– Выдержка из дневника Артура Моргана.
– Артур! Чей-то тихий нежный шёпот, взывавший к нему, прорывался сквозь пелену сна. Но когда его плеча что-то коснулось, он резко распахнул глаза и вскинулся, как если бы на нём поставили клеймо раскалённой кочергой. Его рука инстинктивно дёрнулась к кобуре, как вдруг он понял, что лежит на стоге сена внутри амбара, а перед ним стоит Эппл Куки. Его реакция чуть напугала поняшу, так что она отпрянула на шаг назад. Но уже спустя одну секунду она вновь мягко улыбнулась и прощебетала: – Просыпайся, соня! Начинается наш первый совместный выпас, ты, часом, не забыл? Это была новость не из приятных. Казалось, что ночь длилась всего пару минут, не более. Поглядев за свою новую напарницу, Артур заметил, как из ворот амбара виднеется ещё пока затемнённый в сумерках двор. Сквозь них наружу из своих загонов уже выбирались овцы, двигаясь ровной цепочкой друг за дружкой. Некоторые из них на ходу поглядывали на то, как поняша будит чужака. Морган протёр глаза и сонно пробубнил: – Что, уже? Который хоть час? – Шесть утра, – бодро доложила Куки. – Совсем скоро Селестия поднимет солнце, так что нам пора вести стадо на луга! Приняв сидячее положение, ковбой слегка проморгался и наконец задал тот вопрос, который зрел у него не первый день: – Что это за Селестия, которую вы всё время поминаете? Тотчас же Эппл Куки пробрало невиданное изумление, отчего она невольно издала резкий вздох, больше даже похожий на краткое ржание. Казалось, что Артур сказал либо какую-то несусветную глупость, либо и вовсе что-то из разряда святотатства. – Как?! Ты ни разу не слышал о Принцессе Селестии? – ошалело вопросила она, на что тот лишь помотал головой. – Поверить не могу, что на Диком Западе настолько дико! – Не сомневайся, там всё похлеще, чем ты себе представляешь, – не без горькой ностальгии протянул американец, почти с безразличьем приняв то, что кобылка так и не ответила на его вопрос. Понимая, что тянуть время ни к чему, он принялся вставать: – Ладно, давай к делу. – Чудненько, буду ждать тебя во дворе вместе с овечками! С этими словами кофейно-молочная пони поспешила удалиться, перемещаясь чуть ли не вприпрыжку. Удивительно, что, проснувшись в такую рань, она прямо-таки светилась энергией, которая била в ней через края. Настигнув овец, она бодро подогнала их шевелить копытами резвее и выскочила бок о бок с ними наружу. Артур поглядывал ей вслед, пока напяливал шляпу, что всю ночь покоилась рядом на сене, и вставал на ноги. С лёгкой усмешкой он иронично покачал головой. Безусловно, это будет тот ещё денёк с той ещё напарницей!.. Не сдержав зёв, Морган нагнулся обратно к стогу, на котором спал, дабы вытащить из-под него припрятанный карабин. Раз уж он должен был нести охрану стада овец, то оружие ему наверняка пригодится. Он взял ствол в левую руку и медленно побрёл к выходу, стряхнув пару соломинок с плеча, а потом набросив на него ремешок ружья. Овцы между тем уже почти всем стадом выбрались во двор, поэтому ему не стоило задерживаться, хотя у него на ходу слипались глаза. Всё ж таки не стоило ему вчера перед сном задерживаться в саду, потехи ради слушая, как миссис Смит читает сказки своим яблоням. Из-за этого на сон у него оставалось всего пять часов. Что ж, бывало, он спал и намного меньше, после чего ему приходилось не овец пасти, а в людей стрелять. На подходе к воротам Артур увидел сквозь их проём, как Эппл Куки стоит перед уже почти собравшимся стадом и что-то тихонько молвит, как будто разговаривая сама с собой или, что ещё страннее, читая какие-то напутствия своему домашнему скоту. Эта пони не переставала умилять ковбоя своими причудами. Не придав значения увиденному, он перешагнул наконец через порог, но прежде чем ему стали слышны слова напарницы, та перестала говорить и обратила на него взгляд, как и все овцы. Как раз когда стрелок вышел на свежий воздух, к стаду присоединилась последняя. Всего их было тридцать с лишним голов. Окутанный предрассветными сумерками двор фермы ничем не отличался от освещённого солнцем, за исключением того, что тьма и тишина придавали ему некой интригующей таинственности, предвосхищающей грядущий день. Последнему признаку способствовало то, что здесь не было ни души, в то время как при солнечном свете перед амбаром постоянно сновали Эпплы, выполняя ту или иную хозяйственную работу. Видневшиеся же за заборами сады мирно дремали. Как будто метод миссис Смит возымел успех, и её деревья действительно сладко спали после тех сказок… – Ну что, ты готов? – осведомилась Эппл Куки, на что Артур нерешительно пожал плечами: – Как видишь. – Отлично, тогда выходим, – с удовольствием заключила она, после чего снова повернулась к овцам и, к неожиданности американца, распорядилась: – Думаю, сегодня мы будем гулять на Эпплсидских полях. Веди стадо туда, Долли, лады? – Как скажешь, Эппл Куки, – проблеяла одна из овец – должно быть, самая старшая, – что вызвало у Артура разрыв шаблонов… в который раз за время пребывания в этом чокнутом мирке. Его неявные догадки подтвердились, а тот факт, что кофейно-молочная пони с кем-то общалась, пока он следовал к выходу из амбара, обрёл смысл. Стало быть, домашний скот здесь тоже разумен – в той или иной степени. Если рассказать об этом любому из ковбоев, думалось Моргану, тот долго бы над этим смеялся. – Постой, – огласил стрелок, чем заставил едва сдвинувшееся с места стадо замереть. Глаза всех овец, как и кобылки, обратились на него. – Твои… твои овцы что, тоже говорят? – Агась, – ответила Куки так, словно подтвердила какую-то совершенно очевидную вещь. – Но почему ты об этом спрашиваешь? На Диком Западе что, все немые, кроме тебя? – Можно и так сказать, – с безразличием бросил Артур, осознавая, что эта тема уже зашла в тупик, едва успев начаться. И впрямь, в этом мире не имело смысла чему-то удивляться. Эппл Куки сочувственно хмыкнула: – Грустно, когда не с кем поговорить. – Она на секунду замолчала, потупив взор, как уже в ней вновь проснулась прежняя энергия, а её взгляд вернулся к овцам: – Ну ладно, не будем терять время! Иди впереди, Долли. На этот раз попробуем быстренько прошмыгнуть мимо южного сада Пеа, чтоб держаться подальше от Вечнодикого леса, ясно? Приняв указания, старшая овца по имени Долли пошагала к воротам двора фермы, а следом за ней послушно потянулось всё стадо. Их пастушка между тем подалась к стене амбара мимо своего напарника и прихватила лежавшую там седельную сумку. Она накинула её себе на спину, а затем загарцевала за овцами, которые двигались хоть и небыстро, но и никак не медленно. Артур всё ещё с некоторым изумлением следил за тем, как стадо делает то, что им велела Эппл Куки. Когда же она сама обогнала его, позвав за собой, он сдвинулся с места, стараясь не отставать от неё. – Если твои овцы могут говорить и имеют какое-никакое соображение, то на кой их вообще