабинете, а в это время Чимин находился через несколько стенок с Сольхи. Один на один. Ты дала себе обещание, что не будешь ревновать, но страх, что они подружатся, не позволял сосредоточиться на лекции. Если Сольхи с ним поладит… Если Чимин к ней привяжется… Пусть как к простой подруге… С этим невозможно будет смириться. С ним ты была дольше нее, ты сделала для него больше. Он твой по праву. Он просто не может быть с кем-то д…. Носом втянула воздух и медленно выдохнула через рот, свернув губы в трубочку. Новая волна отвращения к себе за такие мысли прошлась по телу. Нельзя к нему относиться, как к вещи. Это неправильно. Тогда как? Как к парню? Хорош парень, который тебя ненавидит. Как к другу? Чувства не позволят. Относиться к нему, как подопечному? И с этим твоя любовь к нему помешает. Неосознанно ты вспомнила свою последнюю речь, адресованную Чимину. Стало тошно. В гневе и не такое можно сказать и сделать, но как после этого жить дальше? Да Уль Хван не замолкала. Она говорила сегодня о проблеме деторождения высших семей. Чтобы продолжался род в семьях «А» класса, по меньшей мере в каждой должно быть два ребенка. Одного выдадут за наследника более высшего ранга, и он перейдет в другую семью, другому отберут пару из ранга ниже, и он останется в семье и сохранит фамилию, титул и родит наследников. Иногда бывали случаи, когда ребенка из более престижной семьи отдавали в более низшую, только чтобы сохранить род последней. «А» класс существовал, словно один живой организм. Они хоть и были разными семьями, но так или иначе являлись родственниками. Когда нужно, они работали сообща и помогали друг другу, лишь бы сохранить сложившийся порядок и установки. — В Корее 4% предприятий принадлежат простым нобелям, — Да Уль Хван медленно прохаживала по комнате, сцепив руки за спиной. Ее новый светлый цвет волос заметно молодил её и был почти одного цвета с бежевым строгим костюмом. — 15% предприятий принадлежат семьям «Б» класса. Твоя семья, насколько я понимаю, владеет 1,7%? — та скосила глаза в твою сторону, на секунду остановившись, а после одобрительно хмыкнула, продолжив мерить комнату шагами. — Неплохо… Все оставшиеся проценты делят семьи «А», и чем больше их капитал, тем выше ранг. Помимо всего прочего, во владении пяти правящих семей в разных долях также находятся государственные учреждения и наработки тайных организаций, которые они конфисковали еще в 1900 году. Решив, что пора бы губам отдохнуть, няня подошла к массивному камину, выдержанному в римском стиле, как и все предметы в твоем кабинете. Его не включали с самой зимы, и топка, расположенная почти у пола, бездушной темнотой ожидала, когда вновь сможет дарить тепло. Няня задрала голову. На верхней панели, прямо по уровню ее роста, барельефом вырезаны бегущие кони, а над высокой каминной полкой до самого потолка висела картина буланого коня, вставшего на дыбы. По стилю эта картина не вписывалась в общий интерьер, но хорошо сочеталась со светло-бежевыми оттенками комнаты. Ты устало выдохнула, поправив брильянтовый кулон-капельку на шее. Вновь выпрямилась и выровняла пару карандашей на почти пустом столе молочного цвета, за которыми сидела. За кого Да Уль тебя принимает? Эту информацию знают даже нобели. Но, несмотря на очевидные вещи, в голове возник вопрос, сколькими богатствами владеет семья Тэхёна, раз они «А1»? Рука потянулась сама собой. Няня все еще внимательно рассматривала рисунок коня, поэтому ты заговорила: — Госпожа Да Уль, каким процентом предприятий из ста владеет семья Ким? Няня не спеша повернула голову. Она вдруг улыбнулась какой-то довольной улыбкой. Морщины на ее лице стали еще заметней. Та все же развернулась. — 54%, — сказала она с такой интонацией, будто это ничего не значит. Рот открылся сам собой. Ее слова казались неудачной шуткой. Это