***
Где-то за трибунами и сотнями метров припорошенной снегом земли, у входа в Хогвартс, собирается разгорячённая прошедшей игрой толпа. С такого расстояния в сгущающихся сумерках Грейнджер не видит её, она просто знает, что они там. Как и всегда. Готовые на всё и жадные до свежей крови. Но, слава Мерлину, сейчас не ей придётся натягивать улыбку и смотреть в их фотообъективы. — Сегодня ваша очередь отдуваться перед репортерами, — устало выдыхает Гермиона и переводит взгляд с Хейди на Меган. — И пожалуйста, давай в этот раз без неприличных жестов в камеру. Последнее она адресует только Джонс, когда они втроём отходят от раздевалок. На них до сих пор спортивная форма, высушенная заклинанием тёплого воздуха и наспех приведённая в порядок. Грейнджер быстро мажет взглядом по складкам плащей и чистым ботинкам. Эти соответствия… Гермиона их ненавидит. Будто, если на Хейди или Меган вдруг не окажется чёртового пропитанного потом рашгарда и плаща в цветах школы, никто не поверит в то, что это именно они сейчас почти час сражались с непогодой, вырывая победу у противников. — Джонс? Ей хочется вложить в голос больше строгости, но не выходит. Адреналин снижается и усталость просачивается даже в кости. Грейнджер чувствует каждой клеточкой тела неминуемую расплату за несколько пропущенных бладжеров и череду крутых манёвров, на одном из которых она почти вывихнула плечо. Завтрашнее утро определённо станет мучительным испытанием. Меган только хмыкает на её просьбу. Развернувшись на пятках, Джонс направляется в сторону замка, гордо вздёрнув голову. Конечно, у неё на то есть все причины, но, узнав девушку достаточно неплохо за последние месяцы, Гермиона с уверенностью может сказать, что, даже если бы они проиграли сегодня матч, это никак бы не пошатнуло уверенности Меган в собственной превосходности. — Боже, какая же она заноза в заднице, — подойдя сзади и положив свою голову на плечо Грейнджер, шипит Джинни, сверля затылок их вратаря. — Просто невозможная. — Зато на поле она великолепна, — пожав плечами, бросает Хейди и следует за подругой, на ходу расплетая русую косу, успевшую изрядно растрепаться за время матча. — И ведь не поспоришь. Их команда собрала действительно очень сильных игроков, но, как отмечали в прессе, в их рядах царил такой разлад, что оставалось только удивляться, как они протянули до полуфинала. А теперь и вовсе до финала. Гермиона боялась поверить в то, что впереди остался только один матч. Она одновременно не могла его дождаться и с такой же силой желала оттянуть этот момент, ведь это бы означало конец игр по квиддичу в этом году. Вот только следующего в запасе у неё больше не было. Возможно, финал также мог стать последней игрой в её жизни, потому что Грейнджер до сих пор так и не решила, свяжет ли она свою жизнь со спортом или всё же будет строить карьеру в Министерстве. Но газеты… Чёртовы газеты. Наперебой писали о том, что между командами из лиги разразится настоящая битва в попытках заключить контракт с одним из подающих надежды хогвартсовских охотников. И Гермиона не могла не обращать на эти статьи внимания. Не подпитывать веру в себя и растущие вместе с ней сомнения в предстоящем выборе. Когда всё только началось, никто не мог даже подумать, что подобный эксперимент с играми между школами, призванный сплотить волшебников, перерастёт в настоящее шоу, за которым с трепетом наблюдал теперь почти весь магический мир. С каждым матчем интерес лиги, команд и комитета рос в геометрической прогрессии, что в свою очередь привлекало к играм всё больше и больше репортеров, жаждущих узнать подноготную о будущих игроках команд. Но сопоставимо тому, как прикованное внимание и громкие речи мотивировали, буквально окрыляя игроков, оно так же лишало их иллюзий, заставляя терять розовые очки и