пасти? – осведомился Морган, шагая бок о бок с пони. – Они что, сами не справятся? – О, это всё из-за алмазных псов. И кое-каких опасных животных, навроде древесных волков, мантикор или даже змей. Стаду, знаешь ли, надобно чувство защищённости, иначе выпас не будет приятным. Им просто трава в глотку не полезет, – объясняла шоколадногривая пони. – К тому же, овцы – очень мечтательные создания. Пасясь и любуясь природой, они могут порой настолько увлечься, что отойти далеко от сородичей и потеряться. Поэтому им нужен тот, кто мог бы за ними присматривать. Так они будут чувствовать себя спокойными! Спустившись мимо тюков сена по склону, отделявшему амбар от забора, Артур и Куки остановились у колодца, принявшись ожидать, пока стадо выберется со двора. Овцы вытягивались колонной по двое, чтобы пройти через ворота. И хотя ступали они довольно бодро, на то, чтобы через узкий проход проследовали все тридцать с малым, требовалось какое-то время. Проходя мимо своих пастухов, многие из них всё так же не могли оторвать глаз от стрелка. И судя по выражению их морд, как и по тому, что все они то и дело посматривали на ствол карабина, торчавший из-за его плеча, он мог догадываться, что у них на уме. – Что-то сомневаюсь, что я внушаю им спокойствие, – с иронией заметил наконец Артур, провожая овец взаимным взглядом. – Им просто нужно немного к тебе привыкнуть, вот и всё. К тому же, та ужасная встреча с алмазными псами так их напугала, что им до сих пор страшно, да и мне маленько тоже, – объяснила Эппл Куки, после чего её напарник переглянулся с ней, и она ещё более позитивно добавила: – Как только доберёмся до лугов, я познакомлю тебя со всеми овечками, и тогда вы быстренько подружитесь! – Подружимся? – усмехнулся стрелок. – Я смотрю, вы с ними обращаетесь скорее как с домочадцами, чем как с фермерским имуществом. – Но они и не имущество вовсе. Что ты! Они ведь тоже живые души. – Но вы же владеете их стадами? Вы и Пеа, так? – Не-а, это не столько владение, сколько взаимное доверие, – молвила пони в ковбойской шляпе. – Овцы сами выбирают, под чьим присмотром пастись. И коль уж у Пеа больше пастухов, многие из них всё ж таки предпочитают нам ихнюю семью. Но с Долли и её роднёй у нас уже давно сложились самые что ни на есть доверительные отношения, поэтому они и не думают менять нас на грушевых выскочек. И это очень хорошо, а ни то у нас вообще не было бы и фунта овечьего меха на продажу. Артур многозначительно подметил: – И всё-таки вы их стрижёте, а? – А что тут такого? – искренне не поняла кофейно-молочная кобылка. – Для овечек это всё равно что сходить к цирюльнику, а для нас – лишний товар. Они только рады избавиться от плотной шубки, особенно в жаркие летние деньки. – Ну и как, стоящий навар выходит с этого дела? – Агась, мех нынче в цене. Правда, этим Пеа мы всё равно не соперники, – досадливо вздохнула Куки. И опять её понурость не продлилась и секунды, уступив место улыбке: – Хотя, я уверена, мы с тобой станем лучшей парой пастухов в Понивилле, и тогда овечкам будет по нраву пастись именно с нами. Как знать, может, кто и из стада Пеа к нам захочет присоединиться?.. «Так вот чего хочет миссис Смит», – догадался Артур, а в ответ напарнице лишь кратко ухмыльнулся. Меж тем стадо уже выбралось за пределы двора, и пастушья пара последовала за ним. Как и было велено, овцы двигались на запад, взяв вправо от ворот. Им предстояло пройти как раз между садами как Эпплов, так и Пеа. Преодолев линию забора, ковбой на ходу оглянулся назад. Фермерский дом, чьи стены были окрашены красным, как у спелого яблока, цветом, едва заметно светлел с приближением рассвета. Но во всех его окнах стояла темень. Все его обитатели ещё спали. Свернув на дорожке туда же, куда и все, Морган тотчас же заметил, как в грядках кукурузы, что тянулись во дворе вдоль забора, что-то зашелестело. Не прошло и нескольких секунд, как уже оттуда вынырнула небольшая собачонка белого цвета с чёрными кончиками на стоячих ушках и хвосте, проворно проскочившая под забором и присоединившаяся к пастухам. При виде пёсика и без того прекрасное настроение Эппл Куки вмиг взлетело до небес. – О, приветик, Кола! – весело воскликнула она, остановившись, когда пёс прильнул к ней, и потрепав ему макушку копытцем. – Сегодня хочешь пойти вместе с нами, мой мальчик? Вот и ладненько! – Он тоже умеет говорить? – сразу осведомился Морган, пройдя чуть дальше напарницы, но не отрывая глаз от её встречи с питомцем. Радость на её лице вновь сменилась непониманием. – Не-а, где ты видал говорящих собак? Артур развёл руками и выразительно напомнил: – Там, где мы с тобой впервые встретились. – Но то были алмазные псы, – возразила шоколадногривая поняша. – Они же совсем не такие, как Кола. – Ну, они – псы, и он тоже – пёс. Они, часом, не родичи? – Хм, я об этом даже ни разу не задумывалась, – всерьёз озадачилась Куки. Стадо тем временем двигалось дальше, не останавливаясь, поэтому пастушка поспешила нагнать его, а вместе с ней увязалась и собачонка. – Что бы там ни было, алмазные псы злые и жадные, а Кола не раз и не два помогал мне защищать наше стадо. От кроликов только, правда. Иногда ихние хороводы так докучают пасущимся овцам! – Вообще-то, я знаю парочку управ на кроликов. Стало быть, если что, то… Совершенно не догадываясь, что имеет в виду стрелок, Эппл Куки отозвалась на его скорее шуточное предложение беззаботной улыбкой… которая так и так не сходила с её личика. Она явно была воодушевлена этим утром, как и тем, что ей отныне не приходилось делать свою работу в одиночестве. И приятные эмоции настолько её переполняли, что она не могла не делиться ими со своим напарником: – Ах, какое же прелестное утречко! – вздохнула она, живенько гарцуя за стадом подле ковбоя. Её умилённый взгляд озирал всё вокруг с приятным чувством, рождающим желание заключить в объятия весь мир. – Доброго утра тебе, наш милый садик! Здравствуй, безоблачное небо! Привет, забор нашей фермы! И до встречи поздним вечером!.. Слушая, как Эппл Куки раздаёт приветствия всему, что видит, Морган едва мог сдерживать усмешку. Столь жизнерадостного существа он ещё нигде и никогда не встречал. Эта поняша была порой до такой степени наивной и невинной, что вызывала неподдельное умиление и… отчасти напоминала ковбою Элизу – ту совсем юную официантку, ставшую матерью его сына, которая своим ещё незрелым характером тоже скорее походила на весьма мечтательного ребёнка. Вероятно, это тоже сыграло свою роль в том, что их обоих в итоге убили. Однако сейчас стрелку не хотелось ворошить в голове своё не самое весёлое прошлое. Дабы не думать о мрачном, Артур тоже, как и его напарница, сосредоточил внимание на том, что его окружало. Они входили в западную часть южного яблоневого сада, который вскоре выходил на границу с грушевыми угодьями и отделялся от них той дорожкой, где двигалось их стадо. Плодовые деревья