Кит

Синий кит плыл в небе, загораживая собой восходящую луну. Ветер - южный, непостоянный, как сама весна, - пах, словно начало новой жизни - резко и свежо. Стояла необыкновенная тишина, не звенящая, а шелестящая, мягкая, обнимающая. Сакура цвела. Она умирала, чтобы возродить всё вокруг и возродиться самой. Вчера она связала небо и землю торжеством прекрасной скоротечности, но вот-вот упадут её последние дети, розовые и нежные. Нет сомнения в красоте Цветущей. Сладко, как любовь, пахла наступающая прохлада. Шань Си поправила высокую причёску, легко коснувшись её рукой, и сложила руки в замок, как это было принято в школе. Она была похожа на крохотную куколку, белоликая, чернобровая, с алыми губами и множеством слоёв чёрного кимоно, делавшего её хрупкое тело больше. Плотная ткань грела её, оставляя холодными лишь тонкие ступни в окобо, деревянных, с белыми журавлями на подошве. Она стояла неподвижно, устремив взгляд на высокую гору вдалеке, внимая шелесту ветра в сахарных цветах сакуры. Вершину горы обнимал полосатый хвост кита, а его голова с большой прорехой внимательного глаза была точно на том месте, где ещё недавно всходил жемчужный полумесяц, суливший хороший год. Ветер наполнял нутро Шань Си. Хоть она не могла вздохнуть глубоко из-за широкого пояса, она чувствовала чистый воздух, проникавший в её грудь. Она ждала чего-то. Чего? Это спокойствие, ожидание выделяло её среди других. Она могла ждать очень долго. Неопределённость не пугала её и не могла выбить из колеи. Вопросы для неё не имели смысла, всё было прозрачно - чисто и ясно, как темнеющее голубое небо над изредка вздыхавшей во сне горой. "Это талант - говорила ей наставница. - Тебе дан великий дар богов, береги его." За последние четверть часа кит вырос и теперь, своим тяжёлым телом и головой похожий на гигантского головастика, закрывал половину неба. Он был необъятным и сильным по сравнению с фигуркой Шань Си, глубокими чёрными глазами прямо смотревшей на него, но она не боялась. Она принимала его за равного. "Если сегодня гора содрогнётся, это будет то, чего я жду. Если она будет спать - значит, я ждала тишины." Теперь ветер то усиливался, принося в своих складках остатки цветущего аромата, витавшие после весеннего пиршества, то стихал, и тогда за его мягким шумом слышались далёкие звуки старенького трёхструнного сямисэна и едва различимый разговор. Это Та Юми упражнялась в своё свободное время. Она желала достичь мастерства быстрее всех, и, не жалея себя, занималась долгими часами. Она была красива и умна, но в ней не было гармонии, она не нашла своего спокойствия. Не поняла, что гора - это склоны, не одна лишь вершина, не несущая в себе никакого смысла. Что есть горы, не имеющие конца, а одни лишь бесконечные склоны, уходящие вверх, открывая новые виды, но никогда не заканчивающиеся. Горы, достичь вершин которых не под силу ни одному смертному. "Ты нетерпелива," – сухо говорила Та Юми наставница. "Я устремлена", - отвечала Та Юми. Угольные волосы Шань Си по одному выбивались из причёски. Она вспомнила родной дом, отца и мать, которых не видела много лет. Бедное детство. Она и сейчас стояла, будто из детства смотря на долину, раскрывшуюся перед ней. Словно на ней было старое истёртое кимоно, не чета её теперешнему, а волосы снова были убраны в простой хвост под рабочей соломенной шляпой, которая была ей велика и вечно спадала. Отец тогда привязал к ней резинки. Шань Си невольно коснулась рукой подбородка, с которого когда-то не сходил след - полоса от шляпы. На тыльной стороне кисти появился белый отпечаток краски, почти уже не заметный из-за наступающей темноты. Когда-то вместо белого отпечатка на этом месте были красные: мать била её по рукам за