разбиваться о землю с высоты своих надежд. Не о всех писали только хорошее. И не каждая статья была переполнена обещаниями о блестящей спортивной карьере. О каждом из них по отдельности говорили много чего лестного. Но их команда в целом прослыла в новостных сводках как самая скандальная, и причин тому было сразу несколько. Во-первых, пара неудачных интервью с Малфоем и, конечно же, Джонс, в которых они не утруждали себя в том, чтобы подбирать слова, отвечая на провокационные вопросы. Во-вторых, их тренер, назначенный конфедерацией, чтобы контролировать все этапы данной затеи изнутри и не отвлекать при этом действующего преподавателя по полётам от учебного процесса. У Дэвида Кирана было слишком противоречивое прошлое, чтобы оно не всплыло сразу же, как только представился удобный случай. Хотя для журналистов удобный случай — это практически любой. И в-третьих… В-грёбаных-третьих, это драка после их победы над Шармбатоном, которая почти стоила им исключения из турнирной таблицы. Вместо того, чтобы наблюдать, как команды пожимают друг другу руки, судьям и тренерам пришлось разнимать сцепившихся студентов. И всё потому что загонщик команды противника, по мнению Блейза, целенаправленно применял грязные приёмы по отношению к Уизли, неоднократно чуть не отправив её в свободный полет с высоты тридцати метров. — Киран захочет нас видеть, — начинает Джинни, но прерывается, оборачиваясь на звук. — Да какого… Шум из мужской раздевалки всё нарастает, пока не вырывается наружу из распахнутой двери, которая от напора магии бьётся о стену. Ветер доносит до Грейнджер запах отдушки гелей для душа и чего-то ещё… Она даже на секунду задерживает дыхание, потому от концентрации этой дряни в воздухе вполне можно поймать тот же эффект, что и от одной хорошей затяжки. — Вы серьёзно? — бросаясь ко входу в мужскую раздевалку, рявкает она. — Делегация Махотокоро ещё не уехала, на территории школы куча репортёров, только и ждущих возможности поймать любого из нас за руку. Если вы позорите школу… — резко обрывает свою речь Гермиона, когда дым немного рассеивается. Её взгляд сначала падает на тёмно-бронзовую кожу Блейза, на его грудь, по которой медленно стекает вода. А потом на голый торс Драко, сидящего на скамье в одном полотенце на бёдрах. Она цепляется глазами за наливающийся синяк на рёбрах, но всего на мгновение, потому что… Вот чёрт. Сколько там вообще мышц? У него на животе. Там, где из-за долгой физической нагрузки его вены стали такими отчётливыми, что она без труда могла прочертить взглядом пунктирную линию по каждой из них. Переплетающихся и ползущих вниз до самого края белоснежной ткани. Джинни тихо смеётся, выглядывая у неё из-за плеча: — Такие вечеринки мне определённо нравятся, — хмыкает она, и Грейнджер даже оборачивается, чтобы посмотреть на её бесстыжее выражение лица. Без грамма укора в карих глазах. — Прекратите это немедленно, — голос немного подрагивает, но Гермиона списывает это на злость. Конечно, на злость. — Тренер вас придушит, если… — Если ты ему настучишь, Грейнджер? — Драко вальяжно проводит по ещё влажным волосам рукой и возращает ей взгляд. Такой же изучающий, шарящий по ней с ног до головы. — Ты ведь капитан команды. — Рада, что ты об этом помнишь, — выдавливает Гермиона ухмылку, отзеркаливая его издевательски приподнятые уголки губ. Он не улыбается ей, нет. Скалится. — И да, я поставлю его в известность, если через десять минут вы все не вернётесь в замок. — Это всё потому что тебя не позвали? Тогда спешу исправить это недоразумение, — стреляет глазами Блейз, но мишень оказывается где-то за спиной Грейнджер. — Десять минут, — повторяет она, смотря на каждого по очереди, и только теперь замечает в дальнем углу застывшего с полотенцем в руках Роджера — капитана команды Когтеврана по квиддичу, который был у них загонщиком. Боже, они плохо на него влияют. — Не заставляйте меня повторять трижды. С этими словами она захлопывает дверь, слыша, как Забини кричит о том, что им нечем дышать и что они не просто так её открыли, но ей плевать. Она чертовски устала, её последние силы ушли на препирательства, и всё, о чём Грейнджер сейчас может мечтать, это мягкая подушка и спасительный сон. Сон, в котором, она надеется, ей не приснится ничего из только что увиденного.***
