«Бинго!» или «Как приручить Слона?»

      Подозрительный. Слон вдруг стал подозрительным. Ни с того ни с сего. Вышел на работу, и вообще началось — «Не встречай после смены, тут идти пять минут», «Есть не буду, разгрузочный день». Пропадает, работает и, кажется, избегает меня. Уже не первый день, между прочим, таково мое ощущеньице. Нервничаю. Он ведёт себя как квартирант! Хоть по сути так оно и есть. Да? Ай, черт!       Мои примечают проступающую наружу нестабильность, особенно Зое. Обедаю же в их компании, ведь у Слона неконтролируемый выброс нехачухи. И я не знаю почему, только жду, что он дальше мне выкинет.       Сладкая парочка Смит и Зое посматривают любопытно.       — Кто он? — ухмылка Ханджи имеет тот же окрас, что и моя. Неискренняя и непривлекательная.       Наверное, по этой причине я до сих пор не убил эту бабу. Порой считая соплеменником, а временами даже другом. И нюх у этого друга отменный. Стоит мне только кому-то руку пожать, она уже тут как тут с расспросами. И прямо сейчас заводит любимую шарманку. Мечта — подложить в мою постельку хоть кого-нибудь чаще, чем на разок — походит на одержимость. Ну, у каждого свои мечты.       — О чем ты? — взор перевожу в окно. Вдруг поможет отвадить.       Делаю заинтересованный вид — рассматриваю живописное через стекло. Но там, на самом деле, нет ничего интересного или нового. Немного просматриваются ступени, ведущие к главному входу, бордюр, ещё не выцветший от похолодания газон, несколько вялых прохожих на тротуаре, поток машин, здание напротив. Все. А дама трещит, приводит приукрашенные факты о моей персоне в надежде разговорить.       Давно привыкшие к пустой болтовне мы с Эрвином лишь монотонно жуем, с немым — «отвали уже, Ханджи».       А это что, сощурился? Знакомый затылок, натянутая струной спина. Слон? Что он вообще на улице делает? Курит небось? Вострю орлиный взор на раскинувшиеся просторы. Нет, не похоже, руки в карманах, дымных облаков не наблюдается. Что тогда? Ответ нарисовался в секунду, к нему подошёл человек. Общение — перекинулись парой фраз. И все бы ничего, но задрыпаный хмырь потрогал за зад дохляка. Да, просто так, облапал по-собственнически. Что?..       — Ах, ты сука… — зашипел я несдержанно гортанным хрипом.       Эрвин сразу удавился и раскатисто закашлялся, а Зое закрыла всегда распевающий рот на мгновение. Повернулся и вспомнил, где и с кем нахожусь.       — Та чё ты, чё ты? Что я такого сказала?.. — очкастая проскулила обиженно.       — Ничего, — не подаю виду, что выругался не на нее.       Силуэты успевают испариться из поля видимости, снуют лишь незнакомые людишки за окошком.       Сука Слон, ох и сука же ты! Только глянь, что творит?!       Уже на следующий день антураж и декорации не меняются, меняются действующие лица. Обед, напротив Слон. Делает вид, что ест. Как это? Очень просто. В тарелке кавардак, перековырено, измельчено, а во рту ни крошки. Отвлекает внимание и незатейливо так щебечет:       — Слушай, не жди после работы, мне надо по делам прогуляться. — Птичка.       Я уставился на него, и не потому что не ждал. Как раз поджидал чего-то подобного.       — Что не устраивает?.. — начал было на глобальном уровне, но потом быстро свёл тему к простому. — Куда тебе это так срочно приспичило?       — Давай без вопросов, хорошо?       Что же…       — Хо-ро-шо, — растянул я по слогам. Настаивая на своем согласии.       Что я собираюсь делать? А ничего. Пусть идёт куда хочет, с кем хочет, и как хочет. И хоть он — Слон, чую, сдохнет как позорная мышь и очень скоро. Надеюсь, барахлишко свое сразу сгребет, и мне не придется раскладывать хлам по коробкам и пару лет хранить на верхних полках, дожидаясь, когда непутевый хозяин соизволит забрать.       Вообще не жду. Безмозглого засасывает то в песчаные топи, то в космическую материю, а мне вообще без разницы. Я протянул ему руку? Протянул. А хвататься за нее или нет — дело его.       Наперекор всем моим ожиданиям парень является. Выглядит слегка расстроенным или, вернее сказать, потерянным. Сначала мнется, потом трется — не обращаю внимание. Он просил без вопросов? Легко. Изображаю древний мегалит. У меня отлично получается. С большой каменюкой так всегда, обхаживай, а она на своем месте незатейливо лежит. И только когда он тихо прошептал «извини», быстро смотавшись в ванную, чертыхнулся. Что было, а? За что извиняется? За то, что где-то шлялся и пропустил ужин со мной? Или за то что?.. Сука!       