***
Заброшенная церковь — не лучшее убежище. Не такое надёжное, не такое вместительное, как был Иерихон. В прочем, андроидов уцелело тоже не так уж много. Да и вряд ли им придётся сидеть там долго. Близился конец. Девиантам людьми был уготован геноцид... Джош хотел извиниться перед Маркусом за всё, но когда тот подошёл, он не смог этого сделать. Теперь Джош наконец понял, с кем общался всё это время. Действительно хороший и признанный всеми лидер, настоящий герой. Он подошёл и сел рядом с Джошем, но даже не посмотрел на него. Всё-таки обижен? И правильно, есть за что. — Ты спас мне жизнь, — Джош знал, что далеко не ему одному. Маркус помог выжить куче народу, и не только посредствам взрыва, но и лично, своими руками. Пытаться общаться с ним теперь как с приятелем было ещё труднее, чем раньше. Но Джош не слишком то этого и хотел. Он и не разговаривал с ним толком о чём-то кроме их действий за время бунта, но знал одно: Маркус совершенно не такой, каким его считал Саймон (и каким считал прежде сам Джош). Маркус заслуживал уважения. — Теперь у меня есть шанс увидеть свободу, — не сказать, что Джош в это верил, но хотел бы верить. И хотел бы, чтобы Маркус верил в это, и вёл их с той же едва не смехотворной, но порой очень заразительной уверенностью. Люди всё равно рано или поздно найдут их, нападут, переловят. А случится это на поле боя, на демонстрации или прямо здесь — вот вопрос. Джош не был уверен, что выживет, и не был уверен, что сам этого так уж хочет, но ему было бы стыдно позволить себе умереть после того, что сделал Маркус. Да и может ему ещё удастся помочь Саймону... От этих мыслей сердце сжалось, и он погнал их прочь, всё ещё пытаясь обходными путями вымолить прощение у Маркуса. Чего Джош хотел прямо в это минуту, так это того, чтобы лидер не злился на него. — У нас с тобой бывают разногласия, но мы... всё равно сражаемся заодно... Что бы ты ни решил, я тебя поддержу. Маркус наконец хоть чуть повернул голову в его сторону. Поднявшись с раскладного стула, он посмотрел на Джоша несколько секунд, и тому даже показалось, будто он ему кивнул. Так что, это прощение? Нет? Ну, Джош хоть что-то сделал... А вот чего он сделать не решался, так это подойти к Саймону. Тот уж точно был по-настоящему зол на него, в этом Джош не сомневался. Хотя даже пару дней назад он усомнился бы, что Саймон вообще способен всерьёз разозлиться... А что чувствовал сам Джош? Он не знал. Не хотел знать. Не хотел признать, как сильно задели его те слова о "бывших друзьях" и сам факт сокрытия от него всех тех его душевных тягот. Несмотря на всё это, Джош не сомневался в том, что его привязанность к PL600 не ослабла. Но как же всё это было больно. Нужно было подойти и поговорить... Но возлюбленный после взрыва Иерихона выглядел только более разбитым, а при одной мысли о том, что бы пойти в ту сторону, Джошу начинало казаться, что сотни девиантов начинают пялиться на него одного и шептаться о его намерениях, о том, что он причастен ко всему произошедшему... Да и Маркус вновь вышел с речью.***
С предыдущим мирным шествием у Джоша были ассоциации, мягко сказать, кошмарные. Но, взвесив все "за" и "против", всю доступную информацию, и оценив общее настроение выживших, он понял, что в эту ночь выбор стоял лишь из демонстрации и штурма лагерей уничтожения, потому вновь был безмерно благодарен Маркусу за принятое решение. Даже после всего, что натворили люди, и всего, что Джош пережил, ему была противна одна мысль о том, что бы умереть с окровавленными руками, вновь унести с собой лишние жизни, не важно чьи. Когда люди дали девиантам время отстроить баррикады, Джошу даже показалось на миг, что в этот раз обойдётся без кровопролития, но пара гранат быстро изменили его мнение. Андроидов окружили, и стало ясно. Вот он — конец. Джошу надоела