***
Чонгук чувствовал себя немного неловко, он смотрел в окно автомобиля, так как небо было пасмурным и немного серым. Юнги сидел за рулем рядом с ним, а внутри машины была слышна только песня Wait группы M83. Он немного нервничал, в конце концов, он ехал домой после нескольких дней отсутствия. Чонсу… явно был в ярости. Как обычно. — Есть ли вероятность, что твой брат окажется дома? — спросил Юнги, не отрывая глаз от дороги. Чонгук смог лишь глубоко вздохнуть, поджав тонкие губы. — Нет… Я думаю. Юнги не знал, что ему делать, если Чонсу будет там. Они с Тэхёном обсудили произошедшее и пришли к выводу, что не могут позволить Чонгуку оставаться дома. Конечно, он был уже совершеннолетним и мог делать со своей жизнью все, что хотел, но… Чон становился продолжением Чимина. Это было ясно для них. Это было чрезвычайно очевидно. Если бы Чонгук пострадал, Чимин был бы опечален и потрясен. Как в тот вечер, когда татуированный появился в их квартире. Несмотря на то, что они оба были просто друзьями, в Паке отражалось, как сильно несчастья вокалиста влияют на него. Это чувство не только разделялось между ними, но и вызывало негодование у Юнги и Тэхёна. — Чонгук… — позвал Мин, размышляя, стоит ли ему действительно тянуть с этим вопросом или нет. — Часто ли такое случается? Не то, чтобы он и его парень Тэхён не заботились о Чонгуке. Но тот факт, что все, что касалось его, напрямую затрагивало Чимина, вызывал у пары определенную панику. — Не совсем, — Чон почесал затылок, продолжая смотреть в окно. — Слушай, хён, тебе не стоит беспокоиться. Я позабочусь об этом. Чонгук всегда так делал. Даже если он не хотел, даже если он не знал, как именно об этом позаботиться, он сделает это. В том числе и потому, что Чонгук не хотел, чтобы его семья стала заботой или помехой для людей, которые не имеют к ней никакого отношения. Он не хотел становиться еще большим бременем для Юнги, Тэхёна и особенно для Чимина. Он не хотел совершать поступков, которые в будущем могут привести к тому, что Пак устанет от его общества. Как только Юнги припарковался перед его домом, Чонгук сделал несколько глубоких вдохов и вытер руки о джинсы, прежде чем открыть дверь машины. Старший тоже вышел из машины, молча следуя за парнем. Он слышал тяжелое дыхание Чона, но ничего не говорил, потому что не хотел, чтобы тот еще больше волновался. Было трудно вернуться туда, имея шанс встретить брата, его раны горели в предчувствии, и он не хотел проходить через это снова. Ему стало плохо, внезапное желание заплакать застряло в горле, а в голове была только одна мысль — убежать как можно быстрее. Отперев дверь, Чонгук прокрался к своей комнате. Было слышно, как кто-то в гостиной включает телевизор и он абсолютно не хотел знать, кто это — его отец или брат. Он распахнул рюкзак на кровати и взял одежду из шкафа, торопливо складывая все туда. Тем временем Юнги оглядывал комнату младшего. У них было много работы. Здесь царил беспорядок, но это не было чем-то выходящим за рамки стандартов для молодых людей. Однако Мин насторожился, когда заметил, что на полу валяется несколько сломанных вещей. На нем лежала футболка с красноватыми пятнами, а на одной из виниловых пластинок не хватало фрагмента. Юнги с ужасом подумал, что именно здесь Чонсу избил Чонгука, которому, очнувшись, пришлось самому разбираться с ситуацией. Это показалось ему страшным, и, осознав это, он понял, что внутри татуированного парня творилось что-то невообразимое. Даже если он молчал. Это было все равно, что видеть только верхушку айсберга. — Чонгук…? Оба парня повернулись к двери и увидели растерянную фигуру отца Чонгука. — Привет… Папа. — Где ты был, сынок?! Я пытался дозвониться до тебя, но ты не отвечал, — сказал он, входя в комнату и только тогда заметив синяки на коже младшего. — Что… случилось? Чонгук, в свою очередь, потрепал волос пытаясь прикрыть лицо. — Я провел эти дни в доме одних… друзей. — Он проигнорировал его вопрос и быстро посмотрел на Юнги. — Мой мобильный телефон сломался, извини. Мужчина глубоко вздохнул, выглядя таким же потерянным, как и двое других, и это еще больше смутило Юнги. Почему он не удивился, увидев своего пострадавшего сына? — Почему ты исчез? — спросил он своего сына. Татуированный только глубоко вздохнул, теперь он смотрел в пол. Он выглядел пристыженным и грустным, очень грустным. — Ты знаешь, — пожал он плечами, имея в виду синяки. — Как обычно. Все в этом доме знали, каким взрывным и агрессивным может быть