перед употреблением взболтать

      На большой скорости вереница фонарей по бокам дороги превращалась в одну сплошную желтую линию и напоминала взлетную полосу. Чонгук не часто бывал ночью в городе и подобное сравнение вызвало невольную улыбку. Может, Хосок был прав, и ему следовало выбираться еще куда-нибудь кроме собственного балкона?       — Что такое?       — А?       — Ты улыбаешься, — Тэхен окинул взглядом его лицо и остановился на губах. — В чем причина?       — А она должна быть?       Над разумом все еще властвовали пиво и соджу, поэтому Чонгук даже не удивлялся тому, что не удавалось удержать язык за зубами. Он и не надеялся на то, что дорогу к дому они проведут в тишине, но и на задушевные беседы тоже не рассчитывал. В конце концов с Тэхеном они не были друзьями, только соседями. И сегодняшний вечер никак это не изменил. Чонгук не собирался с ним дружить. Слова Чимина о чужой влюбленности и вовсе предпочитал даже не вспоминать. Правда, над этим еще следовало поработать. Звонкое «влюблен» так и кружилось в сознании.       — Нет, — Тэхен качнул головой. — Улыбайся чаще.       Парень замолчал, продолжив сосредоточенно следить за дорогой. Чонгук окинул взглядом его профиль, шею и крепкие руки, которые сжимали руль. В Тэхене было что-то неуловимо привлекательное. Нет, он определенно был привлекательным парнем. Но и кроме внешности было что-то еще.       — И что же, на этом все? Больше ничего не скажешь? — улыбка на его губах превратилась в усмешку. — Что-то вроде того, что у меня красивая улыбка?       — Разве это не слишком очевидный факт, чтобы его озвучивать? — Тэхен улыбнулся ему в ответ. — Ты красивый, Чонгук. Не только улыбка.       — Ты ведь понимаешь, что я пьян и завтра сделаю вид, что не помню этих слов?       — Главное, что я буду помнить, — Тэхен продолжал довольно улыбаться.       Вне всяких сомнений его радовало то, что у них с Чонгуком получался какой-никакой, но разговор. Возможно, его радовало еще и то, что Хосок настоял на такси, и теперь они с Чонгуком снова оказались наедине.       — Ты странный, — вынес вердикт Чонгук.       Понемногу его начинало клонить в сон. До дома оставалось не больше пары минут, но глаза стали настолько тяжелыми, что пришлось их прикрыть.       — Это плохо или хорошо? — отозвался Тэхен.       Чонгук чувствовал на себе его взгляд.       — А что хорошего может быть в странностях? Их никто не любит, — голова Чонгука съехала на бок, опершись макушкой лбом о стекло. — Странных людей никто не любит, — шепотом добавил он.       О том, что в нем самом странностей было гораздо больше, чем в Тэхене, Чонгук предпочитал умолчать. Он и так сказал ему столько слов, сколько не говорил Хосоку за целый год. И здесь уже нельзя было пенять на выпитый алкоголь. На самом деле Чонгук хотел спросить, что связывало Тэхена и Чимина. В том, что они были знакомы раньше, не было никаких сомнений. Чимин вел себя отрешенно, отмалчиваясь и весь вечер бросая в сторону Тэхена мрачные взгляды. Еще и этот разговор, случайным свидетелем которого стал Чонгук. Да, определенно он не любил странности, потому что они пробуждали в нем не менее неприятное чувство. Любопытство. Вот чего стоило по-настоящему опасаться. Оно могло привести туда, куда не следовало совать свой нос. И тогда можно было забыть о тихой жизни, к которой так стремился Чонгук.       — Чонгук, — сквозь дрему послышался шепот Тэхена. — Мы приехали. Я не хотел тебя будить и надеялся, что ты сам проснешься. Прости, — виновато произнес он.       — Все нормально, — Чонгук нащупал на двери ручку и выбрался наружу.       Ночная прохлада лизнула разгоряченную кожу щек, и Чонгук шумно вздохнул. После алкоголя он всегда становился сонным и вялым, но ему нравилось ощущение, когда сил оставалось ровно на то, чтобы добрать до кровати.       — Тэхен, — он позвал тихо, почему-то уверенный, что его услышат. — У тебя правда нет собаки?       Ключ с трудом проскочил в замочную скважину. Майли ждала у двери. Она не привыкла надолго оставаться одна, поэтому встретила Чонгука возмущенным мяуканьем, но не успела толком приветственно отереться о его ноги, как настороженно замерла, принюхиваясь.       — Правда нет, — ответил Тэхен.       Чонгук уже не рассчитывал на ответ. Да и вовсе забыл о Тэхене. Услышав голос с площадки, Майли зашипела, выгибая спину дугой, и бросилась в комнату. Чонгук знал, что найдет ее под диваном, и навряд ли она до утра согласится покинуть свое маленькое убежище.       С Тэхеном было что-то не так, и кошка это чувствовала. Но как только Чонгук открыл рот и повернулся, чтобы задать вопрос, оказалось, что он на площадке остался один.       