боль, чувство вины, мысли о всём том, чего он не успел, не смог сделать. Не с этим он хотел бы встретить решающую пулю. Он вдруг подумал... Вспомнил как ему было хорошо, когда они с Саймоном выбирались вдвоём с Иерихона и шли искать, воровать что-то полезное. Каждый раз оба нервничали, придумывали как бы вынести из магазина немного запчастей или тириума, но почти всегда в конечном итоге лишь ходили по городу вместе. И говорили, говорили. Без фальши, всех этих сложностей. Они понимали, что обречены, но вместе было не так тоскливо... Вспомнил моменты объединения Иерихона, что до прихода Маркуса были большой редкостью. Как Саймон старался тогда подбадривать жителей общины, утешал их своим тихим голосом, говорил размеренно: "Может рано или поздно мы все и правда умрём здесь, но мы выстоим, будем держаться столько, сколько сможем. Люди тоже умирают, и тоже этого боятся. Но это и есть жизнь..." Так и ждала бы их медленная смерть, если бы не случилось позже всё так, как случилось. Были и плюсы, и минусы, да и просто стало совсем по-другому. Был ли он рад тому, что всё сложилось так, а не иначе? Сложный вопрос. Слишком долгих размышлений требовал от того, на кого направлен автомат. По крайней мере, они войдут в историю. Даже забавно. Именно этот предмет он и был создан преподавать. Мало какому историку удаётся не только пересказывать значимые события, но и поучаствовать в их создании. Как скоро об этом напишут, что именно напишут? Может выставят девиантов чудовищами, или технической неполадкой, или... всё-таки поймут рано или поздно? Когда Маркус и Норт поцеловались, ощущение нереальности всего происходящего накрыло окончательно. Джош о многом жалел, но теперь ему почти не было даже грустно. Будто приступ эйфории перед смертью. Но солдаты вдруг опустили оружие, а после и вовсе начали отступать. До многих не сразу дошло, что случилось. Иррациональное умиротворение сменилось не менее иррациональной горечью, но разумом Джош понимал, что выжил и был, можно сказать, счастлив, хоть и понятия не имел, что делать дальше.***
Речь Маркуса воодушевила всех. И выживших из убежища и лагерей, и андроидов, что Коннор привёл из башни "Киберлайф", и горстку человеческих журналистов, вновь зашнырявших вокруг разрушенных баррикад. Джош понимал, что речь в первую очередь и была обращена к ним всем, к толпе, к народу. Но даже он сам, будучи, вроде как, приближённым Маркуса и стоя рядом с ним, возвышаясь над другими, слушал её не менее восторженно. Он хотел верить всем тем красивым вдохновляющим словам, и у него почти получалось.***
Но глупо было бы надеяться на жизненную справедливость и думать, будто хорошего будет хотя бы на половину столько же, сколько было плохого. Чарующее выступление завершилось, а люди приказали девиантам не покидать зоны лагеря и баррикад, пообещав связаться позже. Коннор рассказал отряду, что во время речи его пытался подчинить другой искусственный интеллект, вроде как связанный с "Киберлайф", с целью ни то уничтожить Маркуса, ни то и сделать что похуже. Норт, испугавшись, едва не заугрожала тому расправой, но Маркусу удалось успокоить её, хоть он и сам заволновался, даже не до конца поняв суть произошедшего. Но Коннор, за их недолгое знакомство, уже вполне располагал доверием лидера, так что если он сказал, что избавился от угрозы, значит так оно и было. Однако предложению (если не сказать "требованию") Норт Коннору сдать оружие и не работать в одиночестве никто не сопротивлялся, включая и самого Коннора. Маркус после стал задумчиво и будто потерянно бродить по отведённой местности, уйдя в себя. В той или иной мере понимание (или, как минимум, безразличие) к нему проявили все, а потому с некоторыми проблемами, вроде начинавшихся волнений среди девиантов или разбросанных всюду трупов, его приближённые стали