Услышь печаль моего сердца

Психологи или, как принято их называть в обществе, мозгоправы никогда не славились своей популярностью, ведь посещение подобного рода докторов считалось унизительным и постыдным. Этот стереотип настолько укоренился в головах людей, что каждый год приносил всё больше больных людей, которые доводили себя до тяжелых психических расстройств. Да и статистика суицидников, шизофреников, истериков росла с геометрической прогрессией. Но психология и психологи не стояли на месте. Методы и терапии стремительно развивались, что постепенно привлекало клиентов. Застоявшийся стереотип давал трещину, что облегчало жизнь многих людей, который все же решились посетить психотерапевта. Но без сомнений оставались те, кто считал, что к подобных докторам ходят только те, что сумасшедший или психически больной. Вокруг психологии крутились устаревшие терапии, хоть и доктора пытались внедрять новые техники, это часто не приживалось в кругах психологов. Но один доктор все же был, который был малоизвестен вокруг, но его методы кардинально отличались от привычных всем терапий. Доктор Джулия Кэтрин Беннет - довольно молодой специалист, который ещё во время своего обучения в университете на факультете возрастного консультирования и семейной терапии высказывала резкие замечания, что терапии, которые применялись на тот день, устарели и не имели никакого смысла, за что часто получала выговор от декана. Но несмотря на все препирания с профессорами во время всего обучения, Беннет выпустилась из университета с отличием и стала медленно, но упорно строить свою карьеру психотерапевта. Работа с первыми клиентами не приносила должного результата, что она хотела добиться. Применение устаревших методик выводило её из себя. И только очередной ушедший от неё клиент заставил её начать работать совершенно иначе. Вместо привычного унылого выслушивания проблем и случаев из жизни клиентов, девушка работала так, что они не успокаивались, напротив выходили на эмоции, по которым ей было гораздо удобнее работать. Многие называли её некомпетентной и совершенно необразованной особой, которая возомнила себя психологом. Однако, довольные после терапий клиенты говорили о другом. Это был очередной нагруженный день, забитый до позднего вечера страдающими клиентами, которые не желали делить свое время с кем-либо. Уютный, личный кабинет, обставленный не соответствующе для психолога. Темные, немного приглушенные цвета интерьера, которые благотворно влияли на каждого приходящего. Чаще в таких кабинетах использовались светлые, вселяющие надежды цвета, но даже тут девушка пошла наперекор правилам. Стеллаж у занавешенного окна был наполнен бумагами о клиентах. Небольшой стол из темного дерева стоял в углу, на котором покоилось несколько потрепанных ежедневников и огромная кружка, которая всегда была наполнена крепким кофе. Весь ее кабинет был настоящей противоположностью того, что входило в регламент психолога. Беннет сидела в тёмно-сером, кожаном кресле, выслушивая всхлипывания зрелой женщины. Эта клиентка пришла к ней впервые, от чего начало терапии складывалось далеко не сказочно. Голова девушки уже готова была взорваться от бесконечных, не желающих заканчиваться, слез и жалостливых стонов. -Все его аргументы сводились к тому, что у него якобы пропал ко мне интерес, - всхлипывала женщины, утирая бумажным платочком текущие слезы, - Но я же всё делала для него. Абсолютно все, мисс Беннет. Дом всегда был чист, еды наготовлено столько разнообразной, что можно было неделю кормить всю нашу семью, одежда его всегда была чистая и выглаженная. Ну что ему не хватало? Эти однотипные проблемы, с которыми приходили к Джулии, настолько наскучили ей, что она уже подумывала податься в более углублённую сферу психологии. Хотелось встряски, сложного случая, над которым бы можно было попотеть, ища ответ на то, как помочь человеку. За несколько лет она наслушалась всяких историй и трагедий, что теперь её мало, что удивляло. Каждый, кто к ней приходил, был похож на предыдущего. Беннет даже не приходилось делать записи, лишь изредка корректируя терапию, чтобы подстроить ту под клиента. Но все остальное было слишком обыденным