— Ты уверена, что не хочешь посмотреть? — Джинни теребит, выбившуюся нитку из ремешка своей чёрной тканевой сумки, чтобы потом резко дернуть, обрывая ту с натяжным звуком. С таким же жалобным, с каким у Гермионы внутри трещат донельзя расшатанные нервы. Несколько последних недель проходят как в тумане, сливаясь в одно бесконечное пятно, полное звука от сломанных перьев и боли от растянутых связок. Полное ожиданий. Но сегодня всё, наконец, решится. Сегодня станет известно, с кем они будут играть в финале, и, видит Мерлин, Грейнджер бы хотела узнать это одной из первых, увидеть собственными глазами, но… — Нужно подготовить сочинение… И нет, даже не пытайся снова сказать, что профессор Флитвик закроет глаза, если я его просрочу. Мне не нужны поблажки только из-за того, что я играю в сборной школы, — Грейнджер притягивает подругу, заключая в объятия. — К тому же, Гарри остаётся, не хочу, чтобы он снова был один. Уизли пихает её в бок, улыбаясь, когда они отстраняются друг от друга. Поджимает губы, думая о Поттере. В последнее время она делает так постоянно — уходит в себя, стоит только в разговоре упомянуть его имя, и Гермиона понимает как никто другой все её терзания. Каждую скребущуюся в стенки черепной коробки мысль, так и не озвученную вслух. Этот учебный год сильно отдалил их с Гарри, словно разошедшиеся интересы выросли глухой стеной между ним и всеми остальными. Но она поклялась самой себе и тоже самое пообещала Джинни в одну из бессонных ночей, когда они молча сидели у окна, смотря на выбеленные лунным светом трибуны и кольца, которые еле виднелись из окна спальни. — Когда турнир закончится, мы соберёмся вместе, как раньше, и устроим такую вечеринку, какой Хогвартс ещё не видел, — Гермиона тихо засмеялась в ответ на удивленный взгляд Уизли и поспешила оправдаться за свое бунтарское предложение: — Ведь это будет последний год здесь. Последний… Боже… До Рождества оставалось всего ничего. Каких-то пол месяца. Недели кропотливой работы и ожидания. Дни, забитые плотным расписанием тренировок и занятий. И Финальный матч. А дальше экзамены и бессонные ночи. У них оставалось не так много времени, но и оно пролетит незаметно. Гермиона была уверена, что она глазом не успеет моргнуть, как хогвартс-экспресс тронется с печальным длинным гудком, увозя их отсюда в последний раз как студентов школы. — Я всё тебе расскажу, когда мы вернёмся, — заверяет Джинни, подхватывая под локоть спустившегося в гостиную Рона и, не дав им как следует попрощаться, уводит его, оставляя комнату звенеть тишиной. Лишь оборачивается напоследок, прежде чем исчезнуть за портретом полной дамы, словно тоже вспоминает это их маленькое обещание друг другу. «Как раньше… Когда всё закончится…» Сегодня практически все, кроме первогодок и тех, у кого не было разрешения от родителей на посещение игр, проходивших в других странах, отправились через предоставленный Министерством портключ в Румынию, где проходил матч, по итогам которого они узнают, кто составит Хогвартсу конкуренцию в финале. Поэтому на ужине Большой зал был непривычно пустым и тихим. — Знаешь, может, к чёрту это всё? — спустя несколько часов конспектирования с перерывами и на короткие разговоры Гермиона встаёт, разминая затекшую кисть и шею. После ужина они с Гарри решили заниматься в зале, вместо