⭒⭒⭒
Как только Пак вышел из такси, его взгляд остановился на толпе, выстроившейся в очередь, чтобы войти на площадь, где будет проходить концерт. Территория, где была установлена сцена и вытоптана трава, была огорожена, и, судя по всему, туда пускали только тех, у кого были билеты. И тут Чимин понял, что не купил ни одного билета. Наверное, они уже были распроданы, да? Он взял в руки мобильный телефон и уже собирался набрать номер Чона, когда почувствовал чужую руку на своем плече, а вскоре перед ним появилась его фигура. Чимин был не из тех, кого легко очаровать, в немалой степени потому, что он был достаточно взбалмошным, чтобы не замечать многих вещей в людях, но… В тот день все было по-другому. Чонгук был одет во все черное, как и в большинстве случаев, когда Пак его видел. Футболка заправлена в джинсы, порванные на коленях, а сверху накинута кожаная куртка. В руках он держал упаковку пивных бутылок… Старший на мгновение потерял дар речи. С каких это пор Чон стал таким привлекательным? — Я не слишком долго? — спросил Чимин, кутаясь в свою джинсовую куртку. — Нет, вообще-то ты добрался сюда довольно быстро, — пожал он плечами, отворачиваясь от старшего в сторону очереди, что была через дорогу. — Итак… Я думаю, ты понимаешь, что мы можем попасть внутрь только по билетам, так? — Чонгук, не говори, что ты… — Расслабься, у меня есть идея получше, — он улыбнулся, заставив улыбнуться и Чимина. — Мой друг живет в этом здании, и мы часто смотрели концерты с крыши. Это бесплатно, и небо там потрясающее. Старший задумчиво вздохнул. Это казалось действительно хорошей идеей, к тому же, если у них обоих не было билетов, это было бы лучше, чем ничего. Не говоря уже о том, что Чон, похоже, был в восторге от этой идеи. И Чимин предпочел довериться. Он кивнул ему, и вскоре они вошли в здание, которое выглядело довольно старым, но при этом было красивым. Они поднялись на лифте на последний этаж, который был, вероятно, пятым или шестым. Все это время они молчали, но — как всегда — это не вызывало дискомфорта. Они просто… были взволнованы. Как только дверь открылась, Чонгук аккуратно взял старшего за руку и потянул его к лестнице, ведущей на самый верх здания, следя за тем, чтобы Чимин не потерялся и посмотрел на небо такого насыщенного, ярко-синего цвета. Пак хотел хоть что-то сказать, но его взгляд зацепился за темное небо, такое чистое от облаков и полное звезд. Это было удивительно, потому что свет от концерта, проходившего прямо через дорогу, должен был мешать такому виду, но не мешал. Поэтому он медленно подошел к высоким перилам, облокотился на них и понял, что это лучше, чем любая толпа на фестивале. Сцену было хорошо видно, поскольку площадь была не очень большой, и люди не могли помешать им с такой высоты. Беспорядочно звучащая музыка была громче криков, а большие экраны, расположенные по бокам сцены, помогали визуализировать группу. — Тебе нравится? — спросил Чон, слегка улыбаясь. — Это лучше, чем быть зажатым между людьми, ты так не думаешь? — Действительно… — рассмеялся Чимин, вновь устремив взгляд на сцену. — Но я думал, что ты предпочтешь находиться там. Знаешь, любимая группа и все такое. — Меня там нет, потому что если бы я хотел их увидеть, то увидел бы, — он пожал плечами, начиная вынимать бутылки с напитками из упаковки. — И я думаю, что послушать вживую вполне достаточно. Он передал одно пиво Чимину, слегка постучав своей бутылкой по его, прежде чем они открыли их и сделали первые глотки. Старший считал Чонгука настолько уникальным, что даже там, на этой крыше, смотря концерт через дорогу, Чон был другим. Вот интересно, кто только мог ожидать, что тот приведет его в такое место? Никто. — Как ты узнал об этой группе? — спросил Чимин, подперев голову руками и оглядываясь по сторонам. Район казался идеальным для подобного мероприятия. Вокруг были бары, Чимин даже заметил несколько ресторанов и ночных клубов. Он не очень понимал, что здесь делает это старое здание, но это определенно был район для вечеринок и тусовок. — Когда я заканчивал среднюю школу, то понравился одной девушке, и она составила своего рода плейлист из песен, которые напоминали ей о том, кто я такой, — он рассмеялся, глядя вперед. Это была такая глупая история. — Мы были вместе несколько недель, но