и рутинным. Но она не теряла надежды найти клиента, который взбодрит её заскучавшее настроение в работе. Джулия взглянула на рыдающую женщину в кресле и потерла виски, делая максимально скучающий вид от её рассказа. Это была её уловка, которой она часто пользовалась, заставляя клиента выйти на новые эмоции, которые бы раскрыли проблему с иной стороны. -Вы себя видели, Оливия? – спокойным, монотонным голосом отозвалась Джулия, - Вы на себя в зеркало, когда последний раз смотрели? Женщина в кресле от слов Джулии даже плакать перестала, услышав совершенно не то, что ожидала. Её взгляд недоуменно блуждал по Беннет, которая расслабленно покачивала ногой. -П.. Простите? Но что Вы имеете ввиду, мисс Беннет? – заикалась женщины после пролитых слёз, - Я же Вам про мужа рассказывала. -Взгляните на себя, Оливия, - девушка поднялась с кресла и притянула из угла большое зеркало на колёсиках, - Вы считаете, что проблема была в том, что ему надоела Ваша забота? Определенно нет! Вы сами сказали, что у Вашего мужа пропал к Вам интерес. Подумайте тщательно, что именно это значит? Голос Беннет был на чуть повышенных тонах, что заставляло женщину непонимающе смотреть то на девушку, то на отражение в зеркале. Никаких слез уже не было, а вот новые эмоции постепенно стали просыпаться в ней. -О чем Вы вообще, мисс Беннет? Вы слушали меня? – вспыхнула Оливия, - Зачем мне в зеркало смотреть, если я Вам пытаюсь объяснить, что от меня муж отдаляется. -Ваш муж подразумевал, что Вам давно пора что-то с собой сделать. Взгляните, - Беннет кивнула на зеркало, - Ваш муж пытается донести до Вас, что Вы сами по себе изменились. Сомневаюсь, что Вы ходили пару лет назад в подобной одежде. Вы настолько погрузились в бытовые дела, что совсем забыли про себя, Оливия. Займитесь собой в конце концов! Отложите все извечные в Вашем списке дела и пойдите в салон, посвящая день полностью себе, а не Вашему дорогому мужу. Поменяйте одежду, смените прическу, верните себя, что потеряли за время замужества. Женщина вскочила с места и возмущенно посмотрела на Джулию, которая без единой эмоции на лице стояла у зеркала. Первая стадия у клиентки пошла, что уже приближало их к началу терапии. -Вы меня извините, мисс Беннет, но Вас посоветовали, как опытного специалиста в подобных вопросах, - женщина засобиралась, хватая свою сумку с кресла, - А Вы лишь предъявляете мне то, чего на самом деле нет. Всё во мне в порядке, и мой муж совершенно не об этом говорил. -Завтра в это же время, Оливия, - произнесла Джулия, убирая зеркало на место. Ничего больше не сказав, женщина покинула кабинет, на что Беннет лишь победно улыбнулась и записала её сеанс на завтрашний день. Рабочий день был благополучно закончен, оставляя за собой лишь легкий груз в собственной душе Джулии. Вы возможно удивитесь, но та фраза, что частенько встречается из уст людей, является правдой.

«Каждому психологу нужен свой собственный психолог».

Этой юной, двадцатипятилетней девушке, что шестой год практиковала себя в сфере психологии, нужен был свой психолог, который бы смог вытянуть её из того состояния, в котором она пребывала уже больше года. У неё есть бумажка с печатью, что она разбирается в людях, но разобраться в себе было задачей непосильной. Сколько книг и научных источников было ей перерыто, чтобы найти ответ на свой вопрос, но она лишь сильнее утопала в своих проблемах, подавляя это работой. Чуть бледные руки легли на лицо, желая отогнать то тягостное состояние, что появлялось после каждого прошедшего дня. Оставаться наедине с собой было подобной медленной пытке, что так и пыталось внушить, что это никогда не закончится. Джулия потерла лицо, словно отгоняя от себя всё это, чтобы, наконец, взглянуть на часы, время на которых давно перевалило за девять часов. От прежнего внимательного, сосредоточенного взгляда Беннет не осталось и следа. Сейчас в кресле сидел разбитый, подавленный человек, который так жаждал избавиться от собственной боли. Пробежав пальцами по столу с характерным звуком, девушка поднялась с кресла. Торба, что стояла в самом углу, у стеллажа, была и так доверху набита записями и ежедневниками, но Беннет вновь уложила туда ещё одну стопку