Ночь

Стрелка, медленно разделяющая всю жизнь на прошлое и будущее, уже отсчитала третий час ночи. В такой час все порядочные девочки уже должны спать. Но всё же одна миниатюрная фигурка продолжает сидеть меж мелькающих теней и покачивать ногой в такт тиканью часов. Иногда она сбивалась оттого, что этот звук заглушали другие, более громкие, уличные. Ночная тишина ведь лишь кажется безмолвной. На самом же деле, даже в самый поздний час этот мир продолжал жить в своём темпе, как и его обитатели. Кто-то в более тихом и спокойном, как тот прохожий, что медленно идёт по другой стороне улицы. Кто-то в стремительном и громком, как очередная машина, проносящаяся на всех парах с оглушительным для этого времени звуком. Кто-то в темпе спешки и волнения, проносясь на периферии слуха воем сирены. Кто-то в праздном неведении и счастье после выпитого в забегаловке на углу. А кто-то свыше вскользь наблюдает за всей этой бесконечной беготнёй из открытого окна, покачивая ногой. Ей бы по хорошему уже покончить со стоящим на столе чаем и пирожным, но суета мира оказалась настолько занимательна, что дух захватывает от непонятного восторга. Лёгкий прозрачный тюль колышется от порыва ветра, и статичная фигура отмирает, в замешательстве вглядываясь в еду. Тонкая рука тянется к кружке, поднося к губам. «Уже холодный.» Соскальзывая с насиженного места, девушка, стараясь сделать каждый шаг беззвучным, прошла к чайнику, нажимая на (слишком громкую) кнопку. Затем так же аккуратно закрывает окно, создавая в небольшой кухоньке атмосферу полного безмолвия. Которое очень быстро нарушает чайник. Ещё не кипит, но уже такой громкий. От этого на неодушевлённый предмет обрушивается укоризненный взгляд. Ну что за дела? В первый раз же не было этого гула, а сейчас хоть выключай. Она вообще-то не хочет быть шумной, чтоб этот чайник знал. Ещё не хватало разбудить его. Но чая хотелось нещадно, поэтому оставалось только надеяться на лучшее. Стараясь игнорировать плеск воды, девушка вернулась к столу, подхватывая ложкой очередной кусочек шоколадного десерта. Об ногу внезапно потёрся пушистый бок, отчего сердце упало на уровне желудка и забилось с удвоенным усилием. — Ох, бл! — шёпотом, но очень чувственно выругалась и отскочила от кота на добрые два метра, чуть было не опрокинув стул и врезавшись во что-то спиной. — Не ругайся так. От уровня желудка сердце стремительно рухнуло до самых пяток и, казалось, практически остановилось. Тело в момент похолодело и застыло в статичной позе. Потребовалось время, чтобы она пришла в себя. И, наконец, дошло осознание, чей голос ввёл её в столь глубокий испуг и кто же так аккуратно поддерживает вмиг ослабшее тело от падения на недружелюбно-твёрдый пол. — Марк! Я чуть от страха не умерла! В противовес возмущению девушка откидывается, сильнее прижимаясь спиной к широкой груди. За окном, пролетает по дороге очередной недо-гонщик. После нескольких минут сердце успокаивается и на него опускается тёплый прилив привычного умиротворения. — Я надеялась тебя не разбудить, ты ведь только-только заснул… Широкая мужская ладонь медленно опускается на талию, надавливая и плавно поворачивая девушку лицом к себе. Объятья становятся крепче. Вторая рука ложится на спину, медленно поглаживая, а голова Марка находит себе место на чужой макушке. Тихая и мирная идиллия на маленькой кухне кажется плодом их общего воображения, а не явью. Но каждый из них наяву чувствует биение чужого сердца — размеренное и тихое, под стать этой ночи. — Ты уже дописал новую главу? — в ответ слышится лишь невнятное мычание, переходящее в бархатный тон, от которого в груди начинает что-то трепетать. Ей хотелось услышать ещё хоть слово этим манящим голосом, но рушить столь хрупкую атмосферу не хотелось. Он делает шаг назад, утягивая за собой хрупкую фигуру в объятиях. Второй, третий… Перебирать не очень длинными ногами, чтобы поспеть за его телодвижениями, было неудобно. Всё время пол тянул к себе, но крепкие руки всё так же уверенно держали практически на весу, а иногда и с силой подтягивали. Со стороны всё это действо было похоже на волочение кота, который по неведомым причинам из твёрдого состояния переходил в жидкое. Когда это сравнение пришло в голову к Марку, он не удержался и несколько раз тихо усмехнулся. «Чего только не полезет в голову от усталости… Но… Она действительно похожа.» Услышав над своей головой неопознанный звук «котик» вытянулась и заглянула в лицо своему "хозяину". Так и не найдя повода для смеха, всё же аккуратно спрашивает: — Куда ты меня ведёшь? — Я танцую. — после этого уточнения шаги стали казаться куда более упорядоченными. Плавные движения