_______________
Отто снова разглядывал вазу, олицетворяющую красоту в его глазах. Материал, рисунок, цвет — все должно было быть идеальным, чтобы его драгоценная ваза стала самой запоминающейся на предстоящей церемонии. — И долго ты собираешься стоять там в тишине? — хождение из угла в угол с задумчивым потиранием подбородка и размышлением о том, куда лучше поставить вазу, было для него важнее, чем принц Деймон. — Пока ты не скажешь мне, где я могу найти своих сыновей в городе. — А я-то думал, ты восхищаешься моей вазой. Деймон скорее восхитился бы лошадью в течке. — Если добавить к тому, что я с самого прибытия не видел их, то, что мои племянники тоже до сих пор не вернулись, полагаю, корона еще не найдена? Ничуть не впечатленный Отто даже не задался вопросом, как он догадался обо всем. — Ребята решают проблему. Если ты хочешь помочь им, это просто прекрасно, — может быть, поместить ее в центр? Чтобы все видели? Нет, это должно быть запоминающееся место. — Я буду доволен всем, что отдаляет меня от Джоффри, — перед тем, как они покинули Драконий Камень, Деймон повел мальчика посмотреть на Караксеса и сказал, что однажды у него тоже будет собственный дракон, такой же, как у его братьев. Джоффри в свою очередь только один раз безразлично взглянул на него. — Это твой дракон? Ну что ж… Спасибо, я и без него справлюсь. У Деймона были боевые раны, которые болели меньше. — Вдобавок, сейчас моя любимая жена находится на том периоде беременности, когда она часто чувствует себя… расстроенной. — Ранее этим днем, когда сир Эррик и сир Аррик провожали их до комнат, сир Аррик случайно ударил одним из их сундуков о стену. Выражение лица Рейниры стало злобным, но она не сказала ни слова, пока мужчины расставляли вещи и вставали на стражу у двери. Когда Визерис навестил их, чтобы спросить, как они пока устраиваются, ее молниеносный ответ не забудет ни один рыцарь в своем ближайшем будущем. Дракон взревел громко и отчетливо. — Было бы еще лучше, если бы с нашими вещами обращались с надлежащей осторожностью, но, видимо, все, что у нас есть — ЭТО ДРЯННЫЕ, НЕДОУЧИВШИЕСЯ, ГРЯЗНЫЕ, БЕСХРЕБЕТНЫЕ, СКОЛЬЗКИЕ, РАСКАБАНЕВШИЕ, РАСХОДУЮЩИЕ КИСЛОРОД, БЕСТОЛКОВЫЕ, ГРУБЫЕ, ТРУСЛИВЫЕ, ВОНЮЧИЕ, КРИВОЗУБЫЕ, ПРОДАЖНЫЕ, ЗЛОУМЫШЛЕННЫЕ, ПОЗОРНЫЕ, БОЛЬНЫЕ, КРИВОНОГИЕ, ЖЕСТОКИЕ, НАНОСЯЩИЕ УДАРЫ В СПИНУ, ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЕ, БЕЗНРАВСТВЕННЫЕ, ПРЕЗРЕННЫЕ, ЧЕРВИВОГОЛОВЫЕ, НИКЧЕМНЫЕ ПЯТНА! Одинокая слеза скатилась из глаза сира Аррика, и Деймон мог поклясться, что слышал, как растоптали сердце и дух этого человека. — Тогда ладно. Сир Кристон? — Рыцарь подошел к Отто и Деймону. — Пожалуйста, последуйте за принцем Деймоном, чтобы позаботиться об этом… деликатном вопросе. — Клянусь, этот день не может стать еще более странным. — Аррик рассказывал своему брату. — Эти двое вежливы друг с другом. Принцесса Рейнира, если она будет править так, как говорит, погубит нас всех, а ее маленький мальчик посмотрел на меня и сказал: «Ха, в наши дни из них делают рыцарей, как пекари пекут хлеб». Но свинья, которую я видел утром, забирает первое место. — Свинья? — Эррик думал, что его брат был в борделе, а не на рынке. — Этим утром я видел свинью в короне короля Визериса. — …Ты должен бросить пить._______________