бумаг, что раздобыла за сегодняшний день. Кто-то бы подумал, что это просто огромная куча мусора, что она хранила в сумке. Но увы, это было отнюдь не так. Каждая бумажка таила в себе ключевые слова, которые бы могли бы частично охарактеризовать девушку. Записи хранили в себе тот самый секрет, что несла внутри себя Джулия уже долгое время. Она искала разгадку, пробовала варианты, но всё было так далеко и ни на шаг не приближало её к решению. Только стоило ей найти подсказку и сделать шаг, следующая находка откидывала её на два шага назад, возвращая к исходному. Поверх темно-серой футболки была накинута увесистая джинсовка, что добавляла этой не столь большой девушке объема. Стоило бы заметить, что чрезмерное потребление кофеина в своем рационе и парочка сэндвичей, что она покупала в ближайшей к офису пекарне, не особо поддерживали её форму и организм в целом. Щелчок замка от поворота ключа, и рабочий день был официально закончен, но психологический центр, где она работала, уже пустовал, и лишь недовольная девушка со стойки ждала, когда Джулия закончит и отдаст ей последний ключ от кабинета. Беннет часто перерабатывала, ведь только это давало ей стимул и толчок двигаться дальше. Пройдя несколько пустых коридоров, Джулия со звоном оставила ключи на стойке и поспешила покинуть место вечных рыданий и человеческих, душевных проблем, которыми уже стены центра уже просто пропитались. Знаете, я бы хотела, чтобы Вы попробовали представить, когда выходишь из душного помещения от дневной, знойной жары на улицу, где дует легкий, чуть прохладный ветерок, что приятно освежает и приносит за собой облегчение от пережитого дня. Представили? Тогда Вы точно поймете, что испытала Беннет, выскочив на улицу. Шум от резких, проезжающих машин вовсе не портил той атмосферы, что могла представить перед глазами прохожего в это ночное время. Блики от ярких баннеров заставлял хоть немного встрепенуться и хоть чуточку ощутить себя живым. Глядя на свободные дороги, что подсвечивались теплым светом фонарей, хотелось вырастить крылья и взлететь, ощутить свободу, которой не было в клетке душевных терзаний. Беннет не спешила отправиться поскорее домой, чтобы вновь погрузиться в беспросветную тьму. Она торопилась в место, где каждая заблудшая душа находила успокоение. Отчасти было опрометчиво жить в таком ритме, что совсем мало походил на правильный и благотворный для организма и загруженного мозга, но ей это было нужно. То место, куда она сейчас так торопилась, хоть и на пару часов, но отвлекало от всего, что окружало её. Покой, она просто искала покой. Заприметив яркую вывеску, что бросалась глаза каждому, кто проходил по этой улице, девушка ускорила шаг, желая поскорее погрузиться в ту обстановку, что была там. Это был один из неординарных баров, что своим интерьером либо вызывал полный восторг, либо недоуменные взгляды тех, кто привык к скучной классике. Смесь винтажных декоров и стиля лофт были гармонично смешаны в том баре, что, можно сказать, Беннет бы просто преклонилась перед создателем этой красоты. Легкая музыка мгновенно окутала уставшую после кучки ноющих клиентов девушку. Стоило ей войти в помещение, она словно попала в тот мир, в которой места ей не было, но она не оставляла надежды насладиться этой свободой, что могла дать ей только музыка. Джулия бы и дольше простояла у дверей, вслушиваясь в приятные ритмы играющей музыки, но время уже поджимало. Завернув в один из проходов, что был скрыт от любопытных глаз, она прошла в служебное помещение, где в небольшой обставленной инструментами комнатке сидела длинноногая, черноволосая девица. То мимолетное благорастворение улетучилось от одного ее вида. -Опаздываешь, Беннет, - протянула девица, закинув ногу на ногу, слегка покачивая ей в такт приглушенной музыке из бара, - Такими темпами вместо музыкальных вечеров будешь сидеть и трястись над своими жалующимися на жизнь клиентами. Джулия прошла мимо неё, скидывая тяжелую торбу с плеча. Она была не из тех, кто промолчал бы на высказывания в свой адрес. Жизнь научила тому, что вечное сглатывание хамства ни к чему хорошему обычно не приводит. -И тебе доброго вечера, Дакота, - Беннет сняла с себя