Одна снежинка

После отъезда Джозефа Джек как будто лишился последней точки опоры. Как бы то ни было, даже когда выгнал любовника, он был уверен, что Джо любит его. Знал, что всегда может прийти к тому домой и просто на время забыть о любых проблемах. Теперь же, когда Джо нашёл своё счастье, пусть и такое идиотское, Джек ещё острее воспринимал отказ со стороны Дэвида. Загулов не хотелось — от одной мысли о клубах начинало тошнить. К счастью, наличие невесты было достойной причиной объявить о необходимости хранить ей верность, Сайлас даже сдержанно похвалил его в своей манере — заявил, что наконец нашлась женщина, сумевшая заставить Джека застегнуть штаны и не размахивать членом направо и налево. Сразу после помолвки Люсинду родители отправили в Европу на какие-то продвинутые курсы по этикету и домашнему хозяйству. Королева эту идею полностью одобрила, правда родители Люсинды никому не сообщили, что предложение изначально исходило от Джека, и основной причиной было то, что пока мирный договор с Гефом не был окончательно подписан, невесте принца было безопасней пожить подальше от Гильбоа. Но, как бы идеально Джек себя ни вёл, в любимчиках у короля оставался Дэвид. Сайлас всячески давал понять Джеку, что предпочёл бы видеть своим наследником именно Шепарда, и даже позвал Дэвида с собой в паломничество, чего принц ни разу не удостаивался. Правда, вскоре после возвращения состоялся скандал — Мишель пришла к отцу рассказать о том, что они с Дэвидом любят друг друга. Возможно, всё бы обошлось, вот только буквально за пару дней до этого, во время злополучной поездки, Сайлас прямо спрашивал, нет ли чего-то, что скрывает от него Дэвид, и тот про отношения с Мишель умолчал. Король посчитал себя преданным и очень обиделся. Дэвид засобирался домой, на ферму, но уехать не успел. Шайло потрясло ужасное происшествие — была похищена Хартия Гильбоа, государственная ценность, и Дэвид вызвался найти и вернуть её. И даже умудрился выполнить своё обещание, хоть и пропадал где-то достаточно долго и Сайлас уже собрался объявить Хартию окончательно утерянной. А вот публичного требования отдать ему в жёны принцессу за его подвиг Шепарду король не простил. Вообще, Джек был совсем не против наказания Дэвида даже за вымышленное преступление. Но то, как именно было составлено обвинение, какие доказательства были предоставлены, его совершенно не устраивало. Как обвинитель с такими вводными он просто выставлял себя на посмешище, но Сайласу в итоге удалось заставить Джека участвовать в этом фарсе. Поначалу Шепард держался очень бодро, отбиваясь, хоть и безуспешно, ото всех обвинений. Джек даже восхитился его стойкостью, особенно когда сослуживец Дэвида был вынужден признать, что потрясающее везение Шепарда действительно проще всего объяснить его сотрудничеством с врагами, а не придумывать сверхъестественные силы, благоволящие простому солдату. Когда показали видео, на котором Дэвид встречается с гефским мятежником, он уверенно заявил, что это подделка, и пообещал предоставить свидетеля, который подтвердит, что в то время, когда он якобы попал на видео, он был совсем в другом месте. Джек прекрасно понимал, что защищай Шепарда нормальный адвокат, тот бы даже не стал заморачиваться с такой ненадёжной вещью, как свидетель, а просто потребовал бы экспертизу видео, которое даже на непрофессиональный взгляд выглядело неумело смонтированным. Но Шепард защищал себя сам, и экспертиза даже не пришла ему в голову, и заседание отложили на день, для того, чтобы Дэвид смог привести своего свидетеля. На следующее утро Джек появился в здании, где проходил суд, в смешанных чувствах. Проснулся он с ощущением, что сегодня должно непременно произойти что-то просто замечательное, но потом его сменило тяжёлое предчувствие надвигающейся беды. Хотелось бросить всё и не явиться на заседание, но король недвусмысленно дал понять, что не простит Джеку, если он пойдёт против его воли. Противостоять Сайласу в открытую Джек был пока не готов, поэтому пришлось подчиняться. Почти у входа Джека окликнули журналисты с целью сделать удачный снимок. Он обернулся, даже принял красивую позу и ослепительно улыбнулся, пробегая невидящим взглядом по толпе, собравшейся наблюдать за судом над героем на большом экране, установленном на площади. Дождавшись, пока будет сделано достаточное количество снимков, он отмахнулся от вопросов и скрылся в здании — пора было