всё ещё дремали в преддверии зари, как и вся природа, но в их компании уже вовсю резво текла жизнь. Он вёл доверенное ему стадо на пастбище, подле него держалась его напарница-пони, а у ног крутился пёсик по кличке Кола, так и норовя принюхаться к нему. Опустив на него взгляд, он припомнил, что, похоже, слышал такое имя или, по крайней мере, слово от тех индейцев, что говорили на языке лакота. Заодно Морган обратил внимание на карман своей крутки, который был чуть округлым. В нём покоилось то самое яблоко, которое он нашёл в пещере той землистой низины, где пришёл в себя после смерти. День только начался, а он уже не отказался бы перекусить. И дабы, как минимум, освободить карман от лишней ноши, он достал оттуда плод, слегка протёр его об рубашку и на ходу принялся завтракать. Пожалуй, это было отнюдь не самое худшее утро, особенно в сравнении с теми, что зачастую выпадали на его долю. И далеко не самая худшая жизнь, тем более, если смотреть на неё как на временную. Придя к такому выводу, Артур проглотил прожёванное и бодро вздохнул полной грудью живительный, чуть прохладный воздух, окутывавший сад поутру. Когда же он откусил от яблока очередной кусок, характерный хруст заметила Эппл Куки, только-только закончившая раздавать приветствия всему подряд: – Оу, решил прихватить закуску на дорожку? – Так, завалялось в кармане, – бросил Артур, как уже едва не зевнул. Всё ж таки этой ночью он выспался скверно, а потому, посмотрев на напарницу и в особенности на её седельные сумки, поинтересовался: – Кофе хоть взяла? Куки тотчас же просияла: – Конечно, а заодно печенюшки – сама пекла! На первом же нашем привале ими и позавтракаем, агась? – Агась, – вторил ковбой. – Как раз заодно расскажешь мне, кто такая эта ваша Селестия, почему солнце у вас встаёт так резко, и как, чёрт побери, у вас получается двигать предметы в воздухе…* * *
«Сегодня пятый день в Эквестрии. На первом же выпасе Эппл Куки познакомила меня с каждой овцой в стаде. Удивительно, что она всех их различает. Я так ни черта не запомнил! Мало того, что они все одинаковые на морды, так ещё и имена у них у всех как на подбор похожие – Долли, Молли, Полли… тут и сам чёрт запутается! К счастью, овцы в этом месте тоже разумны, как и пони, и мне совсем не нужно их понимать, чтобы они понимали меня. Впрочем, договаривается с ними так и так Эппл Куки, так что моя работа намного проще. Я просто слежу за горизонтом и держу ружьё наготове на тот случай, если потребуется вышибить мозги какому-нибудь скотокраду. Но пока что мы не встретили ни одного ублюдка. Ах да, ещё мне приходится развлекать Эппл Куки, с утра до ночи разговаривая с ней. Или, если точнее, слушая рассказы из её жизни. Иногда это забавляет, иногда – утомляет. Хотя временами однообразие нашей работы скрашивает то необычное, чем может удивить этот мир. Скажем, сегодня мы видели стадо бизонов. И я наконец узнал, почему все они носят перья, точно индейцы…».– Выдержка из дневника Артура Моргана.
– Как видишь, на моей шляпе две дыры, – рассказывала Эппл Куки, сняв со своей макушки головной убор и показав на упомянутый дефект. Сбоку на тулье рядом друг с другом и вправду зияли две дырочки. – Поэтому я и хочу купить себе новую. Такую, чтоб она была красивой. – Кто хоть постарался? – полюбопытствовал Артур, постучав пальцами по месту пробития на шляпе, покоившейся на копытах пони. Та внимательно осмотрела обе дырки, как если бы увидела их впервые, и принялась молвить: – Это мне алмазные псы наставили. То была моя первая встреча с ними. Как сейчас помню, тогда я пасла овец вместе с моим папой – он в те годы тоже жил на ферме, а потом с мамой перебрался в Понивилль, чтобы заниматься выделкой ткани из овечьего меха. И когда мы забрели на луга близ Хуфингтона, на нас откуда ни возьмись напала банда алмазных псов. Хвала Селестии, нам кое-как удалось сбежать от них и увести с собой стадо! Но моя шляпа сухой из воды не вышла. В неё попали две стрелы разом, представляешь? Артур не сдержал усмешку: – Да уж, это, поди, был самый меткий промах в мире! – И не говори, – взаимно хихикнула шоколадногривая поняша, после чего передала напарнику банку кофе. Тот открыл крышку кофейника, стоявшего над костром, и принялся засыпать в него молотые в порошок кофейные зёрна. Учитывая, что вода кипятилась уже более десяти минут, горячий напиток вот-вот должен был приготовиться. В то же время яблочное печенье в раскрытом кульке уже ждало, когда его доедят после минувшего обеда… Солнце уже клонилось к горизонту, когда Артур Морган и Эппл Куки сидели у костра на небольшом холмике, с которого были видны все окрестные луга. Как раз к востоку от них на одном из таких паслось их стадо, лениво плутая средь сочной зелёной травы и неспешно поедая её. Пока овцы были заняты своим делом, им не оставалось ничего, кроме как погреться у костра, слегка отдохнуть после отнюдь не короткого перегона и перекусить, заодно следя за тем, как бы из-за соседних холмов или и вовсе из-под земли по объявились злоумышленники. Это был второй рабочий день Артура. И точно так же, как и в первый, он без конца слушал, как Эппл Куки рассказывала ему обо всём на свете. Теперь он точно знал, что эта пони болтливее Дядюшки и пастора Суонсона, вместе взятых, хотя это и казалось почти невозможным. Впрочем, на фоне её не иссякавшего потока слов у него было достаточно времени, чтобы подумать – обо всём. Особенно, пока он был отвлечён разведением костра. И тем не менее, периодически он поддерживал с ней беседу, когда речь заходила о том, что по какой-либо причине заинтересовывало его. Закрыв кофейник, Морган поднял взгляд, дабы осмотреть стадо. Овцы были совершенно спокойны и паслись размеренно, с чем заметно контрастировало поведение маленькой собачонки. Кола энергично шнырял по лугу рядом со скотом – если, конечно, к ним применимо это слово, – тщательно выискивая что-то посреди травы. Наверно, оно было только к лучшему, что этот пёсик не умел говорить, в отличие от прочей живности этого мира. И тут-то Куки продолжила болтать: – Конечно, работать-то можно и в этой шляпе. Но я хочу прикупить такую, в какой не стыдно было бы выбраться на глаза пони, особенно в праздники. Как раз скоро уж Фестиваль Урожая. Хотя я вряд ли скоплю к тому времени столько битсов, чтобы их хватило на ту чудесную шляпу. Сказав это, поняша печально прижала ушки. Стрелок же вопросил: – Что ещё за Фестиваль Урожая? – Это такой праздник в начале осени, – вновь оживлённо заговорила она, покрыв шляпой шоколадную гриву. – На нём пони отмечают завершение сезона урожая и радуются тому, что сумели собрать. Ну, знаешь, фермеры угощают весь городок излишками, чтобы похвастаться своим трудом за лето, все пони веселятся, поют песни, танцуют и всё такое прочее. – Фермеры, говоришь? Ваша семья тоже кормит весь городок за спасибо? – Агась, в этом мы почти каждый год обскакивали Пеа. И