Тэхеново «правда нет» рассыпалось во вторник ночью. Просидев за редактурой до полуночи, Чонгук ворочался на кровати в поисках сна, пока обессиленный сражением со своим разумом не сдался, отключившись всего на полчаса. Он испуганно распахнул глаза, когда скрежет, который еще несколько дней назад беспокоил его за стеной соседа на этот раз раздался за балконной дверью. Животное рвалось к нему. Волна застывшего ужаса лизнула позвонки, и Чонгук почувствовал, как от страха по коже побежали мурашки. «У Тэхена нет собаки», — твердил воспаленный разум. «Это не собака, это не собака, не собака…» — мигало красной лампочкой в сознании. Он шевельнулся, присаживаясь на постели. Кровать издала легкий едва различимый скрип, но для животного и этого было достаточно. В зашторенном окне рядом с балконной дверью появились очертания. Огромное, тяжело дышащее нечто всматривалось в черноту комнаты. Чонгук слышал, как оно надрывно дышало. Будто увлеченная играми с костью собака. Только это была не собака. Оно — не собака. Чувствуя, что во мраке, скрытом шторой, был кто-то живой, оно вскинуло голову кверху и громко завыло.       — Это не собака, — завопил Чонгук, спохватываясь с кровати.       Ноги запутались в одеяле, и он плашмя полетел вниз, больно ударяясь головой о пол.       — Не трогай, — шикнул Чонгук на протянутую к нему руку. — И какого черта ты стал так часто ошиваться здесь?       Утром на полу его обнаружил Хосок, который примчался после звонка Тэхена. К нему у Чонгука был отдельный разговор: и из-за ябедничества, и из-за того, что происходило ночью. Хосок только пожал плечами. Не ему нужно было задавать этот вопрос. Чонгук злобно зыркнул в сторону злосчастной стены, за которой находилась квартира Тэхена. Хосок его взгляд понял правильно.       — Я не застал Тэхена дома. И машины нет под окнами. Но, — протянул Хосок, растянув губы в довольной улыбке. — Я благодарен ему за бдительность. Куплю что-нибудь вкусное для него. Передашь?       — Сам передавай, — ответил Чонгук и снова шикнул, когда Хосок приложил к его лбу пакет со льдом, завернутый в полотенце.       — Может, поедем в больницу? Вдруг это сотрясение, — нахмурившись Хосок всматривался в его глаза. — У тебя взгляд расфокусированный.       — Он такой, потому что я без линз и за двое суток спал не больше пяти часов.       Чонгук оттолкнул его руку и поднялся с дивана, растирая ладонью занемевший от холодных примочек лоб.       — Тэхен слышал, как ты кричал ночью.        Хосок наконец озвучил настоящую причину, почему он оказался здесь в такую рань.       — Это просто плохой сон, — ответил Чонгук, рассматривая свое лицо в зеркале в коридоре.       Он на долю секунды затаил дыхание и прислушался. За стеной была тишина. Никакого присутствия ни одной живой души. Неужели это и правда было сном? Из-за того, что его так волновал скрежет и скулеж в квартире Тэхена, подобное теперь стало приходить к нему и во снах. С этим нужно было что-то делать, иначе так он свихнется гораздо быстрее, чем от жизни в одиночестве.       — Тебе нужно чаще выходить из дома, — подытожил Хосок, прислоняясь плечом к дверному косяку и наблюдая за тем, как Чонгук ощупывал пальцами место, куда пришелся удар.       — Я сегодня не в настроении, чтобы доказывать тебе что-то. Давай, я просто скажу, что бываю на балконе и выхожу за покупками. Ты скажешь, что этого недостаточно. Я отвечу, что мне и так хорошо. Мы обменяемся тяжелыми взглядами, и на этом наш разговор закончится. Окей? — Чонгук повернулся к нему и, заметив на лице брата кислое выражение лица, понял, что попал в точку.       Разговор именно таким и был бы, если бы Чонгук не закрыл Хосоку рот.       — У тебя будет синяк на половину лица, — скривив губы, выдавил Хосок и развернулся, чтобы пройти на кухню.       Наверняка перед тем, как примчаться сюда, он не успел ни позавтракать, ни выпить кофе.       — Я тоже буду кофе, — крикнул Чонгук, когда услышал, как зашумела из-под крана вода. — И насыпь еды Майли.       Он вспомнил о ней только сейчас, осознавая, что не видел кошки со вчерашнего дня. И сегодня утром этой попрошайки тоже нигде не было. К собственному ужасу, зайдя в комнату, вместо кошки, Чонгук обнаружил распахнутую настежь балконную дверь.       — Ты…ты открыл дверь на балкон? — он старался говорить громко, но голос дрожал и получалось только жалобно блеять.       — Что? — отозвался с кухни Хосок. — Ты бутерброды будешь? Хотя хлеб такой черствый, что навряд ли получится его прожевать.       — Не буду, — брякнул нервно Чонгук. — Ты открыл дверь?       — А?       Хосок появился в дверном проеме, вытирая руки полотенцем. На его лбу выступила испарина.       — Дверь? Я открыл, когда только пришел, — уголки его губ дрогнули в натянутой улыбке. — Здесь не хватало свежего воздуха, а ты еще и зашторился, чтобы солнце не проникало. Нравится жить в пещере? — Хосок усмехнулся собственной шутке.       Чонгук шутку не оценил.       — Что? Ты же раньше оставлял ее открытой на целый день.       — Это было до того, как у нас появился полоумный сосед с дикой псиной. Нельзя, чтобы они проникли внутрь.       — Говоришь так, будто Тэхен собирается тебя ограбить, — Хосок хмыкнул, но довольное выражение ускользнуло с его лица, стоило опустить взгляд вниз, к ногам Чонгука. — Что это?       — Где? — Чонгук завертелся, осматриваясь.       — Внизу.       Их взгляды устремились на дверь. У Чонгука дыхание перехватило, когда прищурившись он смог рассмотреть то, что заметил Хосок. Весь низ деревянной двери был исполосован царапинами. Кто-то очень сильно хотел попасть внутрь. Чонгук снова ощутил на своей спине холодок. Произошедшее ночью не было сном, и с кровати он свалился не из-за кошмара.       Хосок присел на корточки перед дверью и провел пальцами по царапинам.       — Думаю, что это не собака сделала, — он поднял взгляд на застывшего от ужаса Чонгука.       — Не собака?       Он так и думал! Никакой собаки у Тэхена не было, но кого тогда он видел сегодня за окном, и кто расцарапал дверь?       — Это Майли.       — Майли? — оторопело переспросил Чонгук.       — Ага, — довольно заключил Хосок, поднимаясь. — Ты, наверно, забыл ее вчера на балконе, вот она, оголодав, и пыталась прорваться внутрь.       — Я…Я не выходил вчера на балкон, — Чонгук нахмурился. — Кажется, не выходил.       Вчерашний день ничем не отличался от предыдущих, и он никак не мог вспомнить детально, что делал. Съел на завтрак лапшу, редактировал статьи, кажется, дремал около часа после полудня. Это было все, что он помнил. Единственным ярким воспоминанием был вой на балконе и падение с кровати.       Опустившись на колени, Чонгук обнаружил кошку под диваном, испуганно вытаращившуюся на него в ответ. Да уж, с Майли они были похожи даже больше, чем с Хосоком.       Не найдя в лице брата поддержки, Чонгук пошел на отчаянный шаг и решил поговорить с тем, кто вроде как поддерживал его настроение по отношению к Тэхену. Звонил он Чимину только с одной целью, чтобы сердобольный и эмпатичный парень убедил его, что Чонгук не сошел с ума, а Тэхен просто водил их всех за нос.       — Думаешь, он прячет в квартире собаку? — в голосе Чимина слышалась улыбка.       Тэхен прятал в квартире монстра, но дабы не стать и в глазах Чимина очередным городским сумасшедшим, пришлось признать. Да, там у него была собака.       — Кто-то крупный, — пожевав губу, ответил Чонгук. — Может, овчарка или какой-нибудь лабрадор. Не знаю, — он вздохнул и перевел взгляд на стену. — Я плохо разбираюсь в породах.       В трубке на долю секунды повисла тишина, а потом раздался оглушающий смех Чимина.       — Вот умора! Ты меня до слез довел, — всхлипывая, произнес Чимин. — Скажи Тэхену.       — Чимин, я же серьезно, — Чонгук в очередной раз вздохнул.       — Я тоже серьезно. Скажи. Пусть знает о том, что он теперь породистый.       — В каком смысле?       — Ты ему скажи, а он тебе сам объяснит в каком смысле.        Было ощущение, что каждый из них говорил на своем собственном языке. И непонятно, кто из них двоих, он или Чимин, больше тянул на звание сумасшедшего.       — Чимин, — позвал Чонгук.       — М? — задорно отозвался парень.       — Ты ведь был раньше знаком с Тэхеном? Я уверен, что был.       В трубке вновь повисла тишина. Чонгуку начало казаться, что Чимин и вовсе решил прервать звонок, но экран все еще отсчитывал минуты их разговора. Это значило, что парень тщательно взвешивал свой ответ.       — Ты слышал наш разговор? — в его голосе больше не слышалась насмешка.       Чимин был как никогда серьезным. Чонгук настороженно замер, втянув поглубже воздух. Ему тоже следовало быть осторожным со словами.       — Только часть разговора. Ты говорил о том, что Тэхен влюблен в кого-то.       — Ага, в кого-то, — хмыкнул Чимин.       От Чимина толку было не больше, чем от разговоров с Хосоком. Правда, он ни разу не назвал его поехавшим, а это значило, что пусть вопросы и звучали по-идиотски, но Чимин улавливал в них правильный смысл. Одно было понятно точно — Чимин не будет говорить прямо. Только был вопрос, на который Чонгук собирался получить ответ без увиливаний, чего бы это не стоило.       — Чимин?       — М? — парень снова отозвался мычанием.       — Мне стоит его бояться?       Похоже им обоим без лишних слов было понятно, о ком говорил Чонгук.       — Тебе — не стоит, — голос Чимина звучал тихо, будто он думал, что их разговор подслушивали.       И Чонгук впервые задумался о том, что, вероятно, именно так и было.       Не было смысла постоянно прокручивать в голове слова Чимина о том, что ему не стоило бояться Тэхена. Нет, то есть он сказал не так. «Тебе — не стоит» — это ведь значило, что опасность все-таки была, но не для Чонгука? И говорили ли они на самом деле о Тэхене, или речь шла о его собаке? Чимин ничего не отрицал и ничего не подтверждал. Он увиливал от прямых ответов, отвечая согласно манере вопроса.       Чонгук посмотрел на время. Часы на компьютере показывали половину двенадцатого. За редактированием статей и фотографий для разворота журнала он провел шесть часов, не отвлекаясь ни на что, кроме своих мыслей. В них кружили и те слова, что говорил Хосок, и слова Чимина, и даже Тэхена.       «Ты красивый, Чонгук», — говорил в его голове Тэхен, а Чонгуку только и оставалось, периодически встряхивать головой и надеяться, что это хоть как-то сможет унять зудящий от мыслей разум.       