***
Проступок вскоре был прощен, и Ксавье пригласили принять участие в деятельности клуба «Улей». Всю последнюю неделю он наблюдал, как Уэнсдей изготавливает миниатюрные глиняные миски на ножках и ставит их сушиться. Он не был уверен, с какой целью, пока Юджин не объяснил, что пчелам нужны небольшие емкости — собирать дождевую воду для увлажнения. Если использовать купальни для птиц, то риск утонуть увеличивается. Все вместе они намечают, где хотят разместить маленькие пчелиные ванночки на территории Невермор, прежде чем разделиться. Ксавье закапывает в землю последнюю пчелиную купальню, когда замечает Уэнсдей примерно в тридцати футах. Он размышляет о том, как сильно бы ему досталось, если бы он попытался вставить в ее волосы цветок, и вдруг чувствует боль от жала пчелы на своем запястье. Он не издает ни звука, но трет раненое место, пытаясь унять волнение. Появляется Юджин, с поднятыми вперед руками, чтобы отвлечь остальных пчел. — Земляные пчелы, — объясняет он, — немного более темпераментны, чем медоносные. Особенно если пройти над их ульем. — Тебя ужалили? — спрашивает приближающаяся Уэнсдей. Ксавье поднимает руку, чтобы показать красное пятно на запястье. Он считает, что это часть жизни клуба «Улей» и здесь нет ничего особенного. Но Уэнсдей хватает его и тянет обратно к главным зданиям школы: — Я отведу его в лазарет… На случай, если у него аллергия. — Я не… — вмешивается Ксавье, когда Юджин кричит, что в здании клуба есть бенадрил. — Уэнсдей, я в порядке! Не нужно ходить к медсестре! Уэнсдей тянет его сильнее, но они пропускают поворот к лазарету, и вместо этого она ведет Ксавье ко входу в оранжерею. Свет выключен, но солнце освещает помещение через двенадцати футовые окна по всему периметру. Уэнсдей встает на цыпочки, чтобы дотянуться до его лица, он немного наклоняется вперед, но останавливается, прежде чем встретятся их губы. — Подожди, ты солгала Юджину только для того, чтобы поцеловаться со мной? — Заткнись. Он усмехается, глядя на ее надутые губы, и целует ее, по-хозяйски врываясь в рот языком, хотя обычно Уэнсдей такого не позволяет. Телом Ксавье прижимает ее к одной из черных столешниц. — Положи меня на стол, — шепотом командует Уэнсдей. В знак согласия он хватает ее за бедра и помогает ей взобраться. Как только ее руки освобождаются, она начинает расстегивать форменную блузку, пиджак уже брошен рядом на пол. Ее ноги раздвинуты, чтобы Ксавье мог подойти ближе. У него встает, когда он поднимает подол юбки вверх по бедрам и обнажает бледную кожу над гольфами. Ксавье почти сдается, лаская ее тело. Ловкие пальцы Уэнсдей снимают с него пиджак, прежде чем зарыться в волосы на затылке. Он чувствует, что покрывается мурашками от ее прикосновения. Ксавье возвращается к реальности, когда она теребит пуговицу и молнию его брюк. — Подожди, Уэнсдей… — он почти не верит, что останавливает ее. Когда-то, до встречи с Уэнсдей, он без колебаний занялся бы сексом с девушкой по ее согласию. Он должен перестать пялиться на ее грудь в нижнем белье, чтобы сосредоточиться. — Не до конца, ладно? Она поднимает на него разочарованный, полный желания взгляд, который пронзает его тело насквозь. Он целует ее в щеки и лоб: — Я знаю, это банально, но твой первый раз не должен быть в оранжерее. Она открывает рот, чтобы возразить, но Ксавье прерывает ее: — Или сарае! Это важно для меня… даже если тебе все равно. Если хорошенько подумать, в этом нет никакого смысла. Они уже видели друг друга обнаженными, ласкали друг друга множеством способов, и Уэнсдей была готова. Но в