Твой единственный минус

Надо заметить, что вечера у меня в последнее время выдаются, с позволения сказать, «интересные». Я бы даже сказала, незабываемые. Обижаться и уж тем более злиться я долго не умею. Катя с Аленой еще долго смеялись над случившимся, но мне, как ни крути, было сложно найти хоть малейший повод для смеха. Я посмеюсь тогда, когда начнется сессия, и эти хулиганки будут вымаливать у меня готовые билеты для экзаменов. А сессия неизбежно близится. На понедельник назначен первый зачет, к которому я конечно же подготовлена лучше, чем кто-либо. В воскресенье после работы я сразу иду спать, в то время как Алена тщетно пытается запихнуть в голову сорок два билета за одну ночь. Либо это подвиг, либо ужасающая глупость. Как только я укутываюсь в уютное воздушное одеяло, меня сразу же поглощает сладкая дымка сновидений. - Я тебя не обижу, - далекий сладкий голос ласкает мое сознание. Сквозь миллионы ярких вспышек, я так отчаянно пытаюсь разглядеть обладательницу притягательного голоса, но все тщетно. Она кажется такой недосягаемой, и я чувствую себя маленьким астронавтом, блуждающим по огромной вселенной в поисках родного уголка, который с каждым движением становится лишь дальше. - Не бойся меня. Этот голос. Он вновь обдает меня и щекочущей прохладой, и согревающим теплом одновременно. Внутри все переворачивается то ли от будоражащего удовольствия, то ли от глубокой досады. - Саша, иди ко мне. Я иду. Иду. Но где мне тебя искать? Какая из всех этих ярких тропинок ведет к тебе? Я чувствую невыносимую жажду, огромную тягу испить этот голос словно живительный эликсир. Он кажется мне невероятно знакомым, но я все никак не могу понять, чей он. Он и новый и такой родной. - Саша… Я распахиваю глаза и еще пару минут гляжу в темный потолок. Я нахожу в углу трещинку, которая была здесь с самого нашего переезда в эту квартиру. Словно маленький небрежный ручеек он извивается по гладкой поверхности потолка. Идеальный белый потолок. И лишь одна маленькая нелепая трещинка. Этот потолок вдруг так напоминает мне меня. Такой же ровный, идеальный, без изъянов. Но эта трещинка. Такая маленькая, но такая явная. Интересно, в чем моя трещинка. Мой изъян. Я перевожу взгляд на полоску света, ярко горящую из-под двери, а затем на настенные часы, мирно тикающие в тишине комнаты. Уже почти пять. А она еще не ложилась. Я встаю, подхожу к окну и отдергиваю плотные шторы. Комната тут же наполняется мягким предрассветным светом. Я улыбаюсь новому дню и бреду к погребенной под завалами конспектов подруге. - Ален, ты как? Живая? Тебе точно не нужна помощь? – тихонько спрашиваю я красноглазого зомби. - Все нормально. Ты мне все равно ничем не поможешь. Твои объяснения до меня не доходят. Мне легче все вызубрить. Осталось всего десять билетов, - произносит она. - Эм. Ладно. Уже почти пять. - Я успеваю. Я возвращаюсь обратно в постель в надежде подремать еще хотя бы часок. Но сон никак не хочет посетить меня вновь. Я вспоминаю свой сон. Смутно, но все же вспоминаю. Разноцветные яркие вспышки и голос. Но что это за голос? Мысленно я перебираю все знакомые мне женские голоса, но не нахожу совпадений. Наверное, услышала где-нибудь, и он показался мне настолько приятным, что сразу же запал в душу и память. Моя подушка вибрирует. Я нехотя запускаю под нее руку и принимаюсь искать источник настойчивых сигналов. Я хватаю телефон и подношу к глазам. Сообщение. От Андрея. «Доброе утро, солнышко. Как спалось? Хочешь, заеду за тобой утром?» Он серьезно? После двухдневного молчания он просто пишет мне в своей обычной манере, словно ничего и не случилось. Стиснув зубы, я набираю лишь два слова «не надо» и отбрасываю телефон в сторону. Конечно, я никогда не приписывала себя к числу тех самых истеричных и навязчивых девушек, которые суетятся по любому случаю и устраивают разборки своему молодому человеку по каждому, самому незначительному поводу. Когда мы только начинали встречаться, Андрей постоянно извинялся по пустякам, которые могли бы вызвать у кого-то недовольство, но для меня были