***
— Люська, я хочу тебя кое с кем познакомить, — первое, что услышала Людмила, когда дверь её гримёрной беспардонно открылась. Перед ней стоял её лучший друг Саша, а рядом с ним в больших очках, за которыми сложно было разглядеть глаза, стояла худенькая молодая девушка, с гордо поднятой головой и колким цепким взглядом. — Боже, Сашка, как я рада тебя видеть! — Людмила радостно вскочила со стула и кинулась обнимать друга. Надо сказать, что женщина искренне радовалась каждой такой встрече, видя Александра целым и невредимым. Ещё в раннем детстве старший на несколько лет Сашка учил маленькую Люсю всяким хитростям, чтобы добыть у немцев хлеб или шоколад. Тогда такое воровство было практически единственным способом выжить: Люся отвлекала солдат, а Сашка быстренько подчищал продукты. Со временем их пути разошлись: Людмила поехала учиться в Москву, а Александр продолжил промышлять всякими делами, со временем зарабатывая авторитет среди воров в законе. Вновь встретились они где-то полгода назад, когда Саша пришел к ней на концерт в безумно дорогом костюме, с огромным букетом цветов и улыбкой до ушей. В тот вечер они долго гуляли, пили вино и говорили о жизни. Александр сказал, что перебрался в Москву с концами и сейчас занимается каким-то делами, в подробности которых посвящать подругу не стал. После этой встречи они часто созванивались, несколько раз даже встречались. И вот сегодня, после довольно длительного затишья, Александр вновь появился на пороге её гримёрной. — Знакомься, это Валя — моя будущая жена! — девушка мило улыбнулась и протянула Людмиле руку в знак знакомства. — Люся. Очень приятно познакомиться. Людмила окинула взглядом Валентину: на вид ей было около двадцати пяти. Стройная, не очень высокая, одета скромно, но со вкусом. Она была эдакой «консерваторской девицей», хотя в причастности Валентины к музыке Люся сомневалась. — Люси, ты представляешь, Валюша наконец-то согласилась выйти за меня! Два года я за ней бегал и наконец это случилось! — Александр крепко прижал Валентину к себе, а она лишь смущённо улыбнулась. Такого довольного Сашку Гурченко не видела никогда. В тот вечер они долго сидели в кафе, отмечая помолвку Александра и Валентины. Девушки быстро нашли общий язык. Они стали часто созваниваться, встречаться. Простые беседы постепенно переросли в крепкую дружбу.***
Воспоминания Людмилы прервал Купервейс, который сообщил, что они подъехали к дому Валентины. Вытерев ладошкой слёзы, женщина выскочила из машины и ринулась к подъезду. Поднявшись на третий этаж, Людмила коснулась дверной ручки — закрыто. Позвонив несколько раз и не дождавшись ответа, актриса вновь спустилась к ожидавшему её мужу. — Кость, там закрыто. Может, поедем в Валину больницу? А вдруг они там? — плечи Людмилы мелко подрагивали. Она корила себя за то, что не спросила подругу, где та находится. — Садись в машину. Поехали. Больничные коридоры встретили Людмилу и Константина какой-то гробовой тишиной. Молоденькая санитарка спала на проходной, даже не заметив, что в больницу пришли. Войдя в просторный холл, Людмила подошла к стойке регистратуры. — Доброй ночи, — медсестричка, которая что-то писала в блокноте, подняла взгляд, который в секунду округлился, показывая, что девушка узнала, кто стоит перед ней. Людмила рукой показала той, что говорить не стоит, и задала интересующий вопрос: — Валентина Игоревна здесь? Девушка кивнула головой, в секунду сделавшись печальной. — Она у себя в кабинете. С того времени как Александра Григорьевича увезли, она оттуда не выходила. Там надо с документами разобраться и со всеми…организационными моментами, но я не знаю, могу ли её тревожить… — Люсь, давай ты пойдешь к Вале, а девушка покажет мне, что надо заполнять. Медсестра закивала головой и, показав, где находится кабинет Валентины, удалилась вместе с Константином. Немного помедлив, Людмила коснулась ручки, открывая дверь. В кабинете царил мрак, только светильник на столе немного освещал комнату, создавая на стенах эффекты химерных бликов. За столом сидела Валентина и что-то писала. Она подняла на Людмилу глаза и та