Чем тяжелее путь — тем ценнее то, Что ждёт тебя в конце него. Но до него дойдет лишь тот, кто своей волею сквозь бурю и огонь пройдет. И там он счастье долгожданное своё приобретёт.
***
После ночных выяснений отношений с Эстер и случайного признания о новом статусе своих отношений с девушкой перед родителями, весь остальной и следующий дни Нетейам провел тренируясь с пепельной и осваивая самые базовые навыки воинской службы. Прежде всего она помогала дополнить его язык новыми терминами, понимание которых, по словам той, могло спасти ему жизнь. Так же она учила его справляться с разным огнестрельным оружием, из-за чего им приходилось прилично отходить от деревни и заранее оповещать об этом вождя, если это была практика. Остальное же ему пришлось усваивать лишь на теории и картинках, которые она показывала на своем браслете. Так же, Эстер показывала лесному юноше чертежи разных технических сооружений и приспособлений, используемых людьми, стараясь кратко, но понятно объяснить принципы их работы, общего обустройства и их уязвимые места. Теоретические занятия она разбавляла частыми спаррингами, в которых они отрабатывали как базовые движения, так и… нестандартные техники. Несмотря на недавние откровения, в их взаимодействиях не было и намека на флирт и легкомыслие. Они оба понимали, что это было нужно прежде всего для сохранения ЕГО ЖИЗНИ, и разумно разграничивали личное с профессиональным. Правда, когда Нетейам называл её Ма’Эстер, девушка вдруг вздрагивала и резко отстранялась от него. Сначала он думал, что она так реагирует от непривычки, но на второй день ему показалось, будто она стала холоднее к нему. Потому он перестал её так называть и в конце она отстраненно пожелала ему спокойной ночи, прежде чем вернуться в свой палафит.***
«Вечером. Ужин в палафите семьи Салли.» Уже второй день поздняя трапеза в семье Салли проходила в необычной тишине. Ни Лоак, вечно норовящий сунуть свой нос куда не следует; ни Тук, что любила интересоваться всем вокруг и рассказывать об этом; Ни кто-либо из остальных детей не проронил ни единого лишнего звука. Супруги очень беспокоились из-за такой неестественной кротости и молчаливости своих сорванцов, а в особенности их беспокоил самый старший из них. Вот уже вторые сутки он возвращается поздно домой, глубоко задумчивый, ещё тише обычного и явно чем-то обеспокоенный. Сначала они не хотели заставлять его делиться проблемами, связанными с его недавно обретенной потенциальной спутницей жизни. Однако, родители на то и родители, чтобы беспокоиться о своих детях. Они уже хотели начать осторожно расспрашивать их, но вдруг старший сын семьи Салли отодвинул от себя пустую миску, бросив безэмоциональным голосом: — Irayo, sa’nu, sempul. Mawey txon… Почти сразу за ним встали Ло’ак и Кири, так же пожелав родителям спокойной ночи. Маленькая Тук с немым вопросом смотрела на родителей, которые так же были в недоумении от подавленного настроения трех своих чад. А потому решили последовать за ними к спальным местам у противоположной плетеной стены. — Та-а-ак! Дорогая, тебе не кажется, что в последнее время наши малыши совсем нос повесили? — с усмешкой спросил Джейк, гладя облокотившуюся о стену Кири, усаживаясь рядом с ней. Нейтири села между Нетейамом и Ло’аком. Второй почти сразу отвернулся в противоположную сторону и прикрыл глаза, делая вид, что спит. Старший усмехнулся выходке младшего братика и потрепал его волосы, за что получил хвостом сорвиголовы по лодыжке. Но Нетейама это совсем не расстроило. Он отвернулся в проходу, в котором открывался вид на остальную деревню, и снова погрузился в свои мысли. — Если вас что-то беспокоит, вы всегда можете поделиться с нами! — она погладила старшего сына по голове и повернулась к мужу в поисках поддержки. — Ма’Джейк? — Ваша мама права. Мы на то и родители, чтобы давать подсказки детям, независимо от ситуации. И даже… — он прижал Кири к своей груди и коснулся указательным пальцем Нетейама, в той области, где находилось сердце. — …когда они зашли в тупик. Ни Кири, ни Ло’ак не пожелали делиться своими мыслями. Девочка считала, что с её проблемой никто не сможет ей помочь, ведь на её памяти не было кого-то, кто был в такой же ситуации, что и она. А Ло’ак в