недостаточно хорошо сделанную работу. Это было правильно, но Шань Си не любила мать. Та кричала и колотила дочь, а Шань Си ждала. Ждала, когда это закончится. Она твёрдо знала, что когда-нибудь это должно было закончиться, и эта мысль приносила ей спокойствие. Ничто не вечно, всему приходит конец: и горестям, и радостям. Остаётся одно смирение. Она почти не боялась, потом и вовсе перестала бояться. Как они сейчас живут? Где они и с кем? Девочка из детства смотрела на долину и спрашивала: - А что там? - Там деревня Тоса, самая большая в округе. Там пересекаются торговые пути. Рядом течёт серебристая река Исигава и тёмная Итодзи. Они ниже по течению они сливаются, наполняя озеро у подножия горы. - А далеко ли до туда? - Нет, недалеко. Всего лишь полдня пути. Можно добраться, если захочешь. Если выдастся свободный день и наставница даст разрешение. - А где ты? - Я в школе ханамати, училище гейш. Здесь изнурительным трудом и усердными занятиями воспитывают в девушках лучшие качества и умения. - А кто ты? - Теперь я одна из них. - Как ты такой стала? - Постепенно. Я началась там, где закончилась ты. Меня отдали сюда, я сама захотела. Я знаю, что ты хранишь в себе то чувство. Ты сделала правильный выбор. Шань Си распрощалась с девочкой из прошлого, где ей было место. Она любила жить в настоящем. Прошлое застыло, будущее ещё не наступило, а настоящее изменчиво, настоящее живёт. Она вдохнула ещё раз, насколько позволял пояс. Ветер становился сильнее, заглушая собой сямисэн Та Юми. Редкие лепестки срывались с деревьев сакуры и, свежие и упругие, проносились по воздуху, падая в тёмную влажную от росы траву. Белый глаз кита смотрел на Шань Си, а она смотрела в ответ. Кит плыл по небу дальше и дальше, своими облачными боками захватывая его, будто вознамерившись поглотить целиком или, почернев, слиться с ним. Кит слегка подёргивался - видно, на той стороне долины ветер был ещё сильнее. На мгновение животное будто задумалось и замерло в нерешительности, желая отплыть назад. Шань Си ждала. Её волосы совсем растрепались, но сейчас это было не так важно: приём гостей на сегодня был окончен. Тонкие отдельные нити летали вокруг лица Шань Си. Она смотрела прямо, не замечая их. Наконец, после долгих сомнений и борьбы с чем-то невидимым, кит начал менять форму. На его огромной голове светлой полоской появился рот и растянулся в широкой китовьей улыбке. Потом рот начал открываться, становясь всё белее и ярче. Вскоре он открылся настолько, что за ним начала показываться луна, освещавшая его с изнанки. Противник, с которым он так усердно боролся. Медленно кит открывал рот, но Шань Си была терпелива. Через время - никто бы не сказал, какое, потому что есть моменты, когда мы теряем счёт времени - кит открыл рот настолько широко, что луна показалась целиком. Кит отступал, одним белым глазом по-прежнему следя за долиной. Вскоре от его величия не осталось и следа - весь он распался на отдельные небольшие кучки. Шань Си улыбнулась едва заметно, почти про себя. Такая луна сулит год, полный изобилия и радостей.  В августе, когда одной ночью люди сядут в лодки и станут смотреть на её отражение в озере, воспевая её холодную красоту, она будет такой же большой. Теперь в глазах девушки отражался её мягкий, но яркий свет. Вот чего он ждала. Ветер стих, и последний лепесток сакуры сел на плечо Шань Си – на следующий год многим его братьям предстоит совершить этот путь от своей ветки или сучка к траве. Всему своё время. Звуков сямисэна и голосов тоже не было слышно. Наступило время ужина и подготовки ко сну. Завтра Шань Си расскажет об увиденном наставнице, но теперь её время было предназначено для других дел. Она поклонилась киту и луне и вошла в дом.