Альдебаран обязательно выспится

      - Вам бы отдохнуть, Луц, – как-то между делом сказал ему Сириус.       На это Альдебаран мог только устало пожать плечами и отмахнуться. Да-да, ваше мнение обязательно будет услышано. Сразу после починки очередного сломанного транзитного потока, налаживания поставок омния в перфектуре, спустя десяток встреч со звёздами, планетарами, орнега, затем снова звёздами и далее по списку. И тогда, если ничего не случиться вновь, Альдебаран ляжет спать.       - Я понимаю, что в нынешней обстановке надо приложить как можно больше сил для наведения порядка, но такими темпами скоро и прикладывать будет нечего.       Словно в ответ на слова Сириуса он почувствовал особенно острый укол боли в затылке. Но вместо того, чтобы оставить дела, Альдебаран только подтянулся поближе к столу, прячась от подчинённого за завалами инфор. Тело стало вялым, временами ему казалось, будто оболочка вообще ходит как-то отдельно от разума – настолько сильно ощущалась усталость.       Он ещё раз тяжёлым взглядом посмотрел на завал, инфоры в ответ светили в ожидании внимания. Безжалостные.       Сириус ждал ответа.       - Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам, – Альдебаран натянуто улыбнулся (вышла скорее гримаса боли) и вернулся к делам.       Когда ты руководил целой перфектурой, делать приходилось очень много. Альдебаран был дотошным и исполнительным, и считал, что гораздо легче сделать работу качественно, если он лично приложил к этому руку.       Как бы Сириус не старался, обстоятельства складывались против него. *       - Мой друг, тебе пора хорошенько выспаться, – Антарес улыбался тепло, но головой качал явно неодобрительно.       Они обсуждали новую военную стратегию в кабинете Верховного после собрания генералов армии Света. Альдебаран слушал внимательно, но с каждым словом следить за разговором становилось всё сложнее – голова гудела, глаза сами собой закрывались. Он давно привык работать в состоянии повышенной усталости, продолжать выполнять свои обязанности, даже когда тело, казалось, было не в состоянии двигаться. Как жаль, что это приносило не только личный дискомфорт, но и вредило продуктивности.       - Альдебаран, это больше похоже на какое-то самоистязание. Ты вообще потерял меру.       Верховному самому бы сейчас отдыхать и осваиваться в изменившемся мире, а не говорить что-то о самоистязательстве. Антарес всегда был таким: всё для других, и ничего для себя. Отчасти, поэтому Альдебаран не мог отложить обязанности. Не тогда, когда его другу так тяжело. Он должен был оставаться рядом.       - Пожалуй, только после тебя.       Антарес фыркнул.       - Я пожалуюсь Бетельгейзе. Её-то ты слушаешь.       Потому что Альдебаран принадлежал ей, вот и всё. Но дело заключалось в том, что Верховный намекал не на связавшие их узы обязательств.       - Когда ты успел стать сводницей, а, Антарес?       Он тихо засмеялся, и Альдебаран успел заметить, как собеседник кинул быстрый взгляд на свою руку.       - Семья – это чудесно. Если твоя тебя не ценит, почему мы с Бетельгейзе не можем забрать тебя в свою?       Он вообще стал чуть более сентиментальным, чем раньше. Заботливым каким-то. Вернувшись, Антарес спешно наладил контакт с Первым паладином, но кажется, что это было сделано не ради одних дел Света. В редкие моменты свободного времени Антарес любил поговорить со своей родственницей «о чём угодно, только не о войне». Будто бы Верховный искал на небесах то, что оставил на планете приземлённых. Альдебаран понимал, что всё это из-за люмен-протектора и таинственной женщины с Терры, но не мог сдерживать разливающееся в груди тепло, видя важных для него душ счастливыми в обществе друг друга.       - А Поллукса возьмёте? – рассеяно бросил он, а затем, словно очнувшись, добавил серьёзнее: - Всё в порядке, правда. Сейчас решу пару вопросов в перфектуре и отдохну, обещаю.       Антарес сделал вид, будто не заметил его внезапный выпад про опального брата, но остаток встречи хмурился ещё сильнее. *       Возвращаясь в Фадмирион, он вновь рассеяно думал о Терре.       Когда Альдебаран только узнал, что приземлённые тратят треть своей и без того короткой жизни на сон, то ужаснулся. Насколько же слабыми были их тела! Но, обсуждая стратегии, пути поставок ресурсов, переброс войск и при этом безуспешно пытаясь давить накатывающую слабость, Альдебаран ощутил, что он вовсе не против провести треть жизни в постели.       