невозможно. Одна семья не может владеть столькими предприятиями! Получается, почти каждый второй бизнес принадлежит… Ты нахмурилась. В мыслях появился образ Тэхена. Не того, что появился позавчера в старомодном костюме и вел себя высокомерно. А того, с которым ты познакомилась во Франции: тихого, простого и милого парня. Такого… домашнего? Искреннего. Не разбалованного. Знающего цену деньгам и уважающего других. Неужели он настолько богат? — Тогда… — помедлив, продолжила ты, убрав локон уложенных волос за ухо. — Сколько наработок тайных организаций хранит семья Ким? Няня набрала в легкие воздуха перед тем, как начать речь. Она подняла плечи, словно хотела сказать, что не знает ответа на вопрос, как тут за дверью, ведущей в твою личную комнату отдыха, послышался голос горничной. — Госпожа Джин, госпожа Т\и еще не… — Меня не волнует, — строгий голос матери резко пресек любые попытки молодой прислуги остановить хозяйку особняка. Секунда, и двустворчатые двери настежь открылись. Ты рефлекторно поднялась с места, с опаской глядя на нее. На оголенной шее матери от выреза серого платья алым цветом блеснул огромный круглый рубин. Женщина высокомерным взглядом осмотрела комнату и с довольной ухмылкой задержала внимание на том, как ей поклонилась Да Уль. За матерью стояли две горничные. Одна из них держала небольшую квадратную сумку, другая — перекинутое через руку лёгкое платье цвета топленого молока. Девушки поклонились тебе. Ты незаметно для матери кивнула им в ответ и вновь настороженно взглянула на Мигён. — Прошу меня простить, — мама постаралась изобразить сожалеющий голос, подойдя к няне, но ее вид выдавал лишь удовольствия от своего высокого положения. — Я вынуждена вас просить закончить урок раньше. — Конечно, госпожа. Сколько у меня есть еще времени? —та говорила непривычно почтительным тоном. Надо же. — Нисколько. Т\и нужна мне прямо сейчас. Ты смотрела на маму в недоумении. Что происходит?***
Тебя одевали в спешке прямо в кабинете под пристальным присмотром матери. С самого детства ты не переносила подобного издевательства. Всегда хотела быть самостоятельной. Находясь наедине с прислугой, ты просила тебя не трогать. Все несложные прически и макияж ты искусно делала сама, не говоря уже о мастерском одевании себя. Только Мигён практиковала подобное. Мама считала, что это ниже достоинства — одеваться и раздеваться самой. Ты сохраняла покорное молчание. Мать не любила лишних вопросов. Она так или иначе сама все расскажет. Единственное, что тебе оставалось, так это бросать на нее незаметные взгляды. Мигён улыбалась. Она облокотилась о камин, скрестив руки, и внимательно рассматривала твое тело, пока одна из горничных застегивала молнию на твоей спине. Платье с пышной юбкой село как надо. По стилю оно напоминало ретро. Примерно такие же платья ты видела на старинных фотографиях французских моделей, когда посещала мероприятие во Франции. Тогда ты и познакомилась с Тэхеном. Волосы тебе подобрали заколкой, туфли поднесли под тон платья. Ты не видела себя в зеркале. Тебя даже красили без него. Но ты была уверена, что сейчас ты явно была похожа на французскую куклу из 50-х. К чему этот цирк? — Ты потолстела, — задумчиво произнесла мама и скривилась от такого вывода, словно увидела сороконожку, а не свою дочь. — Будешь без сладкого и ужина целый месяц. Ты поняла меня? — Да, — ты лишь опустила взгляд, почувствовав неловкость перед горничными. На самом деле ты мало ела после того, как тебе привезли Чимина. — Оставьте нас, — приказала женщина, и девушки с поклоном поспешили выйти, даже не собрав за собой косметичку, разложенную на столе. — Что случилось, мама? — все же не выдержала ты, посмотрев на женщину снизу вверх. Та на своих высоких каблуках выглядела даже устрашающе. — Господин Тэхен тут. Он пришел около двадцати минут назад, и