нынче обскочим снова. Ты не представляешь, как сходу вырастают продажи наших яблочек, стоит только угостить ими весь Понивилль и показать, насколько сады у нас богато плодоносят! Тётушка никогда не упускает шанса показать, на что мы годимся, – поведала кофейно-молочная кобылка с гордостью за свою семью. Глубоко вздохнув, она со слабой улыбкой добавила: – Ну а я, конечно, едва ли покрасуюсь на Фестивале в новой шляпе, но к Осеннему забегу она точно будет моей! – Вот тебе кофе в утешение, покуда нет новой шляпы, – в шутку заключил Морган, налив в деревянную кружку содержимое кофейника и протянув её напарнице. Та с удовольствием приняла напиток: – Спасибо, Артур. Её улыбка сразу скрылась за краем кружки, к которой она чуть приложилась губами. В то же время её синие глаза так и не отрывались от него, пока она не отпила чуть-чуть и не поставила свой кофе на траву возле костра, вслед за чем потянулась к кульку с печеньями. Далее американец налил бодрящего напитка и себе, но, прежде чем поставить кофейник обратно, замер. Теперь, когда эквестрийка приступила к лёгкому перекусу, перестав всё время что-то говорить, он в полной мере ощутил то умиротворение, которым было объято это место. Кроме стада и его пастухов на мили вокруг не было ни души. Если, правда, не считать птиц, парящих высоко в небе, и зверьков, которые могут таиться в траве. Местность была холмистой и чистой, а лесные массивы виднелись где-то вдалеке, как и могучие горы. Над лугами носился несильный ветер, и его свежесть, смешивавшаяся с ароматом кофе, рождала дивные запахи. Вдыхая его, Артур чувствовал, что ему давно не дышалось так легко, как здесь. Всё-таки воздух в этом мире был невероятно чистым и, наверно, пользительным для его лёгких, которые ещё недавно страдали тяжёлой болезнью. Вновь окинув стадо взглядом, Морган хотел, было, поставить кофейник на место, как вдруг в него что-то внезапно врезалось. В тот же миг его плечо крепко обхватили два кофейно-молочных копыта, отчего на траву пролилось немного кофе, лишь каким-то чудом не попав ему на руку. Обнаружив подле себя Куки, ни с того, ни сего решившую к нему прильнуть, он недовольно произнёс: – Какого чёрта ты де… – Смотри-смотри-смотри! – быстро прошептала она, как жеребёнок, своими очами узревший подлинное чудо, перебив негодование напарника. Её копыто вытянулось прямо перед ковбоем в правую от него сторону после того, как несколько раз легонько похлопало его по груди. На всякий случай краем глаза заприметив свою винтовку, лежащую рядом на траве, Артур устремил взор к югу, куда ему и указывала напарница. В этой стороне местность мало чем отличалась от той, что лежала по всем другим направлениям, представляя собой обширный луг, только менее холмистый. И по его просторам не менее, чем в паре-тройке миль от пастухов, проносилась целая лавина огромных рогатых существ, заставляя то и дело попадавшихся на их пути степных птиц вздыматься к небесам. Это было стадо бизонов. При виде них Моргану сразу вспомнилось, как он встретил одно такое стадо в первые же минуты пребывания в этом мире, едва не попав им под копыта. Они мчались куда-то в южном направлении, и их забег представлялся весьма грандиозным зрелищем, олицетворявшим мощь дикой природы, пока ещё не тронутой цивилизацией. Но в то же время виднелись они достаточно далеко, в силу чего их множественный топот можно было уловить, только изрядно прислушавшись, чему также мешал шум ветра. Тем более, что с движением сотен копыт они становились всё дальше и дальше. – Бизоны? – Агась, они самые, – подтвердила Куки, не выпуская Артура из объятий. – Пожилые пони говорят, что когда-то бизоны были здесь повсюду. Но чем больше мы строим свои поселения южнее Кантерлота, тем дальше они сами откочёвывают на юг. Уже много лет вблизи Понивилля не бывало ни одного ихнего лагеря. – Они живут в лагерях? – малость удивился Морган, учитывая габариты этих огромных созданий. – Конечно, у каждого племени свой лагерь. Они ставят такие островерхие палатки и живут в них, а когда приходит время, сворачивают их и запросто переносят на другое место. Когда я была ещё совсем жеребёнком, однажды мне довелось увидеть, как одно племя бизонов на неделю встало лагерем к западу от Вечнодикого леса, но в остальном они держатся вдали от наших городов. Говорят, что большая часть ихних племён и вовсе ушла в пустыни на юге, – выложила кофейно-молочная кобылка, а как только её напарник оторвал взгляд от бизонов и посмотрел на неё, тотчас же добавила: – Даже не сомневайся, они тоже умеют говорить. Привыкнув к извечному удивлению ковбоя на этот счёт, Эппл Куки сразу же дала упреждающий ответ. Впрочем, думал Артур совсем не об этом. Его в каком-то смысле поразило, что в этом мире происходил тот же процесс, что и там, откуда он родом. Поступь цивилизации, которую несли эти пони, строя свои новые города в ранее незаселённых ими местах, не оставляла места бизонам. И теперь он окончательно понял, почему все эти рогатые существа носят на макушках перья. При всех разительных отличиях всё в этом месте подозрительно походило на то, что ему уже доводилось видеть. Не иначе как загробный фронтир. При виде стада бизонов в голове американца сами собой всплывали мысли о племени Вапити, с которым были тесно связаны последние дни его жизни, об их старом вожде, испившем горькую чашу самой трагичной судьбы, наконец, о Чарльзе Смит, старавшемся помочь своим родичам по матери и, пожалуй, единственном уцелевшем члене банды, коего он мог назвать по-настоящему достойным человеком. Что ж, если это и впрямь загробный мир, то на глазах стрелка, возможно, пробегало стадо душ тех самых индейцев. Правда, такая мысль всё равно казалась крайне бредовой… как и всё в этом мире. Наконец после минуты молчаливого созерцания Эппл Куки мечтательно вздохнула: – Красиво, не правда ли? – Вполне, – буркнул Артур, а затем снова перевёл взгляд на неё и столь же бесстрастно потребовал: – А теперь отстань от меня, пока я на тебя кипяток не пролил…* * *
«Сегодня девятый день в Эквестрии. Я уже отработал свою первую смену, а теперь к концу подходит и вторая. В первый же выходной я побывал у доктора Ред Кросса. Он снял мне швы с плеча и сказал, что никаких проблем с моей раной нет. Я попросил его, чтоб он послушал мои лёгкие. Он сказал, что они абсолютно здоровы. До сих пор не могу в это поверить, как ранее не мог и в то, что смертельно болен. В выпасе овец я, кажется, осваиваюсь. Всё-таки в этом мире такая работа кажется более лёгкой, чем в нашем. Мне целыми днями только и приходится проделывать пёхом многие мили по лугам, следить за тем, как стадо само по себе пасётся, и попивать кофе. Всё остальное делает Эппл Куки. Хотя сегодня мне наконец довелось ввязаться в то, ради чего миссис Смит меня и наняла. Всё началось с того, что мы повстречали в поле стадо семьи Пеа…».– Выдержка из дневника Артура Моргана.