ужаснулась: в этой сухой осунувшейся женщине актриса с трудом узнавала подругу. Казалось, будто за это время она постарела лет на двадцать. Плечи казались слишком острыми, лицо слишком бледным в свете лампы, а глаза были пустыми и как будто стеклянными. Людмила двинулась к столу, не зная, что сказать. Было ощущение, что Валентина абсолютно далека от происходящего. Она никак не реагировала и даже не шелохнулась, когда Гурченко коснулась её руки. — Валечка, я… — все слова комом застряли в горле. Казалось абсурдным что-то говорить, неправильным — что-то спрашивать, неуместным — давать волю слезам, которые тугим узлом собрались в груди. — Как это произошло, Валь? Он ведь… — актриса запнулась. Всё происходящее напоминало кошмар, от которого хотелось скорее проснуться. — Он болел уже три года, Люсь. Врачи давали максимум год, мы протянули больше, — голос Валентины напомнил скорее голос робота, нежели живого человека, и от этого становилось ещё страшнее. Женщина не плакала, не билась в истерике, только лихорадочный блеск в глазах выдавал всю бурю эмоций, что творились у неё внутри. Людмиле не хватило воздуха. Почему подруга не сказала ей, что Александр болен? Горькая обида закралась куда-то глубоко под кожу, но актриса усердно отгоняла её, понимая, что уже нет смысла и права на что-то обижаться. — Я думала, он выкарабкается… Эти две недели… Он обещал, что всегда будет рядом, что не оставит меня. Он говорил, что всё будет хорошо, — Валентина закрыла лицо руками и глубоко вздохнула. Её начинала колотить крупная дрожь. — Валя, давай мы поедем домой. Костя со всем разберётся, а тебе надо отдохнуть, — Людмила обняла подругу за плечи, призывая ту подняться. Когда подруга встала с кресла, Гурченко ужаснулась: за те две недели, что они не виделись Валентина сильно похудела, её вечно гордая и прямая осанка сейчас была сгорбленной и, казалось, какой-то надломленной. Женщина просто кивнула и, выключив свет, в полной темноте ринулась ко двери. Уже коснувшись ручки, Валентина резко остановилась, заставив Людмилу врезаться в неё от неожиданности. Женщина глубоко вздохнула и расправила плечи. Выйдя из кабинета Валентина осмотрелась: сейчас меньше всего хотелось ловить на себе жалобные взгляды коллег. — Пойдём к машине, — актриса коснулась спины подруги, направляя ту в сторону выхода. — Нет, там Саша… мне нужно всё решить… — Костя со всем разберётся. Пошли-пошли, давай, — настойчиво ведя подругу ко двери, Людмила обернулась и кивнула появившийся в холле медсестре. На улице холодный воздух ударил в лицо. Порывы ветра развевали полы пальто, заставляя кутаться в него сильнее. Про себя Людмила подумала, что во всей суматохе не заметила, как похолодало на улице и насколько ухудшилась погода. Открыв дверь и усадив подругу на пассажирское кресло, актриса тоже села в автомобиль и завела его, попутно включая печку. Подругу на соседнем сидении колотила крупная дрожь. Она отвернулась к окну, всматриваясь в блики фонарей ночного города. Людмила поджала губы. За все годы дружбы актрису всегда возмущало только одно качество подруги — она никогда не показывала истинные чувства на сто процентов, оставаясь несколько закрытой. Вот и сейчас вместо того, чтобы лить слёзы, Валентина просто молча наблюдала, как редкие одинокие машины сменяют друг друга на автотрассе. Вся дорога прошла в молчании, за что Валя была очень благодарна подруге. Говорить с кем-то сейчас хотелось меньше всего. Картинки прошедшего дня каруселью сменялись перед глазами. Внутри образовалась кромешная пустота, которая тугим узлом связала сердце и лёгкие, не давая вздохнуть. Смертельная тоска впиталась под кожу и, казалось, осела на коже глубокими морщинами. Женщина прикрыла глаза, не давая горячим каплям покатиться по щекам. Людмила коснулась руки подруги, давая той понять, что они приехали. — Думаю, будет лучше, если ты сегодня останешься у нас. Тебе надо отдохнуть, — опережая все вопросы, сказала Людмила и направилась к подъезду. Квартира встретила женщин полной тишиной, лишь слабый свет ночника виднелся из спальни. Видимо, в спешке его забыли выключить. Постелив в гостевой комнате, Людмила пропустила Валентину внутрь. Та благодарно кивнула и, не раздеваясь, рухнула на кровать. Сжавшись комочком, женщина завыла. Громко, надрывно, так, как не воет даже израненное животное. Не зная, что делать и что сказать, Людмила села рядом на кровать, обнимая подругу и шепча ей что-то успокаивающее. Спустя некоторое время, когда Валентина уснула, актриса покинула её комнату, выключая свет и закрывая дверь.***