мы слишком долго заставляем уважаемого господина ждать. Не спуская с матери пристального взгляда, ты слегка повернула голову в недоумении. Мозг отчаянно пытался сопоставить все детали воедино: начиная от ее редкой улыбки, с которой она вошла в твой кабинет, и заканчивая твоим неожиданным переодеванием. Ты чувствовала, как хмуришься, но ничего не могла с собой поделать. — Причем тут я? — с неким опасением и осторожностью вопросила ты. Внезапное чувство самозащиты начало бить тревогу, умоляя отойти от женщины подальше, даже несмотря на то что вас разделяло минимум пять метров. Ты силой воли подавила страх, заставив себя оставаться на месте. Мигён подняла взгляд на большую картину лошади и скривила в брезгливости лицо, будто ей на лопате дали понюхать свежую кучу навоза. Она отвела взгляд и попыталась забыть то, что только что увидела, но продолжила с тобой говорить со слегка искривлённым отвращением лицом. — При том, что ты к нему сейчас спустишься и будешь мило улыбаться, поддерживая непринуждённую беседу, — та направилась к выходу, больше не желая на тебя смотреть. Лоб расслабился. Все прояснилось. Факты, которые ты пыталась сложить воедино, выстроились в более-менее логическую цепочку. Нужно лишь удостовериться. Задай ты вопрос напрямую, возникнут проблемы. Стоит подобрать обходной путь. — Вы с папой знали, что господин Тэхен приедет на мероприятие в Париже? Поэтому вы туда меня отправили? Женщина остановилась и, не оборачиваясь, ответила. — Это знали совершенно все. Пошевеливайся.***
Ты старалась не отставать от матери, но высокий каблук женщины явно способствовал ее скорости передвижения. Ты и без того была ниже ее ростом, особенно ниже папы, поэтому у тебя давно выработался опыт не допускать большого разрыва с впереди идущим. Из кабинета вы прошли сначала в комнату отдыха, потом в твою спальню и только после этого вышли в коридор. Впереди, где за углом находились парадные лестницы, лучи света накрывали пол солнечным ковром. Возможно Тэхен сейчас на первом этаже, но взгляд рефлекторно зацепился за закрытую дверь Чимина в нескольких метрах. Ты слегка поджала губу. Усиливающееся желание по пути посмотреть, что они там делают, начало наседать на плечи. Расстояние между тобой и матерью увеличивалось, поэтому ты заставила себя двинуться дальше. Мелодичный смех Сольхи просочился в коридор и, словно ковбойское лассо, заставил тебя остановиться. Выпученными от удивления глазами ты взглянула на закрытую двустворчатую дверь Чимина. — Т\и, — предупреждающий тон матери раздался где-то впереди. Ты не сдвинулась с места. Смеха больше слышно не было. Как и любых других шумов в комнате. — Т\и! — она повысила голос, и устрашающий тон эхом пронесся по коридору, словно предвестник беды. — Мама, прошу тебя. Дай мне пять минут, — ты проглотила раздражение, но вот накапливающуюся злость побороть не в силах. Вытянув руку, ты потянулась к ручке двери. — Раз… — вдруг спокойным тоном проговорила та, и ты замерла. Ледяной страх сковал тело. Только не снова. — Два, — ты почувствовала холодный пот, выступивший у тебя на лбу. Руки затряслись. Ты уставилась в одну точку на закрытой двери. Хотелось спрятаться. Как же захотелось спрятаться. — Т\и, — знакомый баритон прозвучал в районе парадной лестницы. Ты медленно повернула окаменевшую голову в направлении звука. Из-за угла, где была парадная лестница, показался черный силуэт. Ты осознала, что это Тэхен, лишь когда тот прошел мимо твоей удивленной матери, направляясь прямиком к тебе. — Господин Ким! — запаниковала Мигён, проследовав за ним. — Мне жаль, что мы вынудили вас ждать, просто эта девчонка не слушает родителей. Тэхен резко остановился в тройке метров от тебя. Он внимательно посмотрел на твое бледное лицо, и его глаза потемнели. Брови сдвинулись, на выступающих скулах заиграли