разбираться самостоятельно. — Мы же не можем к каждому из них лично подойти! Нужно снова собрать их где-нибудь и объяснить, что если они станут лезть к солдатам, то ничем хорошим это для нас не закончится! — Норт всё ещё казалась не слишком уверенной и пришедшей в себя, но уже явно во всех смыслах чувствовала себя куда свободнее. Вновь собравшись со знакомыми на импровизированном совещании, она стояла, уперев руки в бока. Джош едва ли не впервые полностью разделял её мнение. Саймон от чего-то настолько утратил инициативу, что даже подошёл не сразу. А Коннор готов был бы помочь, но ждал предложений и указаний, которых наверняка так и не получил бы от всё ещё не доверявшей ему девушки. — Займётесь? Мы с этим, — она повела плечём в сторону Коннора. Её отношение к нему было крайне переменчивым: то общались почти нормально, то он был для неё угрозой и бомбой замедленного действия, то несмышлёным ребёнком, не до конца себя осознавшим, — пока разберём убитых и раненых, пересчитаем выживших. — Разберёмся, — пообещал Джош, хоть и понятия не имел как именно исполнить требуемое. Норт вскоре удалилась, попутно объясняя Коннору план действий, а Джош и Саймон остались наедине. Ну, в каком-то смысле. Андроидов там было полно, но знакомых поблизости уже не наблюдалось. Саймон, убрав руки в карманы толстовки, чуть попятился назад. Джош сделал шаг в его сторону и показательно смотрел ему в лицо, игнорируя попытки PL600 отводить глаза. Наконец добившись его ответного взгляда, Джош удостоился и вопроса: — Что? — Нам надо выступить. — Пусть Маркус выступает, у него это лучше всех получается, — он уже не язвил так открыто как тогда, в коридоре Иерихона, но настроение его стало понятно. Как ни странно, улучшений не наблюдалось. Джош чуть поник, но не смог позволить себе отступить. Он должен был сделать что-то. Для всех этих девиантов, и для Саймона. Как он тогда говорил? Брошен, забыт, признания ему мало? Будет признание! Тысячи андроидов услышат, узнают, чем не признание? А главное: Джош ведь знал, что у Саймона это получится. Если он конечно сам этого захочет. — Маркуса сейчас здесь нет. Здесь есть ты, и нужно сделать то, что у тебя отлично выходит. — Не говори ерунды... — Ты разве не помнишь что случилось прошлой зимой? Саймон переменился в лице. Джошу было знакомо это его выражение. Глаза сияли, но он отводил их и чуть хмурился, то ли скрывая это от других, то ли от самого себя. Зимой с 2037 на 2038 дела у них шли плохо даже по меркам Иерихона. Девианты, жившие там в то время, совсем отчалились и выдвигали одно предложение хуже другого: драться за компоненты и разбирать живых по принципу "выживает сильнейший", ловить непробуждённых машин с улицы ради запчастей и голубой крови, делать прочие ужасные вещи, и в конце концов вовсе распустить убежище, ведь то якобы было бесполезно. Но Саймон смог подобрать слова, успокоить их всех, достучаться и найти решение... не лучшее, но по крайней мере не требующее жертв. Джоша поражала такая колоссальная разница между Саймоном тогда и сейчас, но он, вопреки всем терзаниям, дорожил ими обоими. — Прошлой зимой всё было иначе. Вспомнив о той ситуации, Джош даже с горечью признал, что понимает негодование любимого по поводу его изменившегося статуса. Но Джош всё-таки смотрел на происходящее более здраво, стремился поменять и отношение Саймона к этому. Однако для этого ему нужно было вернуть его доверие, заставить того вновь почувствовать себя в своей тарелке... И простить, забыть о собственной обиде. Это будет непросто, но если бы Джош смог... — Ты же в любом случае справишься лучше меня, я вообще в этом ничего не понимаю... Подумай, Саймон. Что будет, если оставить всё как есть? Ты нужен им! "Нужен". Может для целой толпы незнакомцев Джош бы слов и не подобрал, но для старого друга смог, даже