и несколько поворотов. — Танцую с тобой… — Кажется, что я не самая лучшая партнёрша, да? — это должно было быть шуткой, но тихий голос прошелестел так неуверенно, что мужчина рефлекторно ещё сильнее подтянул девушку к себе. На что та запричитала. — А если ты меня так вдавливать будешь, станет ещё хуже! Нехотя, руки Марка всё же прекратили полностью удерживать партнёршу. Вместо этого кисть плавно проскользила по позвоночнику, отчего дрожь пробила тело, и остановилась у хрупкого плеча, ложась на него. Тем не менее, смена позы никак не повлияла на смущающую близость, от которой у девушки заходилось сердце. А когда мужчина вновь наклонился к уху и начал шептать, стало и вовсе сложно сосредоточиться: — Сейчас начнётся новая песня. И вправду. Буквально через несколько секунд в отдалении скользит ненавязчивая мелодия. Саксофон поддерживал пианино, и вместе эти два абсолютно разных инструмента внезапно показались едиными. Кажется, это что-то из блюза. Или джаза.? Да чёрт бы его знал. Звук тянулся с этажа выше. Судя во всему, там жили поистине интересные люди. «Надо будет с ними как-то познакомиться… Или хотя бы увидеться как-то.» — не успела мысль окончательно устояться в сознание девушки, как её партнёр по танцу решил возобновить свои движения. — Я тоже не самый лучший танцор. — спустя некоторое время шепчет, стараясь не перебить музыку. — Ну почему же… — начинает она ласково, но всё же, не удержавшись, ехидничает. — Со шваброй у тебя хорошо получалось. — Бесстыжая. Бросает безразлично, будто это вовсе не его поймали с поличным за экстравагантным действом, но по чуть нахмуренным бровям стало понятно, что издёвка попала в яблочко. От такого триумфа хотелось продолжать шалость. Однако Марк нашёл её острому языку куда лучшее применение, нежели болтать глупости. Нежно, но в то же время требовательно, он целует девушку. Мир вокруг будто замирает, танец прекращается, часы перестают тискать и даже музыка затихает, позволяя насладиться моментом. Только он и она в этой маленькой кухне. Только их губы сливаются в поцелуе, который переростает во что-то более пылкое и страстное. Они упивались этой страстью, с жадностью впитывая каждое движение партнёра. Марк подтянул миниатюрное тело ещё ближе к себе, практически вжимая в своё. Тонкие девичьи руки тянутся вверх, к волосам мужчины и начинают медленно перебирать пряди, прочёсывая их и аккуратно массируя голову. Для человека, проработавшего за компьютером целый день и пол ночи эта ласка стала лотком воздуха посреди океана и он даже на секунду замирает без движения, забывая о том, как только что страстно наращивал темпы их близости. А затем она деликатно разрывает поцелуй, подтягиваясь выше, к его уху и шепчет: — А вот такое твоя швабра умеет, м? — заливистый смех разливается по комнате, заглушая недовольно-обречённый вздох и ход времени вновь бежит с новыми силами. — Жасмин... Ты... Ты просто неисправима. — наклоняясь ниже, к шее возлюбленной, начинает покрывать её быстрыми, лёгкими поцелуями, ведя кривую дорожку из-за уха к плечу. — Но ты ведь меня и такую любишь. — наклоняя голову и подставляя шею, не спрашивает, а утверждает она. Ехидная, победная улыбка невольно скользит на губах. — Люблю, больше всех и всего во вселенной... — надрывно и порывисто шепчет куда-то в ключицу, будто одержимый лишь ей одной. Такая смена настроения не остаётся незамеченной, также, как и продолжающее возрастать, возбуждение мужчины, которое из-за близости их тел было слишком очевидно. Но не успев сказать и слова, девушку внезапно подхватывают за упругие бёдра и уносят из кухни. Испуганно вскикнув, Жасмин обвивает ногами мужскую талию, а руками неловко ухватывается за шею. Вес путь от кухни до спальни сопровождался еле слышны голосом, нашептывающим то ли комплименты, то ли признания в любви, но стоило им опуститься на кровать, Марк резко затих, невидящим взглядом уставившись куда-то в районе стула с одеждой. Посмотрев в том же направлении, девушка осталась в замешательстве: чем его так увлекло кресло с рубашками? Несколько секунд спустя, мужчина всё же встал и стянул со спинки многострадального стула то, что заняло его мысли. Галстук. Один из немногих классических галстуков, обычно, ютящийся в шкафу рядом с бабочками, лёг в его руки. На немой вопрос со стороны кровати "к чему это?" прозвучал хриплый и сдавленный ответ: — Я где-то читал, что если завязать глаза, ощущения будут ярче. — Я или ты? — Ты. — Ну кто бы сомневался... — наигранно возмущённо, Жасмин дёрнулась зацелованным плечом, но всё равно повернулась спиной, чтобы ему было удобнее завязать импровизированную повязку. Приняв этот жест за согласие, Марк