мелочами, не достойными внимания. Я лишь умилялась от искреннего беспокойства в его глазах, когда он, к примеру, извинялся за то, что не проводил меня от аудитории к аудитории, потому что их задержал преподаватель. Для меня это все было ерундой, милой, но ерундой. Даже его более значительные проступки никогда не вызывали во мне раздражения, я с легкостью все ему прощала. Почему же сейчас его двухдневный игнор вызвал во мне такое лютое напряжение? Я более чем уверена, что раньше я бы просто закрыла на это глаза и задолго до того, как он начнет извиняться, уже сама разными способами оправдала бы его. Я встаю и плетусь в ванную. Теперь мне точно не удастся подремать. Сознание, выдернутое из состояния равновесия одним лишь сообщением, отказывается от покоя, призывая мозг к негодованию. Из зеркала на меня смотрит вполне себе выспавшийся человек с бодрым взглядом и блистающими своим отсутствием на моем лице мешками под глазами, которыми, к слову, смело может похвастаться полутруп студента, ранее именуемый моей подругой. Я вновь возвращаюсь к своему сну. Обычно ночью, на моем пути забвения и сновидений, меня сопровождает голимый бред и неразбериха. Не скажу, что прошедшей ночью было что-то внятное, но там хотя бы не было розовых слонов, танцующих чечетку на тонкой ниточке в сотне метрах над пропастью, из которой слышатся приглушенные мотивы русского рэпа. Не осуждайте мое подсознание. Яркие вспышки и голос. В этот момент приятный чарующий голос из моего сна чудесным образом накладывается на мои отчетливые воспоминания о встрече с Юной, и я с ужасом понимаю, что в моем сне царил именно ее голос. Мои глаза моментально лезут на лоб после сделанного мной неутешительного вывода. Ну, приехали. Боже. Я раздосадовано стону с зубной щеткой во рту. Стоп. Не нужно расстраиваться раньше времени. Давайте-ка рассуждать логически. Юна произвела на меня неизгладимое впечатление, которое бесследно не проходит. Верно? Она оставила на моем сознании, возможно, один из самых ярких отпечатков, который и отразился во сне. Почему? Наверное, это как увидеть диковинное животное. Я ловлю себя на мысли, что все еще недовольно фыркаю от воспоминания о ее нетрадиционной ориентации, но в то же время, она меня… привлекает. Но и этому я нахожу логическое объяснение. Она похожа на парня. Вот и все. Мое сознание и восприятие обманул представленный взору образ симпатичного ухоженного парнишки. А это значит, что я не виновата в том, что на один миг поддалась ее чарам. Но и это не беда. Я люблю Андрея. И это вряд ли изменит психически нездоровая девчонка в образе недоделанного пацана. Вот и разобрались. Я дарю своему отражению самодовольную улыбку, бегу на кухню и принимаюсь готовить завтрак и кофе, чтобы хоть как-то реанимировать свою подругу.

***

- Пересдача, - Алена бухается на скамейку и мне, кажется, я в жизни не видела ни у кого настолько сильного отражения безысходности и отчаянья в глазах. Она небрежно отбрасывает стопку конспектов в сторону и потирает бледное лицо ладонями. Я сажусь рядом и кладу руку на ее колено. - Я помогу тебе. Тебе просто нужно внимательнее слушать, хорошо? Твоя проблема в том, что ты умна, Ален, правда, но ты просто не хочешь использовать свои мозги. Уж не знаю, в чем конкретно проблема. В лени? – я осторожно, с нежностью заглядываю в ее глаза, наполненные неподдельными страданиями. В ее взгляде вдруг вспыхивает слабый огонек недовольства, направленный в сторону помалкивающей Катюхи. - Да? – произносит Алена, - Тогда почему эта, - она указывает пальцем на Катю, - спокойненько сдала все? А? - Я виновата? – Катя прижимает руки к груди в жесте крайнего удивления, - Я не виновата, что у меня феноменальная память, которая позволила мне просто раза три прочесть все билеты и досконально запомнить их содержание. У меня даже осталось четыре часа, чтобы поспать и освежить мозг. Алена сдается и снова роняет голову на ладони. Я пытаюсь хоть как-то проявить к ней сочувствие, но у меня это получается слабо, ведь я вообще не понимаю такого отношения к учебе и уж тем более не