джинсовку, повязывая ту на пояс, - Я бы сказала, что мне беспросветно жаль, что заставила тебя ждать, однако увы, язык не поворачивается. Не стану лишать тебя возможности критиковать моё профессиональное образование, твое право, но позволь заметить, что мое право – не слушать подобные речи. Дакота скривила недовольную гримасу, поднимаясь с кресла, в котором так вальяжно восседала, словно королева. Подойдя к Беннет, что расчехлила гитару, она прищурила взгляд, выражая всё свое пренебрежение. -Одно моё слово, Беннет. Ты прекрасно это знаешь, - прошипела она, выпуская наружу свой змеиный язык, что только и умел, как плеваться ядом в окружающих. -Да, да, помню, многоуважаемая Дакота, что снизошла до обычных музыкантов и позволила поработать в твоей команде, - отмахнулась Джулия. Все эти разговоры с вышестоящим начальником всегда были настолько пустословными, что ей самой становилось тошно только от того, что приходилось защищаться и не давать себя опускать напыщенной девице. -Прости, я бы продолжила столь важный разговор, но люди ждут, - Беннет натянула улыбку и вышла из служебного помещения, неся в руках акустическую гитару. Беннет никогда не выносила огромного количества людей, что собирались в одном помещении. Её угнетал шум, крики и громкие разговоры, что заглушали мысли, не давая услышать себя. За несколько лет размышлений и самокопаний она поняла, как важно слышать собственные мысли, чтобы оценивать здраво обстановку. И, пожалуй, можно было сказать, что ей безмерно повезло, что этот бар не слишком велик своей популярностью, и гостей тут было всегда мало. Современная молодежь предпочитала шумные клубы, где биты долбят по голове, что подкреплялось крепкой выпивкой. Но Джулии это было чуждо. Она не могла находиться в таких места, предпочитая что-то более спокойное, не создающее безудержный стресс для сознания. Она вышла к небольшому, обустроенному для музыкантов углу, где уже все было готово для часа живой музыки. Настроив под себя стул и микрофоны, Джулия села и устроила гитару поудобнее, окинув заведение взглядом. Убедившись, что людей, как и прежде, достаточно мало, она зажала аккорд и ударила по струнам. Музыка разрезала временную тишину в баре, пока девушка, прикрыв глаза, перебирала пальцами тонкие струны гитары. Вот оно, проникающее в самые глубокие клетки тела, искусство. Музыка удивительным образом влияла на каждого человека. Но одно дело слушать, а другое – воссоздавать её. Джулия, что сидела на небольшом барном стуле, словно преобразилась в это мгновение. Из человека, что замыкался в собственных чувствах, обрел свободу, отдаваясь каждому льющемуся звуку. Только в такие моменты можно было разглядеть настоящего, не скрывающего ничего, человека. Никакая маска не могла спрятать тех чувств, когда человек с помощью музыки выражал себя. Джулия с упоением перебирала струны, не обращая внимания на редких людей, что стояли у барной стойки, делая свой очередной заказ. Ей хотелось ощутить немного свободы, что дарила ей музыка. Душа просила полета, а она пыталась дать ей это. Пришедшая, шумная компания, что заливисто хохотала на весь зал ни на миг не смутили и не отвлекли погрузившуюся в себя девушку. Не будь она так увлечена игрой, она бы заметила пару любопытных глаз, что внимательно всматривались в тот музыкальный уголок. Но Беннет лишь сильнее ударяла по струнам, вырывая из себя кусочки души, что так рвалась наружу. Мелодия лилась за мелодией, а время критически приближалось к отметке, когда час живой музыки будет окончен. С каждой последующей мелодией лицо Джулии напрягалась сильнее. Последний аккорд, и она с трудом заставляет распахнуть глаза, что блестели стеклянным, холодным блеском от пережитых в музыке эмоций и опустошенности. Беннет смотрит в пол несколько секунд, прежде чем ощущает легкое чувство напряжение от чьего-то взгляда. Голубые, влажные глаза поднялись, ища в зале того, кто нарушил такой редкий покой. Среди той шумной компании, что весело галдела за одним из столиков, на неё смотрели темные глаза, скрывающиеся под очками. Перед глазами Джулии всплыл когда-то позабытый взгляд, что её часто преследовал своей злобной усмешкой. Это были зеленые, ядовитые