Миссия для Принцессы

Он ловит Яманака благодаря их легендарной семейной технике. Девчонка отходит справить нужду, вовремя замечает врага, но среагировать не успевает, и её сознание, посланное в него, проходит мимо, теряясь среди кустарников и вековых стволов. Девчонка падает. Её трусики приспущены, а губы доверительно и ласково раскрыты, словно приглашение на поцелуй. Обито хмурится и одевает её, прежде чем связать и отнести в убежище. Внутренний голос настойчиво просит оставить девчонку как есть, но он всё же наполняет одну из фляжек дождевой водой, и накрывает её собственным плащом. Она — враг, но видеть это юное лицо, лицо куноичи из его родной деревни, преисполненным страданием Обито неприятно. Он уходит на разведку, расставив вокруг парочку иллюзий (не то, чтобы он в этом профи, но это лучше, чем ничего), а когда возвращается, чтобы перевести дух и дождаться сигнала Зецу, та только-только начинает приходить в себя. Совсем ещё неопытная. Так глупо подставиться. Так долго лежать без сознания. Наверное, все красавицы такие. Обито молча наблюдает, как она со вздохами разлепляет глаза и пытается сфокусировать зрение. По краю сознания пробегает смутное воспоминание о цветочном магазине Яманака, где приветливая, красивая женщина продавала прекрасные букеты. Обито незачем скрывать своё лицо, но он всё же тушуется, когда взгляд девушки фокусируется на его шрамах. Он преодолевает желание отвернуться. На её лице отражается узнавание. Серые, с налипшими вокруг да около светлыми, как пшеница в закатном свете, волосами, глаза хранят в себе большую усталость, долю терпения и смирение со своим положением. Обито тщетно пытается отыскать в её позе страх или презрение. Он видит лишь усталость. Усталость и интерес. — Что дальше? — Девочка приподнимается, чтобы опереться спиной о каменные своды пещеры. Его тёплый чёрный плащ с алыми облаками сползает с узких, но крепких плеч и большой груди. Она перехватывает его взгляд, и Обито ощущает неловкость. Словно ему опять тринадцать, и одна из знакомых женщин замечает его интерес. Как же много он в то время дрочил. — Ничего, — говорит он глухо, возвращая взгляд к её большим и серым, как пасмурное небо, глазам. — Дальше Мадара применит свою технику, и ты погрузишься в иллюзию, как и все остальные. — А если я сбегу? — Она вытягивает ноги, и они такие белые, такие крепкие, такие длинные… как и её волосы… — Тогда мне придётся тебя убить. Яманака ухмыляется вяло. Обито не меняет позы, лишь подкладывает кулак под подбородок, разглядывая её. Он не может уйти, ведь нужно ждать сигнала, а за пределами пещеры вовсю хлещет дождь. Внутренний голос — этот голос, кажется, он слышит впервые, и он нежный и угрожающий одновременно — велит остаться и поговорить с девочкой Яманака, понаблюдать за то появляющимися, то исчезающими в складках мужского плаща оголёнными частями тела (ну кто так одевается на войну?). Другой голос —голос того тринадцатилетнего Обито — кричит, чтобы он бежал подальше. Под дождь, под град сюрикенов… куда угодно. — Эй. — Она оглядывается и ерзает на месте. — Дай мне воды. Её просьба настолько бесхитростна, что Обито чувствует какую-то странную, приятную тяжесть во всём теле. Что она ещё может попросить таким голосом, чтобы я сделал это? «Что угодно», - словно говорят её глаза. Обито подходит и берёт флягу в руки. Вынимает крышку и подносит ближе. Ему приходится поддерживать затылок девушки, пока её губы ласково обхватывают горлышко фляги. От наслаждения она прикрывает глаза. И пока Яманака пьёт… в его нос проникает аромат её тела… безудержно-горьковато-полынный, нежно-женственно-цветочный, глубокий, будоражащий, тёмный… Её горло движется в такт глоткам, а тело изгибается в невозможности пошевелиться, как ему того хочется. Обито чувствует, что перед глазами словно встаёт пелена влажного дыма. Дыма, что проникает под одежду, вызывая мурашки. Дыма, который словно что-то пытается шептать на ухо нежно и… Она открывает глаза. Она знает. Обито вздрагивает, словно это он связанный валяется на полу пещеры, не в силах противостоять могущественному врагу. Он мягко отнимает