желваки. Он медленно прикрыл глаза, и ты заметила, как побелели его костяшки пальцев от крепко сжатых в кулак ладоней. — Госпожа Мигён, — стальным тоном процедил тот, слегка повернув к женщине голову, но не разворачиваясь к ней полностью. — Вы могли бы нас оставить? Видимо, не только ты услышала предупреждение в его тоне. Мать слегка поклонилась и, бросив на тебя недоверчивый взгляд, скрылась за углом в направлении лестницы. Только когда она скрылась из виду, спустившись в низ, ты прочистила горло. Волна облегчения прошлась по телу. Руки ещё дрожали, поэтому ты как можно скорее постаралась привести свое душевное состояние в норму. Вдохнула и выдохнула, мысленно поблагодарив Тэхёна, что он все еще смотрел в сторону, а не на тебя. Все же ты склонилась в поклоне, хотя сердце еще билось ненормально быстро. Ты ничего не сказала. Слова как-то не выходили из тебя, поэтому оставалось надеяться, что уважительного жеста будет достаточно. Периферийным зрением заметив твое движение, Тэхён поднял бровь и повернулся к тебе. Его взгляд сразу потеплел, а на губах заиграла нежная улыбка, знакомая тебе еще со времён ваших встреч в Париже. — У солнца появился серьезный конкурент, — его голос звучал так ласково. Перед тобой стоял совершенно другой человек, кардинально отличающийся от того, каким был минуту назад. — Что? — ты рефлекторно двинула головой в его сторону, желая лучше того расслышать. — Я хотел сказать, что рад тебя видеть. Ты опустила голову, глянув на подол нового платя. Прислушалась: из комнаты Чимина доносился тихий разговор, который расслышать было невозможно. — Не спала ночью? — вновь обратил на себя внимание Тэхен. Ты встретилась с ним взглядом и словно попала в ловушку черных глаз. Со времен ваших встреч в Париже ты об этом не думала, но до тебя только сейчас дошло осознание красоты Тэхёна: черные густые брови делали взгляд ещё более выразительным; кудри, спадающие на лицо, не светлее вороново крыла; высокие скулы, упрямый подбородок, красивый контур губ и прямой нос. Его внешность разительно отличалась от внешности Чимина. Но одним из самых главных и ярких для тебя отличий было то, что Тэхен почти всегда улыбался с тобой. Чимин лишь обжигал холодом. Тэхен продолжал смотреть на тебя. Долго и почти не моргая. Казалось, и ему нужна была эта минутная пауза. — Как вы… — ты не смогла закончить фразу. Мысли куда-то улетучились, когда за дверью послышался голос Чимина. — У тебя мешки залегли, и глаза красные, — пояснил тот, поняв, что ты хотела спросить. — Я… просто… — ты посмотрела на свои ноги, вдруг вспомнив, что няня так и не проверила твою написанную речь. — Активно готовлюсь к балу. Ответа от собеседника ты не услышала. Ты подвигала пальцами на ногах, рассмотрев, как носик туфель немного поднимался и опускался от этого. Продолжала ждать. Ким так и не ответил. От внезапной тишины показалось, что воздух стал тяжелее. В какой-то момент даже промелькнула мысль, что собеседник просто бесшумно ушел. Ты подняла голову, и тебя словно с головы до ног облили ледяной водой. Такое создалось впечатление, когда ты вновь встретилась с его взглядом. Его нижняя челюсть напряглась, будто он стиснул зубы. Хмурые брови стали ближе к глазам. На него словно нашло странное состояние, которое можно назвать «зловещим спокойствием». Его лицо казалось непроницаемой маской, а в бездонно-черных глазах горел недобрый огонь. Вот опять. Вновь его настроение поменялось как по щелчку пальцев. — Я не враг тебе, Т\и, — спокойно произнес он, и ты на мгновение забыла, как дышать. Те же самые слова ты говорила Чимину совсем недавно. — И я не хочу, чтобы ты говорила мне неправду. Ответить было нечем. Он уже во второй раз разворачивает разговор так, что полностью выбивает почву из-под ног и совершенно все мысли из головы. То, что ты сказала, не было полностью