глаза, что она видела последний раз около года назад. Она видела его так часто перед собой в самые тяжелые дни, что Беннет могла по пальцам сосчитать спокойные дни, когда прошлое не касалось её своими цепкими лапами. От одного мужского взгляда Беннет стало не по себе. Подхватив гитару, она покинула зал, практически налету оставляя ее в служебной комнате и забирая свою торбу, с которой она вылетела в помещение бара под недовольный комментарий от Дакоты. Внутренний страх сковал её, требуя ускорить шаг к выходу. По пути девушка схватила бутылку пива из бара, шепнув парнишке за стойкой, чтобы Дакота вычла это из её ставки. Оказавшись на пустой, ночной улице, Джулия вздохнула и отошла в сторону, облокотившись на холодную стену здания. Сизый, горьковатый дым табака разнесся от подпаленной сигареты в зубах Беннет. Она не часто применяла столь неправильный метод успокоения, но сейчас она вряд ли бы стала задумываться об этом. По её телу бежали мурашки то ли ветерка, то ли от того взволнованного состояния. -Импровизировали? – послышался рядом мужской голос, заставляя и без того напряженную Джулию резко дернуться от неожиданности, впечатываясь в мужчину, что повлекло за собой эффектное падение с бутылкой в руке. -Черт.., - прошептала она, морщась от вонзившегося в руку осколка злополучной бутылки, - Прошу прощения, сэр. Мужчина сделал шаг назад, удивленно оглядывая Беннет, что умела произвести первое впечатление о себе самым уникальным образом. -Вы в порядке? Давайте руку, - сквозь очки ей было сложно разглядеть, кто это был, и с какими намерениями он подошел к ней. Девушка перевела настороженный, прищуренный взгляд на возникшего мужчину, что следил за ней в баре. Пробежав по нему взглядом, Беннет уловила что-то знакомое в чертах лица мужчины, что продолжал скрывать свой взгляд под очками. Мозг стал активно перебирать всевозможные варианты, кто это мог быть, ведь неспроста ей показалось, что она уже где-то его видела. Девушка перебирала в голове все возможные оправдания своего столь неаккуратного вхождения в мужчину, уже предчувствуя скоро обрушившийся гнев на себя, но его не последовало. По привычке она ожидала именно этого. «Да разве можно быть такой неаккуратной? Соберись уже, Беннет. Неужели тебя так сильно пугает чей-то простой взгляд? Ну смешно же, психолог называется» - думала она, уже планируя вытащить болезненный кусочек стекла из ладони. -Бывало хуже, - девушка взяла того за руку и поднялась, - Простите, сэр. Мужчина удивленно поднял брови, прокручивая в голове вопрос, почему девушка решила извиниться, хотя ведь причиной её внезапного вхождения был именно он. Но что больше поразило его, так это легкий страх Беннет, что достаточно просто было почувствовать от дрогнувшей, девичьей руки. -Вы что, не стоит извиняться, милая, - в привычной доброй манере говорил мужчина, наблюдая эту такую очевидную растерянность девушки, - Это я должен просить прощения. Напугал Вас своим внезапным появлением. У Вас кровь идёт, позволите помочь? Джулия озадаченно смотрела на мужчину, совсем не понимая, отчего его реакция была такой спокойной. Конечно, она знала, что ничего страшного и криминального не случилось, но ситуация все равно была крайне неприятной. Его слова и вовсе на мгновение ввели её в ступор. Она могла ожидать чего угодно – он мог просто уйти, отправить к генеральному директору бара и рассказать ему о неаккуратности его сотрудника, а тут было что-то доброе, иное, незнакомое ей. -Вам не за что просить прощения, сэр. Будь я чуточку внимательнее, не произошло бы этого инцидента, - Беннет легонько покусывала губу по привычки от тревоги и беспокойства, - Мало приятного ощутить осколок в ладони, но терпимо. И не такое бывало. -Боль может быть и не сильная, однако прошу заметить, что асфальт Вы уже хорошенько закапали кровью, - мужчина кивнул на то место, где разлитая жидкость из бутылки смешалась с алым цветом свежей крови. -Я, прошу прощения, но давайте сразу разберемся. Я не знакомлюсь, не общаюсь с незнакомыми мужчинами подозрительной наружности в столь позднее время, поэтому вести дальше этот разговор не вижу смысла, - Беннет поправила торбу на плече здоровой рукой, что все же