флягу от её губ. — Хочешь меня? — Её затылок покоится на его ладони, и голая шея беззащитно открыта. Яманака ухмыляется бесстрашно и дерзко. Обито уже открывает рот, чтобы ответить, но Яманака предупреждает его слова. — Наверное, скучно было все тридцать лет жизни удовлетворять себя самому. Её взгляд очень острый, и Обито думает, что она хочет его задеть. Он понимает. И уголок губ автоматически тянется вверх. — Пойдёт. — Отвечает он, едва пожимая плечами, и мягко опускает её затылок. Вот сейчас точно. Ему нужно уходить. Пока Яманака устраивается поудобнее, он поднимается и направляется к выходу. Однако её резкий властный голосок раздаётся вновь. — Хочешь, я тебя научу? Обито оборачивается через плечо и смотрит в её «дождливые» глаза. Хочет ли он? Её лицо, её тело, её голос и аромат, всё в ней прекрасно и манит прикоснуться, погладить, облизать, сжать покрепче и… ещё всё это слишком напоминает о доме. О детстве. — Не бойся, тебе даже не придётся развязывать меня. — На её губах внезапно появляется обольстительная и нежная улыбка, от которой в голове становится приятно и пусто. — Обито-кун. — Полные губы расходятся, и острый, розовый язык высовывается, чтобы пройтись по ним влажным следом… Звон в голове усиливается, затмевая все иные мысли, и он подходит ближе. Садится перед ней на колени. Медленно стаскивает с её тела свой плащ… На мгновение в его голову вторгается реальность, и Обито замирает в ступоре, с застывшей на её коленке рукой. Однако Яманака внезапно приподнимается и её мягкие солёные губы прикасаются к его губам. Когда-то давным-давно Обито беспокоился о том, как не испортить свой первый поцелуй, но сейчас, когда этот момент наконец настал, он медлит лишь секунду, и его губы и язык приходят в движение словно сами по себе, сминая, нежно продавливая, проникая… Его руки в естественном жесте сжимают девичью талию, слегка прогибая под себя, и это настолько восхитительно, настолько непередаваемо-прекрасно, что он теряется, отпуская контроль. Их языки сплетаются в неудержимом танце, и Обито кладёт Яманака спиной на собственный плащ. — Вот так, — шепчет она сбивчиво на ухо. — Хороший мальчик. А теперь расстегни брюки, хочу посмотреть, насколько я тебе нравлюсь. Обито послушно приспускает штаны, это немного трудно из-за полностью вставшего члена, что пачкает ткань выступающей смазкой. Его снова возвращает к реальности ощущение стыда, ведь он стоит перед женщиной на коленях. Перед красивой женщиной, которая может его обсмеять. Что, если у него слишком маленький? Что, если он неправильной формы? Яманака смотрит на его член, не отрываясь, и он уже готов встать и уйти, когда она внезапно облизывает розовые губки с таким выражением лица, что Обито бросает в дрожь. — Хорошо, — говорит она, с трудом приподнимаясь из-за связанных за спиной рук. — Я очень хочу пососать его. — Я не развяжу тебя, — отвечает Обито и сам удивляется тому, насколько холодно и трезво звучит его голос. — Тогда сделай это для меня, — внезапно просит она, и в её глазах Обито видит лёгкий налёт страха. – Мне будет немного больно, если ты не разработаешь меня. — Хорошо, — соглашается он, смягчая тон, чтобы её успокоить, хотя и понятия не имеет, как это — «разработать» женщину. Он укладывается между её разведённых крепких ног, отодвигает кромку простых, белых трусиков и… И видит аккуратную розовую плоть, красивую, гораздо более красивую, чем на страницах учебников по анатомии, с маленькими волнистыми губками и сияющей от влаги дырочкой. Маленькой сжатой дырочкой, в которую его член никак не поместится, сколько не толкай. Она поэтому испугалась, увидев его? Не отдавая себе отчёта, Обито проводит языком плашмя по всем этим нежным складочкам и слышит дрожащий девичий вздох. На языке остаётся солоноватый привкус, но ему хочется лизать ещё. Благодарность и желание тяжёлой морской волной обрушиваются ему на голову. Эта сладкая девочка предложила ему себя. Он не должен её подвести. — Я буду очень нежным, — шепчет он, прикрыв глаза. — Я позабочусь о тебе, только скажи как. — Обито поднимает глаза и сталкивается с её мутным взглядом. А