потом она составила плейлист для другого парня, и мы вроде как расстались. — Среднюю? — спросил он смущенно. — Да. Между нами уже давно ничего нет, — простодушно ответил Чонгук. — Она сказала, что не чувствует связи наших душ, поэтому ей нужно искать другую. — Прости… — Чимин замялся, смущенный тем, что затронул такую щекотливую тему. — Это отстой. Ты, наверное, никогда больше не слушал их. — Нет, песни действительно хорошие, и группа тоже. И поскольку я не слишком беспокоюсь о родственных душах… Все в порядке. — Чонгук улыбнулся, сделав еще один глоток. — Хотели мы того или нет, но что-то хорошее из этого все же вышло. Ведь лучше хранить хорошие воспоминания чем плохие, верно? — Верно. Вскоре между ними снова повисла комфортная тишина. Когда они оставались наедине, это не вызывало ни малейшего дискомфорта.The Maine - I Only Wanna Talk to You
Группа наконец, начала выступать. Чимин через огромные экраны мог видеть, как они были взволнованы, и да, музыка была действительно хорошей. Это был именно тот стиль, который, по его мнению, слушал Чонгук. Рок с гитарой, клавишными и текстами, которые звучали очень красиво и гармонично, даже несмотря на то, что он не все понимал. — А ты, хён? — Что я? — он в замешательстве взглянул на Чонгука. — Расскажи мне что-нибудь, что тебе нравится, — он на мгновение посмотрел на Чимина, затем снова перевел взгляд на толпу. — Может быть, что-то, что тебе нравится делать. Пак начал думать, подыскивая что-нибудь интересное. Чонгук знал так много разных вещей и жил в таких непривычных условиях… Поэтому Чимин хотел казаться таким же интригующим, как и он, если не более. Но это было трудно, по крайней мере, так он думал. Он считал себя таким скучным… Затем Чимин вспомнил, что делал, когда еще учился в институте, чтобы познакомиться с новыми людьми. Этому упражнению он научился у одного из своих преподавателей и с тех пор никогда его не забывал. — Послушай, есть одна игра, в которую мне нравится играть с людьми, которых я не очень хорошо знаю, — сказал он, немного смущаясь, поправляя кепку на голове. — Хочешь сыграть? Чонгук не стал долго думать, просто кивнул. — Хорошо, вот как это происходит: ты рассказываешь мне об одном из своих интересных моментов, а я рассказываю тебе об одном из своих. Это может быть что угодно, — быстро объяснил он. — Это просто чтобы скоротать время и узнать друг друга получше. Как насчет этого? Я могу начать, а ты посмотришь, понравится ли тебе. — Да, звучит круто, — Чонгук улыбнулся, поставив пустую бутылку пива на пол и взяв другую. — Можешь начинать, хён. Старший огляделся, быстро обдумывая, что он может рассказать. Вопреки всему, Чимин наслаждался происходящим. — Хм… Мой любимый цвет — красный. — О… Мой — голубой, — ответил он, не задумываясь. — Мое любимое животное — кошка, — сказал Чимин, меняя свою бутылку на новую. Чон сделал паузу, чтобы подумать, не желая использовать идеи Чимина. — Между днем и ночью я предпочитаю ночь. Они посмотрели друг на друга, в итоге рассмеявшись, что заставило Чимина сделать еще один глоток. Это было что-то случайное, но забавное для них. Им было не трудно общаться, когда они были вместе, так что эти случайные фразы означали нечто большее. Нечто интимное, только для них двоих. — Я всегда слишком много думаю, когда остаюсь один, — ответил Пак, повернувшись лицом к группе, которая уже исполняла вторую песню. В этот момент, Чонгук только рассмеялся, ответив лишь тогда, когда снова отпил из своей бутылки: — Я всегда слишком много думаю. И, как ни странно, постепенно это переросло в нечто большее, чем «какое твое любимое животное?» и «я ненавижу понедельники». Это были сокровенные вещи, которыми они делились и которые хранили, подобно запертым секретам, в глубине своего мозга. Они стали делиться не только своими различиями, но и своими страхами. — Иногда я чувствую себя совершенно чужим в этом мире, — Чимин не смел смотреть на Чонгука, пока говорил. — Я слишком много думаю о том, о чем большинство людей не задумываются, и даже останавливаю свою жизнь из-за этого, в то время как другие люди просто живут дальше… Время от времени Пак чувствовал себя виноватым за то, что слишком много думает о вещах и людях. Начиная с того, что он так страстно мечтал о родственных душах; Тэхён уже говорил