– Поля к западу от Понивилля принадлежат семье Пеа! – доказывал бежевый жеребец с тёмно-оранжевой гривой. Метка на его крупе изображала тройку конфет… должно быть, это была какая-то местная традиция – доверять выпас овец пони с кондитерскими талантами. – Мы тут хозяева! Так что убирайтесь отсюда, да поживее! – Когда это они стали вашими? – уверенно возразила Эппл Куки, несмотря на то, что была в меньшинстве. – Вы их купили? Или вам их пожаловала сама Принцесса Селестия? Если вы забыли, Понивилль вообще начался с нашей фермы! – Наша семья всегда пасла овец на этих лугах. И сталось так ещё до того, как ваши пустые головы задумались над чем-то, окромя яблок! – У нас, в конце-то концов, стадо крупнее, а стало быть, эти поля нужны нам больше, чем вам, – вклинилась горчичная кобылка с заплетённой в зелёные банты коричневой гривой, чья метка являла собой половину груши и палочку корицы. Её слова подхватила другая пони, жёлтая, с гривой того же цвета, что и у жеребца – должно быть, они были родными братом и сестрой, – а на крупе у неё красовалась корзинка с плодами: – И не вздумайте пастись где-то рядом, чтобы наши стада, того и гляди, не смешались. Не путайтесь под копытами, ясно? – А вы не путайтесь под копытами у нас, – огрызнулась кофейно-молочная пони, но ощущая, что не выдерживает перепалки с тремя соперниками сразу, оглянулась на своего напарника: – Артур, скажи им, а? В ответ на её просьбу о помощи Морган иронично покачал головой. До сих пор он старался держаться в стороне от этого межсемейного скандала. Но теперь на него обратились взгляды всех присутствующих пони – и овец… Оба стада остановились на лугу подле холма, столкнувшись друг с другом случайно, не прошло и двух часов с восхода солнца. Учитывая враждебность двух семей, такая встреча не могла закончиться ничем хорошим. И все три пастуха Пеа сразу же накинулись на Эппл Куки, требуя увести своих овец, дабы те не поедали траву на якобы принадлежавшей им земле и, тем более, не смешивались с их стадом. Ругань стояла над полем у подножия покатой возвышенности уже около десяти минут, если не дольше. Стадо Пеа было и впрямь огромным – раз в десять, а то и двадцать больше, чем у Эпплов. И, конечно, грушевым пони не хотелось, чтобы одна или несколько их овец заговорили со своими знакомыми из числа яблочных подопечных, а потом нечаянно остались с ними. Им была дорога каждая из них. Но весь смех заключался в том, что в течение всего спора овцы стояли в сторонке, плотно сгрудившись и ожидая его конца, и не спешили даже приступать к еде. В свою очередь Артур стоял поодаль, скрестив руки на груди, и про себя насмехался над склоками этих маленьких пони. Вернее, так было, пока он не стал объектом всеобщего внимания. – Остыньте, ребятки, – заговорил наконец Морган, воспринимая ситуацию скорее комично, чем серьёзно. – Как долго ваша семья пасёт тут овец? – Уж десяток лет как будет, – заявила горчичная кобылка. – Ну, вот и хватит. Дайте-ка теперь и другим поживиться добром. Надо ведь делиться с соседями, разве нет? От доводов американца всех трёх пастухов Пеа заметно скривило. Особенно бежевого жеребца, который сразу резко отмахнулся: – Мы не делимся с семьёй Эппл, мистер Морган! Запомните это раз и… – Тс-с, тихо! – шикнул вдруг ковбой, перестав внимать к грушевым пони. Подняв указательный палец и призвав всех к тишине, он прислушался. Но у его оппонентов это вызвало только раздражение, как уже вероятная сестра того жеребца вступилась: – Чего это вы ему рот затыкаете? Думаете, вы… – Тихо, чтоб вас! Как только американец потребовал тишины дважды, всем стало слышно, как на дальнем конце стада заблеяли овцы. Все пони напряглись, Артур же был спокоен, но готов ко всему. Тут-то кусты у подножия невысокого холма ни с того, ни с сего зашелестели, и оттуда внезапно вырвалось несколько крупных фигур. Никто ничего не успел сообразить, как вдруг двое из них схватили по паре овец и рванули вверх по склону, на вершине которого стояло одинокое дерево с валуном, а третий с луком в мощных лапах увязался следом за ними, прикрывая тыл. И все трое Пеа, и Эппл Куки тотчас же пришли в ужас. – Псы! – Овцы! – Мамочки! – Артур! Прежде чем Эппл Куки успела выкрикнуть его имя, чем завершила череду возгласов, он мгновенно снял с плеча карабин и рванул вслед за псами между обоими стадами, среди которых вмиг воцарился переполох. Сама же она по наитию рванула вслед за ним, но тут же застыла, как вкопанная. Прямо перед ней в землю вонзилась стрела, пущенная одним из ретировавшихся псов. В тот же миг луг сотрясся грохотом выстрела. Пуля попала псу-лучнику точно в правое плечо, в силу чего он выронил своё оружие и, ухватившись за рану, жутко взревел от дикой боли. Овцы всполошились пуще прежнего, громко заблеяв и ринувшись в другую сторону общей беспорядочной массой. Артур нёсся вслед за скотокрадами, что заставило раненного им пса рвануть прочь, позабыв про лук. Охваченный болью и страхом, он шевелил лапами втрое быстрее товарищей, обременённых ношей, а потому без труда обогнал их. Начав взбегать вверх по склону, ковбой остановился и выстрелил снова. На этот раз пуля сразила другого супостата, вонзившись в бедро. Он мигом повалился наземь вместе с овцами, что позволило тем высвободиться и без промедлений дать дёру вниз обратно к пастухам. Несмотря на то, что чужак с ружьём внушал им немногим меньший страх, чем похитители, они всё ж таки предпочли податься навстречу ему. Ещё рывок, очередной выстрел, и третий скотокрад был сражён попаданием в затылок. Но, припав на колено, он собрался с силами и через боль сумел продолжить бегство, не выпуская овец из лап. Между тем первый из них, кто словил пулю, уже достиг валуна, покоившегося под деревом, сдвинул из-под его подножия небольшой камень и мгновенно прыгнул в яму, которую тот скрывал. Второй пёс спешил туда же, однако не успел преодолеть последние десять ярдов, как вдруг на его и без того пробитый затылок обрушился удар приклада. Пронзительно взвизгнув от боли, пёс рухнул ничком, а овцы моментально скрылись с места намечавшейся драки. Морган всё ещё не был уверен, что где-то в этом мире сможет восполнить боезапас, особенно нужного калибра, что и побудило его завершить стычку в ближнем бою. Нагнать пса налегке ему не составило труда, и теперь, когда он повалил врага, его винтовка ещё раз шарахнула того по мощной башке. Поражение несчастного скотокрада было уже предрешено… пока сзади не донёсся обеспокоенный вопль Эппл Куки: – Артур, берегись! Едва оглянувшись назад, стрелок заметил третью мохнатую фигуру, резко поднявшуюся с травы и попытавшуюся его атаковать, невзирая на пулю в бедре. Ничего сделать он уже не успел и вмиг оказался в удушающем захвате громоздких сильных лап. Попытка вырваться не принесла результата, но уже в следующую секунду его инстинкты сработали сами собой. Он выдернул кое-как из-за пояса охотничий нож и вонзил клинок во всё то же раненное бедро противника, по итогу чего лапы перестали сдавливать его с жуткой силой, прежде чем другой пёс успел прийти в себя. Тотчас же развернувшись, Артур огрел скотокрада прикладом по морде и тем самым отправил его в нокаут, как уже ствол винтовки нацелился тому точно промеж глаз. Второй пёс почуял, что дело