Чонсу. То, что они с Чонгуком ссорились, не было новостью, но его отец никогда не мог вмешаться. В первый раз, когда случилось нечто подобное, Чон тоже сбежал. Он исчез на неделю, его отец подал заявление и ожидал худшего, пока не узнал, что Чонгук отсиживался в доме Намджуна. — Ты… Ты сегодня останешься дома? По правде говоря, отец семейства Чон чувствовал себя потерянным. Без жены и с тремя детьми у него не было другого выхода, кроме как воспитывать их как можно лучше, но это было очень трудно. Его жизнь сошла с рельсов, когда умерла жена, и у него было ощущение, что она до сих пор никак не вернется назад. Он так долго находился вне колеи, что потерял контроль над собой. Он хотел только лучшего для них троих, но иногда забывал, что лучшее для них — это не его выбор. Он так много времени потратил на то, чтобы защитить их от всего мира, что забыл защитить от себя. Он также нуждался в заботе, ласке и разговорах ранним утром. Он также нуждался в том, чтобы его слушали, но никто не делал этого для него. Его родственная душа была мертва, а он был ренегатом. Ему никто ничем не мог помочь. — Нет… Мне нужно время, папа, — сказал он, сделав глубокий вдох. — По крайней мере, пока… заживут синяки. Чон Юнхо сделал шаг назад, пожал плечами и молча кивнул. Он не мог заставить его остаться, тем более, когда тот так пострадал в собственном доме. — Я ухожу, — тихо сказал Чонгук. — Я записал номер телефона, по которому ты сможешь позвонить, если тебе понадобится поговорить со мной. Мужчина уставился на Юнги, парень молчал. Кто он? Почему его сын был с ним? — Ч… Чей это? — спросил он, гадая, не его ли номер дал Чонгук. — Чимина, — ответил Чонгук, закидывая рюкзак на спину и беря в руки гитару, которая уже лежала в чехле. — Пока, папа.***
— Ты уверен, что он согласится опробовать студию, Чимин? Сокджин заканчивал приводить в порядок последние детали своей новой музыкальной студии. Он был так взволнован! Он чувствовал, что наконец-то продвинется в деле, которое так любил, и что это произойдет именно здесь, в этой Академии. А Чимин, в свою очередь, был взволнован не меньше его. Он смотрел на своего друга, который был одет в розовую футболку на несколько размеров больше, чем нужно, и находил его чрезвычайно милым за его нетерпение и волнение. Татуировки на его руках не делали его пугающим, когда он обладал таким добрым, но в то же время сильным характером. Сокджин напоминал ему Чонгука. — Нет, но я думаю, это поможет отвлечь его, — ответил он, они говорили о Чоне. — С ним многое произошло, настолько многое, что теперь он проводит время только дома… Он искренне переживал за Чонгука. Все время, проведенное вдали от него, заставляло его бояться и беспокоиться о том, как он и где он. — Он твой парень или что-то вроде того? — Джин поправил микрофон, глядя на своего друга через стекло, разделяющее комнаты. Чимин тут же широко распахнул глаза, чувствуя, как его щеки слегка надулись, когда он сжал губы. — Нет… Нет! Он друг, — быстро ответил он. — Ему нужно было где-то остановиться, и я предложил свой дом! Вот… Вот и все! — Успокойся! Я только спросил… Джин лишь рассмеялся. Чимин всегда был очень тихим, поэтому было забавно видеть, как он становится таким только из-за вопроса. Но также это было интересно. Как раз в тот момент, когда Сокджин был готов немного пошутить по этому поводу, зазвонил мобильный телефон Чимина. Он подумал, что это Юнги или Тэхён, но это был Чонгук, отчего его сердце на мгновение дрогнуло. — Хён. Его глаза метнулись к фигуре друга, и он сделал знак умолкнуть, увидев, как Джин автоматически усмехнулся, потому что понял, о ком идет речь. — Привет, Гук, — ответил он, поджав губы и снова надув щеки. — Привет, хён, — ответил Чон. — Где ты? Мы только что вышли из моего дома. — Я в Академии. И еще, не мог бы ты приехать сюда. Мне нужна твоя помощь. — Сокджин только посмеялся над его смущением. — Чтобы протестировать новое оборудование… Ты сможешь приехать? Чонгук, похоже, разговаривал с кем-то на другой стороне, возможно, с Юнги. — Хорошо, я приеду. Тем временем два парня закончили наводить порядок и убрали инструменты, которые не будут использоваться. Чимин был счастлив, ему было приятно видеть, что у его друга все получается, и что Джин скоро сможет обосноваться в городе. — Как у тебя дела, хён? — спросил он, наблюдая за улыбкой собеседника. — Все в порядке на временной квартире? — Все хорошо. На самом деле здесь гораздо спокойнее, чем я ожидал, — заметил он, смеясь. — Я