ложью. Ты действительно под утро сегодня придумывала речь, которая, возможно, понадобится тебе. Отрицать или убеждать, что ему показалось, чутье не позволило. Он смотрел на тебя так, что совесть начала съедать живьем. — Простите… — слово вырвалось у тебе так неожиданно, что ты удивленно посмотрела на парня, сама не ожидая такого от себя. Тот с грустью опустил взгляд. Твое извинение лишь убедило его в правоте. Почему-то вновь захотелось извиниться. — Я же просил тебя обращаться ко мне неформально. — Я так и поступала. Еще тогда. В Париже. Но все изменилось, когда я узнала о вашем положении. — Мой класс как-то меняет меня самого? — Да, меняет. — Как? — Вы становитесь недосягаемым для большинства людей этого мира. Ответил Ким не сразу: — Но с тобой я общаюсь. — Не думаю, что вам стоит брать в расчет такую, как я. Тэхен с грустью улыбнулся, убрав назад пряди непослушных волос на висках. Потом даже слабо засмеялся, открывая ровный ряд белоснежных зубов. — Такую, как ты? Какую же? — он посмотрел на тебя с такой теплой улыбкой, что показалось, будто его темная сторона, которую он резко меняет, тебе привиделась. Даже атмосфера вокруг вас разрядилась. — Безродную, — спокойно ответила ты. Его глаза вдруг расширились. Губы приоткрылись в немом удивлении. Он заморгал и опустил взгляд, погрузившись в свои мысли. Ты вновь сказала что-то не так. Иногда казалось, что разговор с ним напоминает игру в сапера. Играешь вслепую, а если нажмешь не на ту кнопку, взорвешься. Слово «прости» прилило к кончику языка. Именно прости. Потому что каждый раз, когда ты называла его на «вы», создавалось впечатление, что ты причиняешь ему боль. — Госп… — договорить ты не успела. — Разве имеет значение родословная, если для кого-то ты можешь заменить всех людей этого мира? — Тэхен вновь поднял на тебя взгляд, связь с которым просто невозможно было разорвать. Неподвижные чёрные глаза смотрели в упор, гипнотизируя. В ответ лишь молчание с твоей стороны. Слова задели за живое. Ты невольно подумала о Чимине. Он с тобой всего четыре дня, а уже столько людей не ставят его ни во что лишь потому, что он нексус. Плебс. В голове встал его образ: мужественный мощный подбородок, линии нижней челюсти, сводящие с ума, нежность желанных губ… глубина его глаз. Одни его глаза уже заменили тебе мир. Лишь одни глаза, которыми он смотрел на тебя с холодом и презрением. Его взгляд давал жизнь и убивал одновременно. — Наверно, здорово быть всем миром для кого-то, — с грустью проговорила ты. — Тебе видней. — Чт… Двери в комнату Чимина внезапно распахнулись, и ты рефлекторно отошла в сторону. В широком дверном проеме показалась Сольхи, обнимая папку с документами, словно самое дорогое сокровище. Очки на носу блеснули, когда она с тебя перевела взгляд на Тэхена. Девушка помедлила какое-то время, осознавая то, кого видела перед собой. Возможно, раньше она смотрела на наследника Ким только по телевизору, а сейчас не может сопоставить его реальный образ с образом на экране гаджета. Тэхен также не спешил кланяться, да и, судя по его выражению лица, не собирался вовсе. Он молчал, глядя на непрошеную гостью. Как показал опыт, его молчание — недобрый знак. — Ким Тэхён? — та подняла бровь. Собеседник не ответил. Он ничего не предпринимал, лишь смотрел на твою подругу, да так, что казалось, этим бездействием он делает большое одолжение. — Господин, — наконец вышла из ступора ты, — позвольте вам представить мою лучшую подругу. Сольхи. Сольхи, это господин Ким Тэхён. Ким проследил за тем, как Сольхи, наконец, ему поклонилась, и перевел вопросительный взгляд на тебя, словно хотел убедиться, уверена ли ты в своих словах. В ответ ты с улыбкой кивнула, и тот нехотя, словно ребенок, которого заставляют следовать приличиям родители, легко поклонился в ответ. — Приятно, — нехотя вымолвил