деликатно накрыл глаза девушки, и несколько раз спросив об удобстве, наконец завязал на затылке узел. — Ну как? — Темно. — привык к ночному мраку, в котором всё равно были толики освещения из окон, тьма от повязки, окутывающая и сковывающая, была нова. — А если я сделаю так..? — широкая холодная лодонь ложится под мешковатую спальную футболку и слегка надавливает на живот, призывая лечь. После чего начинает скользящими движениями, иногда лишь подушечками пальцев, касаться тела девушки. Контраст прохладных рук и разгоряченного тела сводил с ума, а из-за отсутствия зрения все эти пархающие движения многократно обострялись. Не понимая, откуда на сей раз она почувствует его прикосновения, Жасмин вздрагивала и покрывалась табуном мурашек вновь и вновь. Ещё сложнее держать себя в руках стало, когда всё та же ночная фатболка полетела куда-то в сторону, а злосчастные руки начали блуждать уже по всему телу. Как на зло, этот хитрец касался её в самых разных местах, постоянно меняя положения рук и параллельно покрывал тело поцелуями, то совсем мимолётными, то долгими, которые потом останутся алыми пятнами, а иногда и вовсе облизывал или слегка прикусывал тонкую смуглую кожу. Последняя линия обороны спокойствия была стянута вместе с трусиками. Девушка, слегка выгнув спину в ожидании пальцев в районе паха, потянулась за одной из свободных рук, державших её колено, сплетая их вместе. Какого же был её шок, когда вместо аккуратных прикосновений она почувствовала между ног горячее дыхание, а за ним такой же горячий и влажный язык. Глаза под тканью широко распахиваются, а ноги рефлекторно сдвигаются, но упираясь в мужские руки, всё же остаются на месте. Новоя волна странного удовольствие проходит по телу, когда внизу ощущается слабая вибрация от его голоса: — Лежи спокойно. "Лежать спокойно", в такой ситуации было практически невозможно. Всё тело было натянуто как струна, а каждое уверенное и витьеватое движением, касающиеся клитора, заставляло эту струну издавать всё более и более громкие ноты. То замирая и практически не дыша, то выдыхая с громким стоном наслаждения, она была для него самой красивой и желанной музыкой на свете. В голове пронеслась нелепая и смешная мысль, что её стоны стали достойными соперниками соседскому джазу. Однако все мысли разом выветрились также быстро как и появились, а на место им пришёл разряд немыслимого наслаждения. Рука девушки, до этого, сжимившая простынь, судорожно зацепилась за мягкие мужские волосы, как за спасательный круг, притягивая голову Марка ближе и предвещая скорый финал. Ей было чертовски хорошо от спектра всех этих эмоций, а ему было до одури приятно это ощущать. Буквально сразу же за очередным разрядом пришла кульминация. В закрытых глазах засверкали искры, всё тело напряглось и выгнулось с новой силой, а дыхание в миг перехватило. После чего по каждой клеточке в организме начало разливаться тёплое и мягкое удовольствие, покой и расслабление. Будто лёгкие волны летнего моря, прогретого солнцем. Обмякнув, с томным выдыхом, девушка вновь упала на кровать. Рука, все ещё впутанная в чужие волосы, ласково провела пальчиками по коже головы. Идилию прервал резкий и громкий рингтон телефона, напугавший обоих. Чертыхнувшись и проклиная злосчастный мобильник, Марк поднялся и ушёл в соседнюю комнату. А Жасмин, будто застуканная врасплох, за секунду стянула с глаз галстук и села на кровати. Вернувшись меньше, чем через минуту, и вытирая краем футболки рот, мужчина тяжело констатировал: — Это был будильник. Девушка покосилась на прикроватную тумбочку с часами: — На четыре утра? Не рановато..? — Мне ещё нужно успеть проверить все файлы. — тяжёлый вздох стал знамение того, что и после этого отдохнуть ему не удастся. — А в пять я уже поеду в редакцию, чтобы успеть к открытию и не толпиться там с кучей людей. Ладно. Я в душ и за работу, а ты в душ и спать. — Может вместе в душ..? — совесть кольнуло, когда пришло понимание, что хорошо сделали только ей. И судя по всему эта эмоция была настолько очевидной, что её сразу же распознали. — Хах, ничего страшного, я сам. — преодолев расстояние в несколько шагов до кровати, парень нагнулся и чмокнул её в нос. — Лучше давай проведём время вместе, когда я вернусь. — Вместе поспим? — с ноткой печали в улыбке, спрашивает, заглядывая в тёмные круги под глазами, которые становились всё больше и больше. — Да... Поспать было бы неплохо. — смущённо усмехается и в последний раз перед уходом, целует. Стрелка, медленно разделила ночь на прошлое и будущее. За окном уже начало подниматься солнце. А одна миниатюрная фигура так и сидела на кровати, покачивая ногой в такт часам.