того, чтобы возвращаться в гостиную, где шумные первокурсники разошлись, получив в своё распоряжение почти всё общежитие. К тому же, украшенная елка, упирающаяся верхушкой в зачарованный потолок, напоминала о скором празднике и предстоящих каникулах, поэтому идея провести здесь ещё какое-то время казалась хорошей вдвойне. Было в этом что-то из детства, из тех долгих и уютных вечеров, когда почти на этом же месте Грейнджер сидела наблюдая за партией в магические шахматы между Роном и Гарри. Как же много лет уже прошло… — В смысле? — не понимает Поттер, отрывая уставший взгляд от учебника. — Вернёмся в гостиную? — Нет, к чёрту эти книжки, — говорит Гермиона, не веря самой себе, и вырывает из его рук увесистый фолиант одной рукой, а другой тянет его за рукав кофты. — Хочу развеяться. — Ты меня пугаешь в последнее время, — выгибает бровь Гарри, но не сопротивляется. — Нет, правда. Я уже начинаю жалеть, что когда-то помог тебе научиться летать. С тех пор у тебя словно раздвоение личности. И одна из них хочет прочитать в школьной библиотеке каждую книгу от корки до корки, а вторая вообще на них плевать хотела… — Хватит ворчать, — улыбается Грейнджер. Что ж, в этом действительно есть доля правды. Она и сама чувствовала, как её тянет в разные стороны с такой силой, что оставалось только удивляться, как она ещё не сошла с ума в попытках успевать всё и сразу, и при этом выдавать стабильно хороший результат. Поттер тащится за ней, немного растерянно оборачиваясь на оставленный позади Большой зал, длинный коридор и лестницы, ведущие на верхние этажи. Осознание не настигает его даже тогда, когда они выходят во двор в лёгкой одежде. Гермиона, опережая любые возражения, накидывает на них согревающие чары и делает пару шагов, утопая по щиколотки в сугробах. — И что мы будем делать? — Веселиться? — Грейнджер загребает снег ладонью, формируя шар, чтобы в следующее мгновение запустить его в Гарри. Снежок с такой точностью прилетает ему в лоб, что сначала она пугается. Но, увидев его нелепый вид и снег, запутавшийся в непослушных волосах, его улыбку медленно становящуюся всё шире, бросается в укрытие за неработающий фонтан с замёрзшей водой. — Это не честно! — громко говорит Поттер, его голос слышится всё ближе. — Я не был готов… И плечо задевает по касательной. Грейнджер достаёт палочку и взмахивает ей, заставляя снег перед собой подняться плотной завесой, за которой ничего не разглядеть, и прячется за колонну, сдерживая смех, когда Гарри чихает, проклиная её за подлый приём. Они бегают по двору и пытаются повалить друг друга в сугробы. Задыхаются, не переставая улыбаться. Так, что скулы начинает сводить от напряжения. Кажется, что самое лучшие время, что у них было в жизни, они проверили вместе. Всегда находясь рядом. Кажется, что им снова по одиннадцать и они только вчера переступили порог школы. Влипли в свои первые неприятности и получили первый выговоры с вычетом баллов. Кажется… В этом моменте слишком много грусти и счастья одновременно. — Как ты думаешь, это навсегда? — падая рядом с Гарри, интересуется Гермиона и разводит руки с ногами в стороны, чтобы после себя оставить снежного ангела. — Ты, Рон и я… В лёгких холод, ледяной ветер пытается пробраться под одежду, но в груди только теплеет с каждой минутой. Даже снег, попавший под ворот свитера, не способен испортить этот момент. — Я не знаю, — задумчиво тянет Гарри, и она слышит в его голосе улыбку. Она слышит подтверждение. Гермиона тянет руку, пытаясь поймать снежинку. Мир вокруг словно замедлен — редкое счастье в последнее время. Белая крупинка опускается на кончик её указательного пальца и тает. Исчезает в одно мгновение. И пусть её сочинение не дописано, а вещи не собраны на случай, если жеребьёвка решит, что финал будет проходить на территории