то же время ему хотелось, чтобы первый раз стал особенным. Поэтому, вместо того, чтобы войти в нее, Ксавье снова использует два пальца и язык. После того, как Уэнсдей кончает, впиваясь зубами в собственную руку, чтобы не шуметь, она позволяет ему прижаться между ног. Немного приподнимается и удерживает руки за спиной, для устойчивости. Ксавье целует ее в шею, ее голова со стоном откидывается назад. Понимая, что он уже близко, он притягивает Уэнсдей, пальцы глубоко вжимаются в плоть ее бедер. Толкается сильно, сдвигая ее при каждом движении на дюйм или два по столу. Кончая, Ксавье крепко ее обнимает, стонет ей на ухо и прижимается к ее телу. Он чувствует, как дрожат ее бедра. Отстраняется, чтобы посмотреть на нее. Ее глаза зажмурены, рот открыт, она тяжело дышит. Знакомое выражение лица. Уэнсдей приходит в себя и смотрит на него почти растерянно, поэтому он целует ее, пока у нее снова не перехватывает дыхание. Он не признается, что завидует способности девушек испытывать оргазм больше одного раза. Ксавье застегивается на все пуговицы, подбирает с пола их пиджаки и помогает девушке встать со стола. Она разглаживает складки на своей униформе и поправляет челку. — На следующей неделе у меня день рождения… если ты не знала. Она переводит свой взгляд на него. — Я не имею в виду, что мы займемся сексом! Просто соберу несколько человек, чтобы отпраздновать, и ты, конечно, приглашена, — чувствует он необходимость объяснить. — Я дам тебе знать, где и когда. Уэнсдей выходит из оранжереи с выражением сосредоточенности на лице. Шестеренки в ее мозгу беззвучно переключают внимание на следующую задачу.***
Ксавье ходит на четвертый урок вместе с Бьянкой. Они не сидят рядом друг с другом, но сегодня, перед началом занятия, она опускается на соседний стул. — Какие планы на семнадцатилетие? — Пока ничего конкретного, — он знает, что она пытается быть милой, но все равно немного нервничает. — Послушай, мне просто нужна твоя честность… Хорошо, — Бьянка, очевидно, не ожидала, что разговор примет такой оборот. — Это ты сдала нас с Уэнсдей директору две недели назад? Сирена смотрит на него со смесью разочарования и понимания: — Нет… Я знаю, что мы расстались не по-дружески, но я не желаю тебе зла. Я бы так не поступила. Ему немного не по себе от мысли, что это могла быть она: — Я ценю это, спасибо, Бьянка. — Но я могу сказать, что соседка Уэнсдей, девушка-оборотень и ее парень, без умолку говорили о вас за завтраком. Именно так я и узнала. И не удивилась бы, если учитель или сам директор услышал, как они болтали. Ксавье смеется: — Да, похоже на то. — Теперь, когда ты, надеюсь, снова доверяешь мне, как насчет купания в бассейнах Сирен? Собрать Беладонн вместе? После окончания урока он отправляет групповое сообщение всем членам клуба и отдельное — Уэнсдей. [13:45] В этот четверг. Захвати купальник. Я зайду за тобой в семь. Ксавье появляется в ее комнате в назначенное время. Она одета в повседневную одежду, но когда он спрашивает о ее купальнике, Уэнсдей поднимает край рубашки, обнажая черный нейлон. Они идут к бассейнам Сирен, одной из специализированных зон отдыха для рожденных в воде изгоев Невермора. В дальнем западном углу кампуса есть каменная лестница, ведущая в подземную комнату, похожую на пещеру. В потолок, где открытое сводчатое перекрытие выходит за границы школы, встроено несколько световых люков. Детали каменных арок и выложенных плиткой бассейнов придают гроту ощущение собора. В центре зала находится грубо высеченный в каменном полу большой водоем, который берет