Chiwa-wat

Карту Кэйа вернул в срок и Лиза ничего не заподозрила. Вечером того же дня Кэйа неожиданно для себя отказался от дружеского приглашения скоротать время ночи за игрой и выпивкой, и зачем-то отправился на городскую стену. Вокруг города летали пронзительные синие ветры, и на стене было невероятно холодно в эту ночь. Кэйа сам не знал, какого плесенника он там забыл, но почему-то он продолжал сидеть там, прячась от ветров, и думая о чём-то плохо осознаваемом под вой летящих воздушных потоков. Когда на следующий день ситуация вновь повторилась и Кэйа обнаружил себя мёрзнущим на городской стене, он понял, что пытается перестать думать о том, что ему не нравится. Например том, что забыл поблагодарить чудного заботливого хиличурла, который возился с ним и его ранами неделю, а потом, рискуя своей жизнью, украл повозку и довёз его почти до самого Монда, где его могли бы убить ещё до того, как он бы открыл рот, чтобы пояснить, кто он такой и кого он везёт в город. За это Кэйа не сказал ему «спасибо». По-правде говоря, Кэйа и не считал, что должен. Дикарь ведь сам решил помочь ему, никто не принуждал его это делать. Но что-то мешало Кэйе думать привычным образом, лишая всех поголовно хиличурлов способности сопереживать и чувствовать что-то, кроме голода и жажды крови. На своё счастье Кэйа припомнил, что так ничего и не узнал о тех сооружениях, которые он должен был проверить ещё до происшествия с молнией. Это могло означать только одно: ему просто необходимо как можно скорее увидеться с чудным чурлом, ведь только он может что-то рассказать о планах хиличурлов, потому что он единственный из них, кто умеет нормально говорить. После мысли о необходимости встречи «для дела», Кэйе сразу же стало куда легче. Он тотчас спустился с городской стены, приобрёл в харчевне побольше закусок из овощей, мясного шашлычка с луком, мятного желе и, сложив всю эту снедь в дорожную сумку, улизнул из города, минуя главные ворота и стараясь не попасться на глаза стражникам. С собой он также прихватил бутылку хорошего вина, ведь как можно вести переговоры, когда на столе нет вина? Он шёл в большой задумчивости, поэтому, несмотря на долгую дорогу, почти не заметил, как добрался до пещеры чурла. Огонь в окошке не горел — значит, чурл или ещё не вернулся или уже лёг спать. Кэйю это не остановило — он вошёл в мрачную пещеру. Очаг не горел. В свете луны Кэйа отлично видел всю небольшую комнатку — она была пуста. На выступе кровати-лежанки не было одеяла из лоскутов. На столе не валялись коренья и сушёные растения, плошек, банок на окне не было. Не лежали дрова у очага и с окна были сняты те самые зелёные занавески, которые Кэйа увидел первым делом, когда очнулся здесь. С чего-то вдруг Кэйе захотелось глубоко вздохнуть и сесть на оставленный на полу ящик, но он понимал, что задерживаться здесь глупо и незачем, поэтому он поскорее вышел из пещеры и предпочёл пройтись по лесу, чтобы развеять странное ощущение неоправданного ожидания. Он открыл вино и, сделав пару глотков, отправился бродить по лесу, тщась унять поток докучавших ему мыслей. Наверное, ему стоило просто самому отправиться к подножию горы и всё увидеть. Зачем ему болтовня полоумного, непонятно куда сбежавшего чурла? Кэйа подумал, что начавшаяся ночь — не лучшее время для расследований, но, поскольку он всё равно на полпути от горы, то лучшее, что он может сделать, чтобы прекратить по кругу думать об одном и том же, это пойти вперёд и посмотреть на всё. Хотя бы и ночью, хотя бы ему и было не важно, что там эти другие хиличурлы понастроили у горы… На одной из полян Кэйа набрёл на обычные сторожевые башни хиличурлов, окружённые парой хилых палаток из веток и тряпок. В центре лагеря традиционно горел костёр, вокруг которого спали, сидели или чинили оружие разные хиличурлы. Прячась за раскидистыми пихтами, Кэйа смотрел на всё это без какого-нибудь малейшего интереса, пока взгляд его не