затем опускает голову и исступлённо лижет. Он пробует все места, ориентируясь на частоту и глубину вздохов, он облизывает горошину клитора и здесь её тяжёлое дыхание срывается на всхлипывание, а спина неудобно прогибается, стремясь подставляться ещё и ещё. Он просовывает язык внутрь этой манящей маленькой дырочки, откуда раскрывается её аромат, и откуда сочится солоноватый сок, и она протяжно стонет, извиваясь на его плаще. — Пальцами… — полу-стонет, полу-шепчет девушка, запрокидывая голову назад, и Обито подчиняется. Он проникает одним пальцем, и бархатная глубина влажно причмокивает, засасывая внутрь. Тесно. Обито медленно сношает её пальцем, а на висках выступает холодный пот. Внутрь, внутрь, внутрь. Ощутить эту бархатную нежность, эту умопомрачительную влагу на своём члене. Растянуть эту дырку под себя, сделать своей, закачать спермой и не выходить… Обито прикусывает губу и поднимается. Их взгляды встречаются, и он видит панику в глазах Яманака, но уже ничего не может с собой поделать, притягивая её к себе за бёдра. — Подожди… — Её голос срывается на стон, когда Обито приставляет головку к её входу. Он плавно толкается внутрь, и теснота сжимает его, как тиски. Перед глазами пляшут звёзды, и он до смерти желает засадить побыстрее и пожёстче, но так не хочется терять это ощущение безумного удовольствия и полной беззащитности на лице лежащей под ним девочки. Весь мир словно сузился до её ангельски красивого личика, до её стонов и её податливого мягкого тела… Он должен это увидеть, он не может не увидеть… Обито останавливается на полпути и яростно разрывает фиолетовый топ. Большие груди выпрыгивают наружу, такие мягкие и притягательные, с такими крепкими тёмно-розовыми сосками… Обито останавливается, в ступоре глядя на эту красоту, на это совершенное творение природы. Это женственное, крепкое тело с идеальными изгибами. Это розовое от наслаждения лицо… Он и не мечтал никогда, что сможет доставить кому-то удовольствие в постели. Он и не мечтал, что кто-то настолько совершенный когда-либо хотя бы взглянет в его сторону. — Прости. — Он резко задвигает до основания, и обильно спускает вглубь мелко вибрирующего, горячего женского влагалища. На лице Яманака удовольствие и слёзы. Он вздрагивает от этого зрелища, но не может остановиться: этот бархатный плен продолжает сжимать дрожащий от обилия вытекающей спермы член. Обито падает на локти, не вынимая, и большим пальцем стирает слёзы с её щёк. — Тебе больно? — Он лихорадочно ловит её взгляд. Девочка мотает головой из стороны в сторону. — Я же забеременею, — шепчет она, прикусывая губу. Обито с облегчением вздыхает. Внутри Цукиёми это уже будет не так важно. Он нежно целует девушку в висок. *** Ино комфортно. Тело после секса, хоть и короткого, расслаблено. Её запястья свободны. Изнутри идёт лёгкий холодок, как при повышенной температуре, и она стягивает с себя плащ Обито, служивший ей одеялом, чтобы надеть на себя. Плащ пахнет мужским потом, но ей не привыкать. Ино поднимается и хмурится, оглядываясь вокруг. Она не в пещере. По крайней мере, это место не похоже на пещеру. Оно похоже на огромный, тёмный зал. Ино бесцельно бродит по этому залу, царапая пол и стены, и края плаща собирают пыль, пока она слоняется вокруг. Можно было бы попытаться выбраться, но её цель заключается не в побеге. Её миссия предельно проста и одновременно достаточно трудна. Такую миссию Цунаде бы никогда не доверила Сакуре. И маленький червячок ревности считает, что это потому, что Сакуру Учитель любит больше. Однако… Ино надоедает бесцельно бродить по кругу. Она присаживается, опираясь о стену, и обхватывает себя руками. Уже становится прохладно даже в огромном мужском плаще. Неужели у неё лихорадка? Поможет ли это в её деле или только затормозит его? Ино хмурится. Нужно просто думать, как Шикамару. Не то, чтобы она настолько умна, чтобы хотя бы приблизится к уровню гения Нара, однако они лучшие друзья и напарники, и многому научились друг у друга. Какаши тоже был довольно полезен в этом вопросе. Именно он снабдил её известными фактами. На их основе Ино бы предположила, что