~~~
Через несколько дней они впервые за долгое время собираются всем кастом для съёмок новогоднего ролика. Апо виснет на плечах Джеффа и Баркода, оживлённо рассказывая последние новости, пока парни стараются остановить душераздирающую зевоту. Они снова возвращаются к графику «выжить любой ценой», потому что у Тина продолжаются испытания школой, а Сатур упорно работает над новым синглом и пытается успеть к назначенной дате и не умереть раньше от недостатка сна. Встречи и свидания они отменяют полностью, потому что с горечью осознают – не вывезут. Но и без встреч тоже становится сложно существовать, поэтому они жмутся друг к другу, как коты, пока ребята из стаффа объясняют свою задумку. Размах у них, конечно, масштабный и съёмки займут достаточно большое количество часов, но ни у кого из парней всё равно нет выбора (за исключением Пинга и Перта – их записали заранее и они спокойно могут наслаждаться домашним уютом). Джефф сонно приваливается к боку Тина, слушая всех вполуха и уговаривая себя не отмахиваться от назойливого бурчания друга, пока Апо разглагольствует о том, как он по ним скучал. Код ещё и старается быть вежливым, отвечает что-то вразумительное, пока Сатур вырисовывает пальцем незамысловатые круги на чужом бедре. И вздрагивает, когда слышит их с Баркодом имена, поднимая взгляд на директора. – Вы будете в разных командах, и я попрошу вас не липнуть друг к другу, как вы делаете это обычно, – Понд смотрит на них двоих и терпеливо дожидается неохотного кивка. И они честно стараются не отвлекаться друг на друга, вяло ползают по дому, выполняя задания конкурса, играют в разные игры и поют песни, сбрасывая с себя ощущение усталости, и даже ловят азарт и желание выиграть. Но потом попадают в одну команду, и предохранители срывает. Ребята из стаффа и каста только закатывают глаза и тихо посмеиваются, глядя на то, как их неразлучники прирастают к телу своей пары, тискаются и перебрасываются взглядами, вызывая лёгкое недовольство Понда. В свою защиту Баркод может сказать, что он правда старался, отвлекался на Тонга и Та, толкался с Джобом и смеялся с шуток Нодта, но альфа всё равно не смог победить магнетическое притяжение запаха Сатура, его нежной улыбки и ласкового взгляда, в котором мелькали нотки ревности. В какой-то момент, уже сжимая ладонь на плече Джеффа, Тин сталкивается взглядом с Майлом, широко ему улыбается, вспоминая недавний разговор, и получает одобрительную улыбку в ответ. Этот альфа едва ли не с первой секунды его, Кода, появления на съёмочной площадке стал для Тиннасита безмолвным, теневым наставником. Наверное, именно поэтому его шутки и подтрунивания не вызывали у Баркода никакого дискомфорта, зато редкие советы и рекомендации моментально впитывались и записывались на подкорку. Но всё это было исключительно в отношении съёмок или игры на гитаре, никогда не переходило на личные темы и уж тем более не касалось их с Сатуром отношений. Поэтому он немного удивляется, когда на банкете, после награждения от «GQ», рядом за стол садится не Апо, а альфа, улыбаясь уголком губ. Удивление перерастает в натуральный шок, когда от Майла звучит тихий вопрос: – Как у вас дела с Джеффом? – и смотрит не на Баркода, а выискивает в толпе ещё не усевшегося на своё место омегу. Тин думает (надеется), что это праздное любопытство, которым альфа, к сожалению, никогда не страдал, но, когда ловит на себе выжидающий взгляд, понимая, что отвечать придётся. Рассказывать об их с Сатуром отношениях, на самом-то деле, не хотелось никому. Только в разговоре с лучшим другом Код мог позволить себе что-то сказать, и то, из разряда: «Мы с Пи’Джеффом посмотрели фильм, о котором ты говорил, нам он не очень понравился», – и заработать от пиксельного Та на экране компьютера смешок и добродушное: «Если бы вы смотрели дольше пяти минут, то вам бы точно понравилось». И если он даже пытается смутить Баркода, то вместо этого воскрешает в памяти приятные воспоминания о том, чем они были заняты и пробуждает желание запротестовать: «Мы смотрели пятнадцать минут!» Правда, это был опенинг и финальные титры, но Нанкуну не обязательно было обладать этой информацией. И Код никогда в жизни не скажет, что стесняется Сатура или испытывает неловкость говорить о них. Просто для него было слишком важно как можно больше всего оставить за закрытыми дверями. И вот сейчас Майл сидит, терпеливо ждёт ответа, пытаясь что-то рассмотреть в выражении его лица. Тин не знает, для чего ему нужно это знать и что он собирается делать, но прокашливается и отвечает как можно тише: – У нас всё замечательно, Пи’, – улыбается искренне и тепло, вспоминая фото своего любимого омеги, увиденные на просторах Twitter пять минут назад. Джефф был похож на принца в этом чёрном пиджаке с блестящей вышивкой и белых штанах, отдалённо напоминающих длинное платье. Альфа не устаёт удивляться, насколько шикарно Сатур выглядел в любом образе, хотя любимым для Баркода оставался вид сонного, растрёпанного Джеффа, срывающегося на ворчание, когда нужно было рано вставать. Если у них не было возможности поваляться в постели подольше и разделить с десяток томных поцелуев, омега превращался в хмурую унылую тучку, которая перемещалась по комнате с небрежным хвостиком на макушке и в растянутых домашних штанах. В такие моменты Код любил еле заметно улыбнуться и поймать его за талию, прижимая к себе и нежно прикасаясь губами к чужим. Дальше, обычно, следовало столкновение его собственной спины со стеной и горячий язык во рту, из-за чего, они, в конечном счёте, несколько раз опаздывали. И если Тину ещё простительно было немного задержаться и просто получить в школе нагоняй, то Джефф едва ли не пропустил запись эфира, ворча на Кода ещё больше, но, при этом, довольно облизывая зацелованные губы. Код понимает, что ушёл в себя, когда Майл зовёт его: – Баркод! – он отвлекается на опустившегося, наконец, рядом Апо, но тут же возвращает ему своё внимание, – я хотел узнать, уладили ли вы свои проблемы, – и хоть парень старается выглядеть расслабленным, Тин улавливает в чужом запахе нотки напряжения и волнения. Баркод понимает, что он спрашивает не ради поболтать, действительно беспокоится и о них, в целом, и о том, какую атмосферу нужно ждать в касте, в частности. Потому что Тонг был тёплым пледом для них, а вот Майл – суровым, любящим отцом, который может и отчитать, и похвалить, трепля волосы на макушке и обещая в следующий раз надавать подзатыльников. Код умиляется этой мысли, искренне улыбается и тихонько отвечает, наклоняясь ближе, пока остальные гости рассаживаются по своим местам: – Мы смогли поговорить и всё выяснить, теперь стараемся больше доверять друг другу и открывать свои чувства и переживания, – Тин сцепляет руки на коленях, самую малость нервничая, но взгляда от Майла не отводит, ожидая, скажет ли он что-нибудь. Омега, по другую сторону от него, старается сделать максимально незаинтересованный вид, но Баркод знает своего экранного брата – Апо сразу уловил о чём речь и теперь внимательно вслушивается в каждое слово, при этом не вмешиваясь и давая своему парню выяснить всё, что ему