запахло жаренный, и поспешил на четвереньках броситься наутёк к подземному ходу под валуном, думая лишь о собственной шкуре. Его сообщник уже успел распрощаться с жизнью, а американец без колебаний готовился спустить курок. Однако мир как будто бы замер, когда к ним со всех ног примчалась эквестрийка и огласила: – Артур, стой! – призвала она громким голосом. Не прекращая нацеливать ствол на врага, стрелок поднял взор на свою напарницу. – Попридержи-ка лошадей, ясно? Не надо его убивать! – Что ты несёшь, Эппл Куки? – сквозь зубы процедил Артур, будучи всё ещё на взводе. – Этот выродок хотел стащить овец! Не грохнешь его сейчас, он таки сделает своё потом! С этими словами он ткнул стволом прямо в морду пса. И тем овладела сущая паника. Сдавленно вскрикнув, он не помедлил взмолиться: – Прошу тебя, пощади! Я больше не… – Захлопни свою проклятущую пасть! – прорычал стрелок, сильнее вдавив ствол в его морду, после чего снова поднял глаза на поняшу и добавил: – Ты думаешь, что эти ублюдки, чёрт бы их побрал, оценят твоё милосердие? Он же первым пойдёт на дело, как только залижет рану! – Но мы – не они, Артур, – возразила Эппл Куки. – Нам не пристало быть с ними жестокими только потому, что они жестоки с нами. Ты спас овец, это всё, что было нужно. Прошу тебя, отпусти его. «И это говорит одна из тех пони, что всё время на ножах со своими соседями из-за какого-то там соперничества», – в остервенении подумалось Моргану. Тем не менее, что-то всё же охладило его пыл. Ему ничего не стоило всадить этому собакоподобному уроду пулю в лоб. Но он не хотел расстраивать Эппл Куки, причём по нескольким причинам. Первой из них было то, что ему всё ещё требовалась благосклонность её семьи. Тем более, что это чужой мир со своими реалиями. И ему следовало в какой-то мере играть по правилам, если он хотел что-то выиграть. Тяжело вздохнув после нервной встряски, Артур убрал ружьё и, прежде чем дать псу подняться, резко выдернул у него из бедра свой нож. Тот заревел от боли, схватившись за дважды раненную конечность. Глядя на его страдания, Эппл Куки заметно сжалась. – Когда вернёшься к своим, пусть остановят кровь и хотя бы перевяжут тебе рану. Иначе загнёшься через несколько часов, – сухо проинструктировал его Морган, вытирая лезвие от крови об траву. Когда же он воткнул его в ножны и выпрямился, пёс уставился на него с непониманием. – Ну, топай отсель! И благодари мою подругу, что она сумела меня убедить. – Ох! – изумлённо выдохнул пёс, после чего кое-как поднялся на колено и обратился к кофейно-молочной кобылке: – Спасибо тебе, маленькая пони! Большое спасибо! – Не стоит, – опасливо проронила Куки, отступив на шаг назад от пса. Хотя она и проявила к нему милосердие, ей явно всё ещё не хотелось связываться с их братом. Скотокрад же обернулся к стрелку: – И тебе тоже спасибо, чужак! Я даже не знаю, как… – Проваливай уже, пока я не передумал, – отмахнулся американец, вешая карабин на плечо. Пёс судорожно закивал и попытался добраться до ямы под валуном, сильно хромая, как вдруг был вынужден замереть: – Стой. – Ч-что? К его неожиданности Артур подошёл к нему и снял у него со спины лук, а затем и колчан с пояса. Решив, было, что его всё-таки не пощадят, он явно удивился действиями стрелка. В его маленьких жёлтых глазах читалась растерянность. – Считай это платой за потраченный порох, – заявил Морган, вскинув перед ним оба предмета. – Свободен. Будто заново родившись, алмазный пёс поковылял прочь, а ковбой принялся напяливать на себя его оружие, которым решил компенсировать пока что, во всяком случае, невосполнимый запас патронов. В конце концов, стрелы ему было под силу наделать и самому. Когда же он перевёл взгляд с ямы, куда не без труда нырнул раненный скотокрад, он увидел, как пастухи Пеа гарцуют вверх по склону навстречу ему, а Эппл Куки смотрит на него, вопросительно приподняв бровь. – И какого сена тебе понадобился его лук? – На всякий случай, – лаконично ответил стрелок. Троица Пеа была уже на подходе, и он наконец подвёл итог: – Ну что, сегодня мы не потеряли ни одной овцы, а? – Ага, – не слишком дружелюбно бросил бежевый жеребец. – Вот только это были наши овцы…* * *
«Сегодня десятый день в Эквестрии. Эппл Куки сказала, что у них овцы сами выбирают, у кого пастись. И в этом и состоит борьба Эпплов и Пеа за стада, ведь те, кто могут позаботиться о них, пользуются у овец большей симпатией. От этого и зависит величина поголовья. Странные у них, конечно, порядки, но зато им не нужно тратить деньги на покупку скота. Похоже, овцам прежде всего нужны те, кто смогли бы защитить их от собакоподобных скотокрадов. Вчера я сумел отбить у банды этих уродов четыре овцы, которые, как оказалось, были из стада Пеа. И этим вечером они пожаловали на ферму Эпплов вместе с ещё тремя…».– Выдержка из дневника Артура Моргана.
– Вы хотите, чтобы вас пасли наши пастухи? – переспросила миссис Смит. Для неё это было неожиданной новостью. – Да, хотим, – проблеяла одна из овец Пеа. – Мы видели, как мистер Морган и мисс Куки защищают своё стадо от этих ужасных алмазных псов. – Видели своими глазами, – подтвердила другая. – Мы тоже хотим пастись в безопасности. Как и овцы с вашей фермы. И все семь овец согласно закивали, повторяя: – Хотим! Хотим! Облокотившись спиной на закрытую створку ворот амбара, Артур держал в руке тарелку с куском пирога, на который потихоньку налегал, следя за тем, как миссис Смит ведёт переговоры с внезапно явившимися овцами из фермы Пеа. Рядом с ней примостилась её племянница, тоже принимая участие в беседе, а иногда посматривая на ковбоя, стоявшего чуть позади всего-то в нескольких ярдах. Невзирая на то, что уже был вечер, в разных частях двора всё ещё крутились пони, доделывая свои дела по хозяйству. Все они так или иначе посматривали на нежданную встречу с чужими овцами. Переварив в голове весь расклад, Смит на пару секунд призадумалась. Но её решение было несомненным: – Что ж, почему бы и нет? Я только рада принять вас на нашей ферме, – с улыбкой сказала она, после чего посмотрела на племянницу, а затем и на стрелка. – Но что на этот счёт скажут сами наши пастухи? – О, я совсем не против! Чем больше нас будет, тем веселее, – с позитивом прощебетала Эппл Куки, как уже снова оглянулась назад. – Верно я говорю, Артур? Морган не задумывался над тем, что его мнение может что-то тут значить. Но коль уж так, оно было предельно твёрдым. Нисколько не сомневаясь, что от величины стада зависит толщина кошелька миссис Смит, а это в свою очередь напрямую влияет на его собственное обогащение, он проглотил прожёванный кусок и кивнул: – Конечно, нас на всех хватит…* * *
«Сегодня одиннадцатый день в Эквестрии. Точнее, самый его конец. В эти выходные мне выдалось достаточно времени, чтобы подготовить для мистера Пеа письменные указания, как собрать самогонный аппарат и гнать на нём пойло из груш. Ближе к полуночи, когда вся ферма уснула, я пошёл на встречу с ним в том же месте, где наткнулся на него в прошлый раз. Как оказалось, он каждую ночь укутывает свои деревья пледами. Зачем он это делает? Впрочем, нашей встрече мистер Пеа был не шибко рад. Минувшим днём к нам на ферму заявились ещё три овцы из его стада…».– Выдержка из дневника Артура Моргана.