добрый и заботливый мальчик типа Наруто, не обладающий, однако, подобной Наруто сильной психикой, под влиянием травмирующих факторов должен был сломаться, застыв на уровне подросткового возраста, а, следовательно, обладать присущими подростку эгоцентризмом, максимализмом… и… о чём ей ещё рассказывал отец? Что за херня… Она отрывается от своих мыслей, видя, как с тихим, чавкающим звуком меняется пространство неподалёку. Ино подскакивает с места, готовая к бою. Рука автоматически тянется к сумке с кунаями, но сумки нет, поэтому Ино лишь сжимает кулаки, принимая стойку. Нет, это просто он. Обито появляется из ниоткуда. В руках у него несколько свитков и охапка дров, а на плечах уже другой, серый плащ. Ино опускает кулаки. Отчего-то опускаются и глаза. Сами собой, словно посмотреть в лицо этому человеку вне её возможностей сейчас. — Ты замёрзла? — Ино слышит стук падающего дерева и поднимает глаза. Обито присаживается у кучки дров, поднося ладонь к губам, чтобы создать катон. И его лицо абсолютно нейтрально: вот уж кто нисколько не смущён. Разве не должно быть наоборот? Почему он ведёт себя так по-взрослому? Неужели их психиатрические теории оказались неверны? Или они верны лишь наполовину? Что ж. Это ей и предстоит выяснить. Ино мгновение любуется на явление катона, а затем подходит ближе, чтобы сесть у костра и погреться. Его свитки грудой валяются рядом. Значит, в них запечатано то, что предназначается ей. — Что в свитках? — спрашивает она, кивая на эту кучу бумаги, и поплотнее кутается в плащ. Жаркие отголоски костра приятно касаются замёрзшей кожи. — Вода, дичь… — он спотыкается, поднимая на Ино взгляд. — Садись рядом. Ино какое-то мгновение недоумённо смотрит в ответ, а затем молча поднимается, обходит костёр и садится рядом. Рука Обито обхватывает её за плечо, отчего на долю секунды сбивается дыхание в груди, но становится гораздо теплее и комфортнее, и Ино размякает, как упавшее в молоко печенье. Глаза слипаются, и она роняет голову на мужское плечо. От него пахнет лесом после дождя, звериной кровью, а на шее выступает едва-едва видимая испарина. Охотился. Ино просыпается от попавшего в ноздри запаха жареного мяса и дёргается невольно, обнаруживая себя лежащей на чужих коленях. Она поднимается и трёт глаза. Ей уже не холодно. Ей жарко. Ино ведёт плечами, сбрасывая грязный плащ, и ловит обеспокоенный взгляд Учихи. В его руках импровизированный шампур из обтёсанных деревянных палочек, на которых жарится ароматное свежее мясо… Ино проглатывает слюну и с надеждой заглядывает в глаза своего врага. То, что она видит на его лице, повергает Ино в некоторый шок. Потому что этот говнюк ухмыляется. Весело ухмыляется, почти как Чоджи, нашедший на полке магазина редкие чипсы. Ино не остаётся ничего другого, как улыбнуться в ответ. Губы расходятся практически против её воли. В груди странно стучит. — Дай мне, — говорит она тем тоном, которым обычно выпрашивала что-то у отца и других родственников-мужчин. Так просить умеют только принцессы, такие, как она. — С чего бы мне с тобой делиться, — спрашивает он, отворачиваясь к огню и переворачивая свои шашлыки. Ино косится в сторону кучи деревянных палочек, которыми можно накормить человек пять досыта, и сжимает его плечо. — Только не говори, что ты собираешься съесть всё это в одного. Обито поворачивает к ней своё лицо, и это лицо настолько… привычное, настолько типичное для Конохи, и, одновременно, иное, травмированное, со своей долгой и неприятной историей… и Ино ощущает, как что-то сжимается в груди. Она тянется рукой к линиям шрамов и мягко проводит по ним большим пальцем, отслеживая идущие книзу кратеры. Как ужасна война. В одно мгновение его лицо мрачнеет, и он отворачивается обратно к костру, однако Ино настойчиво хватает Учиху за подбородок и тянется вперёд. Их губы встречаются. Ино краем глаза видит, как бесчисленные шапмуры падают на стопку листьев недалеко от костра, а затем её мир переворачивается, и спина встречается с прохладной поверхностью пола. Но ей не холодно. Очень хочется есть, но Ино послушно раздвигает ноги и помогает ему стянуть