нужно. – Баркод, ты... – он запинается, что для него немного непривычно, но потом договаривает, беря себя в руки, – Нонг’Баркод, я знаю, что ты смышлёный парень и не обидишь его, но не дави на него, дай всему идти своим чередом, позволь ему руководить, потому что он из тех, кто... – Кто привык всё контролировать в своей жизни, – беспечно дополняет Тин, но сразу же спохватывается, извиняясь, – прости, Пи’, что перебил. Я не пытался показать своё неуважение и невнимательность. Скорее наоборот, я хочу сказать, что знаю об этом и понимаю, не давлю на... на него, – хоть они и говорят тихо, но кто-то может услышать знакомое и редкое для Таиланда имя, связать два и два, создав тем самым проблемы, которые никому из них не были нужны, – и никогда не буду торопить, потому что он мне нравится... – Баркод улыбается своим мыслям, увиденному в Твиттере образу своего омеги и искрящемуся счастью по венам, поэтому добавляет, озвучивая эти слова впервые кому-то не из своей семьи, – я люблю его, Пи’Майл, поэтому тебе не о чём беспокоиться. Но спасибо, что заботишься о нём, – он слегка кланяется и садится ровнее, потому что, наконец, все собираются за столом и организаторы премии берут поздравительное слово. Парень улыбается уголком губ на последние слова Кода и невесомо сжимает руку Апо под столом, ощущая ответное движение. Тин даже не осознаёт, что сейчас, в данный конкретный момент Майл заботится и беспокоится и о Сатуре, и о самом Коде, искренне желая им счастья и поддерживая во всём, на что они решатся. Потому что он понимает Баркода, как никто другой, примерно осознаёт, как с Джеффом может быть сложно, ведь сам прошёл через подобное. И он точно знает, что с омегой, у которого за плечами очень много травм, противоречий и боли, нужно быть аккуратным и чутким, не слащаво приторным, а таким, чтобы сильному волевому парню захотелось самому потянуться и получить больше. И Майл понимает, что Коду, как и ему в своё время, придётся иногда наступать себе на горло, заталкивать поглубже и собственнические порывы, и чрезмерную заботу, и неконтролируемые приступы бессильной злости, когда у омеги снова наступит тот период, когда ему захочется закончить всё, потому что «слишком сложно». Он бесчисленное количество раз слышал эту фразу, но ему оставалось только бить кулаком в стену, пока никто не видит, и собирать себя по кускам, пробуя заново, находя всё новые и новые подходы, ступая по зыбкому песку или тонкому льду. И ему так часто хотелось остановиться, просто перестать пытаться, делая и себе, и Апо только больнее, но огромная любовь и безграничная привязанность не позволяли ему бросить всё на полпути, толкая в спину и заставляя балансировать над пропастью. И оглядываясь назад, он может с уверенностью сказать, что преодолел бы этот путь снова только для того, чтобы сейчас сжимать руку любимого человека в своей и улавливать тонкий аромат их давно смешавшихся запахов. Апо на мгновение прикрывает глаза, улыбаясь уголками губ, и почти беззвучно произносит, с полной уверенностью осознавая, что Майл его услышит: – Я рад, что он встретил этого мальчишку. Даже несмотря на прошлое, все мы заслужили счастья, – омега гладит пальцы своего альфы и добавляет, переводя взгляд на Кода, – он говорит и думает очень правильно, надеюсь, что и наш дорогой друг не наделает глупостей, – с горечью вспоминая себя и то, как много боли принёс Майлу. Но сейчас Апо смотрит на довольного Сатура, который начинает сиять ещё ярче, и понимает, что омега может и наступил на стекло, но не стал по нему топтаться слишком долго. Он до сих пор не знает, что произошло в Сеуле, да и вряд ли когда-то узнает, но сейчас и Джефф, и Баркод были счастливы и настолько поглощены друг другом, что, порой, забывали обо всех на свете. А это было главным признаком того, что людям очень комфортно и тепло просто находиться рядом. Именно этого он и хотел для Сатура, прекрасно понимая, как тяжело переламывать и перекраивать себя, но точно зная, что с любимым человеком всегда лучше, чем в гордом одиночестве.~~~
Иногда Джеффу кажется, что время похоже на тягучую карамель или жвачку, когда ты находишься в ожидании долгожданного подарка или звонка, встречи после долгой разлуки или исполнения заветной мечты, но когда тебе хочется продлить момент счастья как можно дольше – время бежит, стремительно утекая водой сквозь пальцы и растворяясь в песках времени. Именно так он и ощущает томительное ожидание следующей встречи с Тином, которая пролетая настолько быстро и стремительно, что Сатуру кажется, будто он только моргнул, а уже нужно снова расставаться и разъезжаться, напоследок утопая в ставшем уже родным запахе. До новогодней вечеринки остаются считанные дни, и Джефф понимает, что не имеет права отрывать Баркода от предпраздничной суеты, накрывшей Бангкок, но всего лишь один звонок решает всё за него. В один из вечеров, Сатур просто пишет Коду «очень содержательное» сообщение: «Двадцать минут», – на которое, судя по всему, даже не ждёт ответа. Код смотрит на это смс, переводит взгляд на гору невыполненной домашки и с тяжёлым вздохом захлопывает тетрадь, надеясь завтра по дороге в школу всё закончить, потому что сейчас, прямо в этот миг Тина интересует его вечно занятый, но очень любвеобильный омега, который, наконец, перестал удерживать себя в только одному ему известных рамках и разрешил им просто наслаждаться обществом друг друга. – А уроки? – интересуется мама, пока он перерывает свой шкаф с вещами и вытаскивая джинсовые шорты, – твой Пи’Джефф школу-то давно закончил, а тебе ещё поступать, ты же помнишь об этом? – женщина пытается поймать сына, юлой кружащего по комнате, но не может долго сохранять образ строгого родителя, расплывается в нежной улыбке, – он тебя хоть домой сегодня вернёт? – Ма-ам, ну конечно вернёт, мы немного погуляем, и я приеду, – и хоть Баркод совсем не уверен в своих словах, но решает матери об этом не говорить. Вот только она сама всё понимает и тихо смеётся, таки поймав Тина и прижав его к себе. – Ты сейчас счастлив, Код? – она смотрит на него снизу вверх и треплет нежно по макушке, зарываясь пальцами в чуть волнистые пряди и аккуратно поглаживая по голове, как в детстве. Альфа совсем не по-взрослому шмыгает носом и обнимает её за шею, прижимаясь тесно-тесно и выдыхая: – Как никогда раньше, мам, – а женщине больше ничего и не нужно. Она не будет отчитывать его за поздние прогулки и взрослого парня-омегу, потому что точно знает, что это не её дело, что сын у неё – большой умница, и он всё обязательно успеет, даже если ему придётся выбраться из кожи вон. Код прикрывает глаза и готов в таком положении простоять вечность, но в заднем кармане шорт вибрирует телефон, и Тину не нужно даже смотреть – это точно звонит Сатур. – Иди давай, но учти, если ты домой не вернёшься вечером, тогда Джеффу придётся везти тебя утром, потому что школу ты прогуливать не будешь, – но Баркод уже ничего ей не отвечает, только чмокает в щёку и буквально вылетает из дома, в последний момент вспомнив про кроссовки. Омега стоит у своей машины и медленно убирает телефон в карман, видя открывшуюся дверь