принципе никогда не делился своими тревогами, так как сам часто был их причиной для своей семьи. А Нетейам же всегда старался не беспокоить своих родителей «по-пустякам», так как у них и других забот хватало. Но обращался к ним за помощью, когда понимал, что сам не сможет разобраться. Однако, в этот раз он почувствовал, что действительно должен сам решить это дело. Мать и отец как-то рассказывали ему и остальным своим детям, что в своё время часто сомневались в чувствах друг к другу из-за окружающих, но в конце концов остались вместе, потому, что слушали не других, а своё сердце. И друг друга. — Думаю, нам стоит научиться решать свои проблемы самим. Все с изумлением посмотрели на старшего Салли. Даже Ло’ак вздрогнул, услышав как его «золотой братец» впервые в его присутствии возразил их матери и отцу. — Мы знаем, что вы нас оберегаете. Но мы больше не можем жить как раньше, когда вы говорили, а мы просто следовали вашим словам. Да, может это произошло раньше, чем нужно, но в нынешних условиях нам будет лучше стать более самостоятельными. Самим принимать важные решения в жизни решения, и самим нести за них ответственность. На несколько секунд после слов Нетейама в палафите воцарилась полная тишина. Джейк и Нейтири несколько раз переглядывались между собой, словно вели мысленный диалог обо всё, что только что услышали. Лесной юноша был взволнован, совершенно не представляя, как они ответят. Заметив его растерянность, после таких уверенных заявлений ранее, на их лицах появились снисходительные улыбки. Отец успокаивающее и даже с долей гордости во взгляде, похлопал сына по плечу, а мать ласково погладила его голове и нежно улыбнулась, приговаривая: — Ма’Джейк, oeyä ’itan slu! — Оeyä fkeu tsamsiyu! — Джейк вдруг изменился в лице и с необычайно голубой нежностью обратился к своей жене. — Ма’Нейтири, oeyä muntxate, может споешь нам свою колыбельную? Женщина вздрогнула, услышав от своего мужа обращение, которое он использовал лишь два раза до этого, в самые значимые моменты их совместной жизни. Когда он узнал, что скоро станет отцом; когда их первенец появился на свет. И сейчас был третий, когда Нетейам впервые показал себя, как взрослого. Нейтири была готова даже расплакаться от счастья и наброситься на своего мужа, но в присутствии их детей позволила себе лишь широко улыбнуться и ответит: — Srane, Ма’Джейк. Oeyä Muntxatan… Женщина поцеловала оба прикрытых века своего супруга, прежде чем отстраниться и позволить своему мелодичному голосу заполнить прекрасной песней их маленькое, но уже успевшее стать родным, семейное гнездышко. Lie si oe Neteyamur, I experience Neteyam, Nawma Sa'nokur mìfa oeyä. (And) the Great Mother, within me. Atanti ngal molunge, You brought light, Mipa tìreyti, mipa 'itanti. New life, a new son. Lawnol a mì te'lan. (Great) joy within my heart. Lawnol a mì te'lan. (Great) joy within my heart. В какой-то момент, перед началом второго куплета, в воздухе заиграла необычная мелодия. Почти все из детей Салли уже уснули, кроме одного. Нейтири уже хотела остановиться, но Джейк взял её за руку, указал на тень, виднеющуюся через неплотную ткань палафита, как раз над головой Нетейама. Старший Салли, казалось, тоже узнал это необычный звук и даже присел так, чтобы из спины с таинственной тенью соприкоснулись. Затем Джейк нежно улыбнулся Нейтири и кивком попросил её продолжить. Она не понимала, что происходит, но будто тоже попала под колдовство таинственного гостя и неизвестного лесной На’ви музыкально инструмента. А потому продолжила петь, не переставая гладить спящих Кири и Тук. Ngaru irayo seiyi ayoe We thank you Tonìri tìreyä, For the nights of (our) life, Ngaru irayo seiyi ayoe We thank you Srrìri tìreyä, For the days of (our) life, Ma Eywa, ma Eywa. Oh Eywa, oh Eywa. Zola'u nìprrte', ma Kiri. Welcome, Kiri. Ngati oel munge soaiane. I bring you to the family. Lie si oe atanur, I experience the light, Pähem parul, tì'ongokx ahuta. A miracle arrives, an unexpected birth. Lawnol a mì te'lan. (Great) joy within my heart. Lawnol a mì te'lan. (Great) joy within my heart. Ngaru irayo seiyi ayoe We thank you Tonìri tìreyä, For the nights of (our) life, Ngaru irayo seiyi ayoe We thank you Srrìri tìreyä, For the days of (our) life, Ma Eywa, ma Eywa…. Oh Eywa, oh Eywa… Последняя нота мелодии протянулась будто до бесконечности. Нетейам, словно по команде, сорвался с места как-только она закончилась, и жестом попросив прощения у родителей. Не дожидаясь ответа и даже не глядя в их сторону, он стремительно направился к выходу из палафита.***NANSI & SIDOROV — Я не умею любить по-другому…***