ему спокойно ждать, что в какой-то момент он найдет свою половинку, но он не мог просто сидеть сложа руки и ждать. Чимин так много думал об этом, что в итоге начал делать эти чертовы цуру, и с тех пор ни разу не засыпал, не думая о том, когда же он, наконец, встретит ее. Чонгук некоторое время молчал, услышав это. Как будто он знал, что чувствует Чимин по этому поводу. Как будто он действительно понимал, почему Чимин грустил, когда считал себя человеком, отличающимся от остального мира. — Я чувствую себя бесполезным, как лишняя фигура в какой-то игре, которая не нужна, — ответил он полусерьезно, также не глядя на Пака. — Как член группы, который бесполезен. Он рассмеялся грустным смехом человека, который действительно верил в то, что говорит. И старший хотел бы возразить, сказать, что он на что-то годится, что он кто-то важный, но не смог. То есть он не очень-то и хотел. В игре самым сложным было просто сказать что-то случайное и, в конце концов, оставить новую информацию при себе. — Я забочусь о других больше, чем следовало бы, — ответил он, почти смеясь, потому что знал, что это относится к тому, что только что сказал Чонгук. Он беспокоился о нем. — Я хотел бы быть более открытым со своими друзьями, — сказал Чон, облизывая губы после выпитого. Он хотел бы рассказывать друзьям обо всем, что чувствует, но Чонгук не хотел топить их в путанице чувств, которые им не принадлежат. По его мнению, это была не их забота. Это только его забота. Ничья больше. — Я скучаю по своим родителям. И Пак определенно чувствовал это, но знал, что лучше держаться от них подальше. Отношения складывались хорошо, пока они жили в разных городах, когда оба родителя не вмешивались в его рутину и личный выбор. — Я скучаю по маме. Чонгук хотел закончить словами «и это моя вина», но не смог. И не должен был. Чимин не имел к этому никакого отношения.The Maine — Taxi
Какое-то время они молчали. Это не было попыткой сделать разговор грустным или меланхоличным. Однако, прежде чем Чимин успел по-настоящему расстроиться, в программе концерта началась другая песня, и Чонгук не мог не начать подпевать. Он ощущал меланхолию, и лучшим вариантом было разбавить ее музыкой. Он чувствовал, как Чимин смотрит на него и, прикрыв глаза, оперся головой о руки, лежащие на перилах, улыбаясь и напевая английские слова. Благодаря контрасту, который создавало небо за его спиной, Пак окончательно убедился, что он был безумно красивым. Настолько красивым, что он даже позабыл о том, что начинал грустить. Вскоре в памяти всплыл его цурус. — But believe me when I tell you… Babe… — Чонгук устремил взгляд в небо, ему так нравились эти слова. — You'll never be lonely. Don't you understand? You won't be lonely again… Он слишком поспешил, поместив туда его имя, но для него Чонгук был совершенно невероятным. Он был другим и заставлял Пака тоже чувствовать себя другим. Они ведь не собирались быть вместе, не говоря уже о поцелуях или чем-то подобном, когда впервые увидели друг друга. Но все происходило настолько естественно и невинно. Он простоял еще некоторое время, просто слушая его, попивая пиво и наблюдая за световым шоу, которое происходило на концерте. Ему хотелось остаться там навсегда, потому что что-то подсказывало ему, что этот голос, поющий эту песню, надолго останется в его памяти. И он действительно был прав. Чимин улыбнулся и поднес пиво к губам, садясь спиной к перилам. Они были сделаны из стекла, так что при желании можно было смотреть концерт. Чонгук вскоре присоединился к нему, зачесав свои черные пряди и устроившись рядом, но лицом к перилам. Его взгляд блуждал по людям внизу, а Чимин позволил своему взгляду блуждать по его лицу. Несмотря на все его поведение и татуировки, Пак знал, что он просто непонятый молодой человек. Он не был кем-то плохим или злым, он был просто… собой. Однако он слишком часто проникал в мысли Чимина, и это было плохо. Он не хотел признаваться в этом, но знал, что думает о Чоне больше, чем нужно. Он ждал встречи с ним больше, чем если бы это был Хосок или Намджун. Он хотел проводить с ним больше времени, чем с Тэхёном или Юнги. Потому что Чонгук был необычным и интересным, и Чимин просто хотел узнать его немного больше. — Мы останемся до конца шоу? — спросил Чон, заставив Чимина остановить