Хороший доктор.

      В то утро вам почти показалось, что вы не узнали себя в зеркале, потому что никогда раньше не были такими смелыми, но что-то в том, как глаза доктора Йегера начали меняться от добрых и теплых к чему-то большему, заставило вас почувствовать себя настолько уверенными в себе. Уверены, что вы могли доверять чувствам, которые он дарил вам, взглядам, небольшим шуткам и подшучивания, которые он посылал в ваш адрес каждый раз, когда вы приходили за чем-то обычным. Конечно, он еще не предпринял должных действий, он был твоим врачом, но ничто не мешало тебе быть более... откровенной.       По правде говоря, вы приняли решение давным-давно, когда он упомянул, что вам нужно пройти гинекологический осмотр. Это был один из немногих случаев, когда его теплый взгляд не был прикован к вашим глазам или губам, пока вы находились в его кабинете. Вместо этого он заглянул в свое досье для вас, и ему пришлось отогнать какую-то далекую мысль, когда румянец разлился по его щекам. Он так старался небрежно предложить, чтобы осмотр провела одна из медсестер, если вам так будет удобнее.       — Почему я должна хотеть, чтобы это сделал кто-то другой? — вы не могли поверить, что произнесли это вслух, но это было, висело между вами — и там был доктор Йегер, который изо всех сил пытался скрыть улыбку, растягивающую его губы.       Как только вы оказываетесь в его кабинете, и он входит, давая вам время переодеться в тонкий халат, который дала вам медсестра, вы снова начинаете сомневаться в своем маленьком плане. Увидев его инструменты для осмотра, разложенные вот так на подносе рядом с смотровым столом, за которым вы сидели, все это показалось таким реальным, таким обыденным. Вы не можете перестать смотреть на них, а затем на него, вашего красивого доктора, который спокойно выполняет свои обычные задачи по измерению вашей температуры и кровяного давления, пока вы сидите молча, а не болтаете с ним вскользь, как обычно. Он легко улавливает смену настроения.       — Я должен быть честен с вами, вы, кажется, очень нервничаете. Вы бы предпочли перенести встречу или…       — Нет, все в порядке. Я просто... — у вас нет особой веры в то, что вы снова наберетесь смелости для этого, и поэтому решили не сомневаться в себе. Ваше сердце бьется в груди во всём учащающемся ритме, когда вы смотрите вниз на зеркало и не можете поверить словам, внезапно слетающим с ваших собственных губ, — эта штука просто выглядит... немного пугающе. Я бы предпочел, чтобы ты просто использовал свои пальцы.       Он опускает взгляд на инструменты и тяжело сглатывает, прежде чем встретиться с тобой глазами, и ты видишь в них перемену, которая заставляет тебя сжать бедра вместе.       — Если вам так будет удобнее, я думаю, что смогу справиться с этим.       Его голос низкий, хрипловатый, и явно не такой, какой он хотел, чтобы это прозвучало для ваших ушей, когда он прочищает горло и быстро пытается удержаться в каком-то русле — в таком, чтобы у вас обоих был постоянный путь к отступлению. Для него, если он зайдет слишком далеко; для вас, если вы решите, что это не то, чего вы на самом деле хотели.       — Сначала я просто должен задать несколько вопросов.       — Конечно, доктор.       У него перехватывает дыхание, когда он слышит, как вы вот так называете его доктором, как раз в тот момент, когда он собирается сделать что-то, чего, как он знает, делать не следует. Однако вот вы здесь, смотрите на него снизу вверх из своего сидячего положения, халат свободно завязан, руки зажаты между голыми коленями, слегка приподнимая его. Снова отводя взгляд от чего-либо, кроме тех частей вас, к которым он хотел бы прикоснуться, Гриша сначала задает самые обычные вопросы. Вы отвечаете на них честно, зная, что на самом деле это то, о чем вам нужно помнить... даже если ваша киска занимала большую часть ваших мыслей сейчас, когда вы были в этой комнате наедине с доктором Йегером и наблюдали, как его лицо слегка покраснело. Вопросы подходят к концу, и он время от времени делает пометки, пока не доберется до той, которую откладывал, пытаясь сохранить хотя бы частичку способности быть профессионалом.       — А во время полового акта вы испытывали какой-либо дискомфорт или...       — В том-то и дело, доктор… прошло много времени с тех пор, как я делала что-то подобное, и когда я это сделала, этого просто... не хватало. Это заставляет меня беспокоиться, что со мной что-то не так, что мне не нравится с другими людьми.       — Ах, — он вопросительно смотрит на вас и дает вам время продолжить, как будто ожидает, что у вас будет дополнение к вашему заявлению, которое заставит его выглядеть немного менее похожим на то, что вы на него определённо набросились. Но вы определённо набросились на него, и единственное, что вы могли бы добавить к своим предыдущим словам, благодаря бабочкам в животе и жару, уже растущему между ног, — это прямо попросить его заставить вас кончить так, как вы всегда знали, что он сможет.       