противника, это всё кажется слишком ничтожным в сравнении с моментом. Совсем неважным, но… — Гермиона! — голос Колина Криви, вырывает ее из мыслей. — Киран! Тебе следует срочно явиться к нему. Возводимые стены в её создании рушатся, позволяя прочувствовать подавляемое волнение с двойной силой. Время для принятия решений кончилось, остаётся только счёт на минуты и секунды, пропущенные сквозь пальцы мгновения перед тем, как она должна будет дать ответ самой себе. Грейнджер даже не переспрашивает, считывая нервозность в подрагивающем голосе гриффиндорца, и бросает на Гарри взгляд, прежде чем они поднимаются. — Это было ужасно, — лепечет Криви, встречая их у тяжелых дверей. — То есть… Нет, это было конечно восхитительно, но… Мерлин, жаль что ты это пропустила! Шаги гулким эхом отскакивают от стен, когда они идут по коридорам замка, которые медленно наполняются шумом возвращающихся после матча студентов. Становится немного не по себе, когда Колин уходит, увидев своих однокурсников, и его неразборчивые комментарии больше не отвлекают от собственных мыслей. — Забери, пожалуйста, моё сочинение, — сжимает она руку Поттера, перед тем как отпустить и уйти в другую сторону. Огибая учеников, Грейнджер пытается высмотреть кого-то из знакомых, но всех членов команды она находит только у кабинета Дэвида. — Что происходит? — зацепившись взглядом за каждое лицо, выговаривает она по слогам. — Мы играем с Дурмстрангом? На их лицах так много эмоций. Разных. От удивления и растерянности до откровенного испуга, но на её вопрос никто не отвечает. Тишина в ответ начинает действовать на нервы, и она даже делает шаг к Джинни, чтобы встряхнуть подругу и привести в себя. — Гермиона, — приоткрывая двери, зовет её Дэвид. — Быстрее, у нас нет времени на обмен впечатлениями. В выделенном ему кабинете, небольшой комнатушке, пахнет кожей и табаком. Грейнджер морщит нос от резкости запаха и останавливается, не дойдя до кресла перед столом Кирана, когда он прикуривает сигарету и закидывает ноги в тяжёлых ботинках на стол. — Курение в школе запрещено, — складывает она руки на груди, отбивая каблуком неровный ритм по полу. — Это правило для студентов, — отмахивается он и приглашает её жестом присесть, но после того, как Гермиона не двигается с места, Дэвид закатывает глаза и открывает взмахом палочки окно, впуская свежий воздух. — Так лучше? — Определённо, — соглашаясь, Грейнджер занимает место напротив него. — Что происходит? — Матч выиграл Колдовстворец. И они наши противники в финале. Ей кажется, что она ослышалась. Этого никак не может быть. Команда Дурмстранга была сильнейшей из всех, напротив как Колдовстворец не показывал никаких невероятных результатов, хоть и выигрывал своих противников с небольшим разрывом по очкам. — Я не знаю, была ли это пыль в глаза или какой-то хитроумный ход, — начинает Дэвид. — Но они победили с разгромным счётом. Думаю, они специально не показывали весь потенциал, пока дело не дошло до финала. — Насколько всё… — Плохо для нас? Мы в заднице, если откровенно. Всё это время я готовил вас к столкновению с болгарами. Мы разбирали их тактики и изучали поведение игроков на поле, — Киран хмыкает, рассматривая зажатую между пальцами сигарету. — Но даже со всеми приложенными усилиями перспектива победы над ними выглядела очень туманно. А теперь… А теперь им предстоит полная неизвестность. Гермиона даже хочет отнестись к этому менее серьёзно, но ощущение надвигающейся катастрофы накрывает с головой. Это просто программа по сплочению волшебников. Просто зрелищное развлечение, призванное положительно повлиять на международное сотрудничество. Что-то, что не должно вызывать столько эмоций и чувство, что от этого зависит её будущее. — Что решила жеребьёвка? — еле слышно спрашивает Грейнджер, вцепившись в жесткую ткань