Буквы в статье продолжали плясать перед глазами, когда Чонгук решил, что нужен перерыв. Буквально от всего. Компьютера, работы, мыслей и себя. От себя самое главное. На часах было почти час ночи. Раскинув руки и повернувшись спиной, Чонгук рухнул на кровать. Ноги остались стоять на полу, как напоминание о том, что как бы ему не хотелось, но засыпать было нельзя. Осталось еще пять страниц текста, который нужно вылизать добела. Майли запрыгнула на кровать и склонилась над его лицом, принюхиваясь.       — Щекотно же, — он усмехнулся. — Майли? Ты чего, трусиха?       Кошка замерла и уставилась на него. Зрачки испуганно расширились. Чонгук собирался успокаивающе погладить ее по макушке, но она, прижав уши, зашипела, и, не дав опомниться, лапой цапнула по лицу. Щеку засаднило. Наверняка, осталась царапина. Чонгук дернулся и перевернулся на бок, пугая кошку еще больше. Отскочив, она слетела на пол и исчезла под диваном.       — Ты совсем спятила?       В ответ ему из-под дивана раздалось рычание. Да что за чертовщина с ней творилась? После подобной выходки легко было принять то, что царапины на двери все-таки заслуга Майли. Бросив в сторону дивана обиженный взгляд, Чонгук проковылял в прихожую к зеркалу.       — Прекрасно, — пробормотал он, подцепив пальцем выступившие на царапине несколько капель крови. — Ты вообще в курсе, что у людей остаются шрамы после такого? Мало мне было синяка на лице, теперь еще и это. Класс, Майли!       Чонгук недовольно засопел, рассматривая свое отражение. И как только Тэхен мог назвать его красивым? Неужели он не понимал, что его слова были настолько очевидной ложью, что ее распознал бы даже такой тормоз, как Чонгук? Безумие какое-то. Влюблен? Да это же просто смешно. Он, Чонгук, смешон.       — Тэхен не может быть влюблен вот в это, — Чонгук обвел пальцами свое отражение. — Чимин же не обо мне говорил, да? И с чего я вообще решил, что это обо мне? Мы ведь толком даже не знакомы.       Он обернулся через плечо и посмотрел на стену, которая соединяла их квартиры. Конечно, стена не могла дать ответа на его вопросы, но кое-кто другой, казалось, мог. Чонгук вздрогнул всем телом и вжался спиной в зеркало, когда за стеной раздался скулеж. Жалобный, надрывный. Замечательно! Чонгук прикрыл глаза и набрал побольше воздуха. Он настолько жалок, что даже псина это почувствовала.       — Эй, успокой свою чертову собаку! — он оторвал лопатки от зеркала и, подступив к стене, несколько раз ударил по ней раскрытой ладонью.       Получилось слабо, но этого должно быть достаточно для того, чтобы Тэхен услышал. И, к собственному удивлению, вместо тишины и скулежа в ответ он получил удар в стену, прямо напротив его лица. Чонгук растерянно заморгал. Что это только что было? Это что, ответное предложение заткнуться?       — А говорил, что нет собаки! — прокричал он своему обидчику за стену, за что сразу и поплатился, получив очередной удар и рычание. — Серьезно? Я больше не позволю делать из меня идиота.       Чонгук метнулся к входной двери и, щелкнув замком, распахнул ее. На площадке не было света. В их доме это не редкость. Часто, ради экономии, лампочки просто не до конца вкручивали. Чонгук не возвращался домой поздно, поэтому его эта проблема не касалась до сегодняшнего дня. Сглотнув тяжелый ком в горле, он сделал несколько шагов к двери Тэхена. Отсюда, с площадки, не было слышно ни одного постороннего звука, кроме сумасшедшего биения собственного сердца. До этой самой минуты он был ужасно зол, но сейчас, когда первые эмоции отступили, Чонгук почувствовал, как позвоночник лизнул холодок.       Он поднял руку и несколько раз постучал по двери. На самом деле, единственное, на что Чонгук рассчитывал, это грубое перебрасывание словами и обвинениями, но точно не на то, что получил. Послышались тяжелые шаги к двери и, когда их звук рассеялся, тишину нарушил протяжный звериный вой. Чонгук почувствовал, как сердце ухнуло в груди. Оно едва не сорвалось вниз, к его ногам.       Никаких сомнений не осталось. У Тэхена была собака. Чонгук слышал, как животное металось за дверью, рычало и выло, и в этот раз не был намерен отступать, потому что отчетливо слышал шаги, а это значило, что Тэхен тоже был дома. И ему придется выйти и все объяснить. Только ни через минуту, ни через пять дверь так никто и не открыл. Правда у него все еще был запасной вариант. Балкон. Возможно, там ему повезет больше.       Чонгук настолько быстро переставлял ноги, что едва не зацепился за порог между комнатой и балконом. Самому стало смешно от того, в какую ситуацию он мог попасть, если бы не ухватился руками за перила. Навряд ли ему бы удалось пережить падение с седьмого этажа. Дверь балкона, которая вела в квартиру Тэхена, оказалась закрытой. Плотно зашторенное окно напоминало черную дыру, пугающую своей неизвестностью. Стекло задребезжало под несильными ударами. Чонгук не собирался устраивать погром. Ему всего-то и нужно было увидеть Тэхена. Возможно отчасти лишь потому что действительно боялся, что ничего из этого не происходило на самом деле. Не было никакого скулежа и воя, а Чонгук оставался один на один со своим безумием.       