зацепился за ярко-красную повязку на руке у одного чурлов, который лежал ближе всего к его укрытию. Кэйа привстал, высунувшись из-за веток, и, если бы кто-то из лагеря повернулся в его сторону в этот момент, то всякий бы его увидел. Но Кэйа был настолько удивлён, что ему было плевать. Чурл с красной повязкой услышал шорох веток, повернулся и поправив маску, сдержал нечаянный возглас, медленно, не вызывая подозрений, поднялся со своего места. Он направился в сторону Кэйи, зависшего посреди пихт, и замахал на него руками, чтобы тот уходил и спрятал свою красивую голову обратно в ветки. Кэйа истолковал это верно и скрылся за деревом, поджидая чурла. Хиличурл пришёл за то же дерево, тихо ступая, чтобы не дай боги не разбудить остальных хиличурлов в лагере, и, твёрдо взяв Кэйю за руку, он потащил его прочь от лагеря. Приведя Альбериха в безопасное место, чурл огляделся и, как и в прошлый раз, внезапно и со счастливым порыкиванием накинулся на него, очень крепко обнимая. — Осторожно… — пытался призвать к умеренности Кэйа, щурясь на один глаз, опасаясь, на самом деле, больше за целостность винной бутылки, чем за свою собственную. — Ты всерьёз решил раздавить меня? Чурл резко прекратил обниматься и фыркнул вроде как от смеха. — Я тебя… Ты-ты, — не больно тыкая Кэйю руками в грудь, пробормотал чурл. — Я? — Ты — как? — спросил он. — Имя! — Оу… — усмехнулся Кэйа, понимая, что, в самом деле, даже не подумал о том, чтобы назвать этому чурлу своё имя в прошлый раз. — Не говорить? — спросил чурл, слыша долгую паузу. — Нет, — отбросил сомнения Альберих. — Моё имя Кэйа. Кэйа. Зови меня так, если хочешь. — Кэйа, — не совсем чисто, но разборчиво повторил чурл. — Кэйа, да. А у вас… бывают имена? — спросил Кэйа. — У тебя есть имя? Хиличурл довольно рыкнул, давая понять, что конечно же у него есть имя. — Шиниришилигтичулифавилаждниам, — выдал на одном дыхании чурл. Кэйа приоткрыл рот. — Ещё раз, — попросил он. — Шиниришилигт… — начал хиличурл. — Или, — остановил Кэйа. — Могу я звать тебя «Или»? — Ха?.. — не понял чурл. — Или, — сказал он, указав на чурла, потом на себя, — Кэйа. — И снова на него, — Или. — Аоу..... — тихо рыкнул чурл. — Или, — он обдумал это слово и кивнул, — Да. Имя — много. Если Кэйа помнить только мало, Или — хорошо. — Если ты настаиваешь, я запомню полностью! — с улыбкой фыркнул Кэйа. — Как ты сказал? Шини-рини… — Агх! — махнул на него рукой чурл. — Шили-ри… Как?! — Не надо! — веселясь, попросил чурл. — Или — хорошо! Не надо «шини-рини». — Да?! — Да, — кивнул чурл. — Ну, ты сам так сказал! — заявил Кэйа. — Я тут тебе принёс кое-что, — сказал он, поправляя сумку. — Неплохо бы сесть… Чурл, которого теперь с его лёгкой руки звали Или, указал на край скалы. Кэйа согласился и, поставив сумку, сел на край, спуская ноги с обрыва. — Что ты принести? — спросил чурл, падая рядом с Кэйей и нетерпеливо подрагивая от предвкушения. — А… Это… — Кое-что на ужин, — улыбнулся Кйэа. — Это пища, — с неприкрытым огорчением произнёс хиличурл. — Тебе не нравится? Что ты хотел? — спросил Кэйа. — Ничего, — пряча ладони между коленями и отворачиваясь, отозвался Или. — Можешь сказать, — мягко проговорил Кэйа. — Что ты думал, я тебе принесу? — Я… Вдруг… — буркнул Или. — Вдруг ты нести другой книга. — Книгу?.. Вот что ты хотел? — спросил Кэйа. — Надо было попросить меня, я бы тебе принёс! — Как я знать, что ты прийти? — с укором сказал Или. — Ах. Действительно, — признал Альберих. — Я же не говорил, что вернусь… Ну что ж, давай я принесу в следующий раз. Какую ты хочешь? — Чтобы учить разговаривать твой язык, — принялся тут же перечислять Или. — Понятно, — запомнил Кэйа. — Думаю, должны быть какие-то учебники… — Ещё, чтобы один-два-много, — продолжал Или. — Надеюсь, ты о математике… — После читать, чтобы то, что давно быть, — загибал пальцы Или. — Видимо, история, так, — пояснял чисто для себя Кэйа. — Чтобы, как духи живут или чтобы