начало непосредственно из озера за пределами Невермора. Ксавье поразила эта особенность, когда почти два года назад Бьянка открыла ему сюда доступ. Уэнсдей обводит взглядом помещение, она впервые видит нечто подобное. Почти все остальные Беладонны уже там, их сумки и одежда сложены на краю комнаты. Уэнсдей подходит к Энид и Аяксу, которые сидят на краю бассейна. Она заглядывает в темную воду, замечая, что дна почти не видно. — Ты ведь умеешь плавать? — Ксавье должен убедиться. Она кивает, опуская сумку к остальным и снимает верхний слой одежды. На ней черный комбинезон — один из привычных образов. Он хорошо облегает ее фигуру, и Ксавье приходится взять себя в руки, чтобы не пялиться слишком откровенно. Уэнсдей не слишком часто участвует в развлечениях на вечеринках, поэтому он не обижается, увидев, что она предпочитает тихо сидеть на краю бассейна, пока мальчики и Энид прыгают «бомбочкой» в мутную воду. Правда, он чувствует укол вины, вспоминая, как регулярно ходил сюда, когда встречался с Бьянкой, но Ксавье знает, что Уэнсдей не из тех, кто ревнует. Он зовет ее присоединиться к игре в бирпонг, избегая понимающего взгляда Бьянки. Подведя Уэнсдей к столу, Ксавье встает позади нее и объясняет правила игры. Благодаря тренировкам в стрельбе из лука и фехтовании, она попадает в цель при каждом броске. Ксавье помогает ей осушить несколько стаканов под одобрительные возгласы окружающих. Уэнсдей дарит ему регулируемый манекен художника ручной работы. Он знал, что она что-то замышляет, скрываясь последние несколько дней в студии. И, наконец, когда они вместе принимают душ из озерной воды, Уэнсдей делает ему минет, прижимая спиной к прохладному кафелю ванной. Без сомнения, это посоветовала Энид, как подарок на день рождения.***
Ксавье поперхнулся водой во время пятничной пробежки, когда рано утром получил сообщение от Уэнсдей. [07:13] У меня самое оптимальное время месяца для полового акта без риска продолжения рода. Даже не удосужилась намекнуть. Однако он не отвечает. Вместо этого подходит за завтраком и наклоняется к ней так близко, что чувствует прикосновение кончиков ее ресниц. — Ты хочешь использовать меня для секса, Уэнсдей? Он отстраняется, прежде чем их губы успевают соприкоснуться, она смотрит на Ксавье широко раскрытыми глазами, щеки пылают от его близости на виду у всех. Он уходит, собираясь продолжать дразнить ее и дальше. В полдень ловит ее по дороге на ленч с Энид и тянет за рукав в сторону ближайшего коридора. Грубо толкает к мраморной колонне, чтобы завладеть губами, крепко сжимая руки на талии. Уэнсдей смотрит на Ксавье в замешательстве, когда он отстраняется. Но его настоящая цель другая. Он снова наклоняется и впивается поцелуем в ее шею, сильно всасывая кожу. А затем любуется своей работой — красным, влажным и слегка припухшим пятном высоко на шее, чуть ниже линии челюсти. Уэнсдей понимает руку и касается его пальцами, хмурясь. Теперь она отмечена понятным для всех образом. Ксавье отпускает ее, дело сделано. Она бросает на него мрачный взгляд, когда они заходят в кабинет астрономии. Отворачивается, чтобы он не мог видеть засос, но Ксавье догадывается, какая картина могла бы предстать его взору. Сегодняшний урок, как ни странно, посвящен Овну, его астрологическому знаку. Ксавье притворяется, что забыл учебник, и просит Уэнсдей поделиться. Она отказывает, но он игнорирует ее, и поднимает с места, обняв за талию. Уводит за стол в дальнем углу, чтобы другие ученики не смогли видеть, как близко он планирует оказаться, читая через ее плечо. — В