Он уже готов был зарыдать в голос, когда за окном темноту рассеял блеклый свет. В комнате замерцали тени и послышались тяжелые шаги. Чонгук едва успел сдержать отчаянный порыв броситься на шею Тэхену, как только поймал взволнованный взгляд своими глазами.       — Чонгук, — надрывно произнес парень.       Волосы Тэхена торчали во все стороны. Абсолютно обнаженный он прятал причинное место за покрывалом, косо-криво обмотанным вокруг бедер. Щеки Чонгука вспыхнули огнем. Он и сам толком не понял, что настолько сильно его смутило.       Опомнившись, Чонгук молча оттолкнул парня и зашел внутрь квартиры. Руку, которой он коснулся обнаженной груди лизнуло жаром. Кожа Тэхена была обжигающе горячей. И на долю секунды Чонгук растерянно уставился на свою ладонь.       — Чонгук, — Тэхен повторил его имя, мягко растянув буквы, словно ему не хватало воздуха.       — Где собака, Тэхен? — Чонгук обернулся, столкнувшись с глазами парня.       Черные зрачки буквально съели радужку. Дыхание стало тяжелым, надрывным. Совсем звериным. По коже Чонгука побежали мурашки.       — Здесь никого, кроме нас нет, — слова грубо опадали с влажных, припухших губ парня.       — Не делай из меня сумасшедшего! — воскликнул Чонгук, пятясь спиной к центру комнаты. — Я все слышал. Скулеж, вой, как твоя псина металась за закрытой дверью.       Они оба смотрели друг другу в глаза, пока Тэхен не открыл свой рот, чтобы окончательно перевернуть в Чонгуке все внутренности.       — Здесь никого нет. Только ты и я.       — Ну все, — вспыхнул Чонгук. — Меня это достало. Я сам ее найду.       Зашлепав босыми ногами по полу, Чонгук был намерен заглянуть в каждый уголок. Только осматривать толком и нечего было. Их квартиры идентичны по планировке. Типичные студии, с нетипичным связующим балконом. В большой комнате, так похожей на его собственную, Чонгук никого не обнаружил. В кухне все еще шел ремонт, и не было ничего установлено кроме пары шкафчиков с раковиной. В ванной и туалете он тоже не обнаружил никакой собаки. Да и сложно было куда-то просто так спрятать псину таких размеров.       Он нервно осматривался, виновато прикусив изнутри щеку. У Тэхена не было собаки. Парень так ему и говорил. Тогда, что за чертовщина творилась в его квартире? Если вой и скулеж можно было скинуть на игры воображения, то удары в стену уж никак.       — Я тебе не врал, Чонгук. У меня нет собаки.       — Ты не врал, но и я не сошел с ума.       В его глазах наверняка эти слова застыли вопросом, потому что Тэхен вдруг совершенно обезоруживающе растянул губы в широкой улыбке и замотал головой. «Словно пес», — мелькнуло в разуме Чонгука.       Улыбка медленно растаяла, стоило ему внимательно рассмотреть лицо Чонгука. Взгляд уцепился за синяк, сползающий со лба вниз по скуле, а затем и за царапину, подаренную Майли.       — Мне жаль, — вдруг произнес он.       Чонгук удивленно моргнул и качнул головой.       — Ты то тут причем?       Раздражение сошло на нет, и липкая неловкость повисла в воздухе. Прочистив горло, Чонгук опустил взгляд на свои босые ноги, только сейчас ощутив, как по полу из-за открытой двери гулял сквозняк. Так ничего и не сказав, он метнулся на балкон и спрятался в своей квартире. В ушах гулко отбивались стук сердца и «спокойной ночи», ласково брошенное вслед Тэхеном.       Тишина по обе стороны означала перемирие, пусть и шаткое. Тэхен не появлялся дома несколько дней. Чонгук не следил за ним и его машиной, но нутром чувствовал, что квартира за стеной пустовала.       Было бы слишком очевидной ложью не признаться хотя бы самому себе, что все эти дни он думал о нем. О Тэхене.       Хотя нет, не так. Он думал о том Тэхене, которого увидел на пороге квартиры. Сейчас легко было анализировать все, что впечаталось в память. Крепкий очерченный силуэт мышц, ровная смуглая кожа, темные ореолы сосков, рисунок вен на руках, едва заметные капли пота на лбу и над верхней припухшей губой.       Из памяти никуда не делось и воспоминание об обжигающем прикосновении. Связав воедино все картинки, можно было предположить, что парень был болен и боролся с жаром самым доступным способом, просто обнажившись.       — Ты вообще меня слушаешь?       — Да, — отозвался Чонгук, понимая, что прослушал абсолютно все, что говорил Хосок.       — Что нужно сделать с говядиной? — Хосок навис над сидящим за кухонным столом Чонгуком.       Перед его носом он тряс коробкой с говядиной, которую только что достал из пакета с продуктами.       — Замариновать? — предположил он, пожевав губу.       В голове мелькал только образ Тэхена. Ну какая к черту говядина?       — Она уже замаринована, Чонгук, — тяжело вздохнув, ответил Хосок и бросил коробку на стол. — Ты меня не слушал. И что только твориться в твоей голове?       — Тебе лучше не знать.       Сложив перед собой на столе руки, Чонгук опустил на них голову. Он чувствовал себя уставшим, будто из него разом выжали все жизненные силы. Только причиной этому были не странные звуки, которые больше не пугали и не настораживали, а сны, в которые к нему пробирался Тэхен.       — Говядину нужно отдать Тэхену, хорошо? — Хосок не отводил от него взгляда, обеспокоенно хмурясь. — Повтори, Чонгук.       — Я все понял, Хосок, — заворчал он. — Говядину нужно отдать… — Чонгук поднял голову и уставился на брата. — Ни за что! Я ни за что в жизни больше не переступлю порог его квартиры.       — Ты был у него в квартире? — брови Хосока взметнулись вверх от удивления.       — Был. Позапрошлой ночью, — заметив, как округлились глаза брата, Чонгук поспешил его успокоить. — Собака выла, и я решил…       — Чонгук! — резко оборвал его Хосок. — Опять собака!       — Нет никакой собаки, — пожав плечами, спокойно произнес Чонгук.       — Кажется, я перестал понимать человеческий язык, — Хосок потер виски пальцами. — Ты пошел ночью к Тэхену, потому что тебе мешала собака, но никакой собаки не было? — Чонгук активно закивал.       — Был только голый Тэхен.       — Голый Тэхен? — Хосок растерянно заморгал.       — Абсолютно голый, — Чонгук усмехнулся.       — И ты говоришь об этом спокойно?       — А я что, должен впадать в истерику из-за голого парня?       Он повторил выражение лица брата, умалчивая о том, что все силы той ночью потратил на истерику из-за собачьего воя. Хосок молча поджал губы и достал из кармана телефон.       — Что ты делаешь? — Чонгук подскочил с места, чтобы взглянуть на экран.       — Звоню Тэен, чтобы предупредить ее о том, что останусь у тебя на пару дней.       — Нет-нет, — он выхватил их рук брата телефон и сбросил вызов. — Я уже говорил тебе, что мне не нужна нянька.       — На этой неделе мне удобнее отсюда добираться на объект. Я просто побуду здесь пару дней, — обратив внимание на то, как от недовольства брови Чонгука сошлись на переносице, добавил: — А, может, побуду до твоего дня рождения? Всего-то две недельки осталось.       Представив, что брат будет крутиться возле него как минимум десять часов в сутки, Чонгук покрылся холодным потом. Жизнь, которую и так было сложно назвать нормальной, и вовсе превратиться в ночной кошмар. Чонгуку и пары часов наедине с Хосоком хватало на долгое время, чтобы не скучать по брату. Хотя, если быть до конца откровенным, Чонгук никогда и не скучал.       В родительском доме в Пусане у него всегда была своя комната, в которой лишь движением ключа можно было отгородиться от всего мира. Чонгук сомневался в правильности решения после школы перебраться в Сеул к Хосоку, и был рад, что не поддался своему страху смены обстановки. Только спустя пару месяцев после того, как он оказался в Сеуле, Хосок со своими вещами перекочевал на съемную квартиру к очередной подружке.       Получалось, что они никогда толком и не жили вместе в настолько ограниченном пространстве. Дом был домом. Каждый имел свой угол. Да и чего греха таить, в то время общение с Чонгуком Хосока не особо привлекало. А в квартире вдвоем они оказывались крайне редко. Хосок был на последнем курсе в университете, когда Чонгук с рюкзаком и коробкой от компьютера впервые переступил порог этой квартиры.       Первый год квартиру, в которой сейчас жил Тэхен, арендовала госпожа Сон со своим сыном. Подростку на тот момент только исполнилось тринадцать, и шума от него было гораздо больше, чем от Тэхена, но за год Чонгук привык, а потом и вовсе едва не обезумел от счастья, когда узнал, что они съезжают. Для квартиры в таком районе и за такие деньги сложно было найти нового владельца. И она пустовала целых четыре года, пока сюда не перебрался Тэхен.       Чонгука передернуло от того, что все мысли по кругу вновь вернулись к соседу.       После работы Хосок появился на пороге с небольшой дорожной сумкой и вручил ее недовольному Чонгуку.       — Не тряси. Там принадлежности для бритья и кое-какие вещи.       — Кое-какие? Судя по весу сумки, ты собрался перетащить сюда весь свой шкаф.       Он следовал за братом по пятам, каждый раз морщась, когда на привычных местах появлялись новые вещи. На полке рядом с его ключами появилась еще одна связка, на вешалке — пальто, на обувной полке — туфли и кроссовки.       — Какую полку мне занять? — выглядывая из-за двери шкафа, Хосок вопросительно уставился на него. — Не страшно, если я переложу твои футболку на одну полку, а себе возьму вторую? Она как раз на уровне глаз. Это очень удобно.       А Чонгуку страшно. Очень страшно. И ни капельки не удобно. Только не из-за того, что его вещи сдвигали в стороны, а из-за того, что о привычном укладе жизни теперь можно было забыть окончательно. Майли поддерживала его настроение. Обнюхав сумку, которая стояла на полу возле кровати, она демонстративно загребла вокруг нее, показав, что тоже была не рада вторжению на их с Чонгуком территорию.       — Я займу диван.       — Почему ты передо мной отчитываешься, будто впервые остаешься здесь?       Чонгук прижался лбом к косяку двери, наблюдая за тем, как Хосок разбирал диван и стелил для себя постель.       — Я просто подумал, вдруг ты захочешь, чтобы я лег с тобой? На кровати, — уточнил Хосок.       — Мне что, пять? Меня не нужно держать за ручку перед сном.       Хосок пожал плечами, продолжая возиться с пододеяльником.       — В детстве, когда тебе снились кошмары, ты просил, чтобы я полежал с тобой, пока не уснешь.       — Я вырос, Хосок, — Чонгук тяжело вздохнул и, преодолев расстояние между ними, отобрал у брата одеяло.       — И что? Взрослым тоже снятся кошмары, — он вновь пожал плечами.       Намек был слишком очевидным. Опять их разговор съезжал к одной теме. И пусть Хосок считал его припадочным и поехавшим, Чонгук уверен в том, что ему ничего не снилось. Скулеж был, вой был, удары были. Значит и собака была. И как бы Тэхену не удавалось прятать животное, Чонгук знал, что рано или поздно, вся правда выйдет наружу.       — Можешь спать на кровати, — произнес Чонгук и поспешил скрыться на кухне.       Кофе он собирался выпить позже, но раз уж по-другому побыть в одиночестве у него не получится, то придется пить сейчас.       — И мне сделай, — с довольной улыбкой Хосок прошагал по кухне и заглянул в холодильник. — Что у нас будет на ужин?       — Кофе, — отозвался Чонгук, гипнотизируя взглядом чайник.       — Я о нормальном ужине, Чонгук-а, — брат миролюбиво потрепал его по голове и сел на стул, в ожидании своей порции кофе. — Может, закажем что-нибудь? Как насчет китайской лапши?       — А корейская тебе чем не угодила? — он приподнял брови, бросив на брата быстрый взгляд.       — Слушай, понимаю, что ты недоволен тем, что я побуду немного у тебя в квартире, но сделай мне одолжение, перестань воспринимать в штыки все мои предложения.       Хосок благодарно кивнул на чашку, заполненную до самых краев.       — Это и твоя квартира тоже, — поправил Чонгук и, забрав чашку, решил спрятаться в другом месте.       У него все еще оставалось кресло на балконе. Кресло было одно, а это точно исключало какую-либо компанию. Ко всему прочему Хосок навряд ли станет гоняться за ним по квартире с полной чашкой кофе.       Небо успела тронуть розовая дымка. Мама всегда говорила, что это было к похолоданию. Чонгук не был против того, если осень сбавит обороты и температура упадет на пару градусов. Ужасно хотелось зимы. Только настоящей, снежной, без слякоти и грязи под ногами. Через две недели в первый зимний день ему исполнится двадцать пять. Чонгук не любит праздновать свой день рождения. В последний раз что-то наподобие вечеринки у него было в двенадцать. Отец тогда выпил лишнего и набрался смелости признаться, что они с мамой подали на развод. Так себе подарочек вышел.       Чонгук усмехнулся, когда услышал, как открылась соседняя дверь на балкон.       — Опять босиком?       Взгляд упал на босые ноги, которые болтались над креслом. Усмешка на губах потеряла свою колкость, превращаясь в едва заметную улыбку.       — И дались тебе мои ноги, — он покачал головой.       — Не хочу, чтобы ты заболел.       Вот так вот просто и без лишних слов. В этот раз у них даже разговор напоминал диалог со здравым смыслом. Или дело было лишь в том, что Чонгуку не хотелось, чтобы Хосок стал свидетелем его очередного срыва?       — Я сейчас. Секундочку! Только не уходи никуда.       Перед глазами замелькала спина Тэхена, а Чонгук вновь улыбнулся. Он никуда и не собирался. У него вообще-то еще полная чашка кофе и огромное нежелание оставаться с братом наедине. Тэхен вернулся с пледом и коробочкой с печеньем. Не спрашивая разрешения, он поставил коробку рядом с чашкой, а на самого Чонгука накинул плед, укутывая его по самый подбородок.       — И как мне пить кофе, умник? — он кивнул на руки, которые теперь были спрятаны под пледом.       — Я бы мог помочь, но боюсь ты будешь против, — Тэхен беззлобно улыбнулся.       — Буду, — Чонгук опустил взгляд и приподнял руки под пледом, чтобы уткнуться в него носом.       От него ожидаемо пахло Тэхеном. Чонгук знал, что с него не сводили глаз. Чувствовал его на своей коже, и впервые за все время, осознал, что не испытывал никакого отторжения. Собственное нутро будто смирилось с тем, что теперь одиночество пришлось делить на двоих.       — Больно было? — вдруг тихим голосом спросил Тэхен.       Когда он понижал тон, звучал вкрадчиво. В нем ни грамма любопытства. Словно у говорившего была иная цель.       — Ты о царапине или о синяке? — Чонгук поднял взгляд и, столкнувшись с почерневшими глазами парня, вновь его опустил.       Со всеми переливающимися оттенками уходящее солнце казалось интереснее, но вряд ли красивее того, на кого Чонгук так и не смог смотреть прямо больше пары секунд.       — О царапине.       — Нет, не было, — он покачал головой. — После того, как ты переехал, Майли словно подменили. Раньше она себе такого не позволяла.       — Я ей просто не нравлюсь, — и поймав немного удивленный взгляд Чонгука, Тэхен напомнил: — Ты так говорил в первую нашу встречу. Она чувствует плохую энергетику.       — Я же не серьезно, — Чонгук хмыкнул и выпутал одну руку, чтобы взять чашку с кофе. — Просто пытался задеть, чтобы у тебя не возникло желание сближаться со мной. Не получилось?       Разговор стал склоняться в другую, незнакомую до этого сторону, но Чонгук и не испытывал от этого никакого напряжения. В груди приятной нотой урчал теплый напиток, а прядей волос нежно касался ветер, который никак не сдавался на радость грядущей зиме. Ему едва удалось сдержать довольную улыбку, когда Тэхен вновь заговорил.       — Не получилось. И никогда не получится.       И правильно было бы смутиться и не поднимать глаз на Тэхена, но разве в Чонгуке было достаточно сил, чтобы сопротивляться желанию увидеть его лицо в эту самую секунду? Откуда бы им там взяться.       И, наверно, впервые, увидев, как ярко-желтая вспышка пересекла черные радужки, Чонгук подумал о том, что это ему не показалось. Глаза Тэхена меняли цвет.       Конечно, можно было бы попытаться не замечать присутствие Тэхена в квартире, но со стороны Чонгук выглядел бы еще большим сумасшедшим, чем уже казался, поэтому пришлось просто смириться. Пока Хосок будет торчать здесь, Тэхен, похоже, намеревался, как можно чаще задерживаться в их квартире. Причину найти для этого было сложно, но только для Чонгука. У Хосока с этим проблем не было. В лице Тэхена он нашел для себя нового друга и собирался прочно закрепить этот статус. А Тэхен ни капельки не был против. Его все устраивало. И то, что можно было беспрепятственно находиться в квартире, и то, что теперь можно было еще и трогать вещи. Хотя со вторым было не так просто. Чонгук все еще пытался отвоевывать свою территорию. К сожалению, на его стороне была только Майли, которая испарялась, стоило Тэхену переступить порог их квартиры.       — Не трогай, — Чонгук выдернул из рук Тэхена книгу. — И это не нужно трогать, — отозвался он, когда парень потянулся к стопке журналов на его столе. — Прекрати, — сердито огрызнулся Чонгук, получив в ответ непринужденный смех.       Над ним просто издевались, а он повелся. Чонгук шумно вздохнул.       — Мне нужно работать, а ты меня отвлекаешь.       — Ты чего ворчишь? — Хосок пересек комнату, держа в руках две большие миски с поп-корном. — Будешь смотреть с нами кино?       Одна из мисок перекочевала в руки к Тэхену.       — У меня работа, Хосок, — Чонгук сам поражался своему тону, но сбавить обороты не получалось.       — Тебе нужна передышка, — заключил брат.       После работы он позвал Тэхена, чтобы выпить пива и посмотреть какое-нибудь кино. На неделе они уже трижды проводили вечера возле экрана телевизора. Чонгук не присоединился ни разу. И дело было не в работе. Он вполне мог отложить редактирование на пару часов. Просто не хотел поддаваться. Под кожей засело липкое неприятное чувство, что, как только он к нему привыкнет, Тэхен исчезнет из его жизни.       — Давай, поиграем в приставку у меня? — предложил Тэхен.       — А поп-корн? — Хосок уставился на миски.       — Заберем с собой. За игрой всегда просыпается аппетит.       — Идем, — брат бодро поддержал его идею. — Чонгук-а, я оставлю двери на балкон открытыми? Не хочу брать ключи, чтобы потом греметь ими у порога. Вдруг ты уснешь.       Его ответа никто не стал дожидаться. Чонгук ощущал взгляд Тэхена на своих лопатках даже тогда, когда услышал голоса и смех в соседней квартире. Он оторвался от экрана компьютера, по которому уже больше часа бесцельно водил мышкой, и упал на диван. Майли, почувствовав, что они наконец остались одни, выбралась наружу и запрыгнула к Чонгуку.       — Что такое, девочка моя? — он нежно пригладил ее между ушек и улыбнулся, услышав ласковое мурлыкание. — Тебе тоже не нравится, когда кто-то находится здесь? Боишься?       Майли словно понимала, что вопросы были адресованы ей. Она крутилась возле его бока, счастливо подставляясь под ласкающие прикосновения.       — Тебе нечего бояться, — он прикрыл глаза. — Здесь только ты и я.       Чонгук не собирался засыпать, но усталость взяла свое. Казалось, он закрыл глаза только на несколько минут и не должен был провалиться в глубокий сон, но за это время квартира успела погрузиться в темноту. На седьмой этаж не доставал свет от фонарей, и единственным источником света в квартире был экран компьютера, на котором так и висел открытый файл с неотредактированной статьей.       Зевнув и потянувшись, Чонгук сел, опустив ноги на пол. Голова была тяжелой. Возвращаться к работе совсем не хотелось. Единственным желанием было перебраться в кровать и вновь заснуть, но и это желание сошло на нет, стоило Чонгуку бросить взгляд на открытую балконную дверь. На пороге стоял темный силуэт.       — Хосок? Это ты?       Силуэт оставался неподвижным. По спине Чонгука побежали мурашки.       — Тэ-тэхен?       Вместо ответа в темноте вспыхнули две желтые молнии.