поток своих мыслей. — Хм… Да? Я не против. Тэхён гуляет с Юнги-хёном и, скорее всего, не будет ночевать дома, так что… — он пожал плечами и вернулся к просмотру представления. — Иногда у меня складывается впечатление, что он твой старший брат, — признался Чонгук и рассмеялся, снова выпивая. — Почти так, — тоже засмеялся, повторяя за ним. — Мы знаем друг друга еще с тех времен, когда он жил за границей и был известной моделью. Тэхён пообещал моим родителям, когда мы переехали сюда, что будет заботиться обо мне, — он закатил глаза. — Ах, несмотря на то, что он на несколько месяцев младше, считает себя моим старшим братом. Вокалист, в свою очередь, казалось, переваривал эту информацию и думал над ответом, который можно было бы сформулировать. Ему нравились отношения, которые были у Чимина с Тэхёном, ведь они были прекрасными. Он хотел бы быть достаточно искренним со своими друзьями, чтобы иметь нечто подобное. — Возможно, потому что это необходимо, — ответил он, наконец. — Ты производишь впечатление хрупкого человека. — Это не моя вина, и нет, я не такой, — Пак снова закатил глаза, но уже от смеха. И вот Чонгук тоже засмеялся. — Сомневаюсь. Старший толкнул его, громко рассмеявшись, когда увидел, как тот был застигнут врасплох и чуть не упал на бок. — Чонгук! — отругал он его. — Я твой хён, и не мог бы ты относиться ко мне с уважением? — Я просто сказал, что ты милый, — он поднял руки (одна из них держала бутылку), как бы сдаваясь. — Знаешь, у тебя красивое лицо, поэтому Тэхён просто обязан заботиться о тебе. Учитель танцев хотел было рассмеяться и снова толкнуть его, но сфокусировался на четырех словах, сказанных молодым человеком. У тебя красивое лицо. Небеса… В итоге он смущенно улыбнулся, почесал затылок и тихонько засмеялся, наблюдая, как Чонгук повторяет его жесты и снова смотрит на перила. Чон должен был быть более осторожным. Он был не из тех, кто много разговаривает, но когда он выпивал и рядом был Чимин, все выходило из-под контроля. Он не понимал, что такого было в Паке, что заставляло его становиться более искренним, откровенным и раскрепощенным. Это было так странно. — В любом случае… — начал старший, желая сменить тему. — Мне жаль, что Тэхён так разговаривал в тот день. — Все в порядке, я не обязан ему нравиться, — искренне сказал он, снова пожимая плечами. — Давай согласимся, что я не самый приятный человек на свете. Чонгук привык, что другие считают его каким-то глупым или плохим, просто потому, что он не любит много разговаривать, или потому, что у него слишком много татуировок для его возраста. Но ему было все равно. Честно? Все было так, как всегда говорил Чон. Это было неважно. — Вообще-то нет, — Чимин глубоко вздохнул, кутаясь в джинсовую куртку. — Только потому, что у тебя есть татуировки и ты не любишь много разговаривать, ты становишься плохим человеком? Глупо так думать. — Люди судят по внешности, хён, так же как мы судим о книгах по обложкам, — спокойно ответил он, допивая очередную бутылку пива. — Это нормально, я не осуждаю их за это. Когда Чимин промолчал, Чонгук подумал, что вопрос уже закрыт. Однако когда он посмотрел на него, то увидел, что тот, допив все, что было в бутылке, поднял на него глаза. Он выглядел сердитым. — Но я осуждаю тебя. Ты не плохой человек. И, как ни странно, он не знал, что ответить. Чимин, казалось, расстроился из-за этой темы и больше не хотел его понимать. Они никогда не пришли бы к единому мнению по этому вопросу, главным образом потому, что их мнения абсурдно расходились. — Спасибо, — сказал он, закончив на этом. Чимин, казалось, все понял. Он просто улыбнулся и вернулся к просмотру выступления группы, которое, похоже, подходило к концу. Песня была действительно веселой, и вся аудитория была в восторге. — Эта группа действительно классная, — прокомментировал он, в заключение. — Ты должен послушать их, они великолепны! — начал Чонгук, воодушевившись. — Однажды на одном из их концертов вокалист… И Паку действительно хотелось слушать, но гораздо интереснее было наблюдать за тем, как начинает заводиться другой. Как бешено двигаются его руки, а туловище раскачивается взад-вперед. Это было похоже на то, как ребенок рассказывает о своем любимом мультфильме, и Чимин ни за что бы не хотел пропустить такое. В тот