понимаю, почему человек расстраивается, что не сдал зачет по предмету, который весь семестр прогуливал. По-моему, это закономерно. - Привет, - я слышу над собой мягкий голос Андрея, - Ну, как все прошло? Моя малышка, конечно же, молодец? Я перевожу на него раздраженный взгляд, и он тут же теряется. Вот оно! Он понимает, что совершил проступок. Значит, он намеренно выбрал такую тактику поведения в надежде, что я, как и всегда, спущу ему все на тормозах. - Этого мне еще не хватало. Я пошла. Меня Ди ждет, - Алена встает, сгребает в кучу свои многострадальные бездумно списанные у меня конспекты и незамедлительно покидает нас. - Ладненько, - Катя нагибается ко мне и чмокает меня в щеку, - Я тоже пойду. - Ты просто везунчик, - шепчу я ей, покачивая головой, на что подруга игриво подмигивает мне, затем отрывисто кивает Андрею в знак прощания и тоже уходит. Кажется, от нее не скрылось мое недовольство, и она поспешила дать мне шанс поговорить с Андреем наедине. Что ж, спасибо. Я перевожу на Андрея испытующий взгляд, под которым он тут же съеживается. Я решаюсь перейти в наступление первой. - Что сказала тебе твоя мама? – сдержанно спрашиваю я. - О чем ты? – он пытается выразить непонимание, но тут же раскалывается, - Ладно, Саш. Для тебя это, наверняка, не станет новостью. Ты ей не нравишься. - М. Ясно, - я отвожу взгляд в сторону и принимаюсь разглядывать кучку радостных, уставших студентов, выходящих из корпуса универа. - Ну, - продолжает он, - Она не в восторге. Да. Она намекнула на то, что ты мне не подходишь. Ну как намекнула… Сказала прямо. Но это не важно. - Правда? – с вызовом говорю я. - Конечно. - Именно поэтому ты игнорировал меня все выходные? - Ты была на работе. - Андрей! Ты забираешь меня с работы каждый день. Утром и в перерывах всегда пишешь мне. А на этот раз я даже успела забыть, что у меня есть парень. Давай не будем играть в эти лживые игры, и я просто скажу то, что ты произнести стесняешься или боишься. Ее мнение для тебя превыше всего. Ты боишься ее. Она сказала тебе, что я тебе не пара, и ты все выходные размышлял над тем, права она или нет. А может, ты в принципе предпринял попытку избавиться от меня таким паршивым способом. Без объяснения причин и без лишних слов. Но потом что-то пошло не так. Я права? Он тяжело вздыхает и присаживается рядом со мной. Я мгновенно отодвигаюсь, кладу ногу на ногу и скрещиваю руки на груди. - Ладно, ты права. Почти так и было. Но я понял, что не могу. Я люблю тебя. Слишком сильно. Я не смогу бросить тебя, даже после того, как она косвенно настояла на этом. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он продолжает. - Ты не понимаешь, насколько мне сложно, Саш. Я никогда не говорил тебе об этом. Она моя мать. Она тиран. Истинный тиран. Я всю свою жизнь только и делал, что угождал ей в страхе наказания. А один ее взгляд это уже наказание. Она родилась и выросла в нищете. И сейчас делает все, чтобы мы никогда этого не познали. Я понимаю ее намерения. Она просто не умеет их нормально выражать. Она любит меня. Нас. Но очень странной любовью. И я никогда не делал ничего наперекор. Это для меня впервые. И я в полнейшем раздрае от этого. Я понимаю, что мне придется бороться за тебя перед ней. И я буду это делать. Мне просто нужно набраться сил. За эти два дня я это окончательно понял. Я внимательно слушаю его, не сводя взгляда с его напряженного, искаженного болью лица. - Прости меня, что дал тебе повод думать, что я тебя продинамил. В порыве чувств я хватаю его за руку, в ответ на это он заключает меня в крепкие объятья. - Саша, прости, - шепчет он, - Я люблю тебя. - Я тоже тебя люблю. Я окончательно смягчаюсь и растворяюсь в его объятьях. Ладно. Я понимаю его. Это сложно. Ему тяжело, а значит, я просто обязана его поддержать. Он будет бороться. Но Готова ли я к этой борьбе? Я вытягиваю себя из момента нежности и взаимопонимания, отстраняюсь от него и устремляю на него острый напряженный взгляд. - У меня только один вопрос. - Какой? – испуганно спрашивает он. - В вашей семье яйца есть только у Юны?