тот. — О, не волнуйтесь, я не займу много времени, — девушка обернулась и посмотрела куда-то вглубь комнаты, но из-за ракурса ты не смогла разглядеть, что она хотела там увидеть. — Мы закончили на сегодня, — она вновь развернулась к тебе. — Т\и, проследи, пожалуйста, за тем, чтобы после еды он принимал лекарство, которое сегодня я отправлю с доставщиком. Ты в удивлении открыла рот. В голове сразу всплыло так много вопросов, что с трудом можно было выбрать, какой ты задашь первым. Как он? Как все прошло? Насколько все серьезно? Они подружились? Но ни один из этих вопросов ты так и не смогла задать. Чимин вышел в центр своей комнаты, попавшись на глаза, и все твое внимание сконцентрировалось на нем. Он казался задумчивым, уставшим, рассматривал пол под ногами, но, почувствовав на себе фантомное внимание, поднял голову. И посмотрел прямо на тебя. Вы были не одни. Помимо тебя в коридоре еще находился Тэхен, недалеко стояла Сольхи, с которой тот разговаривал больше двух часов. Между тобой и Чимином было нестерпимо большое расстояние, но нексус из всех присутствующих все равно смотрел только на тебя. Все присутствующие в доме словно исчезли. Поблекли. Глядя в глаза Чимина, ты вспомнила слова Тэхёна о том, что один человек может заменить целый мир. Как же он был прав. Впервые ты видела на Чимине домашнюю одежду. На участке шеи между воротником обычной белой футболкой и черным ошейником выступали темные пятна, как у леопарда. Такой контраст с одеждой делал их еще заметнее, и горячая волна стыда залила краской твое лицо. Как же сильно ты перестаралась. В глаза ему смотреть больше совесть не позволяла. Ноготь с забытой силой впился в кожу большого пальца. Внутреннюю часть губы ты прикусила так, что пошла кровь. «Глупая. Глупая! — мысленно ругала ты себя. — Разве можно так поступать с тем, кого ты любишь?!». Кровь во рту смешивалась со слюной, вызывая рвотные позывы, а тебе хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не попадаться на глаза Чимину. В нескольких метрах от тебя послышался тихий выдох. Ты подняла голову и на секунду успела разглядеть, как Тэхен, не моргая, смотрел на Чимина. Крылышки ноздрей твоего собеседника расширились. Губы сжались в тонкую полоску. Сжатые в кулак руки слегка подрагивали, а взгляд… полон гнева. Настоящий гнев грозно сверкал в его глазах. Ты видела его злым. Но настолько… никогда. Чувство самосохранения твердило тебе отступить ровно в тот момент, когда Ким широким быстрым шагом направился к Чимину. Мир словно замедлился. Ты ошалелым взглядом посмотрела на Чимина, потом вновь на Техёна. Тот, как свирепый опасный зверь, шел к своей цели. Попадись хоть что-то на его пути, он бы локомотивом разнес это. Расстояние между парнями стремительно сокращалось. Чимин стоял на месте. Он также видел, как к нему подходят с нескрываемым желанием убить, но по глупости или храбрости даже не собирался двигаться с места. — Тэхён! Нет! — наплевав на все законы приличия, ты бросилась к Чимину, следуя лишь одной единственной мысли — прикрыть любимого собой. Но ты не успела. Ким налетел на Чимина, поднял с земли несопротивляющегося противника, схватив за воротник мертвой хваткой, и с силой припечатал того к стенке, придавив предплечьем глотку. Сольхи вскрикнула. Чимин зашипел и со злобой посмотрел нападавшему прямо в глаза, пытаясь отстранить его руку, чтобы вновь вернуть себе возможность дышать. Ты остановилась на полпути, глядя на них. Носом втянула воздух. Волна гнева разогнала кровь, поглощая рассудок. Все манеры ушли. Все статусы и классы стерлись. Страх от возможных последствий стал мелочным. — Не смей… — прошипела ты, обращаясь в приказном тоне к единственному наследнику семьи «А1». Ты еле сдерживала себя, глядя, как у того расширились от удивления глаза. Все замерли. Тэхён медленно перевел на тебя взгляд.