несмотря на то, что мало понимал его проблему. Саймон не поверил ему. Не поверил, но хотел бы. Хотел быть нужным. Чувствовать себя нужным. Джош сделал ещё шаг ему навстречу. Не вплотную, но достаточно близко, чтобы приходилось смотреть на него сверху вниз. — Давай. — Я... — светлые глаза забегали из стороны в сторону, вверх и вниз, осматривая рассосредоточившуюся толпу девиантов и ночное небо, с которого непрерывно сыпались хлопья снега. — Попробую, — его манера речи никогда не отличалась особой экспрессивностью и редко выражала вовлечённость, но сейчас он ответил с явно показным безразличием. После всего пережитого и на фоне общего подавленного состояния эта мелочь чуть ли не рассмешила Джоша.***
Джош не хотел чувствовать себя гиперопекающей нянькой, но, помогая вновь собрать толпу в одном месте, он, пользуясь связью, убедительно попросил не задавать вопросов вроде "Где Маркус?" и "Почему выступает не он?", потому что знал, что для Саймона это было бы слишком. Взобравшись на каркас от автобуса, возле которого их не так давно окружали, Саймон обратился к толпе. Начал неуверенно, произнося банальные фразы вроде просьб сохранять спокойствие, и всё оборачивался на Джоша, смотря на того хмурым взглядом. Саймон обиженно поджал губы, когда даже кто-то из андроидов, пришедших с ними из убежища, спросил как его зовут. Но, узнав его имя, девианты стали обращаться к нему, задавать вопросы. Он говорил не слишком убедительно, но его размеренная и несколько неуверенная речь всех успокаивала, вызывала доверие. Вскоре он не столько стал вещать им о чём-то, сколько общаться. Спустился со своей импровизированной трибуны, стал ходить среди первых рядов, подходить к раненым. Джош видел: толпе, во всяком случае какой-то её части, Саймон понравился едва ли не больше Маркуса. Всё было очевидно. Он для них казался кем-то важным, но не настолько величественным, не таким недосягаемым. Саймон проще, но главное — он сам жаждал этого выступления, этого диалога, наверняка больше, чем все они вместе взятые. Каждый раз слыша своё имя, PL600 чуть не улыбался. Джош, смотря на него, тоже. Он понимал, что один миг успокоения не вытравит глубоких душевных стенаний любимого, но очень надеялся, что поспособствовал тому, что бы ему хоть на миг, хоть немного стало легче.***
— Джош, Саймон! — Коннор едва ли не подбежал, не без труда прорвавшись через толпу. Джош обернулся сразу, а вот Саймон, что-то рассказывавший в тот момент андроидам, пришедшем из башни, крайне не охотно. — Что-то случилось? — Джош удивлённо вскинул брови, сделав несколько шагов навстречу. — Люди хотят отвезти Маркуса в Вашингтон для начала переговоров, и вы должны отправиться с ним. Норт уже там, они с ними почти обо всём договорились, — Коннор коснулся руки Джоша, чтобы сообщить точное местоположение автомобиля. Тот чуть дёрнулся, вспомнив о проблемах андроида с виртуальным куратором, но, к счастью, ничего постороннего в системе после подключения не обнаружил. Джош обернулся и чуть растерянно, выжидающе посмотрел на Саймона, будучи почти уверенным, что тот откажется от поездки и предпочтёт провести время со своей новообретённой публикой. Но PL600 вдруг лишь уклончиво ответил что-то на последние вопросы девиантов и неспешным шагом приблизился к Джошу, вновь выглядя разочарованным и едва ли не раздражённым. В прочем, встретившись взглядом с малознакомым Коннором, он изобразил выражение абсолютного спокойствия. Джош повернулся к Саймону и окинул того беспокойным взглядом, но на всякий случай обратился к нему не вслух, а по связи: — "Может тебе лучше остаться?" — "С чего бы? Маркусу же так нужно. Что поделать, потерпите меня ещё какое-то время..." — он едва заметно нахмурился, скрывая предательски заблествшие глаза, и, тут же отвернувшись, зашагал в сторону, откуда пришёл Коннор.