продолжать фарс, по странному стечению обстоятельств названный судом. Уверенность Шепарда в себе пошатнулась почти сразу. Оказалось, что его свидетелем должна была быть принцесса Мишель. Та самая Мишель, которая зависела от родителей в разы сильнее, чем Джек, у которого была своя квартира, который достаточно долго жил отдельно, в том числе и на фронте, и у которого имелась пара счетов за границей, к которым доступа у короля не было. Мишель же всегда жила во дворце, на учёбу её не отпустили, оплатив заочное обучение, да даже одежду она никогда сама себе не покупала, доверив эту задачу матери. На то, что она публично выступит против отца, что у него или у королевы не найдётся, чем надавить на неё, запретив поддерживать опального любовника, мог надеяться только такой наивный идиот, как Шепард. Джек даже восхитился его верой в Мишель. Когда стало ясно, что принцесса в зале суда не появится, Дэвид на глазах превратился в тень самого себя. Он тяжело опустился на стул и заявил, что больше не планирует защищаться и полностью признаёт свою вину. Взревевшую от разочарования толпу было слышно даже сквозь плотно запертые окна, но как раз на толпу Джеку было совершенно плевать. Он вдруг осознал, что добить преданного любимой женщиной человека, пусть он и отверг самого Джека, он не готов. — Заткнись! — перебил он повторяющего слова о своей вине Дэвида. — Если тут кто-то и виноват, то это совсем не ты. Виновны я и Сайлас, который сфабриковал улики против тебя и вынудил меня участвовать в этом представлении. Мы все забыли, как много ты сделал для нас лично и для всей страны, но я больше не могу молчать и поддерживать ложное обвинение. Истерика Сайласа превзошла все ожидания Джека — по крайней мере того, что король перед всей страной заявит ему, что он «не принц, а гомик», он точно не мог предвидеть. А вот приказ об аресте и требование увести было вполне ожидаемо, хотя что именно вдогонку потребовал от командира гвардейцев Сайлас, Джек уже не услышал. Он думал, что их с Шепардом вдвоём отправят в тюрьму, но к выходу, который шёл на парковку, повели только Дэвида. Джека же вывели в окружённый невысоким заборчиком дворик через заднюю дверь и напротив него выстроились в шеренгу автоматчики. — Вот как? Даже без суда? — опешил Джек. — Хотя какой суд, обвинить принца Сайласу никто не позволит. А вас потом можно и самих расстрелять, как неправильно понявших приказ. Слова о том, что им самим осталось недолго жить, гвардейцы проигнорировали, поднимая оружие. Джек прикрыл глаза, даже не пытаясь сопротивляться — бежать было некуда, а умолять о пощаде он не собирался. Глухой стук от падения нескольких тел заставил его открыть глаза обратно — половина автоматчиков валялись на земле, сражённые метательными ножами, но вторая половина опускать оружие не торопилась. В этот момент обзор ему перекрыла накаченная фигура, полностью закрывая его собой, и почти сразу же раздались выстрелы, которые, впрочем, почти тут же прервались. Закрывший Джека собой незнакомец как будто и не заметив своих ранений, а они точно были — дыру от прошедшей навылет сквозь плечо пули Джек видел прямо перед собой, подхватил застывшего от шока принца на руки и рванул в сторону почему-то обрушившейся части забора на ненормальной для человека скорости. Сзади раздался ещё выстрел и Джек, извернувшись, увидел, что ещё один незнакомец добил из пистолета неосторожно попытавшегося встать выжившего гвардейца. Пытаться освободиться Джек не рискнул — куда бы ни бежал как будто не чувствующий его веса незнакомец, это явно было то место, где принца Джонатана не собирались расстрелять на месте по приказу короля. Впрочем, как оказалось, бежать было недалеко — спаситель Джека запрыгнул в кузов припаркованного на площади грузовичка, плюхнулся на наваленное там тряпьё, заменяющее скамейку, правда Джека так и не выпустив, и грузовик тут же тронулся. А спустя несколько мгновений прямо на ходу к ним запрыгнул второй участник спасения Джека. — Стиви, отпусти ребёнка, дай мне на него уже посмотреть! — скомандовал он насмешливо и Джека выпустили из почти удушающих, но почему-то ужасно уютных объятий, хотя полностью отодвинуться не позволили — названный Стивом удержал его, вынудив остаться сидеть у себя на коленях. — Ну привет, Джекки, давай уже знакомиться! Джек поднял лицо к собеседнику и с ужасом обнаружил, что смотрит на своё немного повзрослевшее отражение. _____