Видя, что вам больше нечего сказать, он не успокаивается, но он чувствует, что должен вмешаться с чем-то другим, кроме просьбы раздвинуть ноги.       — Я не думаю, что это то, о чем вам нужно беспокоиться, некоторые партнеры... иногда разочаровывают, мягко говоря.       То, как его глаза смотрят на вас, достаточно, чтобы в ваших ушах зазвенели его истинные мысли, недосказанные, но очень ощутимые, “в отличие от меня”. Однако это было правдой, даже в более невинном смысле. Доктор Йегер никогда не разочаровывал вас своим опытом, и мысль о том, что сегодня будет еще один прием, который закончится тем, что вы будете успокоены и удовлетворены, заставляла вас надеяться, что ваша смазка не спустилась по бедрам и не попала на халат, который вам придется оставить.       — Разумеется, я все равно внимательно всё осмотрю, если вы не возражаете?       — Да, доктор Йегер. — вы замечаете, как трепещут его ресницы, когда вы произносите его имя, когда он садится на табурет у края смотрового стола перед вашими болтающимися ногами.       — Это немного забавная поза, но мне нужно, чтобы вы раздвинулм ноги и присели прямо на край ради меня. —затем он отводит взгляд, чтобы надеть латексные перчатки, хотя то, как он тяжело сглатывает, заставляет вас задуматься, не наслаждался ли он зрелищем, когда вы встали в позу, широко расставив ноги и полностью открыв себя взору вашего дорогого доктора, если он решит поднять глаза.       И он так и делает, стискивая челюсти, когда рассматривает вашу киску. Вы видите, как его язык просто высовывается между губ с быстротой моргните-и-вы-пропустите-это, поскольку он быстро пытается вспомнить, как вести себя естественно, решая, что облизывать губы при виде раздвинутой киски его пациентки может быть неуместно. Он чувствовал, что давно раскусил вас, но все еще хотел оставить вам возможность отступить в любой момент. Притворитесь, что там ничего не было. Не обращайте внимания на ту искру, которая возникла с самого первого раза, когда вы вошли в его кабинет, нуждаясь в его помощи после того, как с вами произошел небольшой несчастный случай с кухонным ножом.       Он не может скрыть блеска в своих глазах, когда замечает, какая вы абсолютно мокрая перед ним, как что-то скользкое стекает с вашего входа и между ваших ягодиц. Он хочет облизать её, но знает, что ему нужно сопротивляться, и придвигает свой табурет еще немного ближе. Вы откидываете голову на стол, зная, что не сможете сохранить то небольшое самообладание, которое у вас есть, если посмотрите прямо на него, когда он наконец прикоснется к вас.       — Вы почувствуете некоторое давление, но дайте мне знать, если возникнет какой-либо дискомфорт. — это все предупреждение, которое он может дать, последний шанс отступить, когда его руки парят возле твоей киски. Гриша удивляется самому себе, ожидая, что ему придется унять дрожь, но обнаруживает, что он вполне спокоен, успокоенный теперь, когда он столкнулся с тем эффектом, который он производил на вас вблизи. Этого было достаточно, чтобы заставить его задаться вопросом, всегда ли вы были такой мокрой, когда сидели в его кабинете, сводили его с ума, и ему приходилось раздеваться в одиночестве в собственной постели, тряся рукой свой член.       Пока эти мысли отброшены в сторону, поскольку Гриша сосредотачивается на том, что находится прямо перед ним. Его пальцы в перчатках легко скользят внутрь, и вы пытаетесь скрыть стон, который вам хочется издать от того, что он внутри вас — хотя и не так, как вы всегда мечтали. Он слегка раздвигает и шевелит пальцами, поворачивая запястье, чтобы ощутить каждую частичку ваших стенок. Вы, наконец, поднимаете голову, чтобы посмотреть на него сверху вниз, теперь вам нужно наблюдать за его лицом, пока его пальцы доводят вас до бешенства даже самыми исследующими прикосновениями.       — Я просто собираюсь надавить еще немного, хорошо? — он еще раз глубоко вдавливает пальцы ладонью вверх и слегка сгибает их. Это приятно, но вы оба знаете, что он не нашел того, что искал, и пока не собирается этого делать. — Хмм...       Он немного разжимает пальцы, опускает их ниже и снова сгибает... но пока не до конца. Затем они снова скользят ниже, и от одного только мягкого контакта у вас перехватывает дыхание.       — А, вот и мы, мне нужно будет все здесь тщательно проверить. — он сжимает пальцы и начинает ощупывать это сладкое местечко снова и снова, пока ты не начинаешь сжиматься вокруг него, несмотря на все твои усилия оставаться неподвижной. Он слегка посмеивается. — Знаете, вы очень отзывчивая.       Его глаза поднимаются, чтобы встретиться с вашими.       — Это хорошо, но... — он кладет другую руку вам на живот, слегка надавливая вниз, продолжая свои более целенаправленные движения внутри вас. В кои-то веки Гриша, кажется, теряет свою личину, на его губах появляется улыбка, когда вы, наконец, не в состоянии замедлить свое тяжелое дыхание, — вот так я смогу лучше понять ваше состояние.       