Звёзды, на самом деле он просто хотел спать.       - Луц Альдебаран, это срочно!       Вот только скорее бесконечная война закончится, чем он отдохнёт. ***       Каждый раз, появляясь перед Бетельгейзе, Альдебаран не мог не заметить промелькнувшую искру печали в её глазах. Стоило только ощутить натяжение доминумной связи, как он прикрывал веки, а в следующий же момент видел знакомое (почти родное) лицо и отблески тоски в серых радужках.       - Альдебаран.       В этот раз он даже не заметил, как исчез из своего же кабинета. Только на секунду закрыл глаза и откинулся на спинку стула, поддавшись смертельной усталости, а теперь стоял в другой точке Вселенной и рассеяно смотрел на Первого паладина. Они не общались генезисами, а теперь Альдебаран видел Бетельгейзе чаще, чем родного отца. И всё равно каждый раз старался запомнить черты её облика, будто бы это была последняя встреча.       - Альдебаран, ты слышишь меня?       До него, казалось, лишь спустя несколько мгновений дошло, что Бетельгейзе обращалась к нему. Звезда смиренно выдохнул, стараясь собраться.       - Прости. В последнее время я немного рассеянный, - он выжал из себя подобие улыбки, - нет времени на отдых.       Альдебаран даже не попытался ей соврать. Говорить правду Бетельгейзе было удивительно легко. Печаль в её глазах тут же начала разрастаться, и Альдебаран заворожено следил, как она перерастает в недоверие, а затем - в недовольство.       Тёплая ладонь легла на щёку.       - Хватит, - строго сказала она, – Хватит себя загонять.       - Ты же знаешь, я не могу отойти от дел. Я нужен Свету.       - Не вынуждай меня приказывать тебе.       О, теперь наружу вновь показалась тревога. Бетельгейзе так боялась посягнуть на его волю, но правда заключалась в том, что из всех оков – Белзирака, треклятой войны, Зербрага, – быть связанным с Бетельгейзе оказалось почти приятно. Тем тяжелее было каждый раз сталкиваться с тоской в её глазах при встрече. Бетельгейзе хотела свободы для Альдебарана, а Альдебаран оказался совсем не против принадлежать ей.       Тепло чужой ладони исчезло с его щеки – жаль. Сразу показалось, что голова заболела с двойной силой. Альдебаран прикрыл глаза.       И через миг ощутил, как её руки уверенно потянули за застёжки его плаща. Щелчок – он почувствовал, как тяжесть накидки пропадает с плеч. Шею обдало теплом. Бетельгейзе подошла ближе, и Альдебаран раскрыв глаза смотрел, как ловко её тонкие пальцы расстёгивали каждую пуговицу его кителя.       - Что ты делаешь?       - Собираюсь уложить тебя спать, - невозмутимо ответила она. - Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам, так?       На её лице не было ни капли смущения, лишь стальная уверенность в своих действиях. Бетельгейзе сняла с него китель, аккуратно сворачивая к лежащему на кресле плащу. Альдебаран остался в рубашке, и, хоть на нём всё ещё были брюки и тяжёлые сапоги, он от чего-то чувствовал себя голым.       - Пойдём, - она взяла его ладонь в свою и повела на выход из кабинета.       Пока они путешествовали сквозь коридоры личных покоев Первого паладина, Альдебаран думал, что происходящее – плод его утомлённой фантазии. Лишь когда Бетельгейзе толкнула массивную дверь, заводя гостя в свою спальню, Альдебаран понял, что на такое у него попросту не хватит воображения.       Смотря, как Бетельгейзе снимала покрывало с кровати, он ощутил накатившую волну сожаления и стыда за всё случившееся. Наверное, если бы он мог соображать нормально, всей этой неловкой ситуации не было бы вовсе – Альдебаран бы ни за что не позволил себе оказаться в таком положении.       - Значит Антарес всё-таки пожаловался?       - Антарес? – звезда тут же обернулась. – Ты и к Верховному не хочешь прислушаться?       - Бетельгейзе, поверь, я не сошёл с ума – если бы время было, я бы обязательно отдохнул. Но его нет. Слишком много вещей требуют внимания, - Альдебаран вымученно потёр лоб ладонью.       - И ты всё равно не можешь им его уделить в достаточном количестве. Ты устал. Ты еле стоишь на ногах.       - Я не хочу, чтобы вы думали, будто бы я настолько несостоятельный, что не могу позаботиться о себе.       - О, Альдебаран, никто не считает тебя несостоятельным. Скорее слишком ответственным, - она мягко улыбнулась ему. – Настолько, что не остаётся времени на себя.       Теперь она вновь стояла напротив Альдебарана. В тот момент Бетельгейзе казалась ему какой-то другой. Даже черты её лица сделались мягче, взгляд потеплел, исчезло напряжение из тела, словно перед ним не величественный Первый паладин Света. Нет, это была просто Бетельгейзе, заботливая и родная.       (Совсем некстати вспомнились все шпильки Антареса про семью.)       Она подалась ещё ближе, поднимая ладони к шее Альдебарана. Пальцами Бетельгейзе скользнула по его скулам, поглаживая, чтобы затем мягко запустить руки в волосы. Он неосознанно подался ещё ближе, покорно склоняя голову, поддаваясь под ласку.       Альдебаран старался не терять связь с реальностью, но глаза так и закрывались. Под нежными прикосновениями тело вконец расслабилось, больше всего захотелось подчиниться своему дорогому доминуму и лечь в кровать. А потом Бетельгейзе легко надавила на кожу головы, массируя, нежно перебирая волосы Альдебарана. Наверное, в этот момент последний рубеж его воли был сломлен, и звезда со слабым стоном прикрыл глаза, опуская голову на плечо Бетельгейзе. Руки сами скользнули под её накидку, удобно устраиваясь на талии.       «Нечестно» - рассеяно пронеслось в голове. – «почему я более раздетый, чем она?»       Тем временем чужие пальцы продолжали ласково гладить его. Альдебаран был готов уснуть прямо так, в её объятьях. Укутанный теплом.       - Я тебя раздавлю, - через силу пробормотал он куда-то ей в шею.       - Тогда ложись, - голос раздавался откуда-то издалека.       Сопротивляться совсем расхотелось, да и не надо было. Альдебаран так долго держался без сна, и тут вдруг развалился от пары прикосновений. Наконец-то весь мир для Альдебарана остановился. Война, изматывающее управление перфектурой, отец, Зербраг - остались позади небольшой спальни. Вселенная вдруг оказалась сосредоточена в маленьких ладонях, что так нежно гладили его.       Перфект Кальцеона оказался безжалостно сломлен руками Первого паладина.       Бетельгейзе услужливо отвернулась, пока Альдебаран неподдающимися руками возился с пуговицами рубашки, снимал брюки и ботинки. Затем он опустился в кровать, тут же постаравшись как можно выше натянуть одеяло. Пелена сонного уюта спала, и Альдебаран вновь ощутил сковывающую неловкость.       Однажды он услышал от Антареса забавное словечко приземлённых – «пиздец». Антарес вообще непроизвольно часто вставлял всякие ругательства, подчерпнутые из жизни на Терре (или из пребывания в теле молодого сына-протектора). Но «пиздец» Альдебарану запомнился больше всего.       Так вот, вся эта ситуация очень походила на пиздец. Он полуобнажённым сидел в кровати Бетельгейзе, она выжидающе смотрела на него сверху. Но всё это – не прилюдия к чему-то более интимному, а констатация его, Альдебарана, неспособности следить за собой.       - Мне жаль, что тебе приходится тратить своё время на такие вещи.       Бетельгейзе со вздохом опустилась на кровать.       - Вселенная не расколется на части, если о тебе кто-нибудь позаботится. Я не считаю помощь тебе тратой своего времени, и тем более, я никогда не буду считать тебя слабым.       Она вновь коснулась рукой его щеки, успокаивающе оглаживая большим пальцем рубцы шрамов. Как же быстро они оба потеряли грань дозволенного в их едва возродившемся общении друг с другом. Лёгкие прикосновения к плечам, рукам и лицу. Забота, редко высказываема в слух, но всегда читающаяся в действиях. С Бетельгейзе было так просто позволить себе отпустить все ужасы прожитых генезисов. Альдебаран жаждал её общества, и одновременно боялся крепнущей привязанности.       - Я обо всём договорилась. Твои подчинённые разберутся текущими вопросами. И я проконтролирую, не переживай.       - Видимо, я оказался в ловушке.       - Попался в путы одеял, - её тёплая улыбка отдалась в сердце.       Альдебаран наконец опустил голову на подушку, позволяя себе полностью расслабиться.       - Спасибо, Бетельгейзе, - едва слышно пробормотал он.       Лёгкий поцелуй в макушку был последним, что Альдебаран ощутил прежде, чем окончательно провалиться в сон. Всё-таки, он приклонил колени перед самой достойной душой во Вселенной.