звери, — не останавливался Или. — И ещё! Чтобы делать горький чай! Чтобы делать вещи целый! Нет! Чтобы люди делать целый! Это важно много! Ещё… — О, мне стоит почитать книгу о вашем языке, чтобы лучше понимать, что ты тараторишь… — выдохнул Кэйа, с трудом понимавший поток мыслей Или, когда он начинал болтать слишком быстро. — О нашем? — удивился чурл. — Ты есть книга о наш язык? — Не у меня лично, но да, есть книги о вашем языке, — сказал Кэйа. — Мне нужен книга наш язык, — загорелись глаза у Или. — Книга твой язык тоже! Мне нужно каждый! — Хорошо, — согласился Кэйа. — Всё сразу я не обещаю, но что смогу — принесу. Я принесу одну-две… В смысле, не книгу по математике, а просто… Ладно. Я принесу, ты сам посмотришь. Хорошо? — Хорошо… Что это? — указывая на желе, спросил Или. — Попробуй, — предложил Кэйа. — Это… М?! Chiwawat? — Да, — согласился Кэйа. — Это всё та же мята. Теперь я уверен в значении этого слова. Когда большая часть ужина была съедена и Кэйа ознакомил Или со своей винной бутылкой, он спросил: — Это ведь ты зашил мне рану на ноге? — Ай? — поднял голову от шашлыка Или. — Когда мне оказывали помощь, сестра похвалила твой шов, — продолжил он. — Ты понял, о чём я? Когда здесь, — он указал на ногу, — ты зашил рану, — показал шитьё. — А! Да, — покивал чурл. — Хорошо получилось. — Спасибо. — Пожалуйста. Где ты этому научился?.. Кто научил тебя зашивать раны? Лечить? — Я читать мало, но после знать. Я лечить, когда больно, — сказал Или. — Иногда они приходить, — он кивнул на свой лагерь, — и я помочь. Хотя мало. Они всегда сказать: мы лучше умереть - не надо помочь. Хм. Глупо. Все нужно помочь. Нужно лечить, чтобы после делать вещи. Читать книга, говорить другой чурл, смотреть лес и вода, и много… Много интересный и важный. Умереть плохо. — Да, — согласился Кэйа краем мысли зацепив собственные воспоминания. — Но я не делать, когда они не хотеть. Пусть они думать, — сказал Или, откладывая деревянную палочку от шашлыка и вытирая губы под маской. — Я не помочь, если не приходить. — Да-а, — выдохнул Кэйа, ложась на спину и закидывая руки за голову. — Это точно. Нельзя помочь тому, кто сам этого не хочет… Почесав ухо, чурл посидел немного и тоже улёгся, как и Кэйа, так же выдохнув. — Ночь спать скучно, — сказал он. Кэйа усмехнулся. — Я тоже так думаю, — отозвался он, глядя в далёкое звёздное небо над головой. — Да. — Когда дом, то читать, когда ночь, — продолжал Или. — Но лес читать плохо. Огонь мало, видеть нельзя. Глаза больно. — Верно… Но можно просто с кем-нибудь поболтать… — произнёс Кэйа. — Поговорить. — Говорить — хорошо, — согласился Или. — Когда есть кто. — Сейчас же здесь я, со мной можно поговорить, — заметил Кэйа, поворачиваясь и опираясь локтем на траву и глядя на Или. — Да, — слегка смущаясь, согласился чурл. — Почему ты всегда в маске? — спросил Кэйа. — Маска? — не понял Или. Кэйа протянул руку к его маске, но Или отвернулся, не позволяя дотронуться. — Нет, — с нервным смехом буркнул он. — Почему? — дотягиваясь до бутылки с вином и делая пару глотков, не отставал Альберих. — Нельзя, — сказал хиличурл. — Это хорошо. Когда нет — плохо. — Почему? — тем же тоном повторил Кэйа. — Страшно, — ляпнул Или. — Стесняться. Кэйа громко усмехнулся. Он пододвинулся к чурлу и взял его, слегка испуганного, за руку. — Да что ты, — сказал он, переплетая свои белые в ночном свете пальцы с его глубоко-чёрными. Или сглотнул, боязливо отклоняясь от него, и, не выдержав напряжённой паузы, резко сел, вырывая руку из хватки Кэйи. — Кхе! Кх… — закашлялся он. — Твёрдое! — пытаясь оправдаться, сказал он. — Кость. Кэйа подумал немного, приподнялся и тоже сел. — Извини, — сказал он, видя, как чурл отворачивается от него, нервно скобля собственный локоть кончиками пальцев. — Извини — что? — пробормотал Или, не поворачиваясь. — Ничего, — ответил Кэйа, не желая сейчас объяснять, что значит слово «извини». Чтобы спасти ситуацию, он