Одна из многих женщин в этом борделе взяла его за руку и повела в другое, более уединенное место. — Как тебя зовут, сладкий? — Айара работала шлюхой уже долгие годы, и новенькие юнцы всегда оставались ее любимыми, ими так легко манипулировать и выжимать их золото. Только бы другие дуры не последовали за ними, желая того же. — Я Люцерис. А вы? — Он обнаружил себя в окружении четырех дам и быстро понял, что это место, где они отдыхают и проводят свое свободное время. Маленькая комната с одной кроватью, столом, небольшим шкафом, зеркалом и разбитым решетчатым окном. — Ты хочешь знать наши имена? — Одна из них выглядела удивленной, когда он спросил об этом. Айара закатила глаза. Это был бы не первый раз, когда кто-то пытался их обмануть. Возможно, мальчик не так невежественен, каким казался. — Было бы неуважительно обращаться к вам, не называя ваших имен, дамы. — Мы же не леди, — Розария хихикнула. Либо мальчик был слишком невинен, либо совершенно глуп. Вероятно, девственник. Люк просто улыбнулся ей, и Розария поняла, что краснеет от пристального взгляда этих драгоценных голубых глаз. — Разумеется это так. И вы все такие красивые, — ну, они работали в доме шлюх, так что они должны были быть симпатичными, рассуждал он сам с собой. Неудивительно, что Эйгон был так одержим желанием приходить сюда при каждом удобном случае. — Ты правда так думаешь? — Белла, четвертая, лежащая на кровати на животе, приподнялась на предплечьях. — Конечно нет, он просто хочет хорошенько потрахаться. — Айара хлопнула ее по руке, желая дать ей пощечину, чтобы вернуть к реальности. — Нет, честно, — Люк поднял руки. — У меня уже есть любовник, и мне ничего подобного не нужно. Мой дядя вчера вечером кое-что проиграл в азартной игре. Я подумал, если бы вы были достаточно добры, возможно, вы могли бы нам помочь, — Он посмотрел на свой живот, когда тот заурчал, упустив из виду то, как женщины потрясенно переглянулись друг с другом. — Простите, я ничего не ел. — Хочешь немного? — Розария быстро взяла со стола тарелку с остатками еды, уже влюбленная в мальчика. Если он когда-нибудь передумает и захочет трахнуться, она будет первой в очереди! — Ты не обязан, — Белла взяла его за руку. Остатки часто означали, что еда была забыта на несколько дней. — Я не хочу оскорблять ее усилия, — Люцерис не возражал, в своей жизни он ел вещи и похуже. Когда они были маленькими, Джейс и он подначивали друг друга есть самые отвратительные вещи, чтобы посмотреть, кого из них вырвет первым. Победитель должен был высмеять проигравшего за то, что у него чувствительный желудок. — Вы, леди, должно быть, заняты здесь днем и ночью. Удивительно, если у вас время на что-нибудь еще. — Я сейчас вернусь! — Розария выхватила тарелку у него из рук и выбежала из комнаты, вспомнив, что сегодня утром к Валерии пришел пекарь без монет, но со свежими продуктами. — Ты… действительно это имеешь в виду? — Айара повидала и трахнула в своей жизни больше мужчин — придурков, умственно отсталых, развращенных, отчаявшихся, бедных, крестьян и лордов — чем любая другая девушка в этом борделе. Но это был первый раз, когда она видела, чтобы кто-то был по-настоящему добр к ним, не ожидая хотя бы отсоса. — Конечно. У меня бы не хватило смелости на то, чем вы занимаетесь каждый день, — Люцерис попытался хотя бы на мгновение представить, что спит с кем-то другим, кроме Эймонда, и это заставило его содрогнуться. Эймонд был для него первым во всем. Люк каждую ночь молился, чтобы они оба прожили долгую жизнь и чтобы его дядя также остался для него последним. — Никто никогда не обращает на нас внимания. Только на наши тела, — Катрина, самая застенчивая из всех и та, кого мужчины покупали наиболее часто из-за ее гигантских сисек и задницы, впервые заговорила, сев как можно ближе к нему. Другие девушки сделали то же самое. — Это ужасно. Я не могу представить, что буду спать с кем-то еще, кроме моего любовника. Мы часто мы делаем это по несколько раз за ночь, потому что он ненасытен. Иногда мы забываемся в грубости, и от этого больно еще несколько дней, но он очень заботится обо мне. И он любит меня за меня, а не только за мое тело. Требуется много мужества для того, что вы делаете, дамы. Шлюхи посмотрели друг на друга, слишком ошеломленные, чтобы говорить.