– Если сделаете всё, как тут написано, то через недельку у вас будет новый товар на продажу. Уверен, ничего крепче этой браги местные пони ещё ни разу не пивали, так что спрос от любителей солёнки не заставит долго ждать, – изложил Артур, демонстрируя через забор три листа, что он аккуратно вырвал с конца своего дневника, где излагались все его инструкции. Сверля ковбоя хмурым взглядом, мистер Пеа молча вытянул копыто к бумагам, как вдруг тот резко склонил их в свою сторону. – Не-а, мистер Пеа. Сперва вы должны заплатить мне семьдесят пять монет, как мы и договаривались. Вы не забыли? – Ага, семьдесят пять монет он хочет! – с недоброй иронией протянул светло-янтарный жеребец. Раздражённо вздохнув, он всё-таки залез в свою седельную сумку и вынул оттуда мешочек с деньгами. – Лады, ничего тут не попишешь, сделка – есть сделка. Но, сожри парасприт мою гриву, чтоб я ещё раз с тобой связался! На, подавись! – Премного благодарен, – усмехнулся стрелок, приняв мешочек. Однако, прежде чем проверить, подлинные ли там монеты, и отдать инструкции, он опёрся локтями на линию забора и так же в шутку полюбопытствовал: – Но в чём дело, мистер Пеа? У вас нехорошее настроение, а? – Будет тут с тобой хорошее настроение! Не по твоей ли вине с десяток моих овец вдруг решили переметнуться на ферму Эпплов? Синнамон Пеа всё мне рассказала о том, что произошло позавчера на лугах! – А что, лучше было отдать тех овец на растерзание алмазным псам? – Ненамного хуже, чем Эпплам. Из уст Моргана вырвалась беззвучная насмешка. Всё ж таки вражда этих двух семей резко контрастировала со всем, что он до сих пор встречал в обществе этих маленьких пони. В очередной раз оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет посторонних ушей, и не обнаружив никого, кроме силуэта единорога, молчаливо наблюдавшего с лица луны, он склонился чуть ближе к хозяину грушевой фермы и тихо проговорил: – Радуйтесь, что я помогаю вам хотя бы так. Иначе вы бы остались как без овец, так и без шанса хорошенько заработать на продаже самогона. Не забывайте, что миссис Смит тоже мне платит. Как вы и сказали, сделка – есть сделка. Ничего личного. – Может, ты и прав, – недовольно признал глава грушевой семьи. Он был вынужден согласиться, что если у Эпплов появился козырь в виде ковбоя, то ему не оставалось ничего, кроме как втихушку извлекать из этого свою часть выгоды. Благо, тот сам предложил ему сделку, пусть и далеко не с самыми приятными условиями. – Ну, давай свои бумаги, что ли? – Держите, – отозвался американец и отдал ему наконец все три листа с записями. – И не забывайте откладывать десятую часть от прибыли. – Не забуду, уж поверь. Невзирая на то, что тон мистера Пеа оставался холодным, Артур тепло ему улыбнулся. Он получил своё и был предельно доволен результатом тайных переговоров с этим сварливым пони. – Тогда до встречи, мистер Пеа! С вами приятно иметь дело…* * *
«Сегодня пятнадцатый день в Эквестрии. То есть, ночь. Днём я помогал миссис Смит и Маку в разгрузке яблок для продажи. Между тем повстречал мэра. Она сказала, что слухи обо мне дошли уже даже до правительницы их страны. Похоже, я начинаю становиться для них просто диковинной обыденностью, как и мне их мир кажется всё более привычным. Всё это время я, можно сказать, плыл по течению, не имея возможности ни вернуться назад, ни по собственной воле идти вперёд. Я хватаюсь за любую возможность срубить денег, рассчитывая, что полные карманы вернут мне способность хоть что-то выбирать, пусть и в чужом для меня мире. Вот и сейчас мне подвернулась новая работёнка. Три дня назад Эпплы наутро снова обнаружили, что кто-то изуродовал несколько их яблонь. Они всё валят на Пеа, а миссис Смит и вовсе решила выставлять в саду по ночам дозор, чтобы поймать соперников с поличным. Заняться этим делом она предложила и мне, причём готова платить по десять монет за каждую ночь. Такое чувство, что меня, как работника ранчо, она ценит больше, чем своих домочадцев. И я согласился. Не всё ли равно, где дремать – на сеновале или в саду под яблоней? Впрочем, первый же мой ночной караул не стал для меня одиноким. Узнав о моей новой работёнке, должно быть, от своего ухажёра, Пеа Баттер – дочь мистера Пеа – решила составить мне компанию. В отличие от других пони из её семьи, она очень добра ко мне. Я почему-то явно заинтересовал её. Думается мне, по той одним им понятной причине, по которой Мак не побоялся раскрыть мне тайну их отношений. Как бы то ни было, мне выпало немало времени на то, чтобы поговорить с ней. Она кое-что рассказала мне об истории вражды Пеа и Эпплов, как и её с Маком запретной любви. Удивительно, что даже она всего не знает. Но кто же тогда ещё помнит, с чего всё началось?.. Чёрт, иногда так хочется покурить!».– Выдержка из дневника Артура Моргана.
– После этого он стал называть меня Баттеркап. И мне кажется, что это имя подходит мне даже больше, чем моё настоящее, – с улыбкой прощебетала Пеа Баттер. Повернув голову к своему собеседнику, она добавила: – Если хочешь, ты тоже можешь звать меня так. – Как скажешь, – лениво отозвался Артур. Никаких возражений на этот счёт он не имел. Выполняя очередное задание, за которое миссис Смит установила лишнюю плату, Артур сидел полулёжа под забором, разделявшим участки Эпплов и Пеа, оперевшись затылком на одну из его свай. По другую его сторону примостилась его нежданная собеседница, явившаяся из ночной темноты посреди его дежурства и решившая составить ему компанию. Должно быть, ей хотелось лучше узнать того, кому её возлюбленный доверил их тайну. И за тихими беседами они коротали время, пока луна плыла по звёздному небу. Хотя по факту из этого разговора скорее Артур больше узнавал эту поняшу, нежели она – его. Лишь в начале беседы она полюбопытствовала о том, что его привело в их края, на что он отмахнулся уже привычной легендой о том, что был занесён сюда ветрами судьбы, а точнее, бродяжничества и пьянства, в силу чего мало что помнил из недавнего прошлого. О своей более ранней жизни он обмолвился лишь тем, что и у себя на родине тоже когда-то пас скот. И ни слова о том, что на самом деле всю жизнь было для него хлебом – грабежи и убийства. В остальном только Пеа Баттер тихонько рассказывала ему о себе, нередко отвечая на его наводящие вопросы, которыми он в равной степени как уходил от её расспросов, так и рассчитывал узнать что-то полезное о той среде, где нынче жил и откуда старался извлечь выгоду. Слушая истории из её жеребячества и юности, он надеялся понять, с чего началась вражда этих двух семейств. И пока что ему было ясно лишь одно – всё это тянется уже не одно десятилетие… Нежный тихий голос персиковой поняши ненадолго стих, и ковбой, чуть приподняв край шляпы, огляделся по сторонам. С тех пор, как случился очередной инцидент с изуродованием яблонь, этот забор превратился в самый настоящий пограничный рубеж. Он был не единственным, кого Смит поставила стеречь сад, а потому по обе от него стороны на расстоянии в пару-тройку сотен ярдов виднелись другие сторожевые посты, выделявшиеся светом ламп. На каждом дежурило по одному или двое Эпплов. И так было на всей протяжённости забора. Глядя на видневшиеся вдали огоньки других постов, Артур удивлялся, как на такие же меры не пошёл и мистер Пеа. Теперь, когда Эпплы всю ночь сидели у самой границы грушевого сада, у него были все причины подозревать, что им снова вздумалось, как он полагал, красть бочки с урожаем его семьи. Хотя стрелок не сомневался, что взаимная паранойя с его стороны – это всего лишь вопрос времени. Тогда члены обоих кланов станут денно и нощно сидеть у забора и сверлить друг друга враждебными взглядами. И для ковбоя это создало бы лишние трудности в его тайной связи с хозяином грушевой фермы. Однако пока что линия забора была в основном пустынна, а лампа стрелка стояла в сторонке, дабы не вызывать никаких подозрений у соседних постов, но и не проявлять в своём свете то, что он тут не один. И сидя спиной к спине друг к другу по обе стороны забора, Морган и Пеа были незаметны для глаз посторонних. Даже если бы сюда внезапно заявилась миссис Смит из глубин яблочного сада, ей бы всё равно едва ли удалось что-то понять, прежде чем собеседница американца скрылась бы с места их тайного единения… – С