штаны. Сейчас уже будет дольше… Ино сглатывает, и обхватывает Обито за шею, чтобы прошептать ему на ухо: «только медленно». В ответ он мокро целует её шею и слепо толкается вперёд, смешивая их смазку. Ино направляет его член рукой. Ей приходится стиснуть плечи мужчины, потому что это распирание просто невыносимо-приятно, и у неё никогда не было таких больших. Дыхание Обито у её уха сбитое и тяжёлое, словно ему приходится тащить на себе тонну камней, и он вот-вот не выдержит и сбросит с себя этот груз, однако он продвигается вперёд медленно, давая ей привыкнуть к своему члену. И Ино благодарна ему за это, однако она знает и то, что долго он не выдержит. И правда, едва только Обито входит до конца, заставляя Ино в исступлении мять в руках ткань его плаща на плечах, в тот же момент он издаёт протяжный стон, от звука которого она вздрагивает всем телом, и начинает вбиваться внутрь грубо и размашисто. — Прости меня, прости… — Толчок и смазанный поцелуй в ключицу. — Извини… Ино притягивает его к себе и мокро целует, чтобы он, наконец, заткнулся. Он кончает довольно быстро. В правом глазу вращается кровавый мангекё. *** — Тебе понравилось? — Обито сидит, прислонившись к стене, и светловолосая головка покоится на его груди. Он сам немного удивлён, что спрашивает это, но ему нужно знать. Может быть, это её последние дни в реальном мире. В реальном мире… — Да. — Она поднимает голову, чтобы заглянуть в его лицо, и её глаза и губы такие невыносимо нежные, что в груди всё сжимается от неизвестного чувства. Или просто давно забытого? — Но могло бы понравиться ещё больше. — Что нужно сделать? — Обито не чувствует себя уязвлённым. Всё, чего ему хочется сейчас — это научится делать ей приятно, потому что то удовольствие, которое девочка Яманака даёт ему, не сравнимо ни с одним из удовольствий его жизни. Это словно наваждение. Словно первый дождь после трёх месяцев скитаний по Суне. Чего уж там, целой жизни скитаний. — Старайся делать это дольше. — Её головка устало падает обратно на его грудь. — Ты можешь менять позы. — Белая ручка тоже расслабленно отдыхает на его груди. Они сейчас обсуждают его неопытность в постели, но Обито понимает, что ещё ни разу в жизни не чувствовал себя настолько мужественным, как в этот самый момент. — А ещё люди обычно раздеваются… Обито удивлённо приоткрывает глаза. — Тебе не понравится моё тело, — говорит он нейтрально и берёт эту маленькую белую ручку в свою ладонь. Как же хорошо… — Ты — шиноби, а не актёр… — Отвечает она, с удивлением наблюдая за тем, как он подносит её ладошку к своим губам. Обито ловит это выражение лица, словно редкие лучики солнца по зиме. Похоже на то, что она довольно опытна. Но не в чувствах. — Никто из нас не совершенен. — Ты совершенна, — говорит Обито спокойно, наблюдая её лицо и эту реакцию: смущение и недоверие. Как она вообще может сомневаться? Неужели никто никогда не говорил ей, насколько она прекрасна? — Ты не видел моего тела… — смущается Яманака, не глядя на Обито, а пряча лицо у него на груди. А он внезапно осознаёт, что даже не знает её имени. — Я видел достаточно, — отрезает он решительно, но мягко. — Как тебя зовут? Девушка вновь поднимает к нему своё прекрасно лицо, на этот раз отстраняясь, и поправляет его плащ на своих плечах. — Яманака Ино. — В её взгляде гордость. Ино — от Иноичи. Принцесса из главной ветви. Он нежно берёт её за подбородок, поглаживая большим пальцем тонкую мягкую кожу. — У тебя чудесная грудь, Ино, — говорит он, не отпуская её взгляда. — И талия. Твои ноги восхитительны. И я не знал… — Обито, возможно, сжимает её подбородок слишком сильно, потому что Ино мотает головой, высвобождаясь, — что не буду способен думать, увидев тот цветочек, что ты прячешь между ног, — он срывается на шёпот, опуская руку себе на колено. Выражение её лица стоит видеть. Её щёки красные, как два спелых яблока. Её губы решительно поджаты. Она смотрит на него из-под полуприкрытых век, словно стесняясь раскрыть глаза. — Ты действительно так считаешь? — Да. От её улыбки сердце стучит, как бешеное. Возможно, план Мадары действительно не так уж и хорош?