джинсов на бедрах. Киран качает головой, давая понять, что даже здесь им не повезло. Играть на чужой территории всегда сложней, чем на своей. — Вылетаем сегодня, — Дэвид тушит сигарету и прикрывает немного окно, чтобы сквозняк не раздувал пергаменты, лежащие на столе неровными стопками. — Никто не рассчитывал на подобный исход и пока неизвестно, когда именно Министерство магии сможет предоставить нам портключ, а самое главное, сможет ли. Директор Колдовстворца… своеобразная женщина, поэтому вообще неизвестно, допустят ли в академию хоть кого-то, кроме нашей команды. У них довольно закрытая школа и, возможно, играть придётся без поддержки трибун. Но это всё не так уж и важно, главное для нас — прибыть вовремя, пока остальные разбираются с нюансами. У Гермионы всё холодеет внутри, и дело вовсе не в температуре, которая успевает сильно упасть, пока порывы ветра бьются в окно и заметают широкий подоконник снегом. — Вы сказали, мы полетим… — Да, Дамблдор предоставил нам карету, запряженную фестралами. Её уже готовят, — убирая со стола ноги, Киран подаётся вперед, сокращая между ними расстояние. Его тёмные волосы падают на лоб, а голубые глаза ловят её потерянный взгляд, фиксируя на своём лице. — Но я позвал тебя не за этим. Ты что-то решила? Остаётся только счёт на минуты и секунды, пропущенные сквозь пальцы мгновения. Грейнджер качает головой. — От твоего решения зависит наша дальнейшая тактика. Будем ли мы уходить в оборону, чтобы вы проиграли не так позорно, как это произошло сегодня с Дурмстрангом, или мы будет тренировать нападение и попытаемся одержать победу. Третьего не дано. Мы не успеем укрепить все позиции за такой короткий промежуток времени. — Чего ты хочешь? — вспоминается ей разговор с Джинни. — Чтобы ты от меня отстала? — отвечает Гермиона, не отрывая глаз от книги, хоть в последние несколько минут она читает одну и ту же строчку, безнадежно стараясь уловить смысл предложения. — Я не знаю, — вздыхает она и опускает учебник по зельям на колени. — Хочу, чтобы мне не нужно было делать такой сложный выбор. — Разве он сложный? — не обращая внимание на её настроение, Уизли откидывается на подушки дивана в общей гостиной. — Если бы ты была честной с самой собой, этого выбора не стояло бы вовсе. Если бы она была честной… — Я хочу попробовать, — твёрдо говорит Грейнджер, проводя влажными ладонями по джинсам. — Попробовать победить. — Рад слышать, — вставая из-за стола и подходя к ней, тренер одобрительно похлопывает её по плечу. — Как капитану команды, тебе придётся за эти две недели найти подход к команде. Сплотить их и заставить Малфоя выкладываться по полной. Он, конечно, хороший ловец, но мы оба знаем, что играет Драко крайне нехотя и эти его финты… С Шармбатоном он едва успел поймать снитч. Если тебе удастся, то к концу этого года ты и твои друзья будете завалены контрактами. Гермиона выходит из кабинета на негнущихся ногах, ловя обрывки фраз: — Они были похожи на чёрных воронов, кружащих над полем… — Если у Дурмстранга не было шансов, то у нас… — Говорят, там холодно. Очень холодно… Она поднимает глаза, встречаясь взглядом с Малфоем, который со скучающим видом слушает бурное обсуждение. Его серые зрачки, укравшие ледяное спокойствие у самых беспощадных зим, обжигают и обещают ей самые сложные две недели в её жизни. Мелкие льдинки стучат о витражи окон в полупустом коридоре, напоминая о том, что мир за пределами стен замка погружается в белый плен, пока на неё смотрят, просверливая дыру навылет. Смотрят и ненавидят. Грейнджер разрывает с ним зрительный контакт, давая себе обещание. Она это сделает, заразит Драко азартом, что в ней самой плещется как смертоносный шторм, когда ноги отрываются от земли и приведёт их к победе. Гермиона обещает себе, что заставит его смотреть на неё иначе.