Следующие дни проходили как в тумане. Людмила старалась всё время находиться с подругой, оставив на Константина все организационные моменты. На следующий день после церемонии прощания Валентина была вынуждена вернуться к делам: в клинике без неё всё шло наперекосяк, а акционеры компании мужа требовали четкого плана и гарантий на будущее. Через неделю приехал Олег — сын Валентины и Александра — и увёз мать к себе, уверяя Людмилу в том, что они справятся сами. После отъезда подруги актриса вернулась к работе, всецело погружаясь в творчество, но, к её удивлению, в каждой отыгранной сцене или фразе мужа ей виделся Александр. Невольно в разговорах она всё время вспоминала друга, а его имя то и дело слетело с языка. Казалось, будто вселенная делает всё, чтобы актриса не забывала товарища.***
— Люська, ты была великолепна! — Александр, ведя актрису под руку, улыбался ей во все тридцать два. — Спасибо, Сашка. А куда мы идём? Там Валя ждёт и Костя, наверное… Вдруг перед Людмилой открылась большая дверь, свет из которой больно ударил в глаза. — Люсь, мне надо тебе кое-что сказать. Я болен… — Значит надо лечиться, Саш. Сейчас медицина вышла на неплохой уровень. Мы найдем лучших врачей. Всё будет хорошо, Сашка. Актриса вглядывалась в бледное, почти прозрачное лицо друга. — Нет, Люси, мне уже пора. А ты присмотри за Валькой. Она обиделась, что я не взял её с собой к маме после заседания совета. Попроси за меня прощение. И заночуй у неё, Люсь. Пожалуйста. После этих слов фигура друга начинала медленно скрываться в ярком свете, и неприятный треск раздался в ушах.***
Людмила потянулась к будильнику, морщась и пытаясь добраться к источнику звука. Женщина села в постели, потирая голову рукой и вспоминая, что всё произошедшее было всего лишь сном. Поднявшись с постели, актриса медленно зашагала на кухню, где уже во всю трудился её муж. — Костик, мне Сашка приснился. Сказал, что надо поехать к Валюше с ночёвкой. — Значит, надо поехать. Позвони ей и езжай. Я соберу чемоданы и завтра в обед заберу тебя, — мужчина повернулся и поцеловал жену в лоб. Вечером того же дня Людмила уже стояла на пороге подруги, переминаясь с ноги на ногу и ожидая, когда же та откроет дверь. Спустя несколько минут двери отворились, и на пороге показалась Валентина. — Люсенька, как я рада тебя видеть. Проходи, — пропуская подругу внутрь, сказала Валя. Людмила невольно окинула женщину взглядом: не было сейчас в вечно веселой Валентине той искорки в глазах и задорного огонька. Из красивой девушки-кокетки она превратилась в уставшую женщину. Казалось, будто вместе с Александром ушла и часть её самой. Заварив чай и порезав вкусности, женщины уселись за стол. На губах Валентины виднелась уставшая, но искренняя улыбка. Весь вечер, плавно перетекающий в ночь, подруги вспоминали их Сашу, такого родного и любимого. — А ты помнишь, как он мне на концерт новый синтезатор притащил. Американский? — наливая чай в чашку, смеясь и вытирая слёзы, спросила Людмила. — Да, тогда ещё казённый инструмент в театре был не настроен, а времени на настройку не хватало, — Валентина искренне улыбнулась. — Шуму тогда было. Говорили, что у Гурченко любовник американец, — Людмила вновь залилась смехом. — Ой, смотри, — актриса поняла глаза, касаясь руки подруги. — Это ж Сашка к нам прилетел, — в один голос вскрикнули подруги и засмеялись. На кухне под потолком непонятно откуда появилась маленькая разноцветная бабочка, которая в ту же минуту подлетела к женщинам и уселась Валентине на руку. Подруги переглянулись. Вдруг стало легко и спокойно. А стрелка на остановившихся часах вновь задрожала и пошла, начиная свой отчёт с 2:47 ночи.