умудрилась соскользнуть, падая на плитку тротуара, - Да черт… Девушка опустилась на корточки, чтобы собрать вывалившиеся бумаги. Её вполне можно было бы назвать трусихой, не знай несколько причин. Вечер становился всё хуже, когда алые пятна попадали на ценные бумаги, что она доставала с таким трудом. И что самое обидное было, девушка даже изучить их не успела и теперь проклинала себя за свою неосторожность. Она дернулась в сторону, когда мужчина присел рядом, помогая собирать бумаги. Её лицо выражало смесь негодования и тревоги. Странный мужчина же преспокойно собрал бумаги в торбу, слегка задев Беннет плечом, отчего она резко отдернула руку от торбы. -Что Вы так дергаетесь? Не думаете ли Вы, что я маньяк, который сейчас утащит Вас за угол и убьёт? Джулия рывком поднялась на ноги, выхватывая свою торбу. Закинув свою ношу на плечо, она хмуро посмотрела на мужчину и обогнула его, следуя по направлению к дому. -Не смейте ко мне прикасаться, - прошипела девушка мужчине, скрываясь за поворотом, что вел к её дому, пока окровавленная рука сжималась в кулак от дискомфорта и ноющей боли. Как только бар скрылся за спиной девушки, она сбавила шаг и уже чуть спокойнее следовала по пустому тротуару, опустив уставшие глаза под ноги. Той легкости, что она часто испытывала после часа за гитарой, уже и след простыл. Нестерпимое чувство опустошенности и тоски возникло с прежней силой, заставляя Беннет сильнее сжимать руку. Её взгляд поднялся на окно кирпичного дома, откуда пробивался тусклый свет настольной лампы. Снова её соседка по квартире не спала, ожидая, когда же вечно гуляющая допоздна подруга, наконец, соизволит прийти. Брякнув ключами, Джулия поднялась на третий этаж не особого привлекательного внешним видом дома и сделала пару оборотов, оказываясь в маленькой прихожей, где витал легкий аромат свежеиспеченных булочек. Девушка облокотилась спиной на дверь и скинула тяжелую торбу, вглядываясь в темноту, что стала её вечным спутником. -Джулия Кэтрин Беннет, - послышался громкий голос соседки, которая мгновенно ретировалась из своей комнаты в прихожую, - Как это понимать? Время близится к полуночи, а тебя носит непонятно где. Яркий свет коридорной лампы осветил потухшие глаза Джулии, которые могли легко слиться с бледным оттенком её кожи после ночного, прохладного воздуха. Перед ней стояла яркая девчонка в растянутых, длинных штанах, что даже на её округлых бедрах еле держались, и такой же выцветшей от частой носки футболке. Не подумайте, что, называя её яркой, имелся ввиду этот внешний облик. Синеволосая девчонка была не просто яркой, она была светлым лучиком, что своей улыбкой озарял потускневшую жизнь Беннет. -Руби… Прошу, даже не начинай сейчас выносить мне мозг, который уже поимели все, кто мог, на работе, - простонала Джулия, натягивая улыбку от вида сонной соседки. Руби Джонсон была не просто сожителем по квартире, что крайне упрощало оплату коммунальных услуг достаточно просторной жилплощади. Она была однокурсницей Джулии, с которой они прошли тернистый путь обучения в университете. Их дружба складывалась долго и также не просто, как и характер этих двух девушек. Руби, что всегда находилась на позитиве, даже когда в её зачетке стояли одни удовлетворительные отметки, и Джулия, которая корпела над каждой своей работой и трепала нервы преподавателям, что, по её мнению, имели стереотипный взгляд на психологию и её проекты. Две жуткие противоположности сошлись, когда одной из них грозило отчисление. И гадать долго не нужно, ведь именно Руби, которая довела свою учебу до критического исхода, связалась Беннет. Целый год их упорного труда над двумя проектами, которые тащила на себе Беннет, позволили им неплохо сблизиться и найти в друг друге понимающих собеседников. -Джул, твой музыкально-алкогольный вечер закончился около сорока минут назад. Идти до дома тебе от силы минут пятнадцать, - парировала Руби, покручивая в руке ручку, - Где ты была остальные двадцать пять минут? Порой Беннет поражалась, как со своими уникальными способностями в видении таких мелочей, Руби не поступила в следственный комитет по борьбе с преступностью. Её мозг, что улавливал такие внешне незаметные вещи, был