«Он не нашёл себе другую,
Он влюбился в ведьму и
Ушёл на дно, камнем на дно.»
Сплин, Моя любовь
Тот Новый год они отмечали в шумной компании многочисленных Лилиных друзей и знакомых. Маргарита, не очень-то любившая такие вечеринки, скучала в стороне, когда Илья взял её за руку, прошептал: — Тоже всё это надоело? Пойдём отсюда на пару слов, а? Марго кивнула, они ушли на кухню. Она хотела включить свет, он придержал её руку: — Не надо. Давай так посидим, уютно же, правда? — Уютно, — почему-то шёпотом ответила она. За стеной раздавались смех и приглушённый голоса, а здесь было так тихо, только мерно тикали часы, они сидели напротив друг друга, Илья смотрел ей прямо в глаза, а Маргарита боялась пошевелиться, чтобы не разрушить ненароком эту хрупкую интимность момента. Она вдруг почему-то подумала, что знает, что ей сейчас скажет Илья, и эта мысль прошла будто разряд тока, заставив её вздрогнуть. Вздрогнуть и осознать, что она ждала, ждала и боялась этих слов. Часы отсчитывали последние минуты уходящего года, Илья не мог отвести взгляда от её лица, залитого лунным светом из окна, в полутьме казавшегося ещё более прекрасным. — Марго… — начал он, тихо и несмело. — Марго, ты просто самая невероятная девушка на свете, и я… Я люблю тебя и хочу быть с тобой. А она смотрела на Илью и вспоминала, как в её снах и глупых фантазиях всё то же самое ей говорит совсем другой человек. Вспоминала голос, неизменное: «Привет, Марго. Рад тебя видеть». Слова, за которые не жалко отдать целую жизнь. А Илья… Он так влюблён, так искренне ею восхищается — и как она только раньше этого не замечала, так, может, и она сможет его полюбить? И пусть его нечаянные прикосновения никогда не вызвали такого трепета и дрожи, что подкашивались ноги, с ним ей было хорошо и тепло, как ни с кем другим. Чем не залог крепких отношений? Кто ещё, кроме него, поймёт любую её глупость, с кем ещё она может разговаривать, не боясь показаться смешной, нелепой, какой угодно, с кем она может разговаривать, будто сама с собой? С кем она может быть такой искренней, настоящей, быть… собой? Разве что только с Сашей — ей всегда казалось отчего-то, что он бы понял её, как никто другой, но… А ещё Маргарита устала, просто чертовски устала засыпать под Сплин в наушниках, обнимая мокрую от слёз подушку. Устала рисовать в голове красивые картинки, где она была бы счастлива, а потом ругать себя за глупость последними словами. Но чёртовы мечты, красивые возвышенные чувства — какое они вообще имеют отношение к реальности? Она должна была забыть всё это лет в шестнадцать — не смогла, но разве это повод ставить крест на всей жизни? — Марго, не молчи, пожалуйста, — тихо попросил Илья. — Просто скажи «нет», я пойму… — Да, — решительно перебила его она. — Да, Илья, я тоже тебя люблю. Он посмотрел на Маргариту так, что у неё перехватило дыхание, нежно и трепетно поцеловал её руку, притянул девушку к себе, накрыл её губы своими. Они самозабвенно целовались под бой курантов за стеной, по телу разливалась такая эйфория и лёгость, что не хотелось думать больше ни о чём на свете. Когда они вернулись, к ним тут же подскочила Лиля, довольная и счастливая ещё больше обычного, с энтузиазмом спросила: — Ну что, можно вас поздравить, да? Марго хотело было по привычке возмутиться, но Илья приобнял её за талию и объявил: — Мы теперь вместе. Лиля хитровато сощурилась, окликнула кого-то из их общих знакомых: — Эй, они сошлись, теперь ты мне должен желание. Я же говорила, у меня чуйка на такие вещи. — Да я тебе сейчас, — замахнулась на неё Марго. — Ну вы ещё подеритесь, ё-моё, — привычно закатил глаза Илья. — Не говори так, а то ведь правда подерутся, — усмехнулся кто-то. — А мы можем, да, — в один голос ответили Марго с Лилей. Илья выразительно покрутил пальцем у виска, Марго засмеялась: — Спасибо за комплимент. На следующее утро Маргарита проснулась в обнимку с Ильёй, ей понадобилось время, чтобы осознать, что это не сон и не наваждение, а на душе, несмотря ни на что, было так легко и хорошо. Илья что-то сонно пробормотал, чмокнул её в висок, Марго покрепче прижалась к нему. Так они валялись в кровати, целовались и обнимались, не открывая глаз, потому что было лень. Никто им не мешал, Марго не сомневалась, что это Лиля постаралась. — Илья… А ты проснулся? — сонно протянула Марго спустя пару часов, дождавшись утвердительного кивка, с самой милой улыбкой, на которую только была способна, сказала. — А я кофе хочу. А вставить не хочу, понимаешь? — Ладно-ладно, дорогая, для тебя всё что угодно, — улыбнулся Илья, после очередного