и появившуюся из-за неё счастливую мордашку, которая едва ли не пропахивает носом по ступенькам, споткнувшись и заставив Джеффа невольно податься вперёд. – Пи’Джефф, – Код влетает в его объятия, прижимаясь носом к шее и тихонько вдыхая вкусный запах, по которому успел соскучиться. – И тебе привет, Код, – Сатур улыбается и мягко гладит его по спине, а потом почти бесшумно сообщает, прикасаясь губами к уху, – я всё ещё пахну так, как и раньше, – хотя на самом деле он ёрничает, потому что тоже всегда с удовольствием перекатывает на языке мятный холод, впитывает разные оттенки настроения и с обожанием вдыхает, пробует на вкус чужое желание. – Ты всё ещё пахнешь так, что мне хочется тебя съесть, – без толики смущения сообщает альфа и аккуратно целует, а потом прикусывает шею, вызывая невольный стон. – Код, ещё пара таких твоих выходок и вместо двойного свидания, я потащу тебя на заднее сидение, пробовать друг друга на вкус, – Сатур держит в ладонях чужое нежное лицо, ласково скользит пальцами по скулам, а Баркод тяжело сглатывает, представляя во всех красках эти «пробы». Он облизывает губы, дразнит этим омегу и только потом обрабатывает информацию о «двойном свидании». – А кто с нами ещё будет? – Тин ласково обвивает руки вокруг чужой талии и больше не стесняется ни родителей, ни соседей, потому что Джефф согласился быть его, потому что Сатур сам не прячется и не скрывается, разве что, не целуясь на людях. Омега облизывается в ответ, прослеживая движение чужого влажного языка, и борется с желанием позвонить и всё отменить, а потом привести к исполнению угрозу, которую вбросил. Но обещание есть обещание, поэтому он невесомо целует Кода в уголок губ и выбирается из объятий, обходя машину и бросая на ходу: – Пи’Тонг угрожал мне телесным наказанием, если мы с тобой не встретимся с ним и Нодтом в парке, потому что они нашли «чудесную беседку», – он показывает кавычки пальцами и пытается спародировать голос их персонального тёплого домика, – а ещё он пригрозил, что никогда в жизни больше не будет с нами разговаривать. – Пи’Тонг и не будет разговаривать? – Баркод смеётся и залезает в машину, перекидывая на заднее сиденье сумку с пристёгнутым к ней енотом, – он не выдерживает и полчаса. – Но эти полчаса будет так громко и обиженно сопеть, поэтому я не стал рисковать и подвергать нас с тобой тако-ой опасности, – Джефф подхватывает чужой смех и тянется уже к консоли, когда видит чужие голые колени, на которые не сразу обратил внимание, – Тиннасит, ты меня каждый раз доводишь до греха, – он мягко, но настойчиво сжимает оголённое бедро и ощущает прикосновение к подбородку. Омега поворачивает голову и сразу же прикрывает глаза, отвечая на нежный поцелуй, аккуратно прихватывая губы и оглаживая их языком. – До греха меня доводишь каждый раз ты тем, насколько красивый и как вкусно пахнешь, – шепчет парень прямо в губы, накрывая руку Джеффа на своём колене и титаническим усилием заставляя себя выпрямиться. – Код, напомни мне не брать от Пи’Тонга трубку в ближайшее никогда, – Сатур цедит сквозь зубы, ощущая, как внутренний омега требует больше альфы. И Джефф с ним полностью согласен, как и с тем, что: – Пи’, ты его слишком сильно любишь, чтобы игнорировать, – и парень знает, что Баркод прав, поэтому только с тяжёлым вдохом перемещает руку на руль и выезжает на дорогу, включая навигатор.~~~
В большом, но уютном парке, в котором каждый уголок и аллейка подсвечены маленькими фонарями или ажурными, висящими над головой лампочками, они с Кодом быстро находят нужное место, с удовольствием вдыхая ночную свежесть, опустившуюся на Бангкок вместе с наступлением темноты. Джефф с наслаждением и щемящим в груди, пузырящимся счастьем сжимает руку родного мальчика, переплетая пальцы и с интересом слушая его истории из школьной жизни. Сатур уже давно закончил школу, поэтому ему было забавно слушать о том, как сейчас проводят уроки или что принято у современных школьников. Он поглядывает на сияющего широкой улыбкой Тина и оборачивается по сторонам, замечая пустые прогулочные дорожки и слыша только шум ветра в раскидистых кронах деревьев. Омега хмыкает сам себе и привлекает внимание Баркода, невесомо и нежно целуя в щёку, потому что просто не может сдержаться, но прерывает этим увлекательный рассказ. Код с лаской и теплотой смотрит на своего любимого человека и ругается на себя за то, что иногда не может поверить в их отношения. В то, что мягкость и аккуратность, с которой они относятся друг к другу – не игра больного воображения и не выдумки разума, что они вот сейчас стоят в этом практически безлюдном, пустынном парке, заглядывая в глаза напротив, и широко улыбаются, растянув губы в тонкую полоску. – Пи’Джефф, а мы сейчас ближе к беседке или к выходу? – с тихим смешком интересуется альфа, намекая, что было бы неплохо отказаться от двойного свидания и заняться чем-то более интересным. – Вы почти пришли, мальчики, – они не знают, как пропустили звуки шагов, поэтому дружно вздрагивают, когда им на плечи опускаются чужие руки и притягивают их ближе к пахнущему малиной телу. – Пи’Тонг, привет! – восклицает Баркод, которому становится немного стыдно за то, что он хотел сбежать, так и не дойдя до нужного места. Он хлопает свободной рукой по лежащей на плече ладони, а потом заглядывает парню за спину, удивлённо моргая, поочерёдно встречаясь взглядами с Байблом и Билдом. Джефф смотрит туда же и испытывает странную смесь эмоций внутри. Он прекрасно знает, как к нему относится Биу, чуть ли не ежедневно подозревая своего парня в изменах и ревнуя к Сатуру. Омеге всегда казалось это глупым и неправильным, он несколько раз злился и порывался пойти с разборками к альфе, когда видел подавленное, разбитое состояние собственного друга. Байбл всегда тормозил его, заверяя, что он сделает только хуже и тем самым окончательно перечеркнёт их отношения. – Я, конечно, не эксперт, но это не отношения, – цедит Сатур, наблюдая, как альфа методично накачивается алкоголем, с каждой каплей становясь всё более несчастным, – сначала ты ему доказываешь, что любишь его, теперь тебе нужно доказывать, что ты ему не изменяешь. Может быть тебе поискать кого-то, кому ничего не придётся доказывать? – Джефф делает глоток своего морса и выглядывает среди других ребят из каста своего партнёра, который стоит с Та и очень бурно о чём-то беседует. – Кто бы говорил, – Байбл поднимает на него взгляд и с тяжёлым вздохом просит, – выключай давай свою ревновалку, они просто разговаривают. – Знаешь, у меня хотя бы есть оправдание, потому что он не мой, – омега в какой-то момент устаёт отпираться и отрицать собственные чувства, искренне надеясь, что они не так сильно заметны для окружающих, как для его близких друзей. – Ага, и ты немой и не можешь с ним поговорить, – Вичапас закатывает глаза и вылавливает взглядом в толпе хмурого Биу, даже не пытающегося делать вид, что ему интересно то, что втирают Бас с Джобом. – Ну, ты вон разговариваешь, а толку, – Сатур отбивается, злясь на Билда за то, что в очередной раз устроил истерику едва ли не на ровном месте. Омеге обидно за своего друга, за то, что в его адрес испытывают такое тотальное недоверие, абсолютно не желая слушать его слова и доводы. И Джефф вроде как понимает, почему Биу так себя ведёт – он до одури сильно боится потерять Байбла, со страхом ждёт того дня, когда Вичапас решит, что с другим альфой в одной постели ему нечего делать, даже если их запахи тоже идут против природы и смешиваются, хоть и не до конца, но создавая микс яблока и корицы. Сатур пытается посмотреть со стороны, быть независимым экспертом со взвешенным мнением, но когда он видит, как страдает его друг и как ему больно, омега осознаёт – сам того не понимая, Билд своими действиями приближает тот день, когда Байбл просто развернётся и уйдёт, выбрав себя и надеясь хоть когда-то залечить раненое сердце. И теперь Джефф смотрит на обоих альф и не видит во взгляде Биу откровенной злости в свой адрес. А потом задумывается, на секунду погрузившись в свои мысли и осознавая – Сатур так утонул в отношениях с Баркодом и разрушении стен между ними, что пропустил очень важную деталь – Байбл ни разу за последние несколько месяцев не приходил в таком состоянии, какое у него бывало раньше. Не звонил, не приезжал, не жаловался. И омега даже не рассматривает варианта, что парень просто решил держать всё в себе и не мешать другу устраивать свою личную жизнь, потому что Вичапасу нужно было выговариваться, чтобы спокойно существовать дальше и не отравлять себя недобрыми мыслями. – Кажется, наше двойное свидание превращается в тройное, да, Пи’Тонг? – первым подаёт голос Биу и улыбается неловко, взмахивая рукой, – привет! – Привет, – немного ошарашенно отзываются Джефф с Тином, высматривая ещё одного человека. – А где Пи’Нодт? – Код не замечает ещё одного альфу и спрашивает у омеги, который продолжает виснуть на их с Сатуром плечах. – Мы забыли в машине пакеты с закусками и напитками, поэтому он вернулся за ними, сейчас придёт, – Тонг улыбается, прижимая их сильнее к себе и воркуя, – как же я рад вас видеть вместе, мальчики, такие лапушки счастливые, так бы и затискал, – парни смеются и отбиваются от удушающего захвата, выбираясь из объятий как раз в тот момент, когда к ним подходит Нодт. Он целует своего омегу в щёку и здоровается со всеми, направляясь к беседке. – Я так понимаю, для вас тоже наше присутствие – сюрприз, – констатирует со смешком Байбл, сжимая руку Биу и поглядывая на идущих чуть впереди Тонга со своим альфой. Джефф улыбается уголками губ и достаточно громко произносит, чтобы его услышали все: – А почему не весь каст? Пи’По тоже за любой кипишь, – Код смущённо дёргает его за руку, но не отпускает, находясь немного не в своей тарелке и не зная, как себя вести. Одно дело, когда они с Сатуром наедине могут болтать и дурачиться, смотреть фильм или играть на гитаре, дополняя всё это томными поцелуями, а другое дело – двойные/тройные свидания, на которых он никогда не был. Омега поворачивается к нему и почти прижимается губами к уху: – Я тоже впервые на таком свидании, поэтому веди себя так, как обычно, – и Баркоду хочется возразить, что в последнее время для них «обычно» – это когда свидание заканчивается сексом, но их друзья-товарищи вряд ли такое оценят. Билд неожиданно тихо смеётся с выкрика Сатура в адрес Тонга и добавляет так же негромко: – Ты не поверишь, но я думаю, что их с Пи’Майлом нет только потому что у них завтра какое-то мероприятие рано утром. – Да, дорогой Биу, ты прав, – отзывается Тонг и заходит в просторную беседку с круглым, высоким столиком посередине. Крыша, боковые деревянные столбы и бортики оплетены и украшены гирляндами с жёлтыми огоньками, сразу видно, что парк готовят к Новому году. Ребята стопорятся у беседки, удивлённо разглядывая количество закусок, которые омега выставляет на стол. Он поднимает голову и взмахивает руками, – чего стоите, как чужие, помогайте. Освобождается только Байбл, потому что мы собрались праздновать его День рождения, – и по лицу альфы видно, что для него это тоже новость. Код и Джефф, естественно, поздравили своего друга ещё вчера, но подарки оставили дома, рассчитывая их вручить на вечеринке тридцать первого. Тонг замечает, что как-то парни не слишком включили активность, поэтому подгоняет их: – Давайте-давайте, шевелитесь, – а потом с улыбкой добавляет, когда все принимаются открывать упаковки и расставлять стаканы, – вас же по-другому не соберёшь вместе. Эти вон вообще скоро забудут, как выглядят другие люди, – он кивает в сторону Джеффа с Тином, которые только переглядываются и улыбаются, а Сатур нечаянно задевает локтем бутылку. Она падает и катится к краю стола, где её успевает поймать Баркод, а Тонг всплёскивает руками, ворча, – понятно, Джефф может тоже постоять в стороне, а то пить мы все будем воду, потому что сок кое-кто разобьёт. И да, – он обводит всех взглядом, – вечеринка безалкогольная, потому что половина из нас за рулём, а некоторые просто несовершеннолетние, – и тепло, мягко улыбается Тину, передавая ещё один контейнер. Когда приготовления закончены, они все усаживаются вокруг стола, разливают сок и первый тост произносит организатор всего этого балагана: – Дорогой Байбл, верь всегда в себя и свои силы, верь даже тогда, когда в тебя больше никто не верит, и удача улыбнётся тебе, – омега расплывается в широченной улыбке и тянется чокаться пластиковыми стаканчиками. Сатур видит, как Вичапас поджимает губы, а на его глаза всего из-за нескольких фраз наворачиваются слёзы. Да, омега прекрасно понимает, как тяжело, когда вера в успех тает, как мороженое на солнце, а ты не в силах убрать его в тень. Поэтому Тонг прав, как никто другой – может спасти только вера в самого себя, даже если это больно. Байбл незаметно старается смахнуть набежавшие слёзы, когда ощущает горячую ладонь, которая нежно скользит по спине. Он хочет верить, что их отношения с Биу наладились навсегда, а не на время, и что эта безмолвная, но такая нужная поддержка будет сопровождать его на каждом шагу. Дальше их маленький пир течёт размеренно и весело, они играют в «правду или действие» и громко смеются, хотя, казалось бы, для трезвых эта игра не такая весёлая. Код, как и сам Джефф расслабляются практически моментально, перебрасываются шутками и едва ли не валятся под стол от смеха, когда Билду приходится показывать наездника на лошади без лошади. Вечер проходит в замечательной, расслабляющей, дружеской атмосфере с шутками и песнями (а как иначе, когда за столом четверо из шести поющие), и они даже не замечают, как наступает глубокая ночь. Код понимает, что несмотря на желание остаться со своим омегой наедине, ему не хочется уходить, потому что в такой немного нестандартной и непривычной компании ему было хорошо и весело, он, наконец, видел искреннюю улыбку и смех на лице Билда, с интересом наблюдал за Сатуром, который отпускал себя только в кругу близких друзей, и испытывал невероятное тепло от нежности, с которой Нодт обнимал Тонга, прижимая его к себе ближе и никого не стесняясь. – Спасибо вам, парни, за чудесный вечер, – Байбл обнимает своего альфу за талию и улыбается каждому из них по очереди, а потом так же принимает от них объятия. Биу приходится со смехом отойти немного в сторону, пока его парня все по очереди сжимают в руках, и с облегчением осознаёт, что внутри совсем ничего не ёкает, когда Байбла обнимает Сатур, что-то тихо произнося. – Надеюсь, что у вас и дальше всё будет хорошо, – шепчет Джефф, хлопая его по плечу и отходя в сторону. Они все прощаются друг с другом, желая спокойной ночи, и рассаживаются по машинам. Омега устало откидывается на спинку сидения и улыбается, когда рука Тина укладывается на его колено. – По-моему, прошло всё хорошо, – резюмирует Джефф, накрывая тонкие пальцы своей ладонью и мягко поглаживая, – тебе было нормально? – он поворачивается и сталкивается с чужими, искрящимися счастьем глазами: – Немного неожиданно, но было очень весело, мне понравилось, – и хоть это не было похоже на их обычные свидания, ему действительно было хорошо и комфортно. Сатур мягко улыбается и тянется вперёд, накрывая чужие губы своими в аккуратном поцелуе. – Соскучился по твоим губам, – выдыхает он и целует более настойчиво, зарываясь пальцами в волосы и прикусывая юркий язык. Баркод почти стонет, сильнее вцепляясь в крепкое бедро и с сожалением отстраняется, грустно произнося: – Отвезёшь меня домой? – Но я думал, что мы поедем ко мне, – Джефф не совсем понимает, почему Код решает вернуться к родителям, и неконтролируемо расстраивается. Тин ощущает, насколько стремительно поменялась между ними атмосфера, и подаётся к нему ближе, укладывая ладонь на затылок и прижимаясь к чужому лбу своим: – Уже сейчас очень поздно, Пи’, а мне завтра в школу. И чтобы успеть, нам придётся безумно рано встать, потому что мне нужно попасть домой за учебниками и формой, – и ему самому очень-очень жаль, но мама права, прогуливать совершенно точно нельзя, а с Джеффом они наверняка сразу же спать не лягут. И омега прикрывает глаза, с сожалением понимая, что Баркод прав. Как и до конца осознавая один очень простой факт – он хочет, чтобы у них был общий дом. – Хорошо, Код, – омега напоследок ещё раз целует парня и заводит мотор, отвозя домой своё сокровище и надеясь, что несколько дней до «Обратного отсчёта» пролетят как можно быстрее.~~~
Джефф ждёт вечеринки с непривычным для себя нетерпением и гудящим под кожей предвкушением, которое выливается в такое море тактила, что ему самому хочется дать себе подзатыльник, когда его руки в тысячный раз за вечер тянутся к Баркоду, а от желания уткнуться носом в шею звенит в ушах. Потому что Код красивый, яркий, до безумия энергичный и желанный, что Сатуру хочется наплевать на все приличия и поцеловать его прямо на сцене, пока на них смотрят эти пять тысяч фанатов, а окружает каст. И Тин не делает ни грамма лучше, смотрит голодным зверем, сканирует, изучает и будто подбирается к добыче, не оставляя шанса на отступление. – Вы сейчас потрахаетесь взглядами, – замечает Апо, вручая стакан с тёмной бурдой. Омега принюхивается и поднимает взгляд на друга, вопросительно выгибая бровь. Он не хочет потом ждать такси, чтобы доехать домой и остаться наедине со своим альфой. – Да кола обычная, пей, – парень закатывает глаза и смывается к Майлу, пока Джефф выискивает Кода, находя того на сцене. Омега идёт вальяжно, пока не замечает, что с чем-то явно алкогольным к Тину пристаёт изрядно выпивший и осмелевший Та. Сатур ускоряет шаг и проходит мимо коллеги, не стирая с лица улыбку, но надеясь, что взгляд сказал за него лучше, чем слова. – Я хочу тебя поцеловать, – ошарашивает внезапной фразой альфа, пока они стоят и слушают речи других ребят. Код говорит тихо, почти прижимаясь губами к уху и пуская по телу омеги неровные стаи мурашек. И он не железный, не каменный, а обычный, поддающийся низменным соблазнам и такой до безумия изголодавшийся, что даже не задумывается над ответом, прикрывая лицо рукой и едва слышно выдыхая: – А я просто тебя хочу, – и он видит, какой эффект производят его слова, как Тин сжимает крепче свёрток, который держит, как по его виску катится капля пота, а зрачок почти затапливает радужку. Баркод не дурак, он прекрасно понимает и осознаёт, что именно значит эта фраза, какой результат она должна иметь, поэтому сглатывает, смачивая пересохшее горло, и облизывает губы, борясь с желанием одним рывком прижать омегу к себе. Оставшаяся часть вечеринки проходит, как в тумане, потому что Код старается максимально абстрагироваться от всего, кроме фанатов и веселья, потому что любая мысль о том, что его ждёт после, выбивает из колеи, делая и хорошо, и плохо одновременно. Поэтому, когда вечеринка заканчивается, он просто плюхается на краю сцены, только сейчас осознавая, насколько сильно у него болят и гудят не только ноги, но и всё тело. Он скидывает кроссовки, оглядываясь вокруг и пытаясь найти хоть кого-то, кто помог бы ему спуститься со сцены и ничего себе не сломать. Но Сатур появляется из ниоткуда, будто супергерой, протягивает руки, придерживая за предплечье и обнимая за талию, и опускает его вниз, на секунду втягивая воздух, набирая полные лёгкие мяты. – Пи’Джефф, – шепчет Баркод, прикрывая глаза и щекоча шею своим дыханием, – спасибо, – он силой воли заставляет себя отстраниться и наклониться, чтобы натянуть кроссовки. – Давай, малыш, пойдём, – Сатур терпеливо ждёт, пока парень обуется, только сейчас обращая внимания на нервно дрожащие руки и тело, покалывающее от возбуждения. Он запрещал себе думать о том, насколько сильно хочет Баркода, что сейчас это застаёт его врасплох так внезапно, что он начинает лихорадочно перебирать в голове варианты и вспоминает о комнате, из которой сегодня выносили костюмы. Джефф прикрывает глаза, запихивая, усмиряя свою взбунтовавшуюся сущность, радуясь тому, что он на машине, поэтому их ждать и искать никто точно не будет. Альфа не сопротивляется и послушно следует за своим возлюбленным, который обнимает за талию, но куда-то очень сильно спешит, прощаясь по дороге с персоналом и заворачивая за угол, ныряет в неприметную дверь. – Пи’, что... Но Тин не может договорить, потому что его затыкают горячими губами и языком, который сразу же ныряет в рот. Баркод замирает всего на десятую долю секунды, а потом будто падает, проваливается в пропасть, выдыхая в поцелуй и обвивая руками тонкую талию омеги, вжимает его в своё тело. Джефф наощупь находит замок и щёлкает дважды, а потом вцепляется пальцами в плечи, уводя альфу за собой и выстанывая в рот: – Помоги мне кончить, иначе я не доеду, – от яркого и жаркого возбуждения ему становится немного дурно и не по себе, но он отодвигает это на задний план, толкая Баркода на диван и седлая его колени. Джефф трётся задницей о промежность альфы, сразу же пробравшегося под подол футболки и смявшего чужие бока. – Хочу тебя, Пи’, – тянет Код на ухо, подхватывая волну феромонов и включаясь в процесс. Баркод скользит ладонями вверх и вниз, гладит, ласкает ладное тело, толкаясь языком, вылизывая, ощущая бархат рта. Сатур накрывает руки Кода, ловит через футболку, когда Баркод начинает играть с сосками, трогает, мнёт чувствительные комочки. – Не дразни меня сейчас... – шипит омега, опускает руки вниз, нащупывая чужую ширинку, сам приподнимается, стягивая с них обоих штаны вместе с бельём на бёдра, и теперь снова трётся, задевая своим членом чужой и задыхаясь от тяжёлого, смолянистого запаха возбуждения. Баркод увлекает Джеффа в новый поцелуй, скользит по оголённой части тела, добираясь до маленьких, упругих ягодиц и сжимая на них пальцы. Омега урчит в поцелуй, трётся, скользит руками вниз, обхватывая уже привычно обе плоти. Код сразу толкается, стонет, легонько подбрасывает вверх своё тело, а руками пробирается между половинок, кружит указательным пальцем по влажному, пульсирующему кольцу мышц, проникает на одну фалангу и снова покидает нежные, бархатные стеночки. – Код, – звучит, как приказ, как призыв к более решительным, аккуратным, но возбуждающе жгучим действиям. Сатур понимает, что они долго не продержатся, что пик желания пришёлся ещё на конец вечеринки, и сейчас им нужно совсем немного, чтобы сбросить хотя бы долю напряжения, а уже потом доехать до квартиры, в которой Джефф хочет, чтобы из него вытрахали душу. Тину не хватает воздуха, он задыхается от чужих вкусных губ и тихих стонов, проваливается куда-то вниз, на самое дно похоти, поэтому скользит по подбородку, кусает, лижет широкими мазками идеальную, созданную для поцелуев и жемчуга шею и толкается средним пальцем внутрь, проникая легко по естественной смазке. Сатур дрожит в его руках, продолжает двигать ладонью, размазывая выступивший на головках предэякулят и насаживаясь уже на два тонких, нежных, музыкальных пальца, которые гладят, ласкают чувствительные стеночки, вырывая из груди Джеффа стон за стоном. Если бы омега пел таким голосом, Баркод уверен, все бы в зале сдохли. Потому что голос Сатура, низкий, хриплый – это настоящее преступление. Преступление, которое он, Тин, заставляет омегу совершать, проникая по смазке уже тремя пальцами, разрабатывая, растягивая, через раз оглаживая простату. Джефф выдыхает, задыхается в волнах удовольствия, плавясь от жара, струящегося по венам. Он чувствует, что вот-вот кончит, отпускает собственный член и дрочит Коду, перекатывает поджавшиеся яички, трёт под головкой и два движения доводя своего альфу до оргазма. Баркод хаотично двигает пальцами внутри, подрагивая, выстанывая и теряясь в удовольствии. Он дышит хрипло, облизывает пересохшие, саднящие губы и не сразу осознаёт, что омега держится за его плечи и насаживается на его пальцы, сжимает их внутри себя и шепчет: – Код... Давай... – и Тину сложно собраться с мыслями, но он кусает себя за нижнюю губу, возвращая в свои глаза толику осмысленности, аккуратно добавляет мизинец и прижимает Сатура к себе за талию, заставляя замереть и двигаясь внутри, задевая простату на каждом проникновении, выжимая чужое яркое удовольствие. Код не даёт парню прикоснуться к себе, шепчет на ухо: – Без руки, давай... – и гладит, трёт, двигается, наконец, добиваясь своего. Джефф стонет музыкально низко, на одной ноте, до боли сжимая чужие узкие плечи и бурно кончая, пачкая их одежду. Чистой рукой Баркод гладит своего вкусно, сладко пахнущего омегу по дрожащей спине и чувствует, как Джефф буквально глотает воздух. – Всё в порядке? – Код трётся носом о его скулу, целует щёку, подбородок и крупно вздрагивает, когда слышит: – Хочу, чтобы сегодня мы дошли до конца, – потому что Сатур больше не сомневается. Больше не пытается ни в чём себя убедить, потому что точно хочет и член Кода внутри, и вязку, и метку. Благодаря тому, что они сбивают градус взаимным оргазмом, добраться до дома Джеффа теперь оказывается проще. Настолько проще, что они приводят себя в порядок, заходят за едой в магазин, в аптеку за презервативами и даже по очереди идут в душ, смывая с себя усталость и сегодняшний день. Сатур ждёт Тина, впервые в жизни ни о чём не волнуясь и даже не думая, просто мурлычет себе под нос какую-то незамысловатую песню, не сразу реагируя на чужое присутствие. – Я пел её на пробах, – улыбается Код, зачёсывая назад влажные волосы и присаживаясь на кровать лицом к сияющему тёплой улыбкой омеге, – пел и не мог поверить, что мне аккомпанируешь именно ты. Человек, к которому я никогда бы даже не осмелился подойти и заговорить. Тут мы с Чэ вообще разные, у меня нет его смелости и упорства, да много чего нет. – Потому что ты – мой Баркод Тиннасит, – Джефф отзеркаливает позу альфы и садится напротив него, складывая ноги по-турецки, – с первого взгляда я подумал, что натерплюсь с тобой, – честно признаётся парень, проваливаясь в воспоминания, – особенно, когда почувствовал запах мяты. Думал, что мне придётся возиться с тобой, чему-то учить, что-то показывать. Выслушивать истерики шестнадцатилетки, боящегося всего на свете. Но вместо этого получил внимательного, заботливого, чуткого партнёра, очень умного и талантливого, удивительно искреннего, хоть и достаточно скрытного. Но я понимал тебя, не знаю как, но понимал, а когда заметил, что ты начал влюбляться в меня – испугался до ужаса. Баркод подсаживается ближе, упираясь голыми коленями в колени Сатура и сжимая его немного подрагивающие руки в своих: – Потому что не любил в ответ? – Потому что безответно любить мне было проще, – омега смотрит в чужие обрамлённые чёрными лучиками-ресницами глаза и улыбается уголками губ, – я смирился с тем, что влюблён в тебя, уговорил себя, что пусть так и будет, а потом ты стал ещё более ласковым и нежным, заботился так, что твоё тёплое отношение можно сравнить только с тем, как относится ко мне моя мама. И я испугался до жути. Потому что разрывался от противоречий. Хочу тебя себе, невероятно ревную к Та, но боюсь довериться и ошибиться. У меня не было секса с альфой не потому, что я такой целомудренный или ханжа, – Баркод понимает, что сейчас они преодолевают ещё один барьер, поэтому гладит запястья, нежно скользит по кистям и предплечьям, стараясь помочь унять тремор, – для меня было лечь под альфу – предать себя. Прогнуться, показаться себя со слабой, беззащитной стороны. Вручить контроль над собой. И я не знал, что мне делать. Ты тянулся ко мне, оберегал и окружал уютом, медленно, но верно становился моим домом, а я словно не мог сопротивляться. Боялся, выл волком, но тянулся в ответ. Если бы не твоя сестра, я бы поцеловал тебя ещё на твой день рождения. Поцеловал бы, был счастливым, «как шиба-ину», как сказал Байбл, а потом в Сеуле всё разрушил бы. Если бы не то сообщение от Гейма... – Пи’, – Код поднимается на колени, нависая над Сатуром и разглаживает у него на лбу тревожную морщинку, – если бы не он, не известно, когда бы мы с тобой рассказали друг другу правду, как бы получилось с моими блокаторами и твоими страхами. Может мы бы до сих пор жили в недомолвках, боялись бы и отпустить, но и полностью довериться. Я не жалею, что ударил его, и сделал бы это снова, потому что никто не имеет права говорить так о тебе. И дело даже не в том, что я тебя люблю, просто ты – один из самых невероятных людей, которых я когда-либо встречал и видел, поэтому назвать тебя обёрткой мог только обиженный, оскорблённый мудак. И для того, чтобы быть мудаком, не обязательно быть альфой. Джефф накрывает его ладони своими и тихо смеётся, прикрыв глаза: – Вы с Пи’По слишком спелись за время съёмок, даже мыслите одинаково, – он нежно скользит по тонким пальцам, а потом тянет Баркода в свои объятия, – я думал, что ты будешь моим наказанием, а ты оказался мятным призом, от которого я не хочу отказываться. И тебе не нужно быть похожим на Чэ, потому что он – для Кима, а мне нужен мой любимый Баркод, говорящий замудрёнными, но невероятно красивыми метафорами, обожающий кокосовую воду и разные компьютерные игрушки, отдающий себя во всём, чем занимается на триста процентов. Я полюбил такого тебя, поэтому не смей даже думать, что тебе нужно стать кем-то другим. – Пи’Джефф... – альфа целует любимого парня, не находя больше слов, кроме, – я тоже полюбил именно тебя и именно с тобой хочу разделить эту жизнь, – он нависает над Джеффом и смотрим в тёмные красивые глаза, когда омега улыбается заразительно ярко и смаргивает кристаллы слёз, скапливающихся в уголках глаз. – Я тоже хочу не просто разделить с тобой жизнь, но и стать её частью, – хрипко произносит Сатур, обнимая парня за плечи и аккуратно опускаясь спиной на постель, утягивая его за собой. Баркод упирается локтями в матрац и хмурится, ощущая в шоколаде нотки тревоги. – Ты... Но ему не дают договорить длинные, немного шершавые пальцы, опустившиеся на губы: – Да, я уверен, я хочу тебя и всё, что ты мне можешь дать, – он гладит линию челюсти, скользит пальцами за ухо, опуская ладонь на затылок и притягивая парня к себе для поцелуя, в самые губы выдыхая, – мой альфа. Эта фраза будто срывает, выдирает с корнем последние предохранители, и Код отпускает себя, позволяя желанию вести его вперёд. Он целует мягкие нежные губы, скользит одной рукой по груди и боку, добираясь до пояса штанов и сразу стягивая их прочь, отрываясь всего на секунду, чтобы раздеться и самому, потому что сейчас одежда будет только мешать им почувствовать любимого как можно ближе к себе. Он даёт себе несколько секунд на то, чтобы погладить взглядом скульптурно прекрасное тело парня под собой, впитать этот образ, нарисовать в подсознании эскиз на память, чтобы в следующее мгновение повиноваться тихому, просящему: «Иди ко мне», – возвращаясь к красиво очерченным губам и понимая, что именно после таких слов они должны стать одним целым. Сатур отвечает ещё на один поцелуй, ерошит влажные волосы и гладит между лопаток, прижимаясь теснее к чужому паху своим и проглатывая стон от прикосновения к чувствительному бугорку соска. Они целуются голодно и жадно, с каждой секундой всё сильнее распаляясь и понимая, что мягкого трения и прикосновений им совершенно мало, что нужно больше, глубже и сильнее. Чтобы было до умопомрачения хорошо им обоим. Джефф чувствует, что становится влажным и жаждущим, впервые не боится своих желаний, отдаётся им, уступает внутреннему омеге во всём, действительно веря, что для них так – правильно, что Баркод – их красивый, очаровательный и до безумия преданный альфа, с которым хочется разделить поровну всё, даже собственный запах. Сатур кусает Тина за нижнюю губу и проходится кончиком языка по мягкой плоти, а потом упирается ладонью во взмокшее плечо и немного отталкивает Кода, переворачиваясь на живот и становясь на колени. Его шёпот звучит громче самой лучшей акустики, а сказанные слова текут искрами тока по венозной системе: – Я хочу этого, – он упирается лбом в сложенные руки, но вовремя спохватывается, понимая, как выглядит со стороны излом этой позы, поэтому бросает на замершего Тина горящий огнём взгляд и смущённо прогибается. Альфа сглатывает вязкую слюну, глядя на немного влажные сокращающиеся мышцы входа, тянется вперёд, скользит руками по задней поверхности бёдер, гладит тонкие икры, оглаживает косточки и проделывает такой же путь ладонями обратно, поднимаясь вверх к ягодицам и еле ощутимо их сжимая. Джеффу странно и непривычно быть тем, кто принимает ласки и не отдаёт их, кусает губы от ощущения любовно касающихся его пальцев и, сам того не ожидая, срывается на громкий стон, потому что мягкого колечка мышц касается что-то влажное и скользкое, а ещё очень горячее. Сатур стонет снова уже тише, выгибаясь сильнее и пытаясь насадиться на ласкающий язык, почувствовать его как можно глубже в себе, раствориться в этом ощущении. Код аккуратно, на пробу, давит кончиком по центру, легко проникая внутрь и ощущая, как его омега дрожит в руках. Вкус смазки терпко сладковатый, но однозначно не противный, а интенсивный запах шоколада делает всё ещё приятнее. Мышцы под языком нежные, податливые, сокращаются сильнее под мягким напором, будто пытаются засосать внутрь горячий язык. Баркод прикрывает глаза, наслаждаясь ощущениями и звуками, которые Джефф старается заглушить, но продолжая дрожать всем телом. Альфа вылизывает, трахает аккуратную дырочку, прижимается к ней губами и чувствует такой прилив нежности и любви, что если он даже захочет их сейчас выразить, всё равно не сможет найти слов. Сатур дышит раскрытым ртом, сжимая пальцами подушку и боясь, что его просто не выдержат ноги. – Код... – и это служит лучшей просьбой вместо тысячи слов показывая, что Джеффу нужно больше. Альфа целует правую ягодицу, шкодливо оставляя маленький засос, и тянется за флаконом со смазкой, выдавливает, растирает по пальцам, боясь, что после прошлого оргазма естественной может не хватить, но очень ошибается, когда проникает внутрь легко и мягко, наклоняется, целует покрытые тонкой плёнкой пота крылья лопаток и позвоночник, практически ложится на омегу, прикусывая, вылизывает шею и заново возбуждаясь от тех звуков и стонов, которые издаёт Джефф. Потому что ему горячо и хорошо, впервые у него гармония с внутренней сущностью, которая также подставляется и ждёт своего альфу, готовится принять его, как недостающую, утерянную часть пазла. Тин гладит узкую талию, смотрит на свою смуглую руки на белой коже, пальцами второй проникает, растягивает, но намеренно не касается простаты. – Код... – Сатур мнёт в руках простынь и прикрывает слезящиеся от удовольствия глаза, – давай... давай, я хочу... И хоть Баркоду хочется продлить этот момент, может быть немного помучить, подвергая сладкой пытке, но у него самого тоже нет сил терпеть, поэтому он, напоследок, оглаживает простату, слыша глухой стон, и вытаскивает пальцы, отклоняясь в сторону за презервативами. До слуха омеги доносится шуршание, а внутри него становится так пусто, и хоть жар внизу живота только закручивается пружиной, но Джеффу уже мало. Он оборачивается назад и следит голодным взглядом за тем, как Тин трясущимися руками раскатывает по твёрдой, горячей плоти специальный презерватив для альф, основание которого сделано из такого же прочного, но более тонкого латекса, для того, чтобы узлу было где формироваться. Узлу, который будет внутри Сатура. – Пожалуйста, Пи’Джефф, скажи мне, если я что-то делаю не так... – он смазывает твёрдую плоть и наклоняется, просит на ухо Баркод, сжимает ладонь на узкой талии, второй рукой придерживает член и крупной головкой гладит, кружит вокруг входа, размазывая сочащуюся смазку, толкается самым кончиком, а потом вытаскивает, потом ещё раз и ещё, раздразнивая, заставляя просить о большем. – Ты... ты сейчас делаешь что-то не так... – хрипло, тихо замечает омега и громко вскрикивает, когда Код толкается сразу на всю длину. Сатур старается удержаться на подламывающихся руках, но Тин обхватывает его поперёк живота и выравнивается вместе с ним, прижимая к своей груди. Он замирает внутри желанного горячего тела, дышит хрипло и поверхностно, ощущая колотящееся в груди сердце и мягкие, эластичные стеночки, пульсирующие вокруг его члена. Джефф прикрывает глаза и кусает изнутри щёку, вцепляясь дрожащими пальцами в бедро Тина и осознавая, насколько приятно ощущать внутри себя горячую плоть. И хоть натяжение мышц входа приносит небольшой дискомфорт, но остальные ощущения настолько обострены, что всё другое уходит на второй план. Он откидывает голову назад и пытается двинуться сам, приподнимаясь и опускаясь, слыша, словно сквозь вату, их стоны в унисон. – Двигай... двигайся, Код, – низким, сиплым голосом просит он, когда альфа гладит напряжённые мышцы живота и целует в плечо, мягко качая бёдрами. Баркод немного ускоряет движение, с каждой секундой увеличивая амплитуду, и толкается, раскачивается, насаживает на себя любимого, сладко стонущего омегу, видя под закрытыми веками искры от новых ощущений. Гладкие, эластичные стеночки обхватывают, сжимает его так нежно и хорошо, а жар чужого тела, запах кожи, музыкальные, низкие стоны – всё это сносит крышу. Джеффу нужно обратно опереться на руки или вообще лечь, потому что это слишком. Слишком остро и хорошо, и немного больно, но от этого тоже хорошо. Код обнимает, прижимает к себе, целует плечи и шею, а Сатуру до одури сильно нужно за что-то держаться, но не успевает он до конца сформировать эту мысль, как альфа опускает его полностью на матрац и накрывает сверху своим телом, мягко толкается в нутро, раздвигая стеночки, удивительно точно проезжаясь каждый раз по простате, стимулируя, пробивая на крупную дрожь и методично, упорно подводя к разрядке. Баркод скользит грудью по влажной от пота коже, сцеловывает, слизывает шоколадную похоть и влюбляется заново. Влюбляется и понимает, что не отпустит, просто не сможет, поэтому замирает, осознавая, что огонь внутри вот-вот разразится пожаром. – Пи’Джефф... ты точно этого хочешь? – и он спрашивает обо всём сразу, удостоверяясь, что омега не совершает ошибку, но слышит мгновенный, честный, хриплый ответ: – Я уже и так твой, после этого буду насовсем, – и немного отклоняет голову в сторону, выставляя изгиб шеи. Альфа больше не медлит, двигается-двигается-двигается, вытрахивает сладкую, жгучую дрожь, целует, кусает, вылизывает мягкую кожу, а потом содрогается внутри, впиваясь удлинившимися клыками в кожу и слыша стон боли, переходящий в низкий хриплый рык. На языке разливается вкус крови, а в нос ударяет навсегда смешавшийся шоколадно-мятный аромат. Баркод зализывает место укуса и легонько раскачивается, находясь внутри, потирая набухающим узлом чувствительное колечко входа. Джефф дрожит от жгучей раздирающей боли, навсегда соединяющей их, и наслаждения, которое поражает, словно молниями всё его тело, а узел распирает изнутри, принося дискомфорт и жжение. Код переворачивает их на бок, обхватывая всё ещё твёрдый член омеги, и вылизывает, выцеловывает покрасневшие, воспалённые края метки, урча довольным котом и надрачивая так хорошо и правильно немного опавший из-за неприятных ощущений член. Но вершиной удовольствия для омеги становится неловкое трение изнутри по простате, которое заставляет Сатура вскрикнуть и бурно кончить, тяжело, неровно дыша. Баркод мягко прикасается к взмокшему затылку и плечам, гладит, ласкает грудь и дрожащий живот, а потом снова толкается аккуратно внутри, и ещё раз, и ещё, заставляя омегу задыхаться от микрооргазмов, пока парень не сжимает руку на чужом бедре, хрипло выдыхая: – Ты уже вытрахал душу, остановись... – Это не вытрахал, а залюбил, – со всей серьёзностью поправляет его Тин, и прикрывает глаза, снова целуя метку. Альфа и омега внутри тоже греются возле друг друга, мурчат, ворчат, перебирают лапками и засыпают, счастливые от того, что люди не упустили своё счастье и нашли снова пути к своему дому. Джефф и Баркод на какое-то время, видимо, вырубаются, потому что когда Код открывает глаза, Сатура уже рядом нет. Он стягивает презерватив, завязывая и оставляя у кровати, и натягивает шорты, сразу направляясь в ванную, из-под двери которой видит полоску света. Омега стоит перед зеркалом с завязанными в хвостик волосами и смотрит на припухшие, покрасневшие и воспалённые края метки. Код приобнимает его со спины и снова касается губами своего укуса, прикрывая на секунду глаза, а потом встречаясь в отражении со взглядом Сатура. Его лицо озаряет лучистая, красивая улыбка, и он гладит руки альфы, которые обнимают его поперёк живота. – Ты как, Пи’Джефф? – Баркод с наслаждением вдыхает их смешавшийся запах и видит, что омега делает тоже самое, а потом усмехается: – Буду всем говорить, что переспал с вампиром, и что шею мне явно он разукрасил, – Баркод прячется от его взгляда, зарываясь носом в волосы на затылке, поэтому чуть ли не пропускает, – но я впервые в жизни настолько счастлив чувствовать вместе мяту и шоколад, – он оборачивается назад и целует в мягкие, нежные губы, надеясь, что эти два запаха если и будут когда-то горчить, то только от жгучей страсти и всеобъемлющей, безграничной любви. Тин отвечает на поцелуй, который становится всё более напористым и агрессивным, будто не они только несколько часов назад переспали. Альфа подхватывает Джеффа под коленями и усаживает на тумбу у раковины, прижимая к себе. От них обоих пахнет очень вкусно и пьяняще, но шоколад щекочет рецепторы особенно сильно, а кожа Сатура кажется горячее обычного. – Пи’Джефф, ты в порядке? Может я что-то сделал не так, может в больницу? – Код с беспокойным лицом отстраняется и уже готовится убежать в комнату, когда омега обхватывает его и руками, и ногами, упираясь лбом в плечо и обречённо выдыхая: – У меня началась течка, похоже, – он прижимается к Тину ещё ближе, трётся носом о его шею и хрипло поясняет, – мой организм и раньше устраивал мне заподлянки в виде нерегулярных течек, а после вязки и метки решил устроить пиздец какой сюрприз, – он немного ёрзает, ощущая небольшой дискомфорт внизу, и перебирает спутавшиеся пряди своего мальчика, который тихо предлагает: – У меня есть рецепт на блокаторы, давай я спущусь и куплю в аптеке, – Джефф немного отстраняется и смотрит ему прямо в глаза. – Ты хочешь быть с ними? – тонкие пальцы гладят скулы и надбровные дуги, пока омега терпеливо дожидается ответа. Баркод смотрит на Сатура, ласкает голую поясницу и шепчет: – А ты хочешь, чтобы я был с ними? – Нет, больше не хочу. Ты мой, а я – твой и для нас будет нормальным переживать мои течки и твой гон. Я хочу, чтобы со мной рядом был просто мой любимый альфа, – Код широко улыбается и обнимает крепче, выдыхая: – Я сделаю всё для своего любимого омеги, – и Сатур знает, что Баркод точно не врёт, когда спрыгивает вниз с тумбы и втягивает альфу в поцелуй, отступая в комнату спиной и понимая, что теперь в течку ему больше не будет так больно.