ищу постоянную квартиру, раз уж здесь, в Академии, все наладилось. Если уроки вокала пойдут хорошо, то скоро я стану молодым человеком с собственной квартирой. Чимин только рассмеялся, искренне радуясь за своего друга. Было приятно видеть, что все начинает налаживаться не только у Джина, но и у всех остальных. Несмотря на то, что произошло с Чоном, он чувствовал, что это начало нового этапа в его жизни. Может быть, теперь он сможет сделать глубокий вдох и… стать счастливым. Чимин просто хотел, чтобы Чонгук был счастлив. Вскоре Юнги высадил татуированного парня у Академии и отправился домой к Тэхёну. Чонгук зашел в место где уже почувствовал себя знакомым со всем вокруг. Он даже уже знал нескольких человек, и это место стало привлекать его больше, чем он ожидал. Он направился в музыкальную аудиторию друга Чимина и почти улыбнулся, когда увидел, что шатен стоит там, смеясь над чем-то, чего он не знал, но ему было все равно. С каждым днем Чонгуку все труднее было отрицать, насколько красив Чимин. Не только внешне, в нем было что-то такое, что заставляло Чона обращать на него больше внимания. Что-то в Чимине вызывало… что-то в Чонгуке. — О, ты здесь! Мы ждали тебя, — произнес Джин, как только заметил татуированного парня и осторожно затащил его в помещение. При виде Чонгука Чимин машинально улыбнулся, и это было облегчением, ведь он не был сильно расстроен. Чимин боялся, что может случиться, если он отправится домой. — Итак… Чем я могу помочь? — спросил он, немного замявшись. Самый старший из троих в ответ улыбнулся: все-таки голос Чонгука приходилось слышать нечасто. — Мы только что установили здесь все оборудование, и я хотел спросить, не мог бы ты что-нибудь… Ну, знаешь, просто для пробы, — сказал Сокджин, улыбаясь. — Чимин сказал, что ты хорошо поешь, так что… Упомянутый смущенно поджал губы. Чонгук был таким же смущенным, но не выражал этого так открыто. Он просто кивнул, отчего Джин радостно захлопал в ладоши и уже подталкивал его к небольшой комнате. Это было похоже на студию звукозаписи, но с некоторыми изменениями, чтобы учитель Джин мог помогать своим ученикам. Целью Кима было давать уроки и, возможно, в будущем устраивать выступления. Так же, как Чимин устраивал танцевальные представления со своими учениками, Джин хотел устраивать вокальные выступления со своими. Кто знает, может быть, однажды они оба объединят эти два занятия? Это было бы чудесно. — Что мне спеть? — спросил Чон, пока Джин настраивал микрофон под его рост и надевал наушники на его голову. — Все, что хочешь, правда, — он пожал плечами. — Чимин сказал мне, что ты певец, так что… Возможно, что-то свое. Чимин говорил о нем с другими? Чонгук почувствовал себя немного неловко, когда подумал об этом. Ему понравилось, что Чимин говорил о нем, но он не ожидал этого. Как только Джин закончил настраивать приборы для младшего, он вышел из комнаты и подошел к Чимину, возившемуся с панелью управления, чтобы они могли слышать Чона. И, черт возьми, как только он начал петь, Сокджин был потрясен. Ладно, он был певцом, очевидно, что он будет петь хорошо, но… Это было невероятно. Он чувствовал, как по всему телу бегут мурашки, а его голос был таким сладким, прямо-таки идеальным. Чимин, к слову, чувствовал то же самое, что и его друг, но на несколько градусов сильнее. Было странно, но ему казалось, будто он знает эту песню, хотя никогда не слышал ее раньше. Кроме того… Чонгук вызывал в нем то чувство, которое он, по крайней мере, знал, как классифицировать. Оно было сильным, чистым и ярким. И действительно приятным. Они стояли вместе и смотрели на молодого человека через стекло. Чонгук прикрыл глаза, приоткрыл губы и выглядел таким спокойным. Таким же спокойным, каким должен был быть Чимин, однако это было не так. Тело Пака реагировало на каждую ничтожную ноту, вылетавшую из чужих уст. Его волосы затрепетали, во рту пересохло, и безумный жар поднялся через желудок к горлу. Он хотел плакать, он хотел смеяться. Он хотел так много вещей, которые можно было хотя бы понять. Чонгук заставлял его хотеть всего этого. — Боже… Его голос прекрасен, — потрясено прокомментировал Джин. — Правда? — рассмеялся Чимин. - О… Он невероятный. Он не понимал почему, но голос Чона заставлял его чувствовать то, чего он никогда раньше не испытывал. И, в общем, Чимину это нравилось. Он до сих пор помнил тот неловкий эпизод во время выступления группы на фестивале. То, как он чувствовал себя парализованным… Как вспыхнули их