Выйдя наружу, лесной сделал слишком резкий поворот, от чего едва не грохнулся в воду, но кто-то успел схватить его за большую косу и оттянуть назад от опасного края на плетеный мостик. Он понял, кто его спас ещё до того, развернуться и, запутавшись в собственных ногах, повалить её на землю и упасть сверху. Открыв глаза, Нетейам ожидаемо увидел перед собой серьёзное лицо Эстер, без капли привычной усмешки или веселья в глазах. Юноша уже было открыл рот, чтобы извиниться и спросить, в чём дело? Но прежде, чем но сумел издать хотя бы вздох, девушка прикрыла глаза и заткнула его очень нежным, глубоким и чувственным поцелуем. Растерявшись от такого внезапного сближения после двух дней настороженного поведения со стороны пепельной, он просто застыл, будто одеревеневший. Почувствовав его изумление, она осторожно отстранилась и, проведя большим пальцем по синей щеке, вдруг сказала: — Прости меня. Новая волна удивления не заставила себя долго ждать и вот, уже второй раз за этот вечер она заставила его потерять дар речи. Выдавив из себя слабую улыбку, она предложила подняться с неё. Осознав в какой они двусмысленной позе они лежат, да ещё и посреди деревни, да ещё и возле палафита его семьи! Нетейам как ужаленный подскакивает на ноги и помогает хихикающей над ним Эстер сделать то же самое. — Присядь, пожалуйста, а то тебя сегодня похоже плохо держат ноги! Я сейчас вернусь. Проследив за её направлением, он наконец заметил оставленный открытый футляр со скрипкой, который остался лежать совсем рядом с его домом. «Видимо, она собиралась войти как раз в тот момент, когда я помчался к ней и выронила её, спасая меня от ночного купания!» Закрыв крышку, она отложила футляр в сторону, после чего приблизилась к Нетейамй и они вместе сели на край плетёного мостика, свесив ноги и косая кончиками пальцем водной глади. Пару минут они молча разглядывали отражения ночного неба Пандоры под собой. Но, вскоре, тяжело вздохнув, Эстер повторила свои недавние слова, с небольшой добавкой. — Прости меня, Ма’Тейам. От последнего слова и того, как она его произнесла, по коже лесного пробежал целый табун мурашек, а синие ушки вздрогнули и даже встали торчком. Он внимательно посмотрел на неё, но не произнес ни слова, боясь разрушить этот хрупкий момент. — В эти два дня я изрядно потрепала твои нервы, не в самом лучшем смысле… Её уши и голова опустились, а ладони по обе стороны сжались в кулаки. Он захотел коснуться её плеча, но вновь раздавшийся голос девушки остановил его руку на полпути. — Знаешь, когда мы с тобой сегодня расстались и я вернулась к себе, мне вдруг стало как-то… тоскливо. Вроде ничего не изменилось, но если раньше просто чувствовала себя одиноко, к чему со временем привыкла, то сегодня я почувствовала себя очень паршиво. Думала сходить на пляж, сыграть на скрипке, думала это поможет. Но вдруг услышала голос Нейтири и остановилась. Она остановилась на минуту и сделала ещё один глубокий вдох, словно ей не хватало воздуха и подняла голову к небу. Её глаза были рот этот закрыты. — Не знаю, почему я начала играть на скрипке. Точнее, до этого не знала, но теперь кажется понимаю, — она посмотрела на парня рядом с собой и он увидел в её глазах… — Я боюсь, Нетейам. — Чего? — он нахмурился и его руки тоже сжались в кулаки. — Тебя. — Что? — он в шоке и недоумении слегка отстранился от неё. — Ну, не в прямом смысле… И, не только тебя, просто тебя в особенности… Аргх! — она устало провела рукой по лицу и постаралась собрать мысли в кучу и нормально ему объяснить свои чувства. — Я боюсь привязываться, понимаешь? — А как же Цирея? Аонунг? Ронал? И… — Это совсем другое! — она закрыла ему рот своей когтистой ладонью и пронзительно посмотрела в янтарные глаза лесного. — Хоть мы и знакомы с тобой меньше, но ты стал мне гораздо важнее, чем я могла себе представить. Я осознала это только