Сладостный поцелуй Вечности

      Себастьян получал особое удовольствие от наблюдения за смущением, охватившим юного господина и дерзкую Коломбину. Раскрасневшийся милорд, несомненно, вспомнил тот легкий девичий поцелуй, подаренный ему загадочной незнакомкой. Кто бы мог подумать, что судьба сведет их снова. Себастьян не сомневался в том, что перед ним стояла та самая Коломбина, которая не столь давно умудрилась перепутать его с другим мужчиной. Узнать ее было не сложно: выбранный ею маскарадный костюм не мог ввести в заблуждение человека, который уделил хотя бы незначительное внимание ее образу. Себастьян заметил, что девушка изумленно смотрела на него не в силах отвести взгляда с тех самых пор, как вошла в сад. Чем было вызвано ее удивление: неожиданной встречей с настойчивым партнером по танцу, укравшим ее из объятий какого-то рохли, которого она добродушно назвала «джентльменом», или же внезапным осознанием того, каким статусом на самом деле обладает этот человек? Себастьян насмешливо улыбнулся, глядя в ее изумрудно-зеленые глаза. Они и правда оказались зелеными — он не ошибся, заметив их изумрудный блеск в свете свечей; а вот волосы, напротив, в полумраке показались ему темнее, чем были на самом деле, теперь, при свете дня, был отчетливо виден их насыщенный шоколадный оттенок.       — Роберт, девочки! Какое счастье, что вы навестили нас сегодня! — подскочила с места миссис Фаррелл, невольно напомнив Сиэлю о том, что ему тоже положено подняться в присутствии новых гостей. — Ах, что же это я! Граф, позвольте представить вам моих добрых друзей: сэр Роберт Эттвуд, — женщина представила барона Сиэлю, а после и самого графа девушкам: — Мисс Оливия Эттвуд и мисс Камилла Эттвуд.       — Граф? — тихо произнесла брюнетка, переведя испуганный взгляд на мальчика.       — Кажется, мы встречались с леди Камиллой во время бала, верно, мисс? — приветливо поинтересовался Сиэль у девушки, намекая ей на то, что узнал ее. Себастьян был приятно удивлен тем, как быстро господину удалось взять под контроль свои эмоции, пусть даже легкая краснота и выдавала его волнение. Актерские навыки милорда, несомненно, улучшались с каждым днем.       — Кажется, да... — с трудом проговорила девушка, тревожно сжимая подол своего платья: по всей видимости, она уже успела пожалеть о своих легкомысленных действиях на маскараде.       «Итак, — подумал Сиэль, разглядывая девушек. — Две «мисс Эттвуд». Какая же из них та самая, о которой нелестно отзывались те дамы?» Он вспомнил об одной детали, которая могла указать ему на то, о ком именно шла речь: в разговоре упоминалось о том, что девушка «вернулась» в город. Осталось только узнать, кто же из него уезжал. Впрочем, это могло касаться обеих, ведь, скорее всего, они так же, как и другие семьи, имели загородное поместье и посещали Уитби лишь в определенное время года. Вероятно, придется искать иные способы решения этой задачи.       — Мэтью сегодня не дома? — поинтересовался мистер Эттвуд у хозяйки. Сиэль обратил на него свой взгляд: мужчина был значительно моложе миссис Фаррелл (вероятно, ему было чуть более сорока пяти лет), обладал стройной фигурой и довольно высоким ростом; светло-русые волосы средней длины, зачесанные набок, обрамляли тонкие черты лица, едва покрытого сеткой мелких морщин вокруг глаз; хмуро сдвинутые к переносице брови лишь сильнее подчеркивали глубокую складку на лбу и придавали лицу угрюмое выражение.       — Мистер Фаррелл отлучился по делам, но вскоре уже должен будет вернуться, — ответила женщина и торопливым жестом указала на столик, уставленный угощениями. — Прошу вас, присоединяйтесь к нам, в ногах правды нет.       — Мне нужно обсудить с ним пару вопросов, которые не терпят отлагательств, — пояснил мистер Эттвуд и обратился непосредственно к графу: — Что ж, прошу извинить меня за то, что отвлекся от нашего с вами знакомства. Полагаю, вы впервые посетили Уитби?       Мужчина уверенно прошел к столу и сел напротив графа. Несущественные, но настойчивые вопросы, которые задавал мистер Эттвуд лишь для того, чтобы поближе познакомиться с новым человеком, остановившимся в городе, показались Сиэлю настоящим допросом. Себастьян, отвлекшись от беседы господина с бароном, был озадачен тем, что дамы предпочли остаться в стороне, хотя по правилам этикета они должны были первыми пройти к столу и расположиться на местах. Казалось, они и вовсе не планировали присоединяться к чаепитию. У девушек был крайне встревоженный вид, и даже обычно веселая миссис Фаррелл была обеспокоена этим обстоятельством. Себастьян попытался вслушаться в их разговор.       — Милая, вы выглядите заплаканной, — сказала миссис Фаррелл Камилле Эттвуд и бережно положила ладонь на ее щеку. — Вы переживаете о той несчастной девочке?       — Ох, тетушка... — ответила девушка, тяжело вздохнув. Она поспешно смахнула накатившие слезы и положила свою ладонь на руку женщины.       — Все мы опечалены этим известием, — вступила в разговор Оливия Эттвуд. — Особенно Камилла, ведь она проводила с ней много времени. Вы ведь помните, что Камилла давала уроки бедняжке Джил?       Себастьян видел Оливию на бальном вечере: она беседовала с Камиллой Эттвуд у ледяной скульптуры. Во время вальса мисс Эттвуд упоминала о том, что ее сестра в скором времени должна будет выйти замуж за Ричарда Нортона. Себастьян не рассказывал об этом господину, так как считал, что этот разговор не имеет никакого отношения к делу. Однако теперь, когда оказалось, что все эти лица имели хотя бы частичное отношение к расследованию, Себастьян посчитал необходимым доложить обо всем графу. Конечно, упуская некоторые подробности, например, о значении костюма, в который его облачила Нина Хопкинс. Об этом юному господину знать не следовало.       «Интересно, — подумал Себастьян, вспомнив список подозреваемых, составленный графом. — Насколько оправдаются подозрения молодого господина в отношении этих леди?»       — Тетушка, — шепнула Оливия, наклонившись к миссис Фаррелл. — Мы не знали, что у вас будут гости. Нам бы хотелось, что бы вы, как и прежде, развеяли наши тревоги и поделились с нами своим теплом, ведь мы, как вы уже успели заметить, не находим себе места из-за случившейся трагедии. Пожалуй, мы немного прогуляемся по городу и зайдем к вам позднее. Надеюсь, что дядюшка к тому времени уже вернется домой.       Рассказав о своих планах миссис Фаррелл, девушки направились к столу. Мистер Эттвуд, совсем позабыв о своем остывающем чае, увлеченно расспрашивал уже подуставшего от такого пристального внимания графа Фантомхайва. Сиэль жаждал как можно скорее переменить основной предмет их разговора, и приближающиеся к ним леди могли ему в этом помочь. Он резко подскочил на ноги, и с преувеличенной любезностью окутал девушек всем своим вниманием. Мистер Эттвуд, озадаченный подобной прытью, последовал примеру графа и предложил девушкам присоединиться к чаепитию.       — Ох, — Оливия виновато улыбнулась. — Ваше внимание непомерно приятно, но... граф Фантомхайв, отец, мы вынуждены вас покинуть, надеюсь, вы извините нас за эту дерзость.       — Какая жалость, — искренне огорчился Сиэль. Ему необходимо было побеседовать с обеими леди Эттвуд, чтобы разобраться в ситуации и, возможно, узнать другие обстоятельства дела, которые ему еще не были известны. К тому же мистер Эттвуд... Сиэль с тоской посмотрел на мужчину, в глазах которого читалось намерение продолжить их незавершенную беседу. «В этот раз вопросы буду задавать я», — самонадеянно решил юный граф.       — Пожалуйста, будьте осторожны, — обратился к девушкам мистер Эттвуд, и те пообещали ему быть осмотрительными и избегать любых неприятностей.       Перед тем, как девушки, еще раз извинившись за свой уход, покинули сад, Себастьян заметил на себе непродолжительный заинтересованный взгляд Камиллы Эттвуд. По ее серьезному лицу было трудно определить, какие мысли пронеслись в тот момент в ее голове: мужчине показалось, что нотка недовольства все же сверкнула в ее глазах. По крайне мере, на юного господина она смотрела с куда большей доброжелательностью, чем на него. Впрочем, может быть, ему всего лишь показалось.       — Так вы говорили, что владеете бумажной мануфактурой? — Сиэль задал первый пришедший в голову вопрос, чтобы перехватить инициативу в разговоре. Тактика забрасывания собеседника вопросами была бессовестно украдена им у самого мистера Эттвуда, который, несомненно, отточил ее в совершенстве.       — Да, так и есть, — сухо ответил мужчина, не собираясь далее развивать эту тему. — Вы...       — И как? — поспешно перебил его Сиэль, изображая большую заинтересованность. — Данная отрасль промышленности приносит высокие доходы?       — Достаточные...       Сиэль заметил, что мистер Эттвуд задавал вопросы с куда большим энтузиазмом, чем на них отвечал. Возможно ли, что столь живой интерес к собеседнику всего лишь трюк, успешно отвлекающий внимание от личности барона и создающий иллюзию обычной беседы? Таким образом, получалось, что мистер Эттвуд узнавал о человеке больше, чем узнавали о нем самом. Может быть, барону есть, что скрывать?       — У вас прекрасные дочери, — Сиэль, наконец, решил перейти к главному. Личность мистера Эттвуда, несомненно, вызывала интерес, но намного важнее сейчас было определиться с наиболее значимыми фигурами в кровавой шахматной партии, разыгранной жестоким преступником. Если одна из мисс Эттвуд является убийцей, поймать ее, сосредоточив все внимание на ней одной, не составит труда.       — Благодарю вас, — ответил мистер Эттвуд. — Но дочь у меня только одна. Камилла — моя племянница. Хотя, в чем-то вы правы. Я действительно отношусь к ней как к дочери, ведь мы с женой воспитывали ее с того самого момента... — мужчина замялся, он точно не хотел заканчивать свою мысль, но выбора уже не было, ведь граф Фантомхайв внимательно следил за его словами, — с того момента, как моя сестра покинула этот мир.       — Примите мои соболезнования, терять родных невероятно тяжело, — Сиэль выдержал паузу и посмотрел на барона: краска сошла с лица мужчины. — Ваша жена сегодня осталась дома? Погода чудесная, самое время для про...       — Моя жена уже давно умерла.       — Простите...       — Ничего, — лицо мужчины приняло еще более суровое выражение. Сиэль оказался в тупике. Невозмутимо продолжать разговор оказалось невозможным: мистер Эттвуд погрузился в мрачные раздумья. К счастью, вскоре подоспела миссис Фаррелл, она уже проводила девушек и вернулась в сад к гостям.       — Не могу поверить, что малышка Оливия уже выходит замуж, кажется, будто совсем недавно я рассказывала ей сказки! — женщина обратилась к мистеру Эттвуду, и тот заметно смягчился при упоминании дочери.       — До свадьбы еще далеко, — улыбнулся мужчина. — Они совсем недавно заключили помолвку. Я еще не готов отдать свою дочь в руки другого мужчины, какими бы нежными они ни были.       Миссис Фаррелл посмеялась на шутливое замечание мужчины и обратилась к графу Фантомхайву:       — Граф, вы уже познакомились с Ричардом Нортоном? Кажется, весь город только и говорит о его помолвке с нашей Оливией!       «Должно быть, это очень удобное умение — не замечать действительно трагичные события», — подумал Сиэль. По его мнению, весь город должен был говорить о громких убийствах или хотя бы о таинственном крушении русской шхуны, но никак не о помолвке виконта и леди. На беглый взгляд графа, в этом отношении миссис Фаррелл была идеальным образцом английской женщины, поведение которой так усердно диктовало светское общество. «Старайтесь избегать любых мрачных и серьезных тем для разговора», — настаивали справочники по этикету. Однако Сиэлю подобный расклад был не по душе. Обсуждение помолвок, цветов и синего неба над головой никоим образом не способствовало продвижению его работы.       — Да, — ответил Сиэль. — Я имел честь с ним познакомиться. И с сэром Генри тоже.       — Ах, кажется и Генри в юности пытался ухаживать за Камиллой, пока она не переехала в пансион, — беззаботно посмеялась миссис Фаррелл. — Вот было бы здорово, если бы обе наши девочки вышли замуж за Нортонов.       «Вот оно!» — заметил Сиэль. Возможно, именно она «вернулась» в Уитби?       — Разве мисс Камилла теперь живет не с вами? — спросил он у Роберта Эттвуда.       — После окончания пансиона в Брайтоне она действительно на несколько лет осталась преподавать в этом заведении, и это несмотря на все мои попытки воззвать к ее разуму и вернуть ее домой. Она зачем-то вбила себе в голову мысль о том, что преподавание — ее призвание, хотя я вполне способен содержать как Оливию, так и ее тоже. Юные леди не должны работать, но молодежь трудно переубедить. К счастью, помолвка и грядущая свадьба Оливии заставили Камиллу забыть о ее глупых мечтах на какое-то время, по крайней мере, до тех пор, пока моя дочь не станет миссис Нортон. А там, кто знает, возможно, и сама Камилла станет чьей-нибудь невестой.       — А сколько ей сейчас, Роберт? Я совсем запамятовала, — спохватилась миссис Фаррелл.       — Двадцать лет, она на два года младше Оливии.       — Ах, точно. Самое время для выбора подходящей партии. Вы же собираетесь на Сезон в этом году? Я считаю, что это самое романтичное время для юных леди. Именно во время Сезона знакомятся многие будущие супруги, — женщина мечтательно закатила глаза, вспоминая свою юность.       — Непременно, вскоре мы переедем в Лондон, осталось только уладить некоторые дела в городе, — ответил мистер Эттвуд, задумчиво поглаживая аккуратную бороду.       «Черт, я же совсем забыл про Сезон!» — осознал Сиэль. Весной многие семьи переезжали в столицу, чтобы сполна насладиться развлечениями: спортивными соревнованиями, верховой ездой и променадами, театром, балетом, балами и музыкальными вечерами. Если преступник один из аристократов или их слуг, поймать его после побега в такой крупный город в самое оживленное время года будет непросто. Придется придумывать оправдания для встречи, и, пожалуй, самое неприятное для графа — бесконечно посещать увеселительные мероприятия. Необходимо как можно скорее вычислить убийцу.       — Многие семьи переезжают из Уитби в Лондон во время Сезона? — поинтересовался граф.       — Большинство аристократов, — неопределенно ответила миссис Фаррелл. — В особенности молодежь. В Уитби не так много развлечений, кроме ежедневных променадов по парку и побережью.       — Мистер Фаррелл только что вернулся домой, — оповестил появившийся в саду дворецкий. — Мистер Эттвуд, сэр просил вас пройти к нему в кабинет.       — Ах, что же это он? — забеспокоилась женщина. — Роберт, прошу, передайте мистеру Фарреллу, чтобы он тоже спустился к нам в сад, как только вы решите с ним все вопросы.       Когда мужчина ушел, Сиэлю представилась возможность узнать у миссис Фаррелл некоторые подробности прошлого семьи Эттвуд. Сейчас, когда он лично познакомился с бароном, его дочерью и племянницей, ничто не мешало ему завести о них разговор.       — Кажется, леди Оливия и леди Камилла выглядели подавленно? — будто бы невзначай отметил граф. — Что-нибудь случилось?       — Вы, должно быть, не знаете? — спросила женщина, с непривычно обеспокоенным выражением. — Дело в том, что совсем недавно была убита их давняя подруга. Они всем сердцем скорбят о ее скоропостижной гибели.       «Надо же, — поразился Фантомхайв. — Оказывается, миссис Фаррелл умеет вести беседу не только о цветах и хорошей погоде».       — Как это печально, — отозвался Сиэль. Он не собирался более задерживаться на этом происшествии: того, что рассказала графиня Нортон, было вполне достаточно. — Мистер Эттвуд упоминал, что его жена умерла, и я было подумал...       — О, вовсе нет! — женщина подхватила незаконченную мысль графа. — Моя племянница оставила нас уже давно, тогда Оливия была еще совсем малышкой.       — Мать леди Оливии была вашей племянницей? — уточнил Сиэль, и женщина подтвердила этот факт. — Выходит, она умерла совсем молодой? Что же могло случиться?       Конечно, спрашивать о таких вещах не принято в светском обществе, однако граф надеялся на то, что слова графини о разговорчивости Эммы Фаррелл окажутся правдой. Женщина вздохнула, прежде чем заговорить: глубокая грусть отразилась на ее лице.       — Она утонула, — ответила миссис Фаррелл, когда Сиэль уже начал переживать о том, что зря поднял эту тему. — В тот день Клэр решила отвести девочек на пляж. Тогда Оливии едва исполнилось пять лет, а Камилла была еще совсем малышкой, однако Клэр отказалась от сопровождения служанки, что, вероятно, окончательно решило ее судьбу. Не их одних прельстило теплое летнее солнце в этот погожий день: на берегу собралось много отдыхающих. Вскоре хорошая погода сменилась на противоположную: солнце скрылось за облаками, подул холодный ветер, и волны все сильнее накатывали на песчаный берег. Многие отдыхающие покинули пляж, но девочки упросили Клэр остаться: они надеялись, что погода вновь наладится, и они снова смогут поиграть с ракушками, выброшенными на берег. Малышка Оливия росла непослушным и чрезвычайно энергичным ребенком, ослушавшись Клэр, она подбежала к кромке воды. Волны накатывали на берег все сильнее и сильнее, но маленькой Оливии, не знавшей о коварстве морской стихии, они казались совершенно безвредными. Клэр подоспела к дочери в тот самый миг, когда большая волна сбила малышку с ног и уже готовилась унести ее прочь от берега, однако Клэр успела схватить Оливию за руку и оттолкнуть на берег. Следующая волна сбила саму Клэр и та, запутавшись, в юбках своего платья, уже не могла сопротивляться настойчивости бушующих волн. Ее отнесло дальше от берега, и вскоре она скрылась в глубине моря. На пляже еще оставались люди, и плачущую Оливию сумели оттащить подальше от воды, но никто не решился помочь ее тонущей матери.       — Неужели на пляже не было мужчин? — спросил Сиэль.       — Я точно знаю, что один мужчина присутствовал на берегу во время разыгравшейся трагедии. Сэр Говард Палмер со своей супругой и маленькой дочерью в тот момент еще находились на пляже. В те времена Роберт и Клэр считали супругов Палмер своими близкими друзьями, но после трусливого поступка сэра Говарда, бросившего Клэр погибать в море, Роберт разорвал с этой семьей все связи.       — Как сэр Роберт узнал о том, что мистер Палмер с семьей все еще оставались на берегу? — уточнил Сиэль. — Вы тоже были в тот день на пляже?       — О, нет. Я бы сама бросилась спасать свою дорогую племянницу, не пожалев собственной жизни, — с горечью ответила женщина. — О случившемся Роберту, да и мне впоследствии тоже, рассказала миссис Льюис. Она была подругой Клэр: они вместе провели детство в этом городе. Именно она увела Оливию дальше от берега.       «Мог ли мистер Эттвуд затаить злобу на тех, кто был рядом с его женой в момент ее гибели и не помог ей?» — предположил Сиэль. Похоже, список подозреваемых пополнился. Впрочем, почему его выбор пал на совершенно непричастных к этому случаю людей? Мисс Палмер тогда была совсем маленьким ребенком, а Лесли Маклауд еще жила в Шотландии. Или же эти убийства следует считать предупреждением?       — Соболезную, — тихо отозвался граф. — Кажется, мисс Камилла тоже рано потеряла мать? Мистер Эттвуд сказал, что его сестра умерла. Не представляю, как ему должно быть, тяжело.       — Роберт так сказал? — удивилась миссис Фаррелл.       — А разве это не так?       — Ох, ну... — женщина замялась. — Я понимаю чувства Роберта и его желание скрыть правду, однако всем известно о том, что произошло на самом деле.       — И что же?       — Его сестра, Элленор, сбежала со своим возлюбленным. Крайне опрометчивый и недостойный поступок по отношению к своей семье и дочери. Я расскажу вам, как все было. Элленор была совсем юна, когда Роберт женился на Клэр и переехал вместе с ней в Уитби. Видите ли, его фамильное имение находится в районе Ричмондшира в Северном Йоркшире. Собираясь жениться на моей племяннице, он, не раздумывая, приобрел особняк в Уитби лишь потому, что Клэр безумно любила этот городок, в котором прошло ее беззаботное детство. Роберт так любил свою жену, что последовал бы за ней и на край света, если бы она того пожелала. Похоже, что подобная страсть у Эттвудов в крови, — невесело посмеялась миссис Фаррелл, намекая на сестру мистера Эттвуда. — Элленор переехала в Уитби вместе со своим братом. Возможно, Роберт посчитал, что его юной сестре будет интереснее жить в городе, нежели в тихой деревушке вместе с родителями, а, может быть, и сама Элленор уговорила его взять ее с собой. Я помню ее как застенчивую, мечтательную девушку. Никогда бы не подумала, что она осмелится на такой необдуманный шаг. Однако она так сильно влюбилась в того юношу... Как же его звали? Не помню точно, кем он был: французом или греком. В его имени было что-то греческое... Ах, да, вспомнила! Его звали Деймон Коллиас. Не спорю, он был действительно хорош собой. Темные волнистые волосы, яркие зеленые глаза, аккуратное лицо — ожившая античная статуя, не иначе! Недаром Уитби так оживился с его появлением, многие девушки желали обратить на себя его внимание, но он выбрал нашу мечтательную Элленор. И все, вероятно, было бы хорошо, если бы не столкновение интересов Роберта и самого Деймона. Роберт не желал отдавать свою сестру замуж за иностранца, который в скором времени собирался покинуть Англию и открыто заявлял об этом, а Деймон отказывался менять свои планы, касающиеся его переезда во Францию. Возможно, история любви Элленор могла бы закончиться и на этом, ведь ее любимый уехал, как только получил решительный отказ от ее родственников, но вскоре она узнала, что ждет ребенка. Как безрассудны порой бывают юные леди! Едва Камилла появилась на свет, вернулся и Деймон с намерением забрать Элленор и их дочь с собой, но Роберт и слушать не хотел человека, который так поступил с его сестрой, и прогнал его. В ту же ночь Элленор сбежала, оставив малышку Камиллу. Мы предполагаем, что они уехали во Францию, как того и хотел Деймон. Впоследствии Роберт раскаялся в своем поступке, но Элленор так и не вернулась домой. Поначалу он хотел скрыть от Камиллы правду о ее матери, сказав ей, как и вам, что она умерла, но трудно удержать истину в городе, где всем обо всем известно.       «Стало быть, те девушки говорили про Камиллу Эттвуд, — подумал Сиэль. — Все сходится: и возвращение в Уитби, и рассказ о ее матери. Прекрасно, теперь цель известна».