отличие от лунного Нового года, астрологический Новый год начинается с Овна, — Ксавье чувствует, как она замирает, когда он кладет руку ей на бедро. — Огненный знак Овна, управляющий первым домом, означает начало нового сезона. Овны смелы, независимы и амбициозны. Он чувствует, как Уэнсдей дрожит, когда он читает, шепча ей на ухо и поглаживая ее задницу поверх форменной юбки. Посмотрев вниз, он видит, как она сжимает ноги. Ксавье продолжает читать: — Первый дом, представляющий личность, наделяет Овнов уникальной способностью к самореализации. Когда они смогут найти любовь и принятие внутри себя, они, скорее всего, помогут другим достичь того же. Он тянется к ее шее, чтобы коснуться того места, где надеется ощутить свою метку.***
После уроков Ксавье не может найти Уэнсдей и задается вопросом, не слишком ли сильно надавил на нее сегодня. Он проверяет студию, обсерваторию, фехтовальный зал и терпит неудачу. Энид помнит только, что видела ее в комнате в общежитии после окончания занятий. Она предлагает заглянуть к ним в комнату, чтобы узнать, не спряталась ли она там. Он с тоской вспоминает время, которое провел прошлой ночью, тщательно прибираясь и стирая постельное белье, надеясь, что она захочет остаться у него на ночь. Ксавье поднимается по черной лестнице Офелия-холла, избегая бдительных сотрудников, и стучит в круглое окно. Как и в прошлые разы, когда он появлялся в ее комнате, ему не удается заглянуть внутрь, поэтому Ксавье предупредительно выкрикивает ее имя и толкает стеклянную дверь. Никаких признаков ее присутствия. Вещь выбегает и машет «привет». — Видел Уэнсдей поблизости, Вещь? — спрашивает Ксавье и узнает, что она была здесь после занятий, но почти сразу ушла. Ксавье говорит себе, что это последний раз, когда он роется в ее вещах — обещание, которое он давал и нарушал раньше, — приближаясь к ее столу. Он завален скомканными бумагами, а из пишущей машинки торчит черновик. Взяв первый лист, Ксавье видит, что это письмо для ее родителей. В нескольких строчках нет ничего особенного, всего лишь сообщение об окончании учебного года и ее возвращения домой на лето. Все следующие черновики, которые он разворачивает, содержат разные вариации на одни и те же темы. Однако на листе, оставленном в пишущей машинке, внизу есть дополнительный абзац. Я бы хотела, чтобы мой парень, Ксавье, снова побывал у нас на летних каникулах. Больше я не буду отвечать на вопросы по этому поводу. Если это приемлемо, в качестве последней просьбы, я прошу поставить в мою комнату двуспальную кровать. У.А. — Вещь… — Ксавье широко раскрытыми глазами смотрит на обрубок руки. — Какой же я идиот. Он так долго пытался откреститься от ярлыков и обид, что так и не решился прямо спросить у Уэнсдей, что она чувствует. Ксавье распахивает дверь в свою комнату. Уэнсдей здесь, как он и предполагал, сидит на его кровати с учебником в руках. Она ждала его часа два. Ее черная сумка с вещами стоит у стола. — Ксавье, — приветствует она и откладывает учебник — Уэнсдей! Я тебя везде искал. — Я остаюсь на ночь. Энид прикроет, — заявляет она. — Хорошо, конечно, — он нервничает, — я имею в виду, замечательно! Вообще-то, я хотел, чтобы ты осталась на ночь. Вот почему я искал тебя. — Раздевайся. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Они произносят это одновременно. Ксавье удивлен ее приказом раздеться, хотя понимает, что весь день испытывал ее терпение. К сожалению, он не успевает заговорить. Уэнсдей встает с кровати и теребит его рубашку. — Подожди! — Я больше не хочу ждать! — Я тоже, клянусь! — Ксавье нежно гладит ее по щеке. — Ты думаешь, мы встречаемся? Ты считаешь меня своим парнем? Глядя в его глаза, она пытается понять, беспокоит ли его это или радует. Определенно радует. — Извини, я знаю, что поступил неправильно, но я видел письмо, которое ты напечатала… Я просто хочу знать… Ты правда хочешь быть моей девушкой? Она моргает, сбрасывая напряжение в момент обострения эмоций, словно какой-то дикий зверек. — Да. Это все, что ему необходимо, и руки Ксавье путаются в ее волосах, а губы прижимаются к ее губам. Он раздевает ее до черного нижнего белья, игнорируя просьбы снять с себя одежду. Уэнсдей краснеет, распаляя и без того дикое желание. Она опускается на кровать, откидываясь назад и непристойно раздвигая бедра. Ксавье раздевается до трусов, подыгрывая. Не может удержаться, чтобы не пялится на ее тело. Она нетерпеливо снимает лифчик и спускает нижнее белье по бедрам. Ксавье прижимает ее к себе, склоняясь над ее обнаженной фигурой, как делал это уже несколько раз, и приникает ртом к ее коже. Уэнсдей пытается снять с него трусы, но он останавливает ее. Она хмуро смотрит на него, опасаясь, что ей снова откажут. — Сначала я хочу позаботиться о тебе, хорошо? — Нет, Ксавье. — Ляг на живот, — командует он. Она выглядит смущенной, прежде чем повиноваться. Ксавье поднимает с пола форменный галстук. Осторожно, чтобы не сделать больно, заводит обе ее руки за спину. — Что ты делаешь? — она начинает понимать. — Ш-ш-ш, небольшая ограниченность в движениях не повредит, — успокаивает ее Ксавье, но если бы она действительно запаниковала, он бы отпустил ее. Руки надежно связаны за спиной, и Ксавье нежно гладит зад Уэнсдей, прежде чем перевернуть ее на спину. — Не больно? — убеждается, что она чувствует себя хорошо, прежде чем продолжить. Уэнсдей пинает его ногой, которую он хватает в воздухе и отводит, чтобы прижаться к ней плотнее. Шепчет: — Сначала я хочу вылизать тебя. Заставить кончить так сильно, что ты закричишь. Он опускается ниже и обводит языком сосок: — А потом возьму так, как ты захочешь. Она выгибает спину, подставляя грудь под его ласки. Между ее ног уже влажно и Ксавье, не теряя времени, прижимается губами к ее лону, подхватывает под бедра и сжимает пальцами соски. Он не назвал бы себя экспертом по оральному сексу, но знает, как быстро довести Уэнсдей до оргазма. Подняв выше ее бедра, посасывающим движением втягивает клитор. Она стонет из-за одновременной ласки груди и вагины. Все громче и громче, и наконец кончает, как хотел Ксавье. Он неохотно отрывается от нее, и откидывается на кровать, восстанавливая дыхание. Через минуту он помогает Уэнсдей принять сидячее положение. Она держит ноги слегка раздвинутыми — вероятно, ее чувствительность повышена, — пока он развязывает ее покрасневшие запястья. Ксавье снимает остатки одежды, он очень сильно возбужден, и то, что Уэнсдей так откровенно пялится на него, сводит с ума еще больше. — Можешь быть сверху, если хочешь, — говорит Ксавье, садясь рядом с ней у изголовья кровати. Он подает ей знак придвинуться ближе и опускает на себя, умиляясь от того, какой маленькой она выглядит рядом с ним. — Подожди! Черт… — Ксавье неловко наклоняется к тумбочке, где лежит купленная им нераспечатанная коробка презервативов, и отрывает один квадратик. Уэнсдей изучает его своим обычным пронзительным взглядом, пока он надевает защиту. — Двигайся так медленно, как тебе нужно, — мягко говорит он, сжимая ее бедра. Она приподнимается повыше, подается вперед на несколько дюймов и берет его за руку в качестве