взгляды… Как только Чонгук закончил песню, он оставил гарнитуру в комнате и направился к своим хёнам. Сокджин встретил его с огромной улыбкой, он был действительно потрясен. — Спасибо, у тебя очень красивый голос! — сказал Джин, слегка касаясь его плеча. — Я бы с удовольствием давал тебе уроки, Чонгук. Я имею в виду, что помог бы тебе с технической частью, потому что на практике все получается идеально! Чимин посмотрел на младшего, который, услышав это, широко улыбнулся. Ему было очень приятно, когда его хвалили, и он с удовольствием получил бы помощь, чтобы улучшить свою технику. Это было важно, верно? — Т… Ты серьезно? — спросил он, заставив Джина кивнуть. — Это было бы очень круто, хён. Спасибо. Было немного странно видеть Чона застенчивым, но Чимин знал, что он очень взволнован. По его улыбке он мог прочитать то, что не могли заметить другие. — Значит, я привезу тебя на следующей неделе, договорились? — сказал Чимин, улыбаясь. — Ты будешь самым первым учеником Ким Сокджина. — Это честь для меня, — сказал он, заставив обоих рассмеяться. Возможно, знакомиться с новыми людьми было не так уж и плохо. После встречи с Чимином Чонгук стал более открытым для других, и это, возможно, было хорошо. Возможно.***
— Спасибо за помощь, Гук, — сказал Чимин, улыбаясь ему. Они пробыли здесь уже некоторое время. Солнце только зашло за горизонт, когда оба парня решили посмотреть на небо, наслаждаясь обществом друг друга, пока звезды становились все ярче и ярче. День был хорошим, Чонгук чувствовал себя лучше, потому что поговорил с отцом и провел остаток дня с Чимином и Сокджином. Конечно, он не мог вечно избегать темы «Чонсу», но пока это было лучшее, что он мог сделать. А для Пака присутствие татуированного парня пошло на пользу. Он чувствовал себя бодрее, его дом казался более живым, а жизнь — менее утомительной. Короче говоря, они оба помогали друг другу… даже если не осознавали этого. — Ты знаешь, что тебе не нужно делать все это, — мягко сказал Чонгук, заставив Чимина посмотреть на него. — Что именно? — Это… Все… — он пожал плечами. — Помогать мне. Чимин внимательно посмотрел на него. Они находились в гостиной его квартиры, но все светильники были выключены. Все, что освещало их, — это естественный свет от неба и города, которого было не так уж много. Но все же Пак заметил в Чонгуке некое внутреннее сияние, которое непонятно согревало его изнутри. Он был очень благодарен. — Я знаю. Но я хочу это делать. Я хочу помогать. Окно было широким, поэтому они оба могли прислониться к нему и смотреть на небо, которое становилось все ярче и красочнее. — Спасибо, хён. Я не знаю, как тебя отблагодарить. Я знаю, что я во многом виноват, и мне жаль, что я втянул тебя в это, — он перевел дыхание, делая паузу в своей речи. — Но мне больше некуда было идти и… прости. — Не нужно, Гук. Тебе не нужно извиняться, — Чимин улыбнулся ему и аккуратно коснулся чужой руки. — Просто… Береги себя, и тогда все будет хорошо. Они оба улыбнулись, но затем устремили взгляды в небо, так как их лица слегка порозовели. Это было приятное чувство неловкости, такое, которое согревало их изнутри и играло с бабочками в их животах. Время, проведенное вместе, было приятным. Им не нужно было много говорить, и они не чувствовали никакого дискомфорта. Это было что-то настолько естественно хорошее и безмятежное, что они могли делать это всегда. — Небо сегодня красивое, — тихо сказал Чимин, продолжая гладить руку Чонгука. — Странно думать, что мы смотрим на что-то такое огромное и понимаем, что не видим и половины. Чонгук кивнул. — Там так много всего. — Он много думал о небе. — А ты… Ты веришь в существование инопланетян? Чимин некоторое время пристально смотрел на него. — Да, а что насчет тебя? Мы не можем быть одни в этом мире. — Если я верю в жизнь за пределами Земли, значит, где-то там, в космосе, есть инопланетянин, который тоже верит в существование инопланетян. А это значит, что кто-то там верит в меня. — Я верю в тебя, Чонгук. После этого татуированный парень почувствовал себя полноценным. Это было чувство, которое он испытывал нечасто… ни с кем. Только Чимин творил это с ним. Он заставлял его испытывать новые эмоции, а также ощущать себя особенным. И… Вау. Чимин верил в него. Как будто все шло к тому, чтобы он почувствовал себя уникальным. Они с Чимином были такими…. они были такими… Они обладали межпространственным притяжением, у которого не было ни мотивов, ни оснований, ни тем более сроков окончания.