Скорость движения его пальцев внутри вас медленно, но неуклонно увеличивается, пока звук латекса на его ладони, шлепающего по вашим складочкам, не заглушает ваше прерывистое дыхание. Он внезапно останавливается, смотрит на вас снизу вверх и игнорирует ваши протестующие возгласы, как будто этот осмотр был действительно искренним, когда он ждет, пока ваша голова достаточно прояснится, чтобы услышать его прогноз.       — Видите ли, здесь просто небольшое давление, о котором нам нужно позаботиться, — затем он сгибает пальцы в жесте, направленном на вашу точку g, отчего ваши пальцы на ногах сжимаются, — и мне интересно, если... — он скользит рукой ниже по вашему животу, чтобы дотянуться большим пальцем чуть выше выступа вашего клитора и слегка потянуть, подставляя чувствительный бугорок прохладному воздуху своего кабинета. Он говорит, — Ах, смотрите, припухлость здесь тоже довольно заметна. Мы не можем допустить, чтобы вы разгуливали в таком виде, не так ли?       — Нет, доктор Йегер...       — Хотите, я успокою это для вас?       — Да, пожалуйста, доктор Йегер.       Он снова двигается внутри вас, и вы чувствуете, как его большой палец скользит по вашему клитору каждый раз, когда его пальцы погружаются глубоко, пока, не сводя с вас глаз, он, наконец, не касается его, и ощущение того, что он прикасается к вам там, где у него нет никаких оснований, заставляет вас стонать безудержно.       Вы рефлекторно сжимаете колени вокруг его руки от интенсивности его прикосновения, и он останавливает свои движения — смотрит на вас снизу вверх, изучая ваше лицо, чтобы увидеть, не было ли это признаком того, что все зашло слишком далеко.       — Может, нам прекратить осмотр?       Вы не можете говорить, поэтому вместо этого отрицательно качаете головой и издаёт тихий отчаянный стон, когда ваша киска трепещет вокруг его пальцев, отчаянно желая, чтобы он продолжал прикасаться к вам, как раньше.       — Что ж, тогда вам нужно будет раздвинуть ноги пошире, чтобы я мог как следует осмотреть вас.       Раздвнуть ваши ноги не требует никаких усилий, если это означает, что он продолжает прикасаться к вам вот так. Он продолжает свои движения внутри вас, большой палец снова угрожает скользнуть по вашему клитору, но каждый раз отклоняется чуть в сторону, когда он размазывает вашу смазку по вашим складочкам, пока вы не начинаете кружить бедрами в попытке заставить его наконец положить конец вашему ожиданию.       — Доктор Йегер… пожалуйста...       — Не волнуйся, я позабочусь о вас… как и положено хорошему врачу.       Затем его большой палец скользит по вашему клитору небрежными кругами, пока он грубо трахает вас своими пальцами, сильно надавливая на ваш живот. Влажные звуки, которые начинает издавать ваша киска от того, с какой силой он дрочит, явно заводят Гришу, и он прерывисто вздыхает, когда вы невольно покачиваете бедрами в такт его движениям.       Напряжение в вашем животе нарастает, когда ваши стенки начинают сжиматься вокруг его пальцев, и вы встречаетесь с еще одним неодобрительным возгласом Гриши, когда он качает головой и воздействует на вас с силой, которая оставляет вас на грани полного уничтожения.       — Вы должны расслабиться и позволить мне помочь вам должным образом, вы доверяете своему врачу, не так ли?       Вы пытаетесь кивнуть, но не уверены, что у вас получится, потому что напряжение внутри вас спадает, и вы подтягиваете колени к груди, вскрикивая, когда ваша киска сжимается вокруг пальцев Гриши. Он ни в малейшей степени не смущен, потирая ваш живот, пока его пальцы выжимают из вас все до последней капли, и он больше не может сдерживать свою похвалу.       — Хорошая девочка… выпустите это наружу…       Кажется, он точно знает, как долго держать вас в таком состоянии, вытягивая пальцами из вашего тела всё, что он может, и как раз тогда, когда этого становится слишком много, он замедляется, вытаскивает пальцы и проводит ладонью по вашей измученной киске.       — Вот так, ваша маленькая проблема должна быть решена прямо сейчас.       Когда ваши вздохи удовольствия сменяются более ровным дыханием, он встает, потирает мокрые пальцы друг о друга и борется с желанием попробовать их на вкус — вместо этого снимает перчатки и выбрасывает их в мусорное ведро, направляясь к двери.       — Вам захочется немного успокоиться, так что я оставлю вас одеваться. Не наступите в лужу, когда будете уходить.       Вы чувствуете, как пылает ваше лицо, когда он указывает на беспорядок, который вы устроили у него на полу, но тем не менее киваете, сводя вместе дрожащие ноги.       — О, — он останавливается на полпути к двери, — и запишитесь на другой приём на следующей неделе, если ваша маленькая проблема вернется. Возможно, вам потребуется повторное лечение — если только нам не понадобится перейти к чему-то более интенсивному.       Затем он уходит, как будто только что не произошло ничего предосудительного. Вы улыбаетесь про себя, когда он закрывает за собой дверь, радуясь, что ему было более чем приятно снова заняться вашей маленькой проблемой.