момент странности Чонгука казались старшему такими интересными… — Вау… — только и смог сказать он, хотя не слышал ни единого слова. — Да. В любом случае, мой музыкальный вкус превосходен, — Чон пошутил только потому, что хотел услышать смех Чимина. И он это сделал. С этого момента они в молчании наслаждались последними песнями, так как пиво тоже закончилось. Они не осмеливались смотреть друг на друга, их взгляд был сосредоточен на сцене и на всем, что там происходило. Не потому, что им было неловко или что-то в этом роде, просто им очень нравилась эта группа. В смысле, Чимину она тоже пришлась по душе. А когда концерт закончился, они остались там еще на некоторое время, теперь уже любуясь небом. На улице было многолюдно, и они решили немного подождать, прежде чем уходить. Помимо того, сама идея о расставании звучала как-то нехорошо… Абсурдно. Чимин думал о том, что вернется домой один, и ему не с кем будет поговорить, не с кем будет поделиться своими случайными фактами и безумными мыслями. Чонгук, напротив, думал о том, что ему придется вернуться домой. Ему, как всегда, не хотелось, но идти было некуда. Он бы предпочел остаться там с Паком, разговаривая и подмечая все новое, что проявлялось в нем. Ему была неприятна мысль о том, что придется возвращаться домой и слушать, как брат или, возможно, отец говорят о том, какой он одинокий и неуместный. Он бы предпочел все что угодно кроме этого, в буквальном смысле. — Пойдем? — Чимин встал, протягивая ему руку. — Уже очень поздно. Он думал отказаться и остаться на месте, но взял руку старшего и встал. Спустившись, они выбросили пустые бутылки в мусорное ведро и отправились в сторону дома Чимина, как они всегда делали. Это было уже автоматически. И всю дорогу они шли молча, всматриваясь в небо. Их сердца бились сильно, пусть они и не знали, почему и для кого. Даже если причина всей этой эйфории была прямо здесь, рядом с ними. — Надо было вызвать такси, — заключил Чимин. — Зачем? — Как ты доберешься до дома? — Чонгук посмеялся над беспокойством старшего. — Это серьезно… К тому же еще и холодно. Татуированный парень, однако, ничего не сказал. Он снова рассмеялся и продолжил идти рядом с ним. Чонгук не хотел беспокоить его, но и не хотел лгать, говоря, что все будет хорошо и что ему хочется домой. Он знал, что сердце Чимина слишком велико и что он будет волноваться за него. — Знаешь, ты можешь остаться, если хочешь, — сказал старший, глядя себе под ноги. — М… можешь занять кровать Тэхёна, он сегодня не вернется. — Правда, хён, не волнуйся, — сказал Чон, глядя на него. — Я не хочу доставлять неприятности тебе и твоему другу, к тому же я живу не так далеко отсюда. Все в порядке. — Чонгук, пойми, — он серьезно посмотрел на него. — Ты не мешаешь и не доставляешь неприятности, слышишь? Просто прекрати это говорить. — Но, Чимин… — Нет, серьезно! — перебил его. — Ничего страшного, если ты хочешь пойти домой, но не думай, что ты помешаешь, если останешься, хорошо? Чонгук хотел возразить, хотел объяснить, что знает, что помешает, даже потому, что Тэхён его недолюбливает. Он также хотел сказать, что принесет только неприятности Чимину, но в глубине души он не хотел, чтобы Пак уходил. Чонгуку многое хотелось сказать, но он не мог. Он не должен был. — Хорошо… Как только они оказались перед зданием, Чимин улыбнулся и остановился напротив младшего, пристально глядя на него. Что-то изменилось, но Чонгук не знал что. Может быть, это было из-за того, что он сказал ранее, может быть, из-за того, что они были немного пьяны, и то, что они чувствовали глубоко внутри, начинало проявляться. Это сбивало с толку, но не обязательно было чем-то плохим. Хотя Чонгук и боялся начать кому-то нравиться, все становилось иначе, когда тот, что пониже ростом, смотрел на него большими, яркими глазами, после того, как в течение нескольких часов составлял ему компанию. Для Чимина тоже все было по-другому. Он столько времени провел в поисках, столько времени гонялся за кем-то, кто показал бы ему, что значит иметь родственную душу, что сейчас он ничего не понимал. Однако теперь он знал, что у голоса в его голове есть хозяин, что его цуру всегда принадлежали ему, как теперь и его мысли. Чимин не понимал. Чонгук тоже не понимал. Но кто-то где-то уже о чем-то догадывался.