тех пор мы с Брайт Маком стали общаться, – продолжала персиковая кобылка. – Пока наши родичи всё время ругались и соперничали, мы тишком от них то гуляли вдвоём, то перекусывали в Сахарном Дворце, обменивались записками, покуда не поняли наконец, что не можем жить друг без друга. Так у нас всё и началось. Только вот… прошёл уж не один год, а мы всё так же не можем видеть друг друга, когда хотим, вынуждены всё время скрывать наши отношения от родни. О, я боюсь и представить, что будет, если мой папа или миссис Смит узнают о нас!.. Оглянувшись на неё, Артур заметил, как она печально склонила голову. И снова ему выпал шанс узнать то, что интересовало его больше всего. – Стало быть, ваши семьи враждуют с самого вашего детства? – риторически осведомился американец, на что эквестрийка печально закивала. – И всё же с чего это началось? Почему мистер Пеа и миссис Смит делят Понивилль, как два петуха – навозную кучу? Пеа Баттер кратко, почти беззвучно усмехнулась. Казалось, такое сравнение малость позабавило её. – Если честно, то я и сама толком не знаю, – призналась она. – Кажется, всё это тянется с тех времён, когда меня ещё даже не было на свете. Я слышала от дядюшек и тётушек, что когда-то мой папа и миссис Смит повздорили из-за чего-то. Говорят, что это произошло, когда мой дедушка только-только переехал в Понивилль и решил основать тут нашу ферму. Не представляю, из-за чего они поссорились, но должно быть, это было что-то очень и очень серьёзное. – То есть, причина вражды ваших семей известна только мистеру Пеа и миссис Смит? – Похоже на то, – подтвердила Пеа, а затем, невесело вздохнув, добавила: – Хотя иногда мне кажется, что они и сами уже её не помнят. Просто ругаются без конца, потому что это давно вошло у них в привычку. С этими словами она поникла ушками. Оглянувшись на неё вновь, Артур не в первый раз подметил, что распря её с Маком родителей буквально разбивает ей сердце. И он теперь подогревал эту враждебность даже самим фактом своего присутствия на одной из сторон, не говоря уж о большем. Впрочем, его в первую очередь занимало то, что корни их конфликта были настолько глубоки, что, похоже, значительная часть членов обеих семей – если не все, кроме глав, – даже не представляют, за что ненавидят друг друга. Что ж, это было очень даже в духе того мира, откуда сюда явился Морган. Решив, что в таком случае его попытки заработать на противостоянии Пеа и Эпплов, по сути, мало что меняют, он слегка прокашлялся. Но это был не тот болезненный кровавый кашель, который он не спутал бы ни с чем другим. Чуть переведя дух, он вновь склонил голову к персиковой кобылке и прервал их недолгое молчание: – Слушай, Баттеркап, у вас в Эквестрии, часом, не выращивают табак?* * *
«Сегодня двадцать первый день в Эквестрии. Если, конечно, уже не наступило начало двадцать второго. Все минувшие дни к нам на ферму одна за другой приходили овцы из стада Пеа. Пример первых из них, как и сама та стычка с алмазными псами, судя по всему, заставил их всех задуматься над своей безопасностью во время выпаса. И в последнее время они просто валом переметнулись к Эпплам. Из того, что я слышал от Баттеркап, можно судить, что у Пеа осталось всего лишь около сотни овец. Представляю, как на меня будет смотреть мистер Пеа, когда я заявлюсь за своей долей с первой продажи самогона! Миссис Смит в восторге от такого, казалось бы, случайного поворота, а вместе с тем она грозится за счёт больших продаж овечьего меха поднять мне и Эппл Куки зарплату. Впрочем, наше стадо стало настолько огромным, что пасти его вдвоём становится трудно, да ещё и на своих двоих, особенно во время перегона. Ох, как мне не хватает обыкновенной лошади! Невольно мне вспоминается тот одинокий ветеран – Хэмиш Синклер. Помнится, у него был золотистый конь по имени Бьюэл. Отличный жеребец, хоть и чересчур норовистый! Сейчас я бы многое отдал за такого коня. Но, чтобы вести овец пёхом, тоже есть свои способы. Интересно, что и в этом мире для эдакой переклички с одного края стада к другому пастухи поют по очереди разные песни, подхватывая друг за другом строчку за строчкой. Так мы с Эппл Куки нынче и делаем. Чаще мне приходится учить слова местных песен, но иногда мы пели кое-что и из нашего мира. Хотя моей напарнице некоторые из них показались не вполне пристойными. Пони говорят, что близится осень, и дни становятся короче. Сегодня мы и вовсе повели стадо домой затемно. По пути я случайно заметил на холме… его? Или то был не он?».– Выдержка из дневника Артура Моргана.
– Каждое утро ровно в шесть! – Звон звонка успел надоесть! – Тяжки дни, любовь моя! – Дни на мельнице! Завершив куплет после того, как донёсшийся с другого конца стада голос Эппл Куки пропел предпоследнюю строчку, Артур кратко огляделся то туда, то сюда, как делал это регулярно. Сейчас, когда кругом сгустилась ночь, и лишь свет лампы хоть как-то рассеивал тьму вокруг, это было особенно необходимо. Алмазные псы не давали о себе знать с той самой стычки, но зная нравы всех тех банд, что промышляют угоном скота, ковбой знал – они ещё наверняка вернутся. Морган и Куки вели стадо после выпаса обратно на ферму, продвигаясь по окутанному мраком лугу. Кроме того, в воздухе стояла дымка, из-за чего видимость становилась ещё хуже. Именно поэтому оба пастуха несли при себе лампы, а ещё по одной нацепили на спины старшей овце по имени Долли, шедшей впереди, и одной из задних, державшихся в хвосте. Лишь благодаря этому они могли видеть каждый край своего стада. И даже так во мгле ночи было заметно, насколько оно стало огромным. Между ковбоем и его напарницей нестройно вышагивало порядка полутысячи овец. Повертевшись по сторонам, Морган не заметил ничего, кроме Колы, резво прошмыгнувшего у его ног и ненадолго засветившегося в свете лампы. Этот пёсик не всегда составлял им компанию в выпасе, но в последние дни его присутствие стало более частым, как будто чем больше к стаду примыкало овец, тем веселее ему становилось. Как только питомец Эпплов скрылся в темноте, стрелок обратил взор направо и, заметив, как ему показалось, какое-то движение, опустил источник света чуть ниже, присмотрелся лучше и почувствовал, как внутри него что-то невольно ёкнуло. На вершине холма, выраставшего в стороне от пути следования стада овец, виднелся большой красивый олень. В ночи и дымке тумана он казался чуть ли не призраком, но его очертания Артур видел ясно. Благородная поступь его длинных ног устремлялась в ту сторону, откуда шёл перегон. Но после очередного шага он замер и взаимно уставился на американца, как если бы почувствовал, что на него смотрят. В его взгляде читалось нечто такое, словно он хотел что-то сказать. Но уста его, как это и полагалось, были безмолвны. Он просто стоял и смотрел. Сбавив темп, Морган уставился на дикого зверя с явным удивлением. Ему пока не доводилось видеть здешних оленей. Но какими бы они тут ни были, стрелок в любом случае поражённо подмечал, что это парнокопытное создание поразительно похоже на то, которое порой являлось ему в той жизни, особенно после того, как он узнал свой смертельный диагноз. В тот роковой день ему и вовсе привиделось, безусловно, в горячечном бреду, вызванном обострением болезни, как точно такой же олень бредёт средь улиц города Сен-Дени. Или это всё-таки был не он?.. Сбросив с себя путы лёгкого ошеломления, Артур оторвал взгляд от оленя и метнул его в обратную сторону, где на другом конце стада виднелся свет лампы Эппл Куки. Он хотел, было, привлечь внимание напарницы к увиденному, чтобы убедиться, что ему не чудится, несмотря на то, что на таком расстоянии поняша едва ли могла бы что-то увидеть. Но как только он снова посмотрел направо, холм уже был пуст. От оленя не осталось и следа. Лишь мрак и туман. Опешив пуще прежнего, американец не мог самому же себе ответить, что же это было. И тем сильнее увиденное интриговало его и настораживало. Хотя спустя секунду его растерянность была развеяна… – Артур! Ты там уснул, что ли? – воззвала к нему Эппл Куки через всю лавину овец. – Твоя ведь очередь начинать новый куплет! Или ты уж запамятовал? Голос напарницы вернул Моргана к реальности. «Это был просто олень», – решил он для себя, как уже громким голосом напевно продолжил: – Каждое утро ровно в шесть!..