поцелуя встал и пошёл на кухню. — Ты лучший, — просияла Маргарита, когда он вернулся с двумя чашками ароматного крепкого кофе. Илья поставил чашки на столик рядом с кроватью, сел рядом, зарылся носом в её волосы, прошептал, будто пробуя на вкус это слово: «Любимая…», потом сказал: — Прям как в этой твоей песне, которая это… «Остановилось моё сердце, замерло». Прости, я ужасно пою. — Не прощу, потому что поёшь ты прекрасно, — улыбнулась Марго. — А при чём здесь песня? — Ну так… Там же было что-то про кофе, разве нет? — Мы идём ставить кофе под Элвиса Пресли, кофе сбежал под Propellerheads, ах! — с улыбкой пропела она. — А спой целиком, а? — попросил Илья. — У меня, знаешь, правда, будто сердце остановилось, как только в первый раз тебя увидел. Я и не надеялся, что мои чувства взаимны. Маргарита взяла в руки гитару, на которой вчера играла весь вечер, развлекая компанию, запела: — А мы не знали друг друга до этого лета… Илье так хотелось хотелось запечатлеть её такой: горящие глаза, счастливая улыбка, растрёпанные после сна рыжие волосы, красивые пальцы, так легко и непринуждённо перебирающие струны. — Ты пой, не отвлекайся, — шепнул ей Илья, нашёл листочек и карандаш и лёгкими быстрыми движениями стал изображать силуэт девушки с гитарой. — Марго, пожалуйста, пой ещё, — сказал он, когда та закончила песню. — Петь ещё, говоришь? — усмехнулась Маргарита и запела. — Пой мне ещё, тихо в обратную сторону крутится магнитофон… Маргарита пела, а Илья заслушивался её красивым сильным голосом, любовался её взглядом из-под полуприкрытых век, когда она, казалось, не замечала ничего вокруг, отдавая всю себя музыке, что она играла. Он переносил на бумагу своё восхищение этой девушкой. Его девушкой. Его Марго. — Ты моя муза, — сказал он, когда рисунок был готов. — Так, набросок. Что скажешь? — Илья, это просто прекрасно! — воскликнула Марго. — Почему ты раньше мне никогда не рассказывал, что умеешь рисовать? — А ты не говорила мне, что пишешь стихи. Не волнуйся, я же понимаю, что это личное Но ведь ты покажешь мне что-нибудь, правда? — Я напишу что-нибудь для тебя, — пообещала она. — Послушай, Марго, а вот ты так красиво поёшь, так играешь, ты… душу вкладываешь в эти песни. Ты никогда не хотела профессионально заниматься музыкой? — спросил Илья. — Нет, никогда. Я совсем не создана для музыки, просто эти песни… Это что-то невероятное, особенное, что очень хочется их сыграть. Это не мой талант, а Сашин. А вообще, мне кажется, чтобы жить по-настоящему, надо всегда быть влюблённым. В человека, музыку или эту чёртову жизнь. Надо, чтобы в сердце горел огонь, понимаешь? А иначе зачем это всё? — задумчиво говорила Маргарита. — Звучит… красиво, — не сразу ответил Илья. — Знаешь, а давай-ка скажем спасибо за гостеприимство нашей дорогой свахе и пойдём гулять по Питеру, а потом… потом зайдём ко мне, там как раз никого нет, и нам никто не помешает… Он понизил голос до шёпота, прикосновением тёплых губ будто обжёг ей плечо, заставляя вздрогнуть словно от электрических зарядов по всему телу. Когда они вышли, во дворе Маргарита слепила снежок и запустила в спину ничего не подозревающему Илье. — Ах так? Ну держись! — весело усмехнулся он. Они закидывали друга друга снежками, поднимали настоящую снежную бурю, на сонных улицах с утра людей почти не было, а им вдвоём было так хорошо, так весело, что хотелось смеяться, не переставая — над чем угодно, да хоть просто так, ни над чем. Илья, заигравшись, толкнул Марго в сугроб, она со смехом потянула его за руку и уронила на себя. А у него в очередной раз бешено заколотилось сердце, когда он увидел её лицо, так близко, её насмешливую озорную улыбку. — Вставай, замёрзнешь, — сказал он, прикоснувшись к её холодным губам коротким поцелуем. — Вот скажи, что ты со мной делаешь? Мне иногда кажется, что ты приворожила меня одним своим невероятным взглядом и самой прекрасной на свете улыбкой? Признавайся, Марго, ты ведьма? — спросил Илья, когда помог ей встать и отряхнуть пальто. — Есть немного, — улыбнулась она и, глядя ему в глаза, с усмешкой добавила. — Можешь начинать бояться. Они шли по улицам, не отпуская рук друга, смеялись и говорили обо всём на свете. — Замёрзла? — заботливо спросил Илья, подошёл к какому-то ларьку, купил горячего шоколада и вручил ей. — Ты любишь сладкое, я помню. — Люблю. Спасибо, — улыбнулась она. Они шли вдвоём, светило яркое солнце, щёки покалывало от мороза, стаканчик приятно согревал руки. — Спасибо, Марго, это лучший день в моей жизни, — прошептал Илья. — Не поверишь, я сейчас думала о том же.