после того, как ты стал называть меня Ма’Эстер! «Вот почему она так реагировала… Но почему?..» Она прочла последний вопрос в его глазах и убрала руку. — Потому, что всю свою жизнь я теряла тех, кто был мне дорог. Причем, я слишком поздно осознавала их ценность, лишь тогда, когда уже ничего нельзя было изменить… Она снова опустила взгляд, тогда Нетейам прижался к её лбу своим и спросил, успокаивающе гладя любимую девушку по щеке: — Твои отец и брат? Эстер вздрогнула при упоминании последнего. Опустив веки, чтобы не смотреть ему в глаза, она ответила. — Не только они. Моя команда, что отдала в той последней битве свои жизни, чтобы я дошла до вас. Самой первой стала… Эстер. Он вздрогнул. Она уже рассказывала ему своё настоящее имя, Хоуп. Но никогда не говорила, откуда взялось Эстер. И почему именно оно? — Она была моей мамой близкой подругой. Когда я возродилась, мне нужно было новое имя, чтобы скрыть свою истинную личность, даже среди На’ви. Я ни секунды не раздумывая выбрала именно это. — Я не знал её, но думаю она бы гордилась, что ты восславляешь её жертву своими поступками. Она горько усмехнулась и слегка отстранилась. — Но ты тоже прав. — Что? — он вопросительно наклонил голову. — Я действительно сблизилась с семьей Тоновари и не только. Ты, наверняка, заметил как я тянусь к Ронал и веду себя словно ребёнок, страдающий от нехватки материнской любви. Потому, что так оно и есть. Она посмотрела на своё отражение в воде. — Всю свою жизнь дети больше стремиться к тому, чего не получить. Взрослые тоже, но дети больше. Особенно когда речь идёт о родительском внимании. Я уже рассказывала как всеми возможными способами стремилась получить внимание матери, но кое-кто получал его в избытке, хотя совсем к этому не стремился. Иронично, не правда ли? — Рей? — спросил Нетейам, на что получил утвердительный кивок. — Да, этот конченый пацифист, что поклялся не брать в руки оружие, даже его на него наставят пистолет. И поверь мне, он его никогда не нарушал. А отпрыск генерала, который «в планах» должен был пойти по её стопам и учёный-пацифист, коим он в итоге стал, немного разные вещи. Что-то пошло «не по-плану»! Она улыбнулась, но эта улыбка быстро исчезла с её лица. — Я завидовала ему и ужасно злилась, хотя он, напротив, всем сердцем любил меня, как и отец. Но я воспринимала их любовь как данность, даже как бремя. Иными словами: «Не ценила, что имела, пока всё не потеряла!». Мда, весьма прозаично… Она отвернулась, сначала желая спрятать слёзы, но быстро повернулась обратно к Нетейаму и он понял, что она пытается привыкнуть не бояться показывать ему свои слабости. Он видит как нелегко ей даётся каждое слово, но она упорно старается показать ему своё доверие. И от этого в груди старшего Салли было одновременно и тепло, и холодно. Он бережно убрал мокрые дорожки с гладкой чешуи и получил хоть и слабую, но благодарную улыбку. — После своего перерождения мне было трудно осознать реальность. Мне казалось, что я схожу с ума, но мне помогли преодолеть этот непростой период. Может в будущем я вас познакомлю, чем Эйка не шутит? — она убрала последние капли с ресниц, прежде чем продолжить. — После стольких испытаний, боли и потерь мне всегда было страшно привязываться к кому-либо. Но я всё равно этого хотела. Даже несмотря на свой страх, я всё равно инстинктивно тянусь к другим, иначе я бы стала черствой и жестокой. Эстер прижалась своим лбом ко лбу возлюбленного и тихо зашептала. — Прости, Ма’Тейам. Знаю, что со мной очень сложно. Я много ещё тебе не рассказала, но на то правда есть причины. Поверь, я никогда намеренно не сделаю что-то, что причинит боль тебе или твоим близким. Наверное, я прошу слишком многого и со мной тебе будет нелегко, но… Я просто не умею по-другому… Не говоря ни слова, Нетейам заключил её в крепкие объятия, желая показать девушке, что ей больше не нужно быть одной. Что он всегда будет на её стороне и будет верить. Мысленно поблагодарив его за понимание, Эстер обвила шею своего возлюбленного в ответных объятиях. И так двое юных сердец, нашедших наконец свою гармонию, вместе встретили свой последний рассвет Альфа Центавры в деревне рифового клана, прежде чем отправиться в путь к племени Оматикайа. Продолжение следует…