Распаренный горячей водой валяется расслабленно на диванчике, клацает лениво пульт от телевизора и муляет мой глаз. Руки чешутся придавить, да как следует, расспросить, что происходит, но я же обещал, значит не буду. Пойдем другим путем!       Тихо, беззвучно приближаюсь, без колебаний и предупреждений опаляю дыханием шейку. Как же хочется сжать ее посильнее… и сожму.       — Ка…хуя? — моргает вздрогнув, не слышал, как я подкрался. Взгляд фокусирует. А от того, как я жадно впился губами в ту же шею. Пискнул. — Ой! — теперь не только чих я узнаю из тысячи, но и короткое «ой».       Нависаю над ним и не просто глажу, провожу немного надавливая на кадык, перекрывая дыхание. Рот соблазнительно открывается для более глубокого глотка воздуха и моего полного обзора. Смыть с себя можно практически все, тяжесть дня или чужой запах. Он справился. Но искусанные от страстных поцелуев губы или открытые участки кожи с засосами не так уж просто скрыть. И я хочу?.. Конечно! Мою лживую порядочность унесло еще тогда, когда увидел ладонь какого-то хмыря на заднице Слона. Ревность? Гляди, чтоб ничего другого. Скорее, ощущение, что обманывают недостаточно. Да и я тоже.       Изначально как обычно — отвлечь, возбудить, поглазеть. Язык тела красноречивей своего обладателя в разы. Все мне рассказывает. Знал бы я эту информацию раньше, заинтересовал бы меня пацан с пухлыми щечками и большими зелеными глазами в прошлом? Нет. Но Зое была бы в дичайшем восторге. Хах. А что, если намекнуть, что время от времени я исполняю фантазии давно прошедших дней? Ото будет ора. Порадую ее, так и быть, порадую как-то.       Где там тощие бока? По-хозяйски лезу под футболку. На первый взгляд я — наглая морда и гнусная тварь. Слон был влюблен в меня, а я тем пользуюсь спустя года. Мне должно быть стыдно? Конечно-конечно. Сейчас, ага. Тут надо смотреть в оба. Жадное дыхание, рот, что ищет мои губы — не влюблен. И я четко видел предмет обожания, что мацал его зад. Там нет ничего общего со мной, фасон и формат далеко другой. Почему же тогда так хорошо у него выходит стонать от моих рук?       Обманывай, обманывай, пока можешь, верный и хороший. И я буду стараться.       Тянется, щекочет скулу, манит углубить поцелуй. Я знаю, чего он хочет на самом деле. Множество желаний порожденных болезнью и жизненным опытом. Важные для него вещи — вот они, на поверхности. А чувства задвинуты в дальний уголок, чтоб не мешались. Он обманывает меня, я обманываю его. Идеально? Да.       С ним-то все понятно. Больной. А почему я избегаю любви, не хочу с ней связываться? Сложный казалось бы вопрос и довольно простой ответ. Уважение, доверие, участие, помощь, забота, внимание и так далее — важное для каждого, существует отдельно, тут не нужна любовь. Истерики, претензии, ссоры, надежды, обиды, навязчивость, тревога, зависимость… — бесконечный список атрибутов той самой вечной, перечислять устанешь. Я тупо не способен исполнять такого. На этом все.       Слон не замечает, как его грудь и шею обвешиваю метками. Без фанатизма, утром останутся лишь краснеющие пятнышки. Прихватываю неаккуратно нижнюю губу раз, второй, почти готово. Теперь она будет ему напоминать пару дней точно, кто именно его целовал. Тот? Или все-таки этот? Ещё та романтика? Не спорю, перегибаю. Могу и с радостью практикую.       Перебираюсь к нему на мягкое сидение. Господи, за что мне такой подарок, а? С ним можно что угодно делать. Заводит стоном, податливо растворяется, хочет меня. Выгибается, манит, возбуждает клетки тела, клетки мозга. Поддаюсь. И только когда член болезненно уперся в ширинку брюк, я понял — что-то увлекся. А рановато. Одно дело играться, другое взять и вытрахать до полуживого состояния запросто так. Стоп-стоп-стоп… Задерживаю дыхание и буквально заставляю оторваться от похоти и страсти. Одурев, прикусываю сильнее губы, что начинают волновать больше, чем нужно. Нужно мне.       — Ай!       — Су… — не удерживаю на языке, роняю. — Сука!