подточен на поиск деталей, которые она легко соотносила с любым собеседником. -Я тебе обязательно все расскажу, но уже завтра, - Беннет вздохнула и подняла торбу, направляясь к своей комнате, - Моё позднее возращение уж никак не связано с тем, что я решила затопить свою усталость с помощью такого посредственного и доступного способа, как алкоголь. -Твоё легкомысленное суждения, моя дорогая, ни к чему хорошему не приведет. Это не шутки. Ты себя видела? Не будь у тебя такой четкой речи, я бы запросто приняла тебя за подружку, что здорово надралась, - синеволосая не отставала, следуя за Беннет к её комнате, - Иди поешь, я тебе булочек приготовила. -Я очень ценю твою заботу, Руби, но сейчас искренне прошу оставить меня в покое. У меня сейчас совершенно нет сил на долгие разговоры и обсуждение моего вида и состояния, которое в полном здравии и благополучии. -Что ж… Джул, твое эмоциональное состояние нестабильно, и не пытайся скрыть это за своей привычной, натянутой, непринужденной улыбкой. Я с тобой не первый год знакома, кого ты пытаешься обмануть? – Руби прекрасно знала, что пережила Беннет, поэтому после случившегося ни на минуту не оставляла подружку, боясь за её внезапный порыв что-то сделать, - Завтра ты от разговора не отвертишься. Джулия ввалилась в свою комнату, где царил настоящий хаос. Она была сама по себе чистоплотной и очень бережливой девушкой, и это можно было заметить по чистым полкам, где не было ни пылинки, но вот в плане вещей у неё были проблемы. Стопки бумаг были практически в каждом свободном углу. Раскрытые книги и рукописные выписки были разложены в хаотичном порядке на кровати, а рабочий стол забит кружками из-под кофе. -Боже мой, хоть бы прибрала весь этот хлам, - возмутилась Руби, заглянув в комнату, куда её не пускала Беннет ни при каких обстоятельствах. -Обязательно, Руби, обязательно. Разберусь с работой и приберусь, - девушка чмокнула свою соседку в щеку и закрыла дверь, оказываясь одна в своём заваленном жилище. Желание поскорее разобраться с испорченными бумагами было сильным, но вот первым делом Беннет всё же решила заняться рукой, кровь на которой уже успела чуть засохнуть, оставляя за собой неприятное стягивание кожи. Она не часто прибегала к медицинской помощи, когда случались подобные случаи, но работать с такой рукой будет крайне неудобно. Пожалуй, только эта мысль и сподвигла её очистить руку от крови и замотать бинтом, что она откопала в ящике стола, где хранила пару пластинок с медикаментами. «…Психологический уровень: депрессивное состояние, повышенная возбудимость, мучающие кошмары и нарушение сна, повторяющиеся неприятные воспоминания, сложности с концентрацией внимания, ощущение враждебности общества…» - читала девушка, сидя на кровати, держа в руках заляпанный кровью лист с выписками из книги. Бумага была откинута в сторону от невыносимости того, что эта тема в голове Беннет уже просто сводила её с ума. Столько разных статей и методов она перепробовала на себе, она продолжала топтаться на месте, изводя себя собственными мыслями с чувством вины и неизмеримым самоуничижением. Джулия часто твердила себе, что справится. Её учили этому родители, в университете, где она научилась помогать справляться другим. Она часто говорила себе, сидя в пустой, темной комнате, что всё будет хорошо, захлебываясь в слезах каждую ночь, пока они не иссякли вовсе. Беннет каждую ночь закрывала глаза, представляя другую жизнь. Ту жизнь до переломного момента, когда её мягкая, вечно искрящаяся радостью улыбка не сходила с лица. Люди, что приходили к ней на приёмы, подробно делились с ней проблемами и трудностями в их жизни. Но Беннет проживала свою боль молча, разрывая себя на части. И сейчас, когда тишина вновь опустилась в её комнате, обнимая своими холодными руками, она грызла себя за то, что допустила ту ошибку, что отняла часть её настоящей. Острые когти прошлого вонзались с особой жестокостью с душу уставшей девушки, медленно сдирая болезненные корки с до сих пор незаживших ран. Казалось, что это были уже не раны, а воспаления, что пульсирующей болью разливались по телу, заставляя Джулию дрожать на своей кровати, задыхаясь от своей беспомощности.