поддержки. Ксавье приходится зажать нижнюю губу зубами, пока она опускается ниже, иногда замирая. Полностью опустившись, Уэнсдей прерывисто дышит. Ксавье гладит ее волосы: — Ты в порядке? — В полном. Она немного приподнимается и снова опускается. Ксавье стонет, ему уже отчаянно хочется двигаться, но он понимает, что Уэнсдей все еще привыкает к новым ощущениям. Поэтому он берет себя в руки и продолжает поглаживать ее. — Когда сможешь, — он изучает ее лицо в поисках дискомфорта, — двигайся немного вперед, вместо того, чтобы подниматься и опускаться. Тебе станет легче. Уэнсдей пытается, наклоняясь и слегка двигая бедрами вперед и назад. Должно быть, это работает, потому что она повторяет движение снова и снова, сводя его с ума. — Уэнсдей… — он тяжело дышит. — Прости, что говорю это во время секса, но я люблю тебя. Мне правда нравится быть с тобой. И надеюсь, ты чувствуешь то же самое. Она останавливается. Тянется подушкой и бьет его прямо по лицу. — Ой! Я что, делаю тебе больно?! Уэнсдей прижимает подушку к его лицу, словно пытается задушить его. Он настолько сбит с толку, что, возможно, сказал что-то лишнее. — Я уже говорила тебе, что люблю! — кричит она. Он отбрасывает подушку, и хватает Уэнсдей за запястья. Ксавье никогда не думал, что будет драться с ней в… таком положении. …что? Она говорит так тихо, что Ксавье почти не слышит, но все же разбирает, какие именно слова она произносит: «…tú eres mi media naranja.» Он все еще растерян. Уэнсдей вырывается из кольца его рук, и хватает за плечи: — Ты моя родственная душа, Ксавье… Я тоже люблю тебя. Он широко улыбается, заключая ее в свои объятия. Желание снова охватывает его, и он переворачивает Уэнсдей на спину, входя в нее, возможно, более грубо, чем следует. Теперь, взяв себя в руки, он находит необходимый ритм, чувствуя отклик Уэнсдей. Она дрожит, глаза зажмурены, голова запрокинута. Тихие стоны срываются с ее губ в такт движениям. Ксавье испытывает облегчение, увидев, что ей хорошо, чувствует, как ее ноги обхватывают его торс. Он долго не продержится, поэтому начинает ритмично поглаживать ее клитор. — Ты близко? — спрашивает он, отчаянно сдерживаясь, чтобы не кончить. — Да. Он опережает Уэнсдей на несколько секунд, и ощущение от ее оргазма помогает продлить его собственный. Рухнув рядом с ней, Ксавье снимает презерватив и, выбросив его в корзину, заключает девушку в крепкие объятия. В следующий раз нужно приготовить полотенце. Время не позднее, и Ксавье зовет Уэнсдей принять душ. Он моет ее длинные волосы, не общая внимания на то, что сам немного мерзнет, ведь ему хочется побыть для Уэнсдей джентльменом. — Итак… лето в гостях у твоей семьи? — Ты против? — Конечно нет. Ты уверена, что я тебе не надоем? — Ворон выбирает пару на всю жизнь.***
Уэнсдей засыпает первой, свернувшись калачиком на боку. Перед этим он предположил, что у Энид будет куча вопросов, и на ее лице сохраняется хмурое выражение даже во сне. Ему все еще немного тревожно и Ксавье гуглит фразу, которую Уэнсдей сказала на испанском. В следующий раз ему нужно быть внимательнее. Фразу, к счастью, не так уж трудно найти, она довольно распространена, но наполнена смыслом. Уэнсдей спит уже около часа, прижимаясь щекой к его боку. Вконец выбитый из колеи, Ксавье выскальзывает из ее объятий и пробирается в закрытую столовую. Утром он понимает, что она нашла апельсин, порезанный на дольки, который он стащил и оставил для нее на тумбочке, когда слышит, как Уэнсдей бормочет: — Estúpido. Он обнимает ее, осыпая поцелуями губы, проигрывающие сражение с улыбкой.