решил сменить тему разговора. — Слушай, я хотел тебе кое-что сказать, — начал он. Или перестал драть локоть пальцами и обернулся. — Что? — спросил он. — Кое-что по одному делу… В смысле, ты только не подумай, что я пришёл сюда ради этого. Я пришёл, потому что ты мне нравишься и… Что я несу, — он усмехнулся смыслу собственных слов. — То есть… Ты кажешься мне хорошим, поэтому я решил у тебя спросить кое-что для меня важное. — Что? — повторил Или, спокойно ожидая вопроса. — В общем… Ты знаешь, где находится Драконий хребет? — спросил Кэйа. — Он находится там, — он указал в сторону гор и, увидев её очертания на фоне ночного неба, добавил: — Да вот они. Горы! Знаешь их? — М… Да, — снова пожал плечами Или. — Я узнал, что около этих гор что-то происходит. Там собираются те, кто зовёт себя хиличурлами… — Мы не зовём «хиличурл», — перебил Или. — А как вы себя называете? — удивился Кэйа. — Слишком много сказать, Кэйа не помнить много, — с усмешкой сказал Или. — Хорошо, — недовольно ответил Кэйа, чувствуя лёгкую издёвку. — Как бы то ни было: там собираются те, кого мы называем хиличурлы. Вы! — Я? — переспросил Или. — Малый? Много чурл? Чурл, который палка чары? — А… В смысле — обычный, митачурл и маг?.. Вы так себя зовёте? Серьёзно? Многочурл? — Нет, — с безнадёжной усталостью в голосе произнёс Или. — Мы говорить не такое. Я сказать, чтобы ты понять. Ты понять? — Да, я понял, — согласился Кэйа. — Угу, — покивал Или. — В общем… Все: малый, многочурл, с чарами — все они собираются около гор, и они… — Кэйа решил перейти на слова Или: — Они делать много… э… — Дом, — подсказал Или. — Делать дом, чтобы много-много. Да. Мгм. — Ты знаешь об этом? — вспыхнул Кэйа. — Знать, да, — покивал Или. — Что там происходит? — спросил Кэйа. — Чего они хотят? В этом как обычно замешаны Фатуи? — Фатуи? — Да… О, я не знаю, как тебе объяснить!.. Другие, не чурлы! — Там чурлы делать дом, да, — повторил Или. — Нет другие. Это дом… чтобы дух жить. Большой дух нужен большой дом. — Ты хочешь сказать, что хиличурлы собрались там в огромном количестве, чтобы построить… храм?.. — поднимая одну бровь, спросил Кэйа. — Не знать храм, — сказал Или. — Дух жить дом, чтоб хиличурл хорошая охота, много пища и нет холод. — А почему сейчас? Раньше — нет, — пробормотал Кэйа, показывая жестами «сейчас» и «раньше». Чурл, кажется, понял, что он спрашивает, но от необходимости всё это перевести ему, он впал в кратковременное отчаяние и шумно выдохнул. — А… — начал он, заикаясь и подбирая слова. — Палка чары… — начал он. — Маг, — понял Кэйа. — Палка, но много важно, — продолжил Или, показывая руками что-то большое или высокое. — Верховный маг! — догадался Кэйа. — Много важно палка чурл говорить: нужен дом дух, — собрал все слова в кучу Или. — Он знать день, чтобы дух прийти. — Откуда? Почему? — спрашивал Альберих. — Он знать… — Или едва не задохнулся от невозможности подобрать слова и вместо слов поднял голову и указал на небо. — Это! — выпалил он. — Верховный маг хиличурлов рассчитал по звёздам дату пришествия вашего бога, которому нужен храм, — пробормотал Кэйа в полном восхищении от своей собственной сообразительности. — Маг — что? — тихонько спросил Или. — Уже не важно, — удовлетворённо выдохнул Кэйа. — Я всё понял! А ты не хочешь в этом участвовать?.. Ты не строишь дом? — Делать дом? — уточнил Или. — Н-нет. — Почему?.. — Палка чары каждый сказать, чтобы делать дом. Но дух — нет, — объяснил Или. — Ты… в богов своих не веришь? — удивился Кэйа. — Ты считаешь, что вашего духа не существует? Что его нет? — М… — задумался чурл. Он поднял с травы камушек и показал его Кэйе. — Сказать так: камень… — Ага? — кивнул Кэйа. — Камень трогать, — щупая камень, сказал Или. — Дух — трогать нельзя, — бросая камень обратно в траву. — Не нужен дом. Дух жить… везде. Здесь, — он коснулся рукой своей груди. — Здесь, — груди Кэйи. — Не нужен другой дом. Услышав это, Кэйа почувствовал, что сидит и глупо улыбается, слушая эти объяснения, но он тут же сбросил эту улыбку с лица, стараясь остаться серьёзным. — Да, другой, пожалуй что и не нужен… Повернувшись в сторону, он краем глаза заметил, как облака в углу неба быстро розовеют. — Солнце, — сказал он. Или повернул голову на его голос и подёргал одним ухом. — Холодно? — спросил Кэйа, повернувшись к нему. Или снова, в который раз за ночь, замешкался с ответом. — Холод — нет, — ответил он, поджимая плечи. Кэйа, будто бы не слыша этого ответа, завёл руку за его спину и готов был обхватить его за талию, но Или вдруг завозился, вскочил со своего места и, пробегая мимо Кэйи, принялся бродить по полянке, собирая в одном месте остатки ужина, оставленные где попало. Оставшись с рукой, зависшей в воздухе, Кэйа крайне неловко сделал вид, что собирался поправить волосы, и, закрыв лицо, усмехнулся жалким смешком, не до конца понимая, что он только что пытался сделать и зачем. Он встал на ноги, отряхивая одежду от травы и пыли. — Спасибо за информацию… — пробубнил он себе под нос, поднимая почти пустую бутылку с травы за горлышко и, находя там ещё пару глотков, допил их. — Я взять?.. — осторожно поинтересовался Или, указывая на бутылку. — Это? — спросил удивлённо Кэйа. — Она пустая. Или забрал бутылку из его рук и, выглядя весьма довольным, сказал: — Спасибо. — Пожалуйста, — улыбнулся Кэйа, которому уже точно не жалко было для чурла пустой бутылки. — Что ж… Я, пожалуй, пойду… — он взял с травы свою сумку и закинул её на плечо. — Угу, — кивнул Или. — Я найду дорогу, не провожай… — начал Кэйа, но не успел окончить. Или без всяких предупреждений налетел на него, стиснул его в объятьях и прижал к себе. Кэйа ждал, что он сразу же его отпустит, как он обычно и делал. Но на этот раз Или не торопился. Чувствуются, что прощание затягивается, Кэйа подумал: что же это может значить? Значит ли это, что ему стоило-таки опустить руку на талию этого чудного чурла и тот на самом деле не был бы против? Подумав так, Кэйа коснулся ладонью его спины, скользнул под его накидку, устраивая руку на его лопатке, и Или только поёжился, продолжая его обнимать. «Их кожа чёрная, — подумал Кэйа. — Но на ощупь такая же мягкая и тёплая, как у всех остальных людей…». Он умиротворённо вздохнул, понимая, что отпускать его пока никто не собирается, и подтянул Или поближе, прижимая его голову к своей шее. Это продолжалось долгую молчаливую минуту, до тех пор, пока издалека не донеслись звуки шагов и голоса. — Ах! — вздрогнул Или, резко отстраняясь от Кэйи. — Шум! Не спать! Лагерь! Кэйа идти! — Или оттолкнул его в сторону от лагеря. — Я… — открыл рот Кэйа. — Идти-идти! — нервно забормотал чурл, мягко пихая его от себя. — Идти твой дом! Идти! — Иду я, иду… — усмехнулся Кэйа. — Идти! — тихо и сурово приказал Или. — Просто скажи, когда мы с тобой… — Идти! — шикнул на него Или, приходя в тихую ярость и сжимая кулаки. — Не говорить! Идти! — Ушёл, ушёл! — отходя от него подальше, успокаивающе повторил Кэйа. — Но… Когда мне… Подожди… Хм, — он опал, видя, что Или уже ушёл и совсем его не слышит. — Да… Тебе тоже доброго утра. Таким быстрым образом закруглив события всей ночи, Кэйа развернулся и направился в сторону дороги, чтобы, надеясь на случайную попутную повозку, добраться до Мондштадта. В который раз Кэйа подумал, что ему определённо стоит подумать о собственной лошади. Хотя собственная лошадь — это большое животное, за которым необходимо ухаживать… Подумав о лошадях, Кэйа вспомнил, что когда-то он и о хиличурлах думал, как о больших животных, от которых должно пахнуть зверьём. Поэтому, шагая по дороге, он с подозрительным видом обнюхивал собственную одежду и не мог найти никакого особенного запаха. Ни там, где его касались руки чурла, ни там, где одежда и все остальные части тела. «Хотя, что это я… — подумал капитан, — Это ведь чудной хиличурл с занавесками. Не удивлюсь, если он моется чаще, чем я».