~~~
В итоге течку Джефф так и проводит у себя. В моменты, когда ему становится чуть легче, он находит в себе силы поработать в студии и постараться отвлечься, проветрить помещение и даже заказать себе еду. Вот только есть совершенно не хочется, и он буквально заставляет себя, зная, что близкие люди, да и фанаты, сразу заметят, что он похудел. Эту течку пережить ещё сложнее, чем прошлые, потому что тело буквально просит Тина рядом. Причём не только для секса, но и чтобы просто обнял, погладил по спине и животу, успокоил своим вкусным запахом. А вместе с этими мыслями, в самый разгар, пик состояния Сатура, когда он буквально находится в жарком бреду, его накрывает ещё одно желание – чтобы альфа оказался под ним. Его затопленное дурманным возбуждением сознание подкидывает образ за образом, как он, Джефф, мягко и нежно растягивает неподатливые мышцы своего Кода, как целует его гибкое, красивое, хоть ещё и немного угловатое тело, как смотрит в очаровательное раскрасневшееся лицо и проникает пальцами внутрь. А потом и не пальцами. Омега снова дрочит себе, отчаянно кусая губы и представляя-представляя-представляя. И перед внутренним взором всплывают такие красивые и соблазнительные картинки, от которых парню сложно отделаться даже после оргазма. Он приходит в себя за день до съёмок для Unique, всё это время переписываясь и болтая с Баркодом, безумно скучая по нему, но не решаясь на такой шаг, как проведённая вместе течка. И это вопрос не доверия, а внутренних бетонных барьеров, выстроенных годами дистанцирования от интимных отношений с альфами. Поэтому сложновато в двадцать семь признаться даже самому себе, что тебе хочется, чтобы тебя трахнули, не будучи ни разу снизу, да и в целом не связываясь с мужчинами-альфами. Поэтому борьба со своими мыслями и эмоциями происходит даже тогда, когда он этого не осознаёт, когда видит набранное, но не отправленное: «Приезжай». И Тин приедет, бросит всё, попросит сестру или вызовет такси, но приедет. А Сатур потом может сотворить непоправимое – оттолкнуть его, ненавидя себя за слабость, но обвиняя во всём мальчишку. Джефф слишком хорошо знает себя, поэтому сглатывает горький ком и отправляет это смс, но уже другому получателю. А следом летит адрес его квартиры. Потому что ему сейчас отчаянно сильно нужен человек с похожей историей. Апо не отвечает на сообщение, и омега думает, что он просто занят, а через какое-то время слышит звонок в дверь. Течка почти прошла, поэтому Джефф был в состоянии привести себя и свой дом в божеский вид, чтобы сейчас не краснеть перед другом. – Выглядишь заёбанным, – Апо хлопает его по плечу, а потом приобнимает и добавляет, – не в положительном смысле этого слова. – Ой, иди ты, – Сатур огрызается, но приобнимает парня в ответ, пропуская внутрь. Гость разувается, наступая на задники кроссовок, и следует за омегой в гостиную, где падает рядом с ним на диван. Джефф скрещивает руки на груди и откидывается на спинку, укладывая голову и прикрывая глаза. Плюс их дружбы в том, что Апо более жёсткий, чем Тонг, временами, к некоторым людям жестокий, но его сделала таким жизнь и обстоятельства, а Сатуру сейчас нужен был именно его даже не совет, а скорее безмолвное присутствие. – Неожиданно, что вместо нашего Кода в течку ты предпочёл мою компанию, – или не совсем безмолвное. Джефф хмыкает себе под нос, собираясь с мыслями, а потом открывает глаза и поворачивает голову, встречаясь с чужим внимательным взглядом. Очень обеспокоенным и даже слегка враждебным, потому что, – если этот пиздюк... – Нет-нет, Пи’, всё нормально, он даже не знает, – омега снова отворачивается и теперь смотрит в потолок, рассматривая маленькие трещинки и неровности. Это успокаивает и умиротворяет настолько, что он спокойно начинает говорить, – он вообще не ощущает моего запаха. И это так странно. С одной стороны, я понимаю, что нравлюсь ему именно я, Джефф Сатур, а не омега внутри меня, а с другой – это царапает и задевает, и... – Ты говорил ему об этом? Парень произносит: «мгм», и неопределённо двигает головой: – И как это будет выглядеть? Я тут теку, а ты меня не чувствуешь, может понюхаешь получше. Так что ли? – Джефф, ты знаешь, что я никогда не буду на стороне альфы, но как он узнает, что тебя это беспокоит, если ты ему об этом не говоришь? – омега чуть повышает голос и добавляет, – может он вообще просто такой сдержанный, потому что, в чём я уверен, он знает все эти истории агрессивных нападок со стороны альф в твой адрес. – Истории он, может, и знает, но точно меня не чует, иначе не предлагал бы поехать в больницу и не спрашивал, не заболел ли я, – Сатуру кажется, что это максимально глупо. А ещё он напоминает себе, что позвал омегу не для этого, – Пи’По, как ты смог после всего, что было в прошлом, сейчас с Пи’Майлом... – он мнётся, потому что считает, что личная жизнь на то она и личная, чтобы кто попало не заглядывал в чужую постель. – Спать? – Джефф ощущает, что плечо, которым проваливается к нему Апо напрягается, но раз вопрос задан, омега просто кивает и терпеливо ждёт. Наттавин сжимает-разжимает кулаки, бездумно рассматривая свои руки, и совсем не хочет говорить на эту тему. Слишком горькую и болезненную, отдающую насилием, кровью и желанием вскрыть себе вены. Но он понимает, что Сатур в отчаянии, раз решился спросить об этом. В отчаянии и безумно влюблён в их мелкого альфёныша, который смотрит на Джеффа так, будто он – весь его мир. И Апо осознаёт, почему его друг так волнуется, он просто не хочет упустить того, кто так отчаянно сильно любит, беспокоится, ещё и видит в тебе не кусок вкусно пахнущего мяса, который очень хочет, чтобы его трахнули, раз он ходит и пахнет. Код видит в Сатуре талантливого, красивого артиста, многогранного интересного человека и сильную, своевольную личность, которую нельзя ограничивать. Этим Баркод выделяется даже в его, Апо, мировоззрении, где в целом доверие к альфам – настолько хрупкая вещь, разрушить которую хватит одного неровного вдоха. – Очень сложно, Джефф, – начинает хрипло говорить он, сцепляя руки в замок и укладывая их на колени, – сложно и страшно ошибиться, трудно убедить себя, что он – не такой, как все, что он хочет не только твоё тело, но и всего тебя, – Апо шумно сглатывает и прикусывает губу. Он, вроде, и понимал, что так резко Сатур не позвал бы его ради праздного поболтать, но и к таким разговорам готов не был, – но знаешь, что важно. Майл ждал, пока я буду готов. Ждал, терпел, не переходил те границы, которые я обозначил, ни разу не пошёл на поводу у своего «хочу». Поэтому переспали мы, когда я был готов. Когда я захотел его всем своим естеством. Когда я знал, что на следующий день я проснусь счастливым рядом с любимым мужчиной, а не мыслью: «Я себя...» – Предал, – шепчет Сатур, ощущая, как в уголках глаз жгут слёзы. – Да, Джефф, ты всё правильно понимаешь. Потому что пока у тебя есть хоть капля сомнений – не поддавайся инстинктам, потому что потом ты будешь жалеть сам, и Баркода обидишь, – Апо чуть раскачивается и толкает плечом в плечо, – поговори с ним. Расскажи о своих страхах, объясни, почему у вас ничего нет и почему ты пока что этого не хочешь. Он же умный пацан, который с первого дня делал только то, что ты ему позволял. После мудилы Гейма не только ты пристально следил за новым партнёром, – он усмехается и добавляет, – мы даже ставки с Пи’Тонгом, Байблом и Билдом делали, сколько раз он до тебя дотронется, прежде чем ты его одёрнешь и пошлёшь. Пи’ сразу сказал, что ставит на то, что ты никогда этого не сделаешь, Байбл сказал, что или в течение недели, или потом уже никогда, я давал тебе две недели. Только Биу был уверен, что ты не выдержишь и дня, – Апо уже смеётся и хлопает Сатура по бедру, – как ты понимаешь, весь куш забрал себе Пи’Тонг. Он поворачивается и видит, что Джефф всё равно продолжает хмуриться, сжимая руками собственные локти, и грызть губы. – Я не смогу с ним об этом поговорить, у меня хватает духу осадить зарвавшихся альф, а не рассказывать милому парню, почему я такой ёбнутый, что и хочу с ним переспать, но не хочу, потому что в голове барьеры размером с Вавилонскую стену, – Сатур хочет начать биться головой о что-то твёрдое, когда Апо хлопает его по плечу снова: – Когда припечёт – скажешь, только потом результат будет непредвиденным. Но можешь тянуть дальше. – Хреновая поддержка, Пи’По, – бурчит омега, отлепляясь от спинки и подбирая ноги под себя. – Если ты хотел, чтобы тебя успокоили, Джефф, нужно было звонить Пи’Тонгу, – Наттавин встаёт, и Сатур только сейчас видит, что он приехал с каким-то пакетом, – здесь еда, а я поехал по делам. Но ты, на досуге, просто подумай о том, как мелкий будет себя чувствовать, когда ты его, как собачонку, будешь, то подзывать к себе, то отталкивать. Геймплей был непроходимым тупицей, который слышал только себя, а Код не такой. Но и мысли твои он читать не умеет. И страхов твоих не знает. И не узнает, пока ты не расскажешь, – омега машет на прощание и уходит, а у Джеффа даже нет сил его остановить, хоть он и знает, что Апо прав и что он обиделся. И слова он правильные говорит, всё верно. Сатур мысленно клянётся себе поговорить с Тином, вот прямо сразу после фотосессии для Unique.~~~
После спортивного мероприятия Тин не находит себе места, волнуясь за Джеффа и буквально сходя с ума. Крими заглядывает в его комнату, когда он обходит её по десятому кругу, дожидаясь ответа от Сатура. – Тебя ещё не затошнило? Я твой топот уже устала слушать, Код, – парень на секунду замирает в позе оленя, пойманного в свете фар. – Пи’Джефф долго отвечает... – он бросает взгляд на телефон и прикусывает губу. – Эм... – девушка зависает и мнётся слегка неуверенно. Она знает, что Баркод не слышит запахов чужих феромонов и переживает из-за этого, но ему, наверное, стоит знать, – от тебя пахнет течным омегой, Код. У Пи’Джеффа началась течка. Код застывает и роняет телефон на пол, а потом бьёт себя по лбу. Теперь понятно и его бледность, и взмокший лоб, и повышенную чувствительность. И Тина немного бьёт по самолюбию то, что Сатур не сказал, но Баркод не дурак, он умеет слушать и слышать людей, он внимательно и бережно собирает крупицы информации об омеге, и поэтому знает и понимает, что Джеффу сложно подпускать к себе альф. Да и сам Сатур говорил об этом на Пхукете. И Тин решает, что сейчас лучше всего сделать вид, что он не в курсе, чтобы не ставить Джеффа в неловкое положение и не заставлять оправдываться. Не заставлять выворачивать душу и рассказывать то, от чего он с радостью хотел бы избавиться и отстраниться. Альфа просто ждёт и надеется, что однажды они смогут поговорить вообще обо всём, что однажды откроют себя друг для друга. Ведь сам Баркод тоже скрывает свою особенность, стыдится её даже, потому что это лишний раз может показать Джеффу, что рядом с ним не стабильный и уверенный в себе альфа, а вчерашний подросток, который может хлопнуться в обморок от переизбытка запахов, повлиявших на него едва ли не как яд. – Он не сказал тебе, да? – Тин вздрагивает и понимает, что ушёл в себя настолько глубоко, абсолютно позабыв о присутствии сестры. Он просто кивает, подтверждая её слова, и тяжело опускается на край постели, упираясь локтями в колени и свешивая кисти вниз. Девушка присаживается рядом и приобнимает его за плечи, раскачивая в разные стороны, чуть ли не убаюкивая. Крими не хочет лезть в личную жизнь брата, знает, как сильно он влюблён в этого омегу, но её злит, как Джефф иногда ведёт себя с Кодом, заставляет нервничать и переживать, испытывает его на прочность. Её сущность альфы хочет поставить на место зарвавшегося омегу. Но она знает, что Баркод ей этого никогда не простит. Он слишком, просто слишком другой, готовый защищать Сатура от всего мира, даже если ему это не нужно. Девушке хочется попытаться убедить Тина, что Джефф – не самый лучший вариант, что у него за душой, наверное, слишком много травм, и Код может просто с этим не справиться. Но она этого не делает. Опять же, потому что у её дорогого брата любовь, большая и искренняя, от которой он не захочет отказаться, даже зная, что будет тяжело и больно. Вместо этого она бодает его лбом в висок и трётся носом о щёку, как любила делать ещё когда Баркод был мелким пухлощёким карапузом, по пятам следующим за старшей сестрой. Теперь же он вырос в красивого, чудесного юношу, достойного самого лучшего, но вляпавшегося в Сатура. – Я думаю, что у него есть на это свои причины, – заставляет себя произнести, – спроси потом об этом, если хочешь. – Нет! – альфа вскидывается слишком резко, чем пугает Крими. Он видит это и тихо добавляет, – извини, Пи’. Если он не сказал, значит так было нужно. Я не хочу заставлять его изворачиваться и врать. Так же, как и не хочу говорить о том, о чём ему неприятно или неловко. – Ты слишком печёшься о его чувствах, забивая на свои, – не выдерживает девушка, закипая от злости, но сразу же остывает, когда брат поворачивается к ней и смотрит в глаза, улыбаясь искренне и нежно: – Конечно пекусь, я же люблю его, – и у него получается это произнести так органично и просто, что сомнений не возникает ни на секунду. Она вздыхает, целует его в макушку и встаёт, уже на пороге тихонько произнося, но зная, что он слышит: – Надеюсь, что он любит тебя так же сильно. Следующие дни Баркод проводит в нервозном состоянии, переживая, когда Джефф долго не отвечает. Тин всё ещё делает вид, что они говорят о простуде, поэтому уточняет, нормально ли питается омега и не забывает ли пить воду. Сатур иногда присылает голосовые, хрипло рассказывая о том, что он почти всё время спит. На четвёртый день его голос звучит почти как раньше, может быть только на тон тише, но намного бодрее. Джефф рассказывает, что эта «простуда» дала ему возможность поработать над песней, написать аранжировку и даже поспать чуть-чуть больше, чем получалось до этого. Тина больше не задевает то, что его омега промолчал, потому что он так же тепло смеётся, немного вредно бухтит и ласково зовёт «Код», а с остальным они обязательно разберутся, постепенно, по кирпичику выстраивая доверие, вместе вкладываясь в него. Он ждёт их встречи и фотосессии, как новогоднего подарка, искренне надеясь поговорить обо всём или хотя бы попытаться. Только вот после фотосессии они выходят такими взбудораженными и заведёнными, что вместо разговора Джефф едет к парку, не пользующемуся популярностью, где они перебираются на заднее сидение, а там исступленно и голодно целуются, сталкиваясь языками. Сатур тянет Тина к себе на колени, обнимая за талию, ловит губами чужие сладкие стоны, и понимает – им совершенно не до разговоров.~~~
Send Off должен был стать обычным, ничем не выделяющимся мероприятием, на котором они отобьют номера, выступят дуэтом и разъедутся в разные стороны, чтобы уже завтра встретиться в репетиционном зале. И Джефф продолжает думать так до того момента, пока не видит своего альфу. Чёрная майка, кожаная расстёгнутая рубашка, массивные ботинки и джинсы – это было самым натуральным грехопадением. Сатур искренне не понимает, как ему сдерживать себя и свои порывы, когда Тина хочется просто прижать к стене и поцеловать. Или чтобы он прижал и поцеловал, сжал руки на боках, укусил за ухо и... Омега машет головой из стороны в сторону, вытряхивая непрошеные мысли, как блох, и только потом подходит ближе, привлекая внимание Кода. Баркод окидывает взглядом Джеффа и подвисает на длинных, обтянутых плотной джинсой ногах. Его рот невольно наполняется слюной, потому что такого Сатура хочется увести и спрятать, а не выпускать на сцену. Чёрная облегающая футболка и джинсы – он надеется, что возле торгового центра дежурят бригады скорой помощи, если не для фанатов, то для него самого. К такому Джеффу особенно сильно хочется прикоснуться, сжать ладони на крепких бёдрах, поцеловать в длинную шею, прошептать на ухо что-то такое пошлое и игривое одновременно, чтобы омега тихонько застонал. Сатур видит чужую реакцию на себя, мурлычет довольным котом и подходит ближе, шепча на ухо: – Мне тоже очень нравится твой сегодняшний образ, – и собирается отстраниться, когда Тин аккуратно сжимает его запястье, отвечая на манер ему: – Ты слишком красивый, фанаты не выдержат. Как и я, – и даже не краснеет, чертёнок, смотрит потемневшим взглядом и облизывает нижнюю губу. Омега прослеживает это движение, невольно сглатывая, и поражается самому себе – после течки он должен был хотя бы немного поумерить свой пыл, а вместо этого понимает, что Кода с каждым днём хочется всё больше. И дело совершенно не в шмотках, а как раз в том, что их хочется снять (хотя, признаться честно, ему безумно идёт). Джефф улыбается уголками губ и аккуратно гладит по плечу, отступая, снимает со спинки стула рубашку и пиджак, завершая образ наброшенным галстуком: – Именно поэтому меня нарядили ещё и в вот это, – Баркод понимающе хмыкает, и они ненадолго расходятся, чтобы на оставшуюся часть концерта буквально прилипнуть друг к другу. Джефф старается держать руки при себе и даже не осознаёт, что постоянно лапает Кода, приобнимает, гладит спину и мелко подрагивает от того, что Баркод отвечает на это всё, да начинает пахнуть ярче и тяжелее, заводя Сатура этим только сильнее. – Джефф, мы на людях, успокойся, – шепчет ему Тонг после того, как омега чуть ли не убивает взглядом замешкавшегося Та. Он снова проигрывает доводам разума о том, что Нанкун – друг Тина, что к нему не нужно ревновать и каждый раз отпугивать его. Вот только не получается, внутренний собственник хочет заявить свои права на альфу, хочет, чтобы все знали, кому он принадлежит и не смели даже близко подходить. А потом всё оказывается ещё хуже, когда перед Кодом одна за другой садятся пахнущие чем-то сладким омежки, заигрывают с ним и строят ему глазки, а он, как ни в чём не бывало, улыбается им в ответ. И Джефф знает, что в этой улыбке нет ничего, кроме вежливости, прекрасно знает, но его от этого кроет не меньше. Поэтому стоит мероприятию закончиться, Сатур сжимает руку подзависшего альфы и тянет его за собой, заталкивая в маленькую, ненужную никому сейчас гримёрку, и щёлкая замком. Баркод невинно окидывает взглядом помещение, а потом делает несколько шагов вперёд, тяжело ступая своими ботинками, и вжимает омегу в дверь, отчаянно целуя. Джефф, хотевший именно этого, несдержанно стонет в рот и сталкивается языком с чужим в голодном поцелуе. От альфы пахнет так возбуждающе вкусно и хорошо, что он просто обнимает его шею, ерошит волосы на затылке и практически моментально даёт волю своему желанию. Тин срывается, сдерживаясь весь концерт, стойко перенося взгляды и прикосновения Сатура, его ревность и улыбку, чтобы сейчас, наконец, дать свободу рукам и губам. Он целует, сминает чужие пухлые губы своими, ловит языком рычащие стоны, пробирается руками под рубашку и выдёргивает из джинс футболку. Код продолжает вылизывать чужой рот, иногда уступая в поцелуе и давая вести, а сам пробирается под ткань, касаясь голой кожи и поглаживая узкую талию. Альфа ощущает чужую мелкую дрожь, рассыпается и умирает внутренне сам, отчаянно желая этого красивого парня. Джефф тянет за пряди, отстраняясь от чужих мягких губ, на секунду пересекается с глазами цвета жжёной карамели, и припадает губами к подбородку, спускаясь ниже по пульсирующей на шее жилке. – Пи’Джефф... – тихонько выдыхает альфа, сжимая сильнее тёплую кожу на боках и скользя ладонями ниже, поглаживая тазобедренные косточки. Сатур тихо рычит, тянет снова на себя, сталкиваясь губами и потираясь бёдрами. И хоть течь он ещё не начинает, но вот стоит у него уже крепко, а член больно упирается в слишком плотно обтягивающую ткань. Он ощущает встречное неосознанное движение и чужую твёрдую плоть, упирающуюся в бедро. Но это не пугает омегу, потому что он давно хотел прикоснуться, приласкать, узнать, как его мальчик стонет, когда кончает. Вот только мальчик оказывается более прытким и жаждущим. Сползает поцелуями по шее вниз, обнимает за пояс обеими руками и целенаправленно трётся-трётся-трётся, слушая переливы тихих стонов и выдыхая свои собственные на чувствительную кожу. – Код... м-м, Бар... код... – прокатывается по помещению и ласкает слух влюблённого парня. Влюблённого, немного неумелого и совсем неопытного, но так отчаянно желающего доставить своему омеге удовольствие. Он краснеет и подбирается поцелуями к уху, чувствуя, как Джефф царапает кожу на его шее. Парень всего на секунду жмурится, набираясь смелости, а потом произносит, прикусывая мочку: – Пи’Джефф, ты же скажешь, если я делаю что-то, что тебе не... – он сглатывает вязкую слюну, – что тебе не нравится, верно? Баркод отстраняется и смотрит в красивые, подёрнутые дымкой возбуждения глаза, но терпеливо ждёт ответа или хотя бы какого-то сигнала. Сатур с трудом обрабатывает информацию, хоть и становится чуть проще, когда трение прекращается, а Тин, его чудесный, такой чертовски возбуждающий Тин смотрит, облизывая снова и снова припухшие, зацелованные губы. – Да, – хрипит омега, сглатывая тугой ком, – скажу. Код слышит то, что хочет, краснеет ещё сильнее и опускается на колени, смотря снизу вверх своими огромными глазами и потираясь щекой о бедро. Джефф явно не ожидает такого поворота, но думает – это лучшее, что могло с ним сегодня случиться, снова запускает длинные пальцы в небрежно уложенные волосы и прикусывает нижнюю губу, выдыхая: – Код... И альфа знает, слышит, что это не протест и не сомнение, это такая же, как и у него самого жажда. Кода очень смущает его неопытность, но желание попробовать Сатура на вкус и взять у него в рот настолько сильное, что он не может ему сопротивляться. Поэтому он приподнимает чёрную футболку и целует кожу у пупка, а потом прикусывает, скользя ладонями по бёдрам вверх к чужой натянутой ширинке, расстёгивая и сразу стягивая джинсы вместе с бельём, слыша выдох облегчения. Джефф смотрит вниз на такого очаровательного в своем смущении Баркода, что желание поиметь его рот растёт в геометрической прогрессии. Он гладит чужую покрасневшую от смущения щёку и шепчет, облизываясь: – Давай, Код, сделай мне хорошо... – и он ожидает, на самом деле, чего угодно, кроме нежного взгляда и тихого: – Я это и собираюсь, Пи’... – а после он тянется и неуверенно касается чужого члена, скользя по нему несколько раз рукой и размазывая естественную смазку по твёрдой плоти. Сатур тихо мычит и запрокидывает назад голову, ударяясь затылком о дверь. Из него так и просятся разные пошлые слова, но он сдерживается, прикусывает язык и уговаривает себя ничего не ляпнуть. Правда уговаривает, а потом снова опускает глаза вниз на покрывшегося лихорадочным румянцем Кода, на его мягко двигающуюся руку и блестящие от слюны губы, и не выдерживает: – Я хочу твой рот, Код, – парень вскидывает потемневшие от возбуждения глаза, а Джефф мягко гладит, обводит по контуру его губы и толкается бёдрами вперёд, намекая. Баркод выдыхает громко и хрипло, снова смачивает губы, а потом высовывает язык и широким мазком касается крупной покрасневшей головки, вызывая громкий стон. По рецепторам разливается терпковатый, горький вкус, но ему вкусно. Вкусно, потому что это его омега, потому что это Джефф, в которого он просто до безумия влюблён. Тин вцепляется рукой в бедро, гладит, сжимает крепкие мышцы и лижет снова, подняв глаза вверх и наблюдая за Сатуром голодным взглядом. – Пососи... – хрипит он, просто сгорая уже от внутреннего желания, ощущая, как увлажнилась задница, но абсолютно забивая на это. Он продолжает сжимать чужие тёмные пряди, а второй рукой задирает собственную футболку до груди, открывая себе больше доступа и следя за чужими действиями. – Пи’Джефф... – чуть ли не скулит альфа, целует низ живота, прикусывая мягкую кожу, а потом поднимается прикосновениями губ выше от основания до головки, сладко прикасаясь поцелуем к самому кончику. Джефф дрожит и расставляет ноги сильнее, приваливаясь спиной и пытаясь удержать себя в вертикальном положении, потому что это так хорошо. Пусть и неумело, но так преступно сладко и невероятно, что ему становится плевать на неопытность. Да и внутренняя, урчащая омежья сущность буквально подпрыгивает на задних лапках, потому что именно ему, Джеффу, удалось заполучить этого парня. Красивого, милого, до ужаса обаятельного и внимательного к его желаниям. Код снова высовывает язык, кружит им вокруг бархатной головки, подцепляя выделяющуюся смазку, а потом накрывает её полностью ртом, прикрывая от удовольствия глаза. Его слух ласкают тихие стоны и всхлипы, которыми буквально награждает его Сатур. Тин начинает двигать головой, вибрируя и постанывая горлом, продолжая одной рукой поглаживать тугую, горячую плоть, а второй впиваясь в напряжённое бедро. Он старательно прикрывает зубы губами, кружит по головке языком и старается насадиться больше, но давится и ощущает, как на глаза наворачиваются слёзы. – Не... не торопись, Код, всё... всё в порядке, – омега еле держится, чтобы не начать толкаться в горячий рот, упираясь в горло, наоборот, перебирает успокаивающе волосы, подрагивая от яркого удовольствия, сгорая изнутри, будто феникс. Низ живота пылает огнём и из омеги течёт уже практически так, как в течку, и ему остаётся только надеяться, что Тин будет в состоянии потом принести его вещи. Хотя он осознаёт – каждый из каста поймёт, что между ними произошло. И от этой мысли не веет отторжением, а даже каким-то извращённым, мурчащим удовольствием. Баркод сосёт старательно, втягивает щёки и вылизывает головку, толкаясь языком в уздечку и собирая выделившийся предэякулят. И сходит с ума от того, как ему самому жарко и дурно. Член больно упирается и трётся о ширинку, внутри натягивается тугая, звенящая струна, а по спине струится пот. У него начинает побаливать челюсть и саднить губы, но звуки, которые вырываются из чужой груди настолько красивые, будто омега поёт одну из своих самых прекрасных песен. Одну из тех, которыми Тин не хотел бы делиться ни с кем, храня для себя и переслушивая с ладонью в трусах. Сатур начинает мелко толкаться вперёд и шипит, ощущая царапнувшие плоть зубы. Но он не останавливается, стонет, придерживает чужую голову за затылок, смотрит на свой член, который методично исчезает в чужом рту, и ему кажется, что он перестанет существовать сейчас, как личность. – Код... Я сейчас, Код, – ему удаётся это проговорить, но Баркод не отстраняется, поднимает свои красивые глаза с блестящими в уголках слезами и замирает, но не выпускает омегу изо рта, намекая: «Ты можешь двигаться сам». Джефф прикусывает припухшую губу и толкается дрожащими бёдрами, подводя себя к оргазму. Он не может разорвать зрительный контакт, проникает в горячий рот и крупно вздрагивает, вскрикивая и кончая глубоко в глотку. Тин ощущает, как рот наполняется тёплой, вязкой жидкостью, он закашливается и сглатывает, сколько может, но часть всё равно течёт по подбородку. Он выпускает опадающий член и пытается отдышаться, когда Сатур тоже опускается на колени, обхватывает его шею ладонью и целует, слизывает горечь и терпкость собственного вкуса, трахая рот языком. Второй рукой омега тянется вниз, проникая под пояс чужих джинсов, и сжимает твёрдую плоть, неловко выворачивая запястье. Он двигает рукой несколько раз, на ощупь расстёгивает чужие штаны, а потом сдвигает ткань белья и дрочит уже увереннее и быстрее. Баркод сжимает руки на бледной шее, стонет в чужие губы и понимает, что он на самом краю. Джефф вцепляется ладонью в чужую задницу и доводит Кода до разрядки, ловя языком тихие всхлипы. После этого они пытаются отдышаться и прийти в себя, обнимаясь и сидя на полу. Омега мягко целует раскрасневшееся лицо и гладит вспотевшую спину, когда слышит то, что заставляет его расплыться в улыбке: – Я надеюсь, что тебе понравилось, – голос Тина звучит хрипло и до невероятности пошло, когда он произносит эти слова на ухо. – Баркод, у тебя на подбородке подтверждение тому, что мне понравилось, – Сатур начинает тихо смеяться, когда смущённый альфа прячет лицо в изгибе его шеи, и крупно вздрагивает, когда он трётся носом о кожу. Там, где должна быть метка. И Джефф не знает, как они будут двигаться дальше, но сейчас, в этот самый миг ему не претит мысль о том, чтобы полностью принадлежать Тину, отдать всего себя без остатка. Они ещё немного так сидят, приходя в себя и иногда целуясь, а потом поднимаются на дрожащие ноги и оглядывают гримёрку. Пусть по их смешавшемуся тяжёлому запаху все поймут, что они делали здесь, но хотя бы нужно привести свою одежду в подобающий вид. Влажные салфетки могут спасти только отчасти, но рядом с этой гримёркой находится маленькая туалетная комната, куда Сатур проскальзывает первым. Между ягодицами буквально хлюпает от перевозбуждения, но ему хотя бы немного удаётся очистить себя. Он опирается на тумбу перед зеркалом и смотрит на своё отражение. На его лице такое нескрываемое, яркое счастье, которого он не видел никогда. И он не хочет терять это ощущение, уже просто не сможет отказаться от него, зная, как может быть хорошо с человеком, которого любишь. Коду страшно, что он перешёл черту и сделал что-то не так, но его страхи развеиваются, когда омега возвращается, нежно целует в губы и сообщает о том, что туалет свободен. Баркод умывается и тоже приводит себя в порядок, совершенно забывая о желании поговорить и что-то узнать. Когда всё хорошо, зачем